В другой раз, как наступит утро

Метаясь по подушке в мучительном сне, окутывающем, словно заросли терновника, она пыталась понять, были ли произнесены эти слова на самом деле. «Доримасито инимасита рагиосуя идочимаино рионнэ майонакул назареваин» Когда твои губы обожжены самим Солнцем, ты не сразу чувствуешь, что бормочут именно они. Но осознание наступило, и глаза открылись, наконец послушавшись свою хозяйку. Люди не вскакивают от кошмаров как учуявший хищника олень в лесной чаще. Обычно всё заканчивается тем, что жертва подобных снов лежит пропотевшим бревном среди немилосердно скомканных простыней, пытаясь понять, что за морок властвовал над её душой. Касается это и великих волшебниц. Вот только Мерлин знала свой кошмар в лицо. И знала его имя. Смерть Эсканора. Приподнявшись на локте, дочь Белиаруина утёрла запястьем покрывшийся испариной лоб. Дурная голова почти сумела убедить её в том, что приглашение перерождения было произнесено. Простенькая магия архангелов, сущая ерунда для Мерлин, но правда заключалась в том, что в тот роковой день чародейка так и не смогла его произнести. Не потому, что от ожогов болели губы. Пламя стыда было гораздо более обжигающим. И за то, что не ответила на чувства единственного человека, который её любил, и за то, что вернись он и снова и встань перед нею, неся в голове память о прошлой жизни, она... – Вздыхаешь как бабка, – проворчала Мерлин, откидывая покрывало и подходя к окну. Собственный голос в ночной тишине казался до странного чужеродным, словно летучая мышь, которая, летая наперегонки с насекомыми, нет-нет да случайно навестит людское обиталище. Снаружи – ни намёка на рассвет. Должно быть, два или три часа ночи. Некоторое время Мерлин ждала, что реальность подкинет ей хоть какую-нибудь достойную задачку. Где там Артур с его хаотичной архитектурой, когда он так нужен? Хоть бы маленький грибочек вырос из стены, или в крепостном рву раздались бы трели дельфинов, а то ещё каких-то тварей – так нет же. Лучшим избавлением от ненужных дум для Мерлин была работа, и восстановление Камелота на протяжении трёх лет, равно как и помощь юному королю с магией хаоса, не стали исключением. Но мысли об Эсканоре всё равно вернулись. Перекочевали во сны, поняв, что их гонят днём. И теперь выжигали пустоту едва ли не почище той, что образовалась после осознания тщетности чувств к Мелиодасу. Вот уж воистину, страдала год за годом, век за веком, чтобы всё исчезло за секунду. Благодаря Эсканору, его отваге и самоотверженности. А сама хороша. «Вот бы ты нашёл меня раньше». Да уж, действительно. Как была, так и осталась капризным ребёнком. А если точнее, остановив своё время, разучилась пользоваться им так, как надлежит. Особенно чужим. Ложиться обратно не имело смысла, истерзанная метаниями постель вызывала лишь отвращение, так что Мерлин переоделась в своё дневное облачение. С момента расформирования Семи смертных грехов волшебница начала одеваться гораздо менее открыто, но ничем не могла объяснить причину этой резкой перемены. Возможно, дело было в соответствии статусу: как-никак, в Камелот приезжало множество послов, и взгляд их должен был быть прикован к юному королю, а никак не к его советнице, высокой женщине с волосами цвета безлунной ночи, чьё лицо несло следы страшных ожогов. А ещё, быть может, ей просто хотелось прикрыть свою печаль, подобно тому, как заботливые родители кутают в одеяло безнадёжно больного ребёнка. Не зная, что делать, Мерлин чуток прибралась в своей лаборатории, набросав список ингредиентов для зелий, которые должны были вот-вот закончиться. Безо всякой охоты окинула взглядом ещё не распечатанные свитки, где могли оказаться неведомые ей знания. Вот так дела, грех обжорства Мерлин не желает учиться. Если так и дальше пойдёт, то… А что, собственно? Займётся садоводством? Пивоварением? Высветившая на горизонте нежно-голубую полоску заря, по-видимому, считала ниже своего достоинства отвечать что-либо пусть и непростой, но смертной женщине. Торопливые шаги по галерее выдали появление Артура. – Милорд? – окликнула его волшебница, не поворачивая головы. Цвет зари как раз сменился на желтовато-розовый, и отчего-то хотелось на это полюбоваться. – А, Мерлин. Уже не спишь? Денёк обещает быть потрясающим! Волшебница лишь приопустила веки. Иногда оптимизм её короля казался поистине невыносимым. Что на этот раз забрело в голову этого неугомонного мальчишки? Надо было пресечь, пока бурная фантазия правителя Камелота не ускакала в неведомые дали: – Вас так воодушевляет предстоящий разговор с простым людом, Ваше Величество? Секундное замешательство. Так и есть, забыл. Кто из них двоих правит, спрашивается? – Ах, да, точно. Какое всё же неприятное совпадение, – Артур тоже высунулся в окно, должно быть, проверяя, что привлекло внимание его наставницы, а затем хихикнул, – Жаль, что я уже не в том возрасте, чтобы сбегать туда, куда мне хочется. – Это куда же? – Мерлин насильно выжала из себя улыбку. – Как, ты не знаешь? Торговые караваны из Африки развернули свои торговые палатки... О! Волшебница пропустила выдох. Это самое восторженное «О!» редко заканчивалось чем-то хорошим, а конкретно для дочери Белиаруина значило то, что она потратит добрый час, чтобы отговорить короля от очередной безумной идеи. – А что если, – Артур развернулся так стремительно, что его мантия взметнулась веером, а каблуки жалобно скрипнули, – Что если ты сходишь туда вместо меня? Избегая ответа, Мерлин выразительно приподняла бровь. Обычно этого хватало, чтобы урезонить беспечного юнца, но, видно, не сегодня. – Да брось! Ты в последнее время сама не своя. Чего плохого в небольшой вылазке? Развеешься, а то и, глядишь, какие-нибудь диковинки найдёшь! – улыбка юного короля стала ещё шире, – Что если отыщется что-то и для тронного зала? Какие-то статуэтки из слоновой кости... А для тебя порошки и травы. Ну Мерлин же! Женщина скрестила руки на груди, буравя Артура взглядом. – Нам надо, – вкрадчиво произнёс правитель Камелота, по-собачьи наклоняя голову набок. Хитрый чертёнок, и ведь не откажешь же. Иногда Мерлин казалось, что ей не мешало бы воспитывать его построже. Видимо, взяла под крыло в недостаточно юном возрасте. Пусть некоторым энтузиазм юного короля казался очаровательным, конкретно в этот день дочь Белиаруина была неподвластна харизме. Однако… – Ну… Ладно, хорошо, – волшебница вздохнула с видом каторжника, отработавшего с десяток лет в каменоломне, – Схожу. – Ура! Выдам тебе денег из казны, покупай что посчитаешь нужным. – Вы не считаете подобного рода траты излишними, Ваше Величество? – буквально поймала его за локоток Мерлин. Артур снова обернулся, хихикая: – А разве Камелот не прекраснейшее королевство Британии? Кто, если не мы, должны наполнять его чудесами? – С этим сложно поспорить, так что я не буду, – покачав головой, сдалась чародейка, принимая от него кошель с золотыми монетами, – Скажи только, в какой стороне искать эти твои торговые палатки.