Чрезмерность

- В общем, всё оставляю на тебя и Славю. Постарайтесь, чтобы к завтрашнему дню от лагеря хотя бы ворота остались. Всё, убежала! - крикнула мне Ольга, ловко ухватив свою сумочку и скрывшись за дверью раньше, чем я успел возразить хоть что-то. Я хотел было вскочить с кровати и побежать за ней, но меня сразу же посетила мысль о том, что смысла в этом нету. А что я ей, собственно, говорить-то буду, если догоню? Что я лично ворота сносить буду в случае чего? Да и в принципе спорить было особо не с чем - она уехала, оставив во главе двух самых ответственных людей, Славю и меня. Ответственные мы, правда, только потому, что работаем раза в три больше остальных. А кого ей ещё было оставлять? Шуру? Так та лично организует вооружённый бунт прямо в столовой, как только Ольга выйдет за ворота. Лену? Да она же не сделает ничего с толпой ребятни, а тем более одна. Мику - туда же. Вот и получается, что кроме нас, никого нету. Кроме разве что... Дверь домика вдруг медленно открылась, и внутрь, любопытствуя, заглянула девушка с большими глазами золотистого цвета. Осмотрела домик целиком, убедилась, что Ольги тут нету и быть уже не может, и быстро шмыгнула внутрь, закрыв дверь. А потом улыбнулась, тут же окрасив своё лицо шоколадного цвета в тёмно-бордовый из-за мягкого румянца на щеках, скулах и переносице. - Соскучилась? - улыбнулся я в ответ, протянув в её сторону распахнутые для объятий руки. - Ну, иди сюда. И не успел даже моргнуть, как Ирис тут же оказалась прямо в моих объятиях, крепко обняв меня и тихо мурча что-то, пока тёрлась кончиком маленького, аккуратного носика о мою шею. Мне теперь оставалось только прижать её поближе к себе и начать гладить её длинные, мягкие, белоснежные волосы. Собственно, Ирис вполне могла бы быть третьим человеком, кого можно оставить на посту временного начальства. Вот только высок шанс, что некоторые проблемы она будет решать с применением грубой силы. Потому что Ирис - это Ирис. Ирландцы эти вообще все твердолобые до жути, хрен у них когда-нибудь компромисс с кем-нибудь случится. А Ирис - это концентрированный ирландский дух, и единственное, чего не хватает, чтобы назвать её лицом Ирландии - запаха виски и нераспознаваемой речи с очень специфичным акцентом. Впрочем, для меня это даже плюс, потому как что виски, что этот чёртов акцент я не очень жалую. А особенно акцент вперемешку с последствиями употребления виски. Но акцента у Ирис нет, а единственный запах, который исходит от неё... Я медленно прильнул к её макушке носом и полной грудью вдохнул мягкий запах мяты, которым она была будто бы пропитана насквозь, или источала его как какой-то феромон. Никогда не понимал, почему она всегда так пахнет, и, наверное, не пойму, но хочется мне только одного - чтобы так и оставалось. Я не люблю мяту, на самом-то деле, и даже запах её мне нравится обычно не так сильно, но запах Ирис... Это уже совсем другая история. После того, как я сделал третий или четвёртый вздох полной грудью, Ирис вдруг тихо рассмеялась и медленно произнесла: - Может, будешь дышать немного менее активно? Иначе у тебя начнётся кислородное опьянение. - Если оно начнётся из-за тебя и твоего запаха - я буду только за. - Я ведь никуда не убегаю. Не нужно быть таким жадным. - Как это не нужно? Ещё как нужно! Ириска только моя - и дышать её вкусным-превкусным запахом могу только я, и я буду делать это так много, как могу. И снова послышался её бархатистый, раскатистый смех. А следом и такой же бархатистый, глубокий, но при том нежный и воркующий голос. - Тогда, пожалуйста, не переусердствуй. Лучше делай небольшие перерывы, чтобы дышать обычным воздухом, иначе можно совсем перестать замечать мой запах, который тебе так нравится. - Действительно, - кивнул я, откинув голову обратно на подушку. - Это было бы неприятно. - Угу. Очень неприятно. И как надолго Ольга уехала? - Предположительно - на сутки, возможно, немного меньше. - А ты? - Назначен замом главнокомандующего пионерской армии. То есть Слави. - Вот как? - Ага, вот так. Но не думаю, что нам придётся очень уж усердно трудиться. Основную массу заданий Ольга нам двоим чуть ли не придумывала, так что... Большую часть дня я весь твой. - Значит, надо найти Славю. - Зачем это? - Вести переговоры. Чтобы ты был моим на весь оставшийся день. Ольга ведь уехала, нужно пользоваться моментом по максимуму. - Значит, хочешь забрать меня целиком? - Именно. Хочешь что-то возразить? - Совершенно ничего. Когда приступаем к исполнению плана? - Через пару минуток. Ты сейчас такой удобный... Можно, я полежу немного? - Конечно. Но думаю, чем быстрее мы сможем уговорить Славю забыть про меня на сегодня, тем больше времени мы сможем провести вместе, не думая вообще ни о ком другом. - Ты прав. Но всё-таки... - Пару минуточек? - Угу. И тогда пойдём. - Ну хорошо. Лежи, - кивнул я. И продолжил медленно гладить её волосы, уткнувшись носом в белоснежную макушку. А она продолжила мурчать что-то, прижимаясь ко мне всем телом, да так сильно, что я практически чувствовал каждый удар её сердца, ощущал, как по её венам циркулирует кровь, и слышал каждый, даже самый тихий звук, который она издавала. В такие моменты она всегда кажется такой слабой, беззащитной и... Такой дорогой. Бесценной фарфоровой куклой, которую просто нельзя позволять даже видеть хоть кому-то. Потому что она - моя. И если я не уберегу её, то я буду единственным, кого можно будет винить в этом. Однако же и обманывать себя не стоит. Если Ирис и можно представить каким-то предметом, она будет оружием. Механизмом из стали, который служит до последнего, всегда и везде. Потому что, какой бы нежной и милой ни была Ирис, если её разозлить, то мало уж точно не покажется. Пролежав те самые пару минуточек считай без единого движения, Ирис медленно приподняла голову и, приоткрыв один глаз, произнесла слегка сипящим голосом: - Сколько время?.. - Прошла всего пара минут, - ответил я, улыбнувшись и уставившись прямо в её большие, выразительные и безумно красивые глаза. Золотые, со слабым, но очень заметным, особенно вблизи, переливом в изумрудный, так похожие на огромные горы сокровищ. Подождав буквально несколько секунд, Ирис тепло улыбнулась в ответ и спросила: - Насмотрелся? - Нет. Но идти надо, так что ещё успею. - Точно. Поэтому идём. И, не медля ни секунды, практически вскочила с кровати, оказавшись на ногах. Я встал следом куда медленнее, тихо вздыхая и причитая. Потому что, как ни крути, был далёк от звания спортивного человека, а если бы вскочил с кровати так же, как Ирис - тут же упал бы обратно. Однако в данный конкретный момент Ирис моё состояние интересовало не так сильно, потому что куда важнее было найти Славю, да поскорее. Это понимал и я, потому, когда Ирис ухватила меня за руку и повела на улицу, лишь покорно зашагал следом. Задача найти Славю на первый взгляд казалась невыполнимой, ведь занята она может быть чем угодно и где угодно. Но при этом нашлась Славя относительно быстро - не прошло и пары минут, как мы вышли на площадь, где она и была, по своему обычаю вооружённая метлой и подметавшая площадь. Ирис тут же практически побежала к ней, готовая отбивать меня всем, что у неё есть, но Славя, на просьбу отдать меня ей, лишь как обычно по-доброму улыбнулась и произнесла: - Конечно! Только не уходите далеко от лагеря. Или, по крайней мере, вернитесь до приезда Ольги. - Серьёзно? - Удивлённо протянул я из-за плеча Ирис. - Вот так просто? - Ну а зачем я тебя держать буду? Вы люди взрослые, сами знаете, что делать можно, а чего нет. Разберётесь. И если мне нужна будет помощь, я лучше ребятишек из младших отрядов возьму, ты и так много работаешь, хоть отдохнёшь немного. Ответить на это ни мне, ни Ирис было совершенно нечего, потому мы лишь медленно направились куда-то вперёд, прочь с площади. Потому что, видимо, мы вместе готовились к долгой борьбе за мою свободу, и теперь оказалось решительно нечего делать и не о чем думать. Так что мы так и продолжали медленно шагать куда глядели глаза, держась за руки, пока не вышли на забитый пионерами пляж, где и решили остаться хотя бы ненадолго, чтобы придумать, чем теперь, собственно, заняться. Я уселся прямо на траву в тени какого-то дерева, а Ирис тут же устроилась у меня на коленях и снова принялась мурчать что-то сама себе, пока я медленно гладил её по рукам, щекам и животу. - Значит, нам надо чем-то занять себя на остаток дня? - произнесла она, не переставая при этом фыркать, словно кошка. - Именно так. Есть предложения? - Хм-м-м. Лес? - Я бы не отказался от хорошего похода на пару дней, но выходить туда просто так, на полчасика до какой нибудь полянки и обратно - звучит не очень. - Действительно. Может, останемся на пляже? - Думаю, что до ужина тут всё будет без перемен. Да и после, что уж. - А хотелось бы побыть наедине, правда? - хитро улыбнулась она, приоткрыв один глаз. - Именно, - улыбнулся я в ответ. - Но... Можем прийти вечером, посмотреть на закат. - Можем. Только до этого ведь тоже надо чем-то заняться. - Угу. А как насчёт... - Я задумался о том, куда вообще можно пойти, чтобы провести время вместе, но к собственному ужасу обнаружил, что вариантов, в общем-то, крайне мало. - Нет, всё-таки лагерь - это не лучшее место для свиданий. Тихо рассмеявшись, Ирис снова промурчала снизу: - Пожалуй что так. Может, попробуем немного снизить планку? Я бы лично не отказалась просто немного погулять по лесу вместе с тобой и поболтать. - А знаешь, действительно, почему нет? - Значит, вперёд? - Через пару минут. Тут так хорошо, знаешь... - Ну хорошо. Тогда через пару минут, - улыбнулась она, снова закрыла глазки и принялась лениво елозить, подбирая позу поудобнее. А я практически неотрывно смотрел на её аккуратное личико и буквально не мог оторваться. Быть может, не смог бы, даже если бы вокруг меня неожиданно начали виться многочисленные голые и очень возбужденные куртизанки. Смотреть теперь хотелось только на неё, на её милое лицо с острым подбородком, с аккуратным носиком и выразительными глазами, на её тоненькие ручки с длинными пальчиками, и на стройные ножки, на плоский, гладкий животик и на тонкую, длинную шею с ярко выраженными ключицами. Она для меня безумно красива, просто идеальна, абсолютно во всём и со всех сторон. И я не готов променять её ни на какие богатства, ни на каких женщин и ни на что бы то ни было другое. Моё самое главное желание, о котором я даже, кажется, не знал буквально пару недель назад, исполнилось в точности. И теперь мне нужно было очень и очень мало. Вдруг медленно открывшая один глаз Ирис опять хитро улыбнулась и произнесла: - Ты смотрел на меня без единого движения ровно три минуты. Я, конечно, понимаю, что нравлюсь тебе, но... - Не просто нравишься, - улыбнулся я ей в ответ. - Я тебя просто обожаю. - И правда... - хихикнула она. - Тогда, наверное, этому можно не удивляться. Только ночью так не делай. Не люблю, когда на меня смотрят, пока я сплю. - Семейное? - Можно сказать и так. - Ну хорошо. А... Можно вопрос? - Думаю, можно. - Зачем ты считала, сколько времени прошло? Задумавшись буквально на секунду, Ирис вдруг обезоруживающе улыбнулась и самым невинным голоском произнесла: - Не знаю. - Уж лучше бы тогда просто спокойно полежала пять минуточек, - усмехнулся я. - Странные же вы, ирландцы. - Да вы, русские, ни капли не лучше, - произнесла она, всё продолжая смотреть на меня только одним глазом. А спустя пару секунд мы практически одновременно звонко рассмеялись. Ведь не было в этих словах никаких уколов, никакой злости. Самые обычные шутки, которые есть у любых, даже самых обычных людей. Но странно было то, что от Ирис я их слышал очень и очень мало. Она любит иногда пошутить, но если это касается меня - всегда делает это настолько аккуратно, что становится даже немного неловко. - А всё-таки... - медленно протянул я, когда мы отсмеялись и замолчали. - Почему так? - Что? - Я ведь уже спрашивал тебя, да? У тебя все шутки какие-то... Детские. - А разве это плохо? - невинно улыбнулась она. - Нет, конечно. Но очень странно. И я ужасно хочу знать, почему так. - Просто... Смеяться не будешь? - Если всё так серьёзно - нет. - Ну хорошо. Я, вообще-то... Очень не хочу тебя обидеть никак. Даже случайно. - Вот как? Значит, ты боишься, что с нашими отношениями может что-то случиться из-за шутки? - Да. И смешного в этом мало. - Я и не смеюсь. Просто убеждаюсь, что ты напрягаешься по пустякам. Я ведь понимаю, что шутки это шутки. Как ты, в таком случае, можешь меня обидеть? - Ну а вдруг? Никогда не знаешь, что может случиться. На это мне оставалось только тихо вздохнуть и, нагнувшись к ней, чмокнуть прямо в нос и медленно протянуть: - Глупость какая... - Может быть и так. Но ты мне куда важнее, чем возможность отпустить пару глупых шуточек, - улыбнулась она в ответ и тут же обвила мою шею руками, не дав выпрямиться. И потянулась было к моим губам, но откуда-то из-за наших спин раздался звонкий сигнал горна. - Ужин, - сообщил я ей. - Мы продолжаем целоваться, или идём кушать? - Нацеловаться мы ещё успеем, - фыркнула она, тут же оказавшись на ногах, да так быстро, что я и не заметил, как она встала. - А вот на ужин можем не успеть. - Значит, бегим. - Бегим, - кивнула она. И, взяв меня за руку, быстро понеслась к столовой, пока все мелкие были заняты переодеванием в форму на пляже. Именно из-за этого нам удалось попасть в столовую раньше, чем там образовалась огромная и непослушная очередь, которая тянулась бы очень и очень долго. А к моменту, когда она только появилась, мы уже спокойно ужинали за одним из небольших столиков. - Значит, мы всё-таки идём в лес гулять? - спросил я, продолжая лениво размешивать первое ложкой. А Ирис лишь выглянула из тарелки, подумала буквально пару секунд, смотря куда-то в окно мимо меня, кивнула и уткнулась обратно в свой ужин. Вот уж кто действительно знает главное правило любого приёма пищи. К моменту, когда я только закончил есть суп, Ирис уже справилась со всем своим ужином и медленно пила ягодный компот, с мечтательной улыбкой смотря то на меня, то куда-то мимо, на небо за окном. Или, может быть, на деревья. Сложно было сказать, куда она вообще смотрит, но чаще, чем куда-либо, смотрела она на моё лицо. И слегка краснела, продолжая мило улыбаться. - Я знаю, что я поросё, - фыркнул я, вытерев рот салфеткой. - Не напоминай. - Да я и не имела ничего в виду. Просто засмотрелась, - произнесла Ирис, улыбнувшись ещё немного сильнее, и покраснела чуть ярче. - Ох и любишь же ты на меня смотреть. - А ты что, не любишь смотреть на меня? - Люблю, конечно! - возмутился я. - К чему такие вопросы? - К тому, что раз это нравится тебе, то почему не должно нравиться мне? - Я и не говорил. Просто констатировал факт. - Да? - Да. - Ну ладно... - кивнула она. И снова перевела взгляд за окно. Снова мечтательно улыбнулась, подперев подбородок рукой, и тихо вздохнула, словно бы сказав что-то про себя, да настолько тихо, что не услышишь, даже подойдя к ней вплотную. А я снова уткнулся в свой ужин, который ел заметно медленнее, и сложно даже сказать почему - то ли я привык есть не спеша, то ли наоборот, она привыкла не сидеть с едой по полчаса. Но так или иначе, когда я наконец доел свою порцию и сдал посуду с обоих подносов, мы вместе, всё так же держась за руки, направились к ближайшему выходу в лес. Чаще всего пионеры выходили через задние ворота или в обход, но в высоком кирпичном заборе, что окружал лагерь, то тут, то там можно было найти какие-то небольшие дырки или специально подготовленные для перелезания через забор места с выбитыми кусками этих самых кирпичей, напоминающие своеобразную лесенку. Воспользовавшись именно такой лесенкой, мы оказались за территорией, и теперь нам оставалось только выйти на широкую тропу, или скорее уж дорожку, что шла от лагеря прямиком до костровой поляны, куда мы ходили в небольшой поход. Идти до неё минут пятнадцать, не больше, зато учитывая разнообразные ответвления, соединявшиеся друг с другом, разные мелкие тропки и просто всякие проходы между густых стен кустарников, бродить тут можно было часами. Но Ирис сегодня, судя по всё той же мечтательной улыбке и не менее мечтательному взгляду, была настроена исключительно на спокойную и романтичную прогулку. Потому, взяв её за руку, я неторопливо направился в совершенно противоположном направлении. А на немой вопрос ответил лишь спокойным: - Хочу пройтись немного дальше обычного. Просто ходить вокруг костровой поляны будет скучно, разве нет? - Может, и будет... - загадочно улыбнулась она. - Ничего больше не спрашиваю. Веди. Кивнув ей, я продолжил медленно шагать по едва протоптанным тропкам, что виляли меж десятков высоких дубов, вековых елей, молодых берёзок, зарослей ягодных и обычных кустов и прочих мест. А шагавшая следом след в след Ирис не говорила абсолютно ничего, только смотрела мне прямо в спину со всё той же улыбкой. И было это довольно странно. Не то, что она молчит, а то, что она вот так вот просто витает в облаках и мечтает на ходу, хотя обычно Ирис довольно собранный человек, не позволяющий себе такое. Наверное, у неё случилось что-то особенно хорошее. Целый выходной, который можно провести со мной, например, а заодно и целое завтрашнее утро, тоже только для нас двоих. Искал я нужное место недолго, минут, наверное, десять, учитывая ещё и то, что мы шли прогулочным шагом. И по их прошествии вышли к крутому склону, уходящему вниз и переходящему в огромное изумрудное море практически бескрайнего поля, уходившего куда-то вперёд до самого горизонта. Естественно, лишь только увидев это место, Ирис тихо охнула и так же тихо произнесла: - Как красиво... - Угу. Специально ждал, когда у нас будет такая хорошая возможность. А ситуации лучше, наверное, уже и не придумать. Давай побудем тут до вечера? - И посмотрим на закат... - снова мечтательно улыбалась она. И вдруг, звонко рассмеявшись, практически запрыгнула на меня, обняв что было сил. А я обнял её в ответ, прижав к себе так близко, как только мог. И, так и не отпуская её, медленно присел на край склона, который, на самом деле, был довольно небольшой, метров, наверное, пять, не больше. Да и упасть тут будет не сказать чтобы больно, потому что много песка и довольно мягкой почвы. Но бросаться вниз, конечно, не очень хотелось. Ирис, повисшая на моей шее, снова начала тихо мурчать и фыркать, довольно улыбаясь и щуря глазки, а я улыбался только от того, что смотрел на её миловидное, слегка покрасневшее личико, и от того, что слышал её тихое, размеренное дыхание. Вокруг как будто бы наступила идиллия, которую нельзя было разрушить абсолютно ничем, кто бы и что бы ни попыталось. И, будь моя жизнь каким-нибудь дрянным триллером, именно в этот момент из-за тёмной рощи выглянул бы ужасный монстр. Но, судя по всему, произошедшему со мной всего за неделю, как минимум то время, которое я проведу в лагере - самый что ни на есть роман, милый, тёплый и слащавый. Никогда я не любил такие истории и книги. Но когда оказываешься в эпицентре такой истории сам... Сложно быть угрюмым и сохранять недовольное лицо. Да и мне даже в голову не приходила мысль, как можно быть угрюмым, когда на моих руках тихо сопит такое маленькое чудо. А Ирис, будто услышав каким-то внутренним чувством, что мысль зашла о ней, раскрыла один глаз и, посмотрев на меня, тихо спросила: - Любуешься? - А как иначе? - улыбнулся я в ответ. И она тут же снова прижалась ко мне почти всем телом и чмокнула прямо в челюсть. А потом приблизилась к моему уху и, опалив его своим горячим дыханием, едва слышно произнесла: - Люблю... - А я тебя больше, - фыркнул я ей прямо на ушко, и тут же чмокнул её прямо за ним, заставив Ирис слегка выгнуться и захихикать, будто от щекотки. А когда я начал медленно двигаться губами вдоль её шеи, и вовсе принялась звонко смеяться и очень лениво пытаться вырваться, хотя сама она держала меня куда крепче, чем я её. И наконец, когда мои губы коснулись её плеч, она вдруг практически моментально замолкла, а вдоль всего её тела тут же пробежал табун мурашек. - Эй... - тихо произнесла она. - Ты же не собрался опять?.. - Именно так. - Молю о пощаде, мой властелин, - хихикнула она. И снова резко затихла от единственного прикосновения губ к её плечу, с которого я, расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, осторожно спустил её край. Теперь она была абсолютно беззащитна, и могла лишь тихо вздыхать и елозить, покрываясь мурашками от каждого, даже самого нежного касания. Хватило всего нескольких поцелуев, чтобы она сникла и принялась молча краснеть и фыркать, вжимаясь в меня даже сильнее, чем до этого. А я не мог сделать с собой совершенно ничего - так сильно мне хотелось чмокнуть её ещё хоть разочек, чтобы она продолжала обмякать в моих объятиях. Но всё-таки, сделав над собой титаническое усилие, отпрянул от неё, лишь чтобы жадно впиться в её губы. Всё ещё ярко-красная от смущения Ирис не могла сделать абсолютно ничего, и лишь отдавалась мне, прямо в мои руки, целиком и полностью. После того, как Ирис вернулась к нормальному состоянию, она слезла с моих коленей и, поправив свою рубашку, села рядом, положив голову мне на плечо. - Злишься? - А должна? - улыбнулась она. - Но пока что с меня хватит... Ты ведь знаешь, как я себя чувствую каждый раз, и всё равно!.. - Я не могу ничего сделать, ты просто слишком милая, когда начинаешь краснеть. - Или тебе просто нравится, что в такие моменты я абсолютно беззащитна. - Попрошу! Я, между прочим, ни разу не воспользовался этим в своих корыстных целях. - Хотя мог. - Мог. Но не стал! - И что тебя держит? - спросила она, заглянув мне в глаза с хитрой улыбкой. А я, осторожно заложив упавший ей на лицо локон волос за ухо, тихо произнёс. - В отличие от тебя, у меня всё-таки есть чувство стыда. Звонко рассмеявшись, Ирис лишь ткнула меня лбом в руку и улеглась ко мне на колени. - Глупость какая. Зачем оно вообще нужно? Представляешь, насколько было бы лучше, если бы все могли любить друг друга открыто, и... - И не прикрываясь! И снова по лесу пронёсся наш, теперь уже сдвоенный, звонкий смех. - Ничего ты не понимаешь... - произнесла она, положив руку мне на щёку. А я, прижав её сверху своей ладонью, лишь улыбнулся в ответ. - А я тебя всё равно люблю. - И я тебя тоже люблю, Ириска. После чего мы замолчали, синхронно уткнувшись взглядами в уходящее далеко за горизонт небо, которое начинало совсем медленно, робко краснеть. - Вечереет. - Угу. - А мы... Будем ждать закат? - спросила Ирис, подняв на меня глаза. - А ты хочешь? - Конечно. Отсюда он будет очень красивым. - Значит, будем ждать. Хотя мне кажется, можно было бы запросто найти место и намного живописнее. - Но зачем? Если ты здесь, со мной... Закат уже не сможет стать ни капли лучше. - Как с языка сняла. Хотя, кажется, я должен говорить, что люблю тебя, куда чаще. - Разве? А какая разница? - Не знаю. Но приятно ведь, что мальчики проявляют инициативу и всё такое. - Значит, пусть мальчики проявляют её сколько угодно. А мы ведь уже взрослые. И можем делать то, что хотим сделать. Я люблю тебя, и я хочу говорить тебе это. Разве в этом есть что-то плохое? - Думаю, что нет. - Значит, я буду это делать. - Логично. Но не думай, что я буду просто принимать все комплименты, которые ты можешь придумать. Рано или поздно я отыграюсь за всё! - Жду не дождусь, - улыбнулась она. И снова уткнулась в краснеющее небо тем самым мечтательным взглядом, с которым сегодня ходит, наверное, практически весь день. - Слушай... О чём ты таком сегодня постоянно думаешь? Ещё и улыбаешься так... - Как? - спросила она, не отводя взгляда. - Как будто в облаках витаешь. - Ах, это... Просто... - и снова улыбнулась, повернувшись обратно на спину. - Там, на пляже, я на самом деле заснула на пару минут, и... Мне приснился такой милый сон... Будто бы мы поженились сразу, как только приехали со смены, а буквально через год у меня уже родились близняшки. Которых мы назвали... - Аня и Оля, - улыбнулся я, кивнув. - Я даже помню, как мы с тобой мечтали об этом там, на поляне... - Угу... Наверное, если бы не я, то... Ты мог бы назвать так свою дочь... - Эй, ну что за мысли? Я бы не хотел жениться ни на ком, кроме тебя. - Я знаю... Но... Я... И, не переставая улыбаться, тихо всхлипнула, а по её лицу медленно скатилась вниз одинокая слеза. А яркий оранжевый свет закатного солнца освещал её улыбчивое, покрасневшее лицо, отражался от её слезы и практически вспыхивал костром в золоте её глаз. И до того она выглядела в этом момент чудной, красивой и завораживающей, что я тут же поднял её со своих коленей и обнял что было сил. И тихо произнёс. - Я люблю тебя, Ирис... Ну разве я могу любить хоть кого-то, кроме тебя? И плевать мне абсолютно на всё. Я буду любить. Несмотря ни на что. - И я... Тоже тебя люблю... - прошептала она в ответ, тоже обняв меня обеими руками и продолжив тихо всхлипывать. А солнце продолжило медленно крениться к горизонту, уже уходя за него и окрашивая небосвод пурпурным цветом. Пока в конце концов не ушло окончательно, оставив над нами лишь огромное сапфировое полотно, усыпанное тысячами и тысячами белых точек звёзд. И тогда я осторожно лёг на траву, уткнувшись в них взглядом, а уже затихшая Ирис перевернулась на спину и точно так же обратила взгляд к небу. Но лишь после того, как нежно сцепила наши пальцы замочком и, не поворчаиваясь, ещё раз тихо произнесла: - Люблю тебя. И затихла, утопая взглядом в бесконечном звёздном океане вместе со мной. И не нужно было сейчас никаких слов, никаких слёз и никакого смеха. Оставалось лишь молча смотреть на звёзды, как будто бы каждый сам по себе, но всё-таки вместе, держась за руки. Однако долго этому продлиться было не суждено. В первую очередь потому, что с наступлением ночи начало заметно холодать. Сам я это, правда, едва ли замечал, а вот Ирис - очень даже, хотя продолжала пытаться лежать тихо, всё-таки ёжилась от холода. Приподнявшись на локте, я обратился к ней. - Ирис? Пошли домой. Холодает. - Не так уж и... Холодно. - Ага. А если ты скажешь, что ты закалённая и не боишься холода, я на тебя ругаться буду. - Злюка, - улыбнулась она. - Ну хорошо, идём. Но завтра... Давай ещё раз сходим посмотреть на звёзды? - Обязательно. Например, может, с крыши библиотеки. - Значит, так и поступим, - кивнула Ирис в ответ, уже поднимаясь с земли. А я поднялся следом за ней и тут же направился обратно к лагерю. На территории мы оказались за рекордные несколько минут, потому что шли быстро, практически бежали, лишь бы успеть до того, как Славя будет закрывать все ворота на замок. И действительно успели, заскочив прямо между приоткрытых створок и столкнувшись нос к носу... Со Славей, которая тут же улыбнулась и протянула: - Ага. Значит, теперь точно можно закрывать. - Нас ждала? - спросил я. - Да нет, - пожала она плечами в ответ. - Просто так получилось. Ну, идите. Спать пора. И, пройдя мимо нас, принялась наматывать довольно толстую цепь на створки ворот. Отправились спать мы, правда, только после того, как помогли Славе закрыть их, потому что сама она с такой цепью едва ли справится, и отказались от предложения пойти выпить чаю под вечер. Поняв, что чаепитие в компании её и Жени нас интересует мало, Славя попрощалась с нами, как всегда тепло улыбнулась на прощание, и убежала прочь, снова оставив нас наедине. - А могли бы и зайти... - задумчиво произнесла Ирис. - Не то чтобы нам есть куда торопиться. Ольга никого спать не гонит. - Ну и что? Зато побудем вдвоём немного дольше. - И то верно... - загадочно улыбнулась Ирис в ответ. - Так мы идём? - Идём. Я так полагаю, думать о том, чтобы разделиться, нет никакого смысла? - Правильно думаешь. - Логичный ответ. Тогда - к тебе или ко мне? - Давай ко мне. Если вдруг Ольга решит приехать на несколько часов раньше - сорвёт наше романтическое утро. Да и в целом будет довольно неловко, не правда ли? - Есть такое. Значит, к тебе. Пойдём? - Угу, идём. И мы неторопливо зашагали к её домику, правда, не по дорожке, как обычно, а сквозь перелески и между домиками, чтобы сократить путь. И спустя буквально пару минут уже были в домике Ирис, где было довольно темно из-за почему-то завешенного шторами окна. На немой вопрос, однако, Ирис почти сразу ответила: - Извини, что тут темно. Я обычно не открываю окно с утра. - А днём? - А днём мне в домике лежать некогда, - хихикнула она. - Только не включай свет. - Это почему? - Ну как?.. Ведь ночью, особенно в глубокой темноте, всегда есть это ощущение... Таинственности. Разве ты не чувствуешь? - Пожалуй что... Есть такое. - Вот. Поэтому не надо. Это будет наша маленькая тайна. Наш секретный ритуал, о котором никто и никогда не должен узнать. - Наше порочное таинство во славу Древних, - тут же подхватил я её мысль, тихо хихикнув следом за Ирис. - Вроде того. Ну, не стой столбом и раздевайся. Или ты хочешь спать в одежде? - Думаю, это будет не лучшая идея. - Я тоже так думаю. Так что? Хочешь, чтобы я тебе помогла? - Не стоит! Я и сам прекрасно справлюсь, - произнёс я и, под звонкий смех Ирис, принялся расстёгивать пуговицы рубашки. После этого вся моя одежда отправилась, предположительно, на кровать по правую руку, куда Ирис точно так же сбрасывала свою чуть ли не вслепую. Правда, делал я это действительно вслепую, потому что не видел абсолютно ничего. И потому шагал вперёд медленно, пытаясь найти хоть какой-то ориентир. Но вдруг споткнулся, наткнувшись рукой на что-то мягкое и горячее, и полетел прямо на кровать. - Какой ты настойчивый... - томно прошептала Ирис, обняв меня руками за шею. - Похоже, кто-то сегодня в настроении. - Скажем так... - неуверенно ответил я. - Хотя это получилось совершенно случайно. - Зато довольно эффектно. - Есть такое. А... Позволь спросить, почему ты такая горячая? - Я всегда такая. Разве нет? - Если честно, никогда не замечал. - Но это так. И поэтому обычно ночью мне довольно холодно... Но раз уж ты тут, то... Уверена, ты согреешь меня. Правда? И, судя по горячему дыханию, что обожгло мою шею, приблизилась ко мне и осторожно поцеловала прямо в ключицу. Хотя я до сих пор не видел абсолютно ничего, но был уверен, что она сейчас улыбается, вся покрывшись румянцем. И от одной мысли об этом держать себя в руках становилось крайне сложно. Но это уже было и неважно. В конце концов, теперь, за закрытыми дверьми, было совершенно незачем держать в узде поток эмоций, что буквально рвался наружу, стремился выплеснуть самого себя, мимикрируя в нечто прекрасное и ужасающее одновременно. И теперь, когда никто не узнает об этом порочном таинстве, нет никакого смысла в том, чтобы держать себя в руках. Сейчас единственно правильным будет лишь отдаться этому потоку эмоций, позволив ему унести нас в дебри собственных мыслей. Потому что здесь были лишь мы, перенасыщенные этими эмоциями и так давно ждавшие хоть малейшего шанса поделиться ими.