***
«Что-то не так… - размышлял про себя Марко, доедая ранним утром вчерашний суп, неприятный запах которого чувствовался уже достаточно явно, - еще и варево это… Ладно… и не такое съедали» Когда ночью принцесса вышла из его камеры, тут же за нею вошел стражник и снял с арестанта кандалы. Поев, Марко взял кружку и, набрав в нее воды, как можно тщательнее прополоскал рот, чтобы не осталось привкуса пропавшего мяса. Ему даже пришлось выпить несколько глотков, чтобы окончательно избавиться от этого противного послевкусия. Странное чувство овладело парнем приговоренном к отсечению головы. Сколько он себя помнил, всегда приходилось работать. Очень часто светового дня не хватало. Поэтому не было ни одно свободной минуты, всегда, все время Марко хоть что-то, но делал. Теперь же, когда он был заперт в четырех стенах и лишен возможности заниматься какой-либо деятельностью, он не знал, чем ему заняться. Привычка требовала какой-то движения, но никаких дел не было. Делать резкие движения Марко не мог, потому что ребра все еще очень сильно болели. Парень не знал, что ему делать. В такие моменты, когда одиночество и безделье не оставляют, хочется хоть с кем-то поговорить, рассказать о своей жизни. Марко пытался заговорить с одним из рыцарей, охранявших его камеру, но эта затея не удалась. Принесенные в качестве завтрака варенные кукурузные зерна, кусок хлеба и все тот же горький отвар закончились очень быстро, так и не утолив голода. От нечего делать Марко начал ковырять ложкой доски своей “кровати” и через пару часов выковырял из них один из тех больших гвоздей с широкой шляпкой, которыми были сколочены доски. Диаз минут десять крутил в руках этот гвоздь, не зная, куда его пристроить. Потом Марко снова попытался заговорить со своим надзирателем, даже просунут руку между прутьями в дверном окошечке и кое-как хлопнул его по плечу, на что тот ничего не ответил, а лишь отошел на пару шагов в сторону, чтобы Марко не смог снова до него дотянуться. Время тянулось мучительно медленно. Марко прекрасно понимал, что умрет в ближайшие дни, и поэтому он хотел поведать кому-то свою историю. Парень предпочитал держать язык за зубами, по крайней мере в этом измерении, и поэтому можно было по пальцам двух рук пересчитать людей, знавших о нем больше чем имя и род занятия, и по пальцам одной руки тех, кто жив и обладает этими знаниями. К последним Марко уже был готов причислить и принцессу Баттерфляй, ведь он рассказал ей о той призме, через которую от смотрит на мир. Около полу года назад у Марко появилась мечта – написать книгу о всех своих приключениях. Но из-за того, что он постоянно пытался выжить, времени на это не оставалось… Да и как бы он это сделал? Теперь же, когда у него полно времени, хотелось как-нибудь попробовать реализовать эту безумную идею. Только вот бумаги не было. Вместо пера можно было вы писать тем же гвоздем или заточить о каменную стену ложку, вместо чернил можно использовать свою же кровь, и Марко уже не раз так делал. Но вот на чем писать – проблема. Узник взял рубашку, в которой он пришел на тот злополучный бал, и потер ее пальцами. Но результат был предсказуем – ткань была слишком скользкой и жирной, что бы на ней можно было что-то писать пером или его аналогом. Можно было бы попробовать углем, но угля в камере, само собой разумеется, не было. Продолжая вертеть в руках гвоздь, Марко думал, чем бы заменить бумагу. И тут его осенило. Он убрал с шконки матрас, встал на нее и четырьмя резкими движениями нацарапал на стене букву «М».***
Солнце уже давно зашло, и луна успела подняться достаточно высоко. Звездочка шла к Диазу с конкретным планом: сегодня она поведет разговор о семье. Прошлой ночью Марко вскользь упомянул, что первое ограбление он совершил чтобы накормить семью. Принцесса решила, что расспросит его о детстве, о том, как он жил. И потом можно будет подвести к этому и свою историю, рассказать о своем замысле и попросить помощи. Все повторилось: стражник зашел перед принцессой, заковал Марко в кандалы и вышел, Звездочка применила те же самые три заклинания. Но усевшись на стул и глянув в сторону приходящего в себя после резкого пробуждения узника, она увидело то, что ее просто шокировало – вся та часть стены, что была над кроватью, была покрыта какими-то символами и рисунками. Звездочка завороженно рассматривала все эти рисунки и даже не заметила, что Марко уже окончательно пришел в себя и смотрит на нее. Принцесса опомнилась, только когда поняла, что давно встала со стула и подошло почти в плотную к Диазу, чуть-чуть не уперлась ему в лицо животом. Девушка невзначай кашлянула, чтобы как-то выйти из этой, почти анекдотичной, ситуации. Еле справляясь с смущением, она села на стул и перевела взгляд на Марко: - Что это? – спросила она. - Это – моя жизнь, - ответил парень, - каждое значимое событие, которое я пережил, нарисовано здесь. - Но зачем? – снова спросила принцесса. - Перед смертью хочется хоть как-то поведать о своей жизни, - ответил ей преступник, - записать все в виде книги у меня нет возможности, а рассказать некому… Вот, я и решил сделать так. Говоря последние слова Марко полуобернулся и небрежно повел рукой, как бы приглашая ознакомиться с его мемуарами. Но это было лишним – принцесса и так не могла оторвать от них взгляд. - Но почему же некому? – зацепившись за это слово сказала Звездочка, - ты можешь рассказать об этом мне. Марко усмехнулся и, немного прищурив карие, прожигающие насквозь глаза, посмотрел, как показалось Звездочке, в самую душу и сказал: - Ну, днем Вас здесь не было… Да и к тому же… Это далеко не самая приятная история, и я не думаю, что она вам понравится. Но звездная принцесса крепко схватилась за эту возможность разговорить своего собеседника и отпускать – совсем не собиралась. - И тем не менее, ты все это здесь нарисовал, - сказала она таким голосом, словно обнаружила главный подвох в детективном романе и догадалась, кто убийца, - прекрасно понимая, что я приду и буду тебя спрашивать об этом. - Я понял, на что вы намекаете, миледи. Но могу Вас заверить: у меня и в мыслях не было пытаться привлечь Ваше внимание таким экзотическим способом или спровоцировать Вас на разговор о моей жизни, - четко и членораздельно сказал Марко. Но Звездочка и не надеялась на то, что это так. Даже наоборот, она прекрасно понимала, что это не может быть так. Но она вызвала в нем бурную реакцию, и, хоть внешне это и не было заметно, она прекрасно понимала: внутри у него бурлят самые разные эмоции. - А почему здесь все написано не словами? – перевела она тему, чтобы еще сильнее завести эмоции своего собеседника, которому их разговор, кажется, начинал нравиться. - Потому что очень сложно передать словами все те эмоции, которые я испытывал, когда переживал все это, - спокойным и умиротворенным тоном ответил Марко, - каждый из этих рисунков занимает площадь меньше одной ладони. А если бы пришлось расписывать все это словами, то вместо каждого из рисунков пришлось бы исписать всю стену. Звездочка еще раз внимательно осмотрела открывшийся ее глазам вернисаж-автобиографию дерзкого грабителя Марко Диаза. Взгляд девушки останавливался на многих картинках, но значения далеко не многих ей удалось разгадать. - Может быть, - осторожно начала принцесса, боясь испортить появившуюся в данный момент атмосферу, - ты поведаешь мне свою историю. Мне очень интересно узнать, что означают все эти рисунки. - Мне не очень хотелось бы это делать, - попытался уйти от темы преступник, - я уже говорил Вам, что моя история не очень веселая. В ней много страданий, противоречивых споров… смертей… Да и к тому же… эта сказка с не самым лучшим концом… Который, впрочем, суждено нарисовать не мне. - Просто… - продолжала осторожно настаивать Звездочка, - здесь так много всего нарисовано… Честно говоря, мне очень трудно поверить в то, что в столь недолгой жизни одного человека могло произойти столько всего, чтобы хватило на все это. - Да… - ответил Марко, немного задумавшись, - в какой-то степени вы правы. На моя жизнь не совсем простая… - Так расскажи мне ее, - продолжала мягко настаивать принцесса. Марко около минуты моча смотрел на сидящую перед собой девушку, думая, стоит ли рассказать ей все это или – нет. И еще он думал, почему ему так хочется рассказать свою историю именно ей, но при этом разбойник не мог опять, почему вообще он не закончил этот разговор в самом его начале? почему он разговаривает с ней, а не молчит, с призрением глядя в сторону? почему она его спрашивает?. Однако, в конце концов, он глубоко вздохнул, усмехнулся и начал: - Моя история начинается, примерно, двенадцать лет назад…***
(Повествования от лица Марко. Курсивом – слова автора) Я родился в другом измерении. На Земле. Марко показал пальцем на маленький кружок с пятнами (похожи ка карту мира в миниатюре). Жизнь была относительно проста… Я почти не помню своих родителей, помню только, что они меня очень любили… Я любил гулять в лесу. У меня была любимая поляна, на которой я постоянно засиживался: слушал птиц, ловил бабочек и стрекоз… Но однажды, когда с сидел на этой поляне, недалеко от меня появился какой-то синий круг, и из этого круга, как по волшебству, выскочила карета, запряженная какими-то невиданными мною ранее животными. Из окошка выглянула молодая женщина с голубыми волосами. Я был просто поражен тем, что увидел и не придумал ничего лучше, кроме как залезть туда, откуда только что появилась эта карета. Но оказался я не в радужном мире, где все из золота и самоцветов, а на огромном поле кукурузы. Вокруг не было ничего кроме бесчисленных кукурузных стеблей, и я уже хотел возвращаться назад, но, когда я обернулся – портала уже не было. Марко показал на силуэт человечка вокруг множества вертикальных палочек – кукурузных стеблей. Больше суток я шел, не зная куда, и почти выбился из сил. Я помню, меня разбудил парень лет на пять старше меня, как он что-то говорил, но я ничего не слышал. Потом ко мне подошли еще какие-то люди, о я уже не разглядел их – отключался. Очнулся я в каком-то неизвестном мне доме, вокруг меня было несколько человек: мужчина и женщина и их дети. Они объяснили мне куда я попал и что выбраться у меня, скорее всего, некогда не получится. Не помню сколько я тогда проплакал. Они приютили меня, хотя жили и без того очень бедно, часто голодали, а у них и кроме меня было пятеро детей, младшая из которых – новорожденная девочка. Приняли они меня как родного. Марко показал на нацарапанный домик и стоящих вокруг него пятерых человечков разного роста и телосложения. С приходом на Мьюни закончилась моя беззаботная жизнь. Почти во всех крестьянских семья в поле работают все, у кого хватает сил отломить кукурузный початок и донести его до амбара. То же самое происходило и со мной. Я очень благодарен людям, которые меня пригрели и вырастили. Я считаю их своими родителями, так же как они считали меня своим сыном. Это ж подумать только, имея на руках пять голодных ртов, они меня не бросили. Они считали благим знамением то, что я попал именно в их семью, они даже дали новорожденной девочке имя, чем-то отдаленно похожее а мое – Марипоса. Жизнь была очень трудной: лотом – зной, зимой – мороз, круглый год – голод. Ели мы в основном ту же кукурузу, что и выращивали, только более низкого качества, отборная шла в дом “хозяина” деревни, «славного рыцаря Быстронога», который уже тогда еле передвигался из-за того, что его “быстрые” ноги заплыли жиром. Впервые я попробовал мясо на Мьюни, когда мне было девять лет. Но, к сожалению, не все мои новые братья и сестры дожили до этого – чуть больше, чем через два года, после того как я попал в семью, умер мой приемный брат Лакопо. Марко показал на нарисованный на стене могильный камень с буквой «L», но Звездочка заметила, что он был далеко не единственным. Был неурожайный год, все голодали… Он даже не смог дойти до дома… Мы нашли его в поле, шагах с ста от строения… Марко сильно вдохнул через заложенный нос, пытаясь сдержать слезы. И это было только начало… Не прошло и года после смерти Лакопо, как умерла наша сестра Кори. Было лето, жара стояла невыносимая, мы целыми днями работали в полях, таскали воду, собирали созревшие початки. За световой день не всегда успевали закончить работу, приходилось выходить и ночью, если было достаточно светло. Кори просто сломалась от такой нагрузки… Марко показал на могильный камень с буквой «К», находящийся справа от камня Лакопо. Буквально… Она закинула корзину с кукурузой на спину, но, пройдя пару метров, упала и больше не вставала... Ей было одиннадцать… Марко уткнулся лицом в локтевой сгиб и несколько раз сильно шмыгнул носом, силясь перестать плакать, но получалось это у него плохо. Звездочка еле сдерживала себя от того, чтобы подойти и обнять его, попытаться успокоить. И она уже напрягла ноги, чтобы встать со стула, но Марко резко выпрямился и, прерывисто выдохнув сказал: - Простите. Когда мне было тринадцать, погиб отец. Марко указал на надгробье с буквой «G». Мы так и не узнали, как именно он умер. Его не было два дня, а потом мы нашли его в нескольких сотнях метров от дома. Он был весь изрубленный, изрезанный, побитый… как будто его пытали или издевались над ним. Обычно, когда умирает глава семейства, то и все семейство умирает, потому что становится почти невозможным прокормиться. Но нам еще повезло – старшему из братьев, Родаргу, тогда уже было семнадцать. Он стал во главе семьи. И жизнь, вроде бы, стала налаживаться, в тот год мы собрали хороший урожай, его нам даже почти весь оставили. Родарг очень ответственно подходил ко всем своим новым обязанностям, Марипоса росла бодрой и здоровой девочкой, Патир – младший брат – очень хорошо справлялся с работой… Марко остановился на несколько секунд, как бы собираясь с духом. Мама нами гордилась. Но в тот год, когда мне исполнилось четырнадцать, начались несчастья. Зима была очень суровая, а весна дождливая – посадка очень сильно затянулась. И мы не все успели сделать до летнего зноя… Приходилось ходить под палящим солнцем собирать неспелые, но уже засыхающие початки. Ни еды, ни воды не хватало, колодец, из которого мы всегда брали воду, почти пересох. Мы еле успели закончить все работы до осенних дождей. Я помню… пару дней назад прошел сильный дождь, дорога была размыта… Этот отставной рыцарь ехал на своей телеге, видимо старая привычка, держал в руке буханку кукурузного хлеба и так демонстративно откусывал. Он проезжал по нашему полю. Мы как раз заканчивали работу, устали, валились с ног, хотели есть. Колеса телеги кидали грязь, и одна капля попала на его хлеб. Он окинул нас всех пренебрежительны взглядом и кинул буханку под копыта военорогу, который тянул телегу. Патир всегда был очень быстр и нетерпелив. Вот и в этот раз… но не дождался пока телега проедет и сиганул за буханкой… он попал под колеса… а там без шансов. Я помню, как это происходило, медленно словно издеваясь, помню хруст каждой кости. Марко показал на надгробье с буквой «Р», силясь снова не заплакать. А этот жирдяй только засмеялся… Я отомстил сполна.Разбойник говорил словно с каким-то звериным наслаждением. Запрыгнул на повозку, несколько раз ударил его кулаками по лицу, потом ремень, который был накинут ему на грудь поверх доспеха, перекинул ему же на шею, и спрыгнул с телеги, повиснув на ремне. Шагов через тридцать повозка остановилась, а Быстроног перестал дергаться. Марко показал на нарисованную им телегу над которой был выцарапан череп, а под ней – что-то похожее на надкусанную булку хлеба. Мы все были в шоке. И я тоже… Тело мы оттащили в лес. В повозке было много еды... накормить удалось почти всю деревеньку. Меня считали чуть ли не героем освободителем, но… я себя таковым не считал. Той ночью я не спал, все думал, что же мне делать дальше. Рано или поздно Быстронога хватились бы и пришли бы сюда искать виноватых, это толкало меня на побег. Но с другой стороны, я хотел, чтобы меня нашли и поймали – я же все-таки человека убил, а это не шутки. Но если бы меня забрали, то моя семья бы не выжила, работы было бы через чур много. Но и оставаться я не мог… не мог смотреть им в глаза… они столько всего для меня сделали, а чем я им отплатил… В итоге… я взял меч Быстронога и ушел в Лес Верной Смерти. Лишь изредка приходил домой, приносил мясо… Но матушка и тогда говорила, что ничуть не винит и любит меня... Марко вытер рукавом слезы, опять потекшие из глаз, не издавая при этом ни единого звука. Так прошло больше полугода, пока я не наткнулся на эшелон графа Краукгранта. Марко указал на три располагающиеся рядом повозки и нацарапанный над ними меч. У них на передней повозке колесо сломалось, а дорога узкая, объехать никак, вот они все и остановились. И я понял, что выход есть… По одному я утаскивал всех, кто был у обозов в лес. Странно, но никто меня не замечал. А когда их осталось трое, я выскочил из кустов с мечем в руках и приказал всем лечь. Они сначала посмотрели на меня, как на сумасшедшего, но, когда увидели, что остались втроем, без колебания легли. Я их связал, закончил ремонт колеса, и увел весь эшелон в свою деревню. Кто-то из них спросил, как меня зовут, и я ответил, но назвал сою земную фамилию. - Но почему, - непонимающе спросила Звездочка. - Потому что я считаю себя недостойным фамилии моих приемных родителей, - с горечью в голосе ответил Марко. В этом эшелоне, помимо продовольствия было еще и оружие. Следующие два месяца я грабил подобные караваны. Все продукты уходили в крестьянские деревни, вроде моей. Я тренировался в ведении боя… понимал, что мои действия не останутся без внимания, и в скором времени мне придется сражаться, за добычу. Однажды я шел через поля, от дома к лесу и наткнулся на караван контрабандистов, везших ворованное оружие. Мне, особо, не было дела до того, чем они занимаются – такие же преступники, как и я. Но мне очень хотелось пить, и я попросил у них воды. Они рассмеялись, стали требовать деньги, угрожать, но... тот факт, что они торгуют оружием, еще не значит, что они этим оружием владеют. Я тогда никого не убил, но урок они усвоили: если просят воды – угости, не обеднеешь…