Оскорбление чувств верующих

      — Блять, — Емко замечает Странник и утирает с лица мерзкую липкую жижу, на которую распался лопающийся гидро слайм, легко нанизанный на острие копья, — Напомни мне, зачем мы это делаем? — Скар немного морщится, смотря на свою руку, перемазанную в слизи. Она ничем не пахнет и быстро сохнет из-за своего элементального происхождения, но не сказать, что от этого становится легче. Сяо поднимает голову, опирается о копье, вонзенное в землю и выдыхает.        — Ты пошел за мной сам, — напоминает он, смотря на кислую мину Странника, — Я предложил тебе остаться в Ваншу. Тут работы было на два часа, — адепт протягивает руку и убирает из его волос еще комочек слизи. Скара поджимает губы и выдыхает.       Вообще-то, Сяо прав. Он сам навязался ему следом и тащился до самых руин Гуйли, хотя мог растянуться в чужой комнате, под самой крышей, и читать притащенные из города книги. Он, конечно, еще не привык к странному мотиву повествования Ли Юэ, особенно после сухих, пропитанных фактами книг Сумеру, и излишней религиозности текстов, которые предпочитал Сяо, но чего не сделаешь ради…       Странник отошел на шаг, приложил руку к лицу, покивал. Якса, еще не сбросивший с себя пыл боя, напряженный, настороженный, как хищный зверь, с точеным, тяжёлым и режущим, не хуже его Коршуна, взглядом, напоминает ему те статуи у руин. Он вытянулся, напрягая плечи, всегда наготове, как натянутая тетива лука, мог броситься в бой при малейшем движении. Да. Вот примерно ради этого.       Сяо выглядит вот так и это стоит того, чтобы немного испачкаться.       — Ты чего? — парень по-птичьи наклоняет голову, сжимает древко копья и выдергивает его из земли, пытаясь немного расслабить напряжённые, каменные, мышцы. Сяо всегда немного долго отходит от запала боя, и Странник понимает почему. Карма давит на него тяжелым грузом, и стоит ему немного разозлиться, потерять ледяное хладнокровие, как она забирается в его голову и ноет, ноет, ноет. Как старая, незаживающая рана. Как отсутствующее сердце Странника. Поэтому он понимает немного лучше, чем другие.        — Ты выглядишь так, что я бы отсосал тебе еще раз, — заявляет он, и Сяо давится его словами и возмущением. Нелюдимый, как дикий зверек, Адепт всегда вот так реагирует на неприкрытую ничем прямолинейность Куклы. С момента как они познакомились, сцепившись взглядами и ветром, который сопровождает их в своем свободном одиночестве, они больше не расставались. Они не должны были поладить, не с их несовместимыми характерами и даже взглядами на жизнь. Сяо видел свое существование в услужении своему Архонту и защите людей, Странник в чистой свободе для самого себя. Богов Кукла не переваривал вовсе.        Скара назвал его «бешенным о́ни», а в ответ получил звериное рычание и копье у глотки, оставившее на кадыке ровный росчерк царапины, уже заживший, но бывший ему напоминанием, в виде белой полосочки.       Сравнить Охотника на Демонов с дурными бесами из Инадзумы мог только кто-то вроде Странника. И только кто-то вроде Странника, мог бы так хорошо понять мутную и нелюдимую душу маленького, совсем не по-возрасту, Адепта. Сяо чувствовал себя чужим для всего мира, для людей, даже для самого себя. Не давал себе поблажек и отдыха. Странник понимает его одержимость, от того ласковее ощущаются его неумелые попытки удержать, похожие на заботу. Они выстроили между друг другом хрупкую странную дорожку из эмоций и смешанных глупых чувств. Надломленные, они не могли бы навредить другому, эгоизмом или попытками использовать, зная как болезненно это было бы.       Они были похожи и это ощущается не только в одинаковой стихии, но и в чем-то более глубоком. Сяо тоже знает, что такое ощущать беспомощность, одиночество и предательство тех, кому ты доверял, знает, что такое терять смысл жизни и бешено, отчаянно искать его в собственном саморазрушении. Поэтому Сяо понял его с полуслова. Понял острые углы, болезненные взгляды и даже его скверный — скверный характер. Потому что Адепт тоже не сахар. Но Странник сладкое не любит, поэтому правдивая горечь Сяо пришлась ему по вкусу. Адепт не строил между ними ложные надежды, не давал обещаний и несказанное, факт случайной временности их связи, висело между ними. Они слишком боятся называть это хотя бы дружбой. И еще больше, боятся назвать это любовью, потому что верят, что на любовь были не способны. Только на неумелые прикосновения к душе друг друга, что бы не заживить раны, но хотя бы облегчить острую боль.        — Пойдём, — Якса съезжает с темы, хотя кончики его ушей краснеют, и делает вид, что не услышал слов Скары, — Я здесь закончил. Вернемся в Ваншу, — в воздухе еще пахнет густой дымной скверной, она уже оседает на землю пеплом, впитывается и после растворится вместе с ближайшим дождем. Руины грустно пустеют, оставляя после себя лишь отголосок когда-то процветающего тут города. Странник пожевал губами, пнул камешек под ногами и кивнул. Сяо не в настроении. Это было легко понять по напряжённой линии лопаток в окошке безрукавки и неохотно поданному голосу. Сяо чувствует себя неважно, хотя никогда в этом не признаётся даже самому себе. Он — острие копья и если оно затупится слишком сильно, его ждет только замена.        — Тебя поплохело? — он подлетает на потоке воздуха, ровняется с ним, плечом к плечу, опускаясь на пыльную землю, и цепляет пальцами цепочку кадила на поясе Яксы, наполненное шуршащими листочками трав, оно призвано оберегать того от излишнего влияния скверны и использовалось в местных ритуалах. Он знает, что Сяо очищает заражение, оставшееся от погибших богов, знает, что это Фатуи сильнее расковыривают и так неспокойные останки, выпуская все больше грязи на изнеможденные древней войной, земли. И на Яксу, вечно уставшего и занятого, едва находящего время что бы неловко, часто сидя, поспать, привалившись к его плечу.        Его Архонт — чудовище похуже создательницы Куклы. И чего он только так боготворит старого маразматичного дракона, который отправился отдыхать, распивая чаи, пока его подопечный изводит себя до полусмерти раз за разом. И у того ничего ведь не шевелится, сука, как шевелится у Скары, когда Сяо заползает через окно, разбудив его к утру и, откашливая кровь и скверну, сжимается на кровати. Он бы врезал старику со всей силы, ткнул носом в его же дерьмо и тупой эгоизм. Пока боги играются ими как захотят, их игрушки давятся болью и отчаянием или, в случае Сяо, кармой.       На Странника та действия не имела. Странник — не живое существо, не человек, от того максимум, что он чувствует это мерзкую дымную пелену, которую приносит с собой Якса после трудного боя. Но это была такая мелочь по сравнению с тем, что переживает Адепт, что не стоило и обращать внимания.       Сяо выдохнул, перехватил его руку, сжал тонкие пальцы.       — Я в порядке, — плохо врет он, и перехватывается по древку копья, рывком заставляя себя идти. Он не переносит их по ветру, сливаясь с потоком воздуха, как делал это часто раньше, чтобы сэкономить время, а именно идет, таща за собой враз отяжелевшее копье.       Это нарастало в нем уже несколько недель. Сначала незаметно, просто отяжеляя взгляд, а теперь ему и прятать не получается то, насколько изнемождала его карма. Она густая и он почти выдыхает ее из легких. Слишком много было в последнее время выползшей наружу, из глубин земли, дряни.        — Сколько ты спал, за последние дни? — Скара выгибает бровь, дергает руку Адепта, заставляя подойти ближе, и хватает за щеки, вглядываясь в холодный усталый цитрин, прорезанный вертикальным хищным зрачком. Сяо замолк, отвел взгляд в сторону, напряг плечи и выдал:        — Нисколько. Я не мог уснуть, — врать было бессмысленно, потому что знает — Странник не отвяжется, не уйдёт; если понадобится то привяжет мальчишку к кровати и будет сидеть рядом, пока он не поспит хотя бы час. Им обоим не нужна ни еда, ни сон, чтобы выжить, но выжить — не тоже самое, что жить. Сяо устал, истощённый возросшей в последнее время скверной, которая пропитала монстров, нагоняя на людей ужас, он уже с трудом держался на ногах но словно сам этого не замечал, продолжал кидаться в бой и изнурять себя все сильнее. Это была его работа, выходить ночами на крышу, всматриваясь в глубину гор и степей, выискивая соколиным взглядом любой намек на застарелую ненависть мёртвых богов.       — Давай... — он запинается, не зная, как Странник отреагирует, тот не любил упоминания никого из Архонтов, хотя почему именно он умалчивал, — Сходим к статуе, на минутку, — не то чтобы это помогало справится с болью, которая не оставляет его уже тысячелетия, но когда он мысленно обращается к силе и мудрости своего Господина, становится легче хотя бы морально. Моракс всегда был благосклонен к нему, пусть Сяо и не дано понять его странного желания погрузиться в жизнь простого смертного, часами сидящего на месте и кидающего обнаглевшим голубям и зябликам горсти пшеницы или попивающего чай, слушая рассказы, которые сам Бог знает куда лучше и намного правдивее, чем рассказчик.       Он знает, что Моракс все еще слышит молитвы, поэтому говорит только про себя, мысленно, не желая беспокоить Архонта по таким мелочам. В конце концов, кто он такой, чтобы жаловаться на свою жизнь, ему и так дали много. Скара хмурится и выдыхает, успокоенный тем, как Сяо накрывает его руки своими и покорно опускает голову, не желая спорить с ним или упрашивать, оттого отказать было вдвойне невозможно. Якса всегда так, яростный и беспощадный в бою, был беспомощным ребёнком наедине, боящимся сделать шаг навстречу. Боялся боли близости, боялся показаться слабым, боялся стать ненужным.        — Пойдём. Но потом ты попробуешь отдохнуть, — настойчиво нажимает кукла голосом, и Адепт кивает, медленно, опуская его ладони, позволяя убрать их от своего лица. Сяо всегда был спокойным. На его лице сложно было разобрать эмоции, если они не были направлены в ярость боя. Привычка или необходимость — было неважно, за это время, что они провели вместе, Странник научился читать их без лишнего объяснения, по еле заметному движению глаз, кончикам красных ушей или то как смягчалось его острое лицо. Якса убирает копье за спину и оно рассыпается золотыми искрами, облегчая путь своему хозяину. Им приходится развернуться и идти назад, потому что ближайшая статуя Архонта была за руинами Гуйли, в сторону гавани, и Скара переживает о том, осилит ли Сяо дорогу назад в Ваншу, или им придется ночевать где-то среди заброшенных домов. Уже вечереет, а ночью Адепту станет хуже, так как полезет больше разной погани, ласкаемой светом луны. Главное, что бы Якса снова не ринулся в бой.        Они преодолевают подъем до статуи одной пробежкой, не делая перерывов, даже когда Сяо немного выдохся. Обычно он куда крепче физически, чем Странник, и оно немудрено. Махать копьём, это вам и не в колокольчик бряцать. Но сейчас миазмы слишком сильно истощили его тело и разум, так что Скара не спешит, ожидая его у подножья, оглядываясь на возвышающегося над ним Рекса Ляписа, восседающего на троне. У него даже статуя пропитана каким-то боготворением. Ну и мерзость. Страннику никогда этого не понять, Архонты и уважение к ним для него не больше, чем пустое сотрясение воздуха. Боги ничем не помогали ему. Его Бог предал его, выбросив, оставив, наивного и хрупкого, открытого и непонимающего ничего о мире, на произвол судьбы и позволил ломать себя и разбиваться в поисках хоть какого-то смысла своего существования. Оттого даже неизменный символ власти местного Бога, вызывает в нем только густое отвращение и презрение. Особенно после того, как он узнал, что это все тот же Бог, который привязал Сяо к этому месту, обязав вести бесконечную войну, которая медленно и верно, убивает его.       Странник сжимает зубы, когда Якса подбирается к статуе, оседает на одно колено и склоняет голову, низко-низко, как если бы тут собственной персоной стоял его хозяин. По-другому он не мог назвать Моракса. Мальчишка-Адепт всегда смотрит на каменные изваяния с благоговейной верностью, незыблемой и слепой верой, словно не понимает, насколько чудовищно жестоким и ужасным был его Бог. Сяо был глубоко благодарен своему Архонту, был готов убивать себя раз за разом, потому что Моракс так ему сказал. Потому что связал его по рукам и ногам глупым контрактом, от которого Сяо никак не избавиться, потому что только стоит ослушаться и его постигнет гнев Властелина Камня. Страннику не понять его, как и то, что для самого Сяо это все значит.       Якса мысленно обращается к Господину, представляя его почти по-отечески добрый взгляд, и голос, всегда мудрый и знающий, что и когда следует сказать. Это удерживает его в этом мире, как якорь, как звуки флейты и лиры, как Странник, разбавивший его одиночество своим появлением в Ли Юэ, и в его жизни. Ему нужно было что-то, ради чего ему стоит возвращаться к утру в тихую чердачную комнату на постоялом дворе. И ему это дали. От того сильнее росло чувство благодарности к своему Богу.        Сяо глотает воздух и тихо извиняется, если он вдруг мог побеспокоить Моракса, теперь Чжун Ли, вставая с колена и касаясь теплого камня статуи рукой, прикрыв на секунду глаза. Энергия Гео словно мягко касается его, даруя короткое облегчение и благословение.       Солнце уже садится, разливая кровь по небу, и погружаясь в море за гаванью. Ночь будет чистой, и это не то чтобы хорошо, но Сяо справится. Он не был тут один. Сейчас не был. Ветер взъерошивает его волосы внезапно, одним порывом, снизу вверх, и Якса распахивает глаза, поднимая голову. Странник хмурый и недовольный, садится, подгибая по себя ноги, прямо на колени каменного изваяния.        — Ты закончил? — он поболтал ногой, поковырял куб в руках Моракса, шикнул, когда загнал под ноготь отколупаный кусочек и сжал палец зубами.       — Слезь. — Сяо хмурится и ощетинивается, — Ты оскорбляешь Рекса Ляписа… — будь на месте Скары кто-то другой, он бы давно сдернул его со статуи, встряхивая за шкирку, если бы был не человек, то уже бы даже не дышал, только от одной мысли о таком. Но это все еще был Странник, а на него, от чего-то, не поднимается рука, даже если бы Сяо был бы полон сил.       — Да ну? — он вальяжно раскидывается на коленях Бога, снимая шляпу и вещая ее, как на вешалку, тому на руку, — А то я не знал. Была бы моя воля, я бы не только потоптался, но еще и обоссал его, — он хмыкает своевольно, и замечает, как густо темнеет цитрин в глазах Адепта, становясь почти янтарным, с тонкой темной прорезью, цепко следящей за его наглыми, безбожными движениями. Может, про обоссать, было немного лишнее. Сяо звереет, если дело касается его обожаемого бога. Даже Страннику нет позволения так себя вести, в отношении чужого Архонта и тем более при Сяо. Разве не знает этот нахальный мальчишка, как это важно для Яксы?        — Я сказал — спускайся. Или я скину тебя сам, и не обижайся потом, — Сяо не призывает Коршун и это немного успокаивает. Странник отворачивается от него закидывает ступни на предплечье каменного Моракса и наигранно зевает, показывая полное отсутствие страха перед беснующимся Адептом. Это становится последней каплей в терпении и ярости Яксы. Сяо рывком заскакивает на статую, подкинутый потоком мощного ветра, и его же он приносит в лицо Скары, забивая в глаза пыль и злость Адепта. Сяо хватает его под руки и хмурится. Злится, сильно, и только их связь не дает ему сейчас наотмашь ударить его, чтобы стереть с лица лисью хищную улыбку. Хотя кукла чувствует, Сяо хотел. Это было оскорбление всего святого в глазах маленького Яксы. Странник выглядит как победитель сейчас. Он берет Сяо за запястье и тянется, проводя языком по его щеке. Его тут же толкают в плече и шипят.       — Смотри, теперь ты тоже оскорбил своего Бога, — он хихикает, гаденько, и обхватывает руками сильные, напряжённые плечи Адепта, не давая сбежать.       — Замолчи, — рыча требует Сяо не понимая его реакции, мечется между виной и злостью, смотря на пустое лицо статуи с ужасом и потерянностью, — Спускаемся и идем домой. — он хочет спустить Странника вниз, поднимая его на руки, схватив, как ребенка, под подмышки, но кукла обманно подталкивает их обоих потоком ветра, заставляя Сяо потерять равновесие и осесть на колени статуи. Якса дёргается, испуганный этим, отстраняется от груди статуи, о которую оперся спиной, но оказывается прижат снова, внезапно, крепкой рукой Странника.       — Тише, богохульник, — он смеётся над его страхом и потерянностью.       — Странник, нет. Так нельзя, — Сяо сжимает его руку, так как злость уже перерастает в страх. Страх перед гневом оскверненного их поведением Бога. О, Архонты. Сяо сожрёт себя за все это, будет носить подношения в Гавань, к Похоронному бюро, вымаливая прощение у Моракса. Обязательно. Просто пусть они сейчас уйдут сейчас, потому что взгляд у Скары не предвещает ничего хорошего. Совсем.       — Тц, — кукла усаживается на колени Яксы, лениво ведет бедрами, закатывая глаза, — В рот я ебал, твое "нельзя". И твоего Архонта тоже. Пусть придет и пососет у меня, если ему что-то не нравится, — Странник хмыкает, видя как Сяо дёрнулся от таких слов и затих, тихо произнося извинения за него.        — Простите, Рекс Ляпис. — он уже хочет подняться, съедаемый виной и ужасом совершенного греха. Даже несмотря на то, что этот грех совершил не он. Правда, ему не дают.       — Не хочу слышать это имя из твоих уст, — он зло нахмурился и обхватив рукой загривок Сяо, потянул к себе, впиваясь губами в чужие, жадно прикусывая. Адепт сжал его колени, практически болезненно, впиваясь ногтями в кожу, но когда между губ Сяо скользнул чужой язык, все-таки ответил. Неохотно, с задержкой и практически поскуливая. Странник отрывается от его губ и смотрит в глаза. Они сверкают желтизной в вечернем сумраке, немного отливая рыжим, от отражающегося в них неба. Очень красиво, поэтому он целует вновь, мягче и нежнее практически сразу получая такой же ответ, зализывая чужую укушенную, в порыве злости, губу.       — Пойдём отсюда. Пожалуйста, — Сяо оставил попытки победить тут при помощи грубой силы. Ловкий полный сил Странник, сейчас был в более выигрышном положении, чем уставший измождённый Адепт. К тому же Сяо не позволил бы себе навредить ему.       — Я не хочу, — Скара хмурится, — Ты все время таскаешься с этими молитвами к статуям. А он даже помочь тебе не хочет, много ли стоит такой Бог, который бросает тебя на произвол судьбы. Ты себя изводишь из-за того, что он приказал тебе это. Ты страдаешь, сражаешься, пока он сидит на солнышке и чаек пьет. Эгоистичный жалкий божок, — он гладит его щеки и шипит, как змеёныш. Сяо прикрыл глаза, накрывая его руку своей.       — Это не так. Ты, не так понял все это.        — Все я правильно понял! — вспыхивает Странник, — Я вижу как тебе хуево, как ты ходишь к его статуям. И знаю, про твой тупой контракт. Он использует тебя. Так что, не надо его прикрывать. Будь он сотню раз «хорошим», как ты говоришь, пока я не увижу его у твой постели, помогающего справится с этим дерьмом, я не поверю в это, — он закрывает глаза и выдыхает, пытаясь успокоить свои эмоции. Глупый Бог. Глупый Сяо. И чего они все его так раздражают. И мальчишка Адепт, он же старше, так чего такой наивный, чего такой осторожный и хрупкий как ребёнок.       Адепт опустил голову и качнул ей. Бессмысленно было сейчас объяснять все. Странник бы не послушал. Скаре трудно поверить в то, что его мировоззрение неверное, что не надо видеть во всем и всех врагов и вредителей для себя и Сяо. Якса все еще не оставляет попытки увести его, пока все это не зашло слишком далеко. Он извинится перед Мораксом завтра. Объяснится. Главное сейчас остановить... Странник порывисто скатывается с его колен и встает на основание статуи и тянет Сяо за бедра к себе.       — Я хочу, что бы ты забыл об этом Мораксе, хотя бы сейчас. Он все равно тебе не помогает, — он наклоняет парня к себе за воротник, снова целует, быстро и смазано а после тянет пояс на его штанах, заставляя кадило зазвенеть, упав на камень.       — Странник, — осекает Якса, подхватывая его руки и зло хмурится, смотря как сияют озорством глаза Куклы. Это слишком. Сяо не нравится куда это идёт.       — Я же сказал, что хочу отсосать тебе. Я все еще не поменял планов. Пусть твой Бог посмотрит и послушает, какие молитвы ты будешь возносить мне, — он улыбается, привычно легко, но с той самой темной остринкой, которая сейчас была более чем неуместна.        — Странник, — вымученно выдыхает Сяо, хватая его за плечи, — это... Не здесь. Давай вернёмся в Ваншу, — он действительно не имеет сил на то, что бы спорить с ним, а еще каменное изваяние Архонта за его спиной давит тяжелым грузом совести, когда Скара не слушая нагло забирается к нему в штаны, ловя ладонью его член.       Адепт шикает на него и виновато оглядывается на лицо Бога. Пожалуйста, о Архонты, пусть Рекс Ляпис не услышит этого. Сяо страшно. Не так, как страшно бывает в пылу битвы, когда смерть дышит холодом в затылок, туманя сознания и вводя мысли и тело в ступор, разрывающий мышцы изнутри. Сяо страшно, как нашкодившему ребенку, когда он смотрит на разбитую вазу, понимая что родители скоро вернутся и его неприметно ждет выговор и стояние в углу. Это страх был менее серьёзный, но более постыдным и неловким. Таким же неловким, как его рука, в волосах Странника, когда он проводит языком по всей длине его члена, обхватывая губами головку и втягивая. Он должен прекратить это. Прямо сейчас. Пока Моракс и правда не обрушил им на головы комету, ведь он будет полностью справедлив в этом действии. Сяо грешник. Ужасный, маленький богохульный грешник, который получает удовольствие, когда Странник с причмокиванием, берет до основания и утыкается носом ему в пах, сглатывая слюну, пока они сидят на коленях статуи Властелина Камня.       Моркас не простит их. Он выкинет Яксу за шкирку, как шкодливого щенка, изгонит из Ли Юэ за такое... Такое ужасное действие. За это мерзкое постыдное преступление. Даже ему, Адепту, две тысячи лет служившему Архонту, не дано права так поступать. Совесть и вина гложет его и от того постыднее становится собственный крепкий стояк. Он действительно осквернил своего Бога. Бога, который дал ему надежду и возможность искупить свои грехи, за болезненное мрачное прошлое, наполненное смертью и кровью. Бога, даровавшего ему новое имя. Каким же Сяо был мерзавцем. Он никогда не смел даже перечить ему, что говорить о тех богохульных вещах, которые они делали сейчас со Странником.       О, Архонты, проще было выдержать нечитаемые тяжелые взгляды хозяев постоялого двора, после первой их совместной ночи, когда Странник, словно специально, срывал голос, пока Сяо пытался зажать ему рот, втрахивая в кровать. Кукла только смеялся и ластился тогда на его бесполезные попытки сокрыть их связь, от всех, кто тогда остановился в гостинице. Он лучше бы вытерпел еще один поцелуй, глубокий и грязный, на виду у всего Ваншу и смущенного, с горящими щеками, Итера, который просто хотел попросить Сяо присоединиться к нему на очередном фестивале, что бы вытащить затворника Яксу, хоть немного развеется. Итер получил отказ. Отказ от Странника, который заявил что у Сяо уже есть планы и потянув его за шиворот, залез ему языком в рот, не давая даже возможности ответить, ни удивленному Итеру на его вопросы, ни Скаре, на поцелуй. Он быстро расставил все по местам, что бы никому не требовались объяснения. Путешественник тогда только пропищал извинения и виновато убежал, заверяя что не имел ввиду ничего такого.        Это все, было в сотни раз лучше, чем секс прямо на статуе Архонта. Сама его карма, сейчас кажется приносила меньше желания умереть или, хотя бы, провалиться сквозь землю со стыда.       Странник выпустил член изо рта, облизывая немного припухшие губы и утер их рукавом. Сяо был готов потратить последние силы, только бы перенести их двоих в уютную темную чердачную комнату, где не было бы ощущения незримого осуждающего взгляда Бога в спину, который покрывал затылок и спину мурашками. Якса выдохнул с дрожью, сжал пальцы, впиваясь ими в еще теплым, нагретый солнцем, камень изваяния.       — Давай.. Просто закончим и пойдём, — пусть лицо его было привычно спокойным, уверенным, но глаза и красные кончики ушей, выдавали плохо читаемые эмоции Сяо. Адепт был потрясен, взволнован и до горячего возбужден. О последнем говорил его увесистый крепкий член, который Странник взвешивает в ладони, беззастенчиво разглядывая, оттягивая пальцем крайнюю плоть.        — Как закончим – обязательно, — Скара щурится ему и хихикает, хотя понимает что Якса имел ввиду не это. Такой забавный, этот Адепт. Вроде живёт не одну тысячу лет, куда больше, даже, чем сам Кукла, а все еще выбивается из равновесия такими простыми мелочами. Хотя... Оскорбление так обожаемого им Бога, не то, что бы мелочь. Для Скары конечно мелочь, а вот для Сяо... Но как же очарователен он был, когда сквозь каменную завесу его выдержки и холода, пробивается та живая и чуткая его часть. Странник задирает его тунику, прижимается губами к крепкому животу и ласково, почти не наигранно, улыбается ему, пряча озорство и наглость.       — Нам надо прекратить это.. — Сяо свёл брови, очертив лоб хмурой морщиной. Он хочет встать, поправить свои штаны и, не жалея, столкнуть наглеца со статуи.       — Тебе так не нравится то, что я делаю? — звучит почти грустно. Наверное бы так и было, если он не держал в руке стоящий член, говорящий о другом.        — Нет... Я не об этом, — на самом деле ему нравится. Сильно. Странник был таким... Открытым, честным с собой и с миром, легко признавался в своих желаниях или их отсутствии. Всегда выражал свое да или нет, нравится ему что-то или не нравится. Особенно когда дело доходило до постели. За это Сяо отдельно был ему благодарен, потому что плохо разбирающийся в эмоциях и намёках Адепт, не понял бы прозрачного заигрывания, а вот красноречиво развязанный пояс на шортах Странника и его однозначное - «трахни меня, чтоб я охуел», более чем. Так было проще. Не надо было бы чувствовать стыд, за неправильно понятые слова.       — Это неправильно. Моракс... Он же.. Он ведь услышит, — Якса выдохнул со свистом, почти птичьим, когда рука куклы сжала его член у основания широко махнув по чувствительной головке.        — Чего ты боишься? Что папочка придет и нашлепает тебя по голой заднице? — безошибочно Странник бьет его словами наотмашь. Конечно, дело было не в шлепках по заднице, но суть Скара уловил однозначно. Если бы было так, он бы пережил этот позор. Но наказание могло обрушиться чем-то действительно страшным, жёстким, невыносимым. Изгнанием, словами о том, что Сяо бесполезный теперь, что он не нужен здесь более. Это страшит его больше любой смерти или физического наказания. Он бы пережил любую боль, но не выдержал бы разрыва их с Рексом Ляписом контракта. Без этого Сяо просто неприкаянный безумный дух.       — Нет. Странник, дело не в этом, — он уже практически взмолился, выдыхая, когда кукла тем самым движением тянет бант на поясе, бросая кусок ткани, удерживающий его шорты, со статуи. Якса проследил за ним взглядом, то как темный шелк с тугим верёвочными поясом, пролетает вниз и падает в пыль. Кукла вытаскивает с шорт одну ногу, оставляя болтается на щиколотке второй и лезет к нему на колени прилипая, как волчий крючок.       — А вот и да. Большой страшный старикашка Моракс придет и надает тебе по жопе, как шаловливому сопляку, и ты ссышь, — смеётся Кукла, пока смотри как округляются глаза Сяо от удивления, смущения и возмущения. Никто не говорил так о Господине. Тем более прямо перед его статуей. Он же... Рекс ляпис же все слышит. И Странник не мог этого не знать. Какое наказание их ждет?       — Ты переходишь границы.        — О, правда? — кукла прошелся пальцами по его затылку, припал губами к шее, над воротником, — А то я все гадаю, где у тебя эти границы. Дразню, стараюсь, что бы ты сорвался наконец-то и забыл о своем тупом божке и трахнул меня, пока я сознание не потеряю. Что бы во всех руинах слышали, как я кричу твое имя. Что бы старикан, которому ты поклоняешься со стыда сгорел, узнав что делает его мальчишка Адептик, пока он в отпуске, — Скара ловит его член и сжимает, протирается стоящим своим, обостряя ощущения и возбуждение, которое не собирается отступать.       У Сяо выбивает воздух из лёгких от его слов и фантазий. Якса сглатывает густую слюну, хватаясь за узкие бедра, вызывая со стороны Странника довольные сытые помуркивания.        — Я не поверю, если ты сейчас скажешь, что не хочешь, — Он переносит ладонь Сяо на свою ягодицу и ее очень приятно сжимать в пальцах, и немного оттянуть, вызывая легкое шиканье. Пальцы Адепта скользнули по пояснице, вверх, под тонкую водолазку и вернулись вниз, пройдясь между ягодиц. Якса вдохнул, подержал воздух в легких, стараясь остудить голову и выдохнул.       — Не бойся, приму на себя весь гнев твоего Бога, — Странник повел бёдрами, недвузначно потерявшись о его руку, — трахать то будут тут не тебя. Мы это уже проходили вроде, маленькая девственница, — он хихикает, забирается холодными ладошками ему под одежду, сжимая бока, и тянется, воруя у него поцелуй. Сяо, конечно, не девственница. Но вел себя именно так. Целомудренно тянул и не смотрел на Скару ниже пояса.        — Ладно, я сам, — Сяо распахнул глаза, когда Странник откидывает его руку, отклоняется назад, обхватив ногами его талию, что бы не упасть со статуи, и облизывает свои пальцы.       — Погоди... Скара не слушает. Он запихивает пальцы в себя, прикрывает глаза и растягивает. Якса старается смотреть только на его лицо, перекошенное от недовольства и возбуждения. Что за мальчишка, этот Сяо, стоит из себя ебучую невинность, хотя прекрасно знает что такое хороший секс. Возможно все дело в их сегодняшнем наблюдателе или слушателе? Скара поднял взгляд на статую, а потом опустил на покрытого пятнами румянца на шее Яксу, который старательно старается смотреть только на его лицо. По тому, как он проталкивает в себя воздух, зрачки сжимаются в линию, а руки впиваются в бедра Куклы, Странник понимает, что выходит у него плохо. Взгляд то и дело падает вниз, к узким бёдрам и заднице.       — Ну смотри, чего ты добился, — Скара облизывает сухие губы и глубже толкает в себя пальцы и разводит их, позволяя Сяо хорошенько рассмотреть, — А могли бы закончить быстрее. Или тебе так нравится наблюдать как я делаю это сам? Ты такой бессовестный, Сяо, — он хихикает, вытаскивает пальцы, и вытирает их о статую, заставляя Адепта нахмурился.       — Не делай так.       — А то, что? — Странник садится, прижимаясь ягодицами к его члену. Сяо вспыхивает. Он подхватывает его под бедра и разворачивает, вжимая в грудь статуи спиной.       — Иначе я не смогу продолжать держать себя в руках, — Сяо рыкает, и зрачки его хищно расширяются и снова сужаются в линию, когда он приподнимает бедра куклы и размашисто толкается, враз наполняя горячим ощущением его нутро.       — Ох, блять, — Скара дёргается под ним, хватает за шею и смеётся. Добился, гадёныш, чего хотел. С размахом так.       — Ой, а папуля злится не будет? — Странник накрутил прядь его волос на свои пальцы и потянулся, кусая за губу. Сяо толкнулся снова, выдохнул, сжал пальцы, пристроился удобнее.        — Сейчас тебя должно беспокоить не это, — Сяо... Злится. Его душит детская обида на колкие шутки и абсолютное неуважение к Господину. Он не мог ударить Странника, не мог бы навредить ему, но проучить его хоть как-то, было необходимо, но теперь Якса жалеет, что решил сделать это так, ведь сам поймал себя в ловушку, повелся на провокации.        Незримый взгляд Властелина камня осуждающе впился в затылок. Хотелось выть.        Вместо этого он резко толкается снова, с размаху беря более быстрый темп, чем то, как они начинали обычно. Скара отзывчиво выгнулся, принимая это без труда и чаще задышал, подрагивая. Его член прижимается к животу Сяо и Адепт обхватывает его рукой, двигая несколько раз. Странник выдохнул и застонал в голос, не собираясь себя сдерживать.       — Вот так... — он дрогнул, царапая ногтями загривок Адепта, — Какой молодец, можешь, когда хочешь и даже папочка уже не указ, — Скара немного теряется, от прошивающего его с толчками удовольствия и с трудом составляет слова, но язвить не перестает, чем провоцирует Сяо только сильнее.       — Не упоминай его, — Сяо было стыдно. Ужасно стыдно. Как он теперь будет смотреть в глаза своему Господину? — Мы и так уже все границы перешли, с твоими игрушками, — он низко рыкает и усиливает толчки, выбивая из Странника довольный скулеж.       — Да пусть знает. Пусть видит, — кукла хватает воздух ртом и шумно выплевывает его со стоном, — Я трахаюсь с великим Охотником На Демонов, последним Яксой, пока старый пенек занимается хернёй, — Скара расчерчивает спину Сяо полосами царапин, за что получает несколько мелких укусов под кадык.       — В рот я имел его правила. Пусть подавится, этот Моракс, — Странник вдруг обхватил его лицо подтягивая к себе и целуя, — Ты со мной сейчас. И со мной будешь, пока судьба не разведет, — он улыбается, и Сяо чуть-чуть теряется в его улыбке, слишком много значащей. Судьба свела их, мелкой неловкой случайностью и она же разведет, когда путь их снова разделиться по сторонам. От этого на секунду стало грустно. Свободный, вольный Скара не мог быть привязан к этому месту, как Сяо. Но пока он оставался тут, Якса не был против разделить с ним постель или крышу над головой. Правда мысль о том, что Кукла, который вбился в его жизнь как вредная привычка, мог исчезнуть, немного гложет.       Сейчас было не важно.        Адепт прижимается сильнее и рычит в поцелуй, пока Странник прижимает его к себе за затылок и скользит языком по губам. Мокро и жарко. Примерно так же было и между ними, и Сяо только сейчас замечает как навалившаяся на них ночная прохлада хлестко обожгла кожу.        — Быстрее давай, Сяо, — Странник выдыхает ему в губы и тянет за воротник туники. Его словно вовсе ничто не беспокоит, не гложет ни совесть ни густые мысли. Или он просто не грузит этим Сяо, оберегая и так расшатанное кармой и виной, ментальное здоровье Адепта. Это было излишне. Но Якса все равно чуть-чуть благодарен. Поэтому он целует сам, первым, вязко и густо, как смола, немного хищно.        Толчки становятся резкими и поспешными, сбиваются с ритма, оповещая что выдержка у него не железная, а очень наоборот. Странник, впрочем, не против. Он расползается по камню и колени его разъезжаются в стороны, Кукла стонет, прикрывая глаза. И срать ему хотелось, если Моракс явится к ним утром на порог номера в Ваншу. Пусть бесится.       — Сяо... — Странник сжал его волосы на затылке выгнулся дугой, вжимая бедра в его пах, и крепко сжал внутри член Адепта, так что у него закружилась голова и он едва успевает подхватить куклу под поясницу, что бы тот не свалился в бок. Живот Странника густо залило семя, стекая по пупку и боку на колени статуи-Моракса. Адепт проследил за этим беспомощно и обречённо.       — Блять, — Сяо уперся в его плече лбом, вогнал член глубже, выбив ещё один стон и замер глубоко внутри Куклы. Горячая узость и давление нежных стенок на секунду отключили разум, а после того, как он пришёл в себя, в голове было устало пусто и хорошо. Так же хорошо, как во влажном нутре Странника, залитом его семенем. Они оба потратили минуты две чтобы отдышаться. У Скары на шее уже расцвели синюшные синяки от укусов, а спину и загривок у Яксы саднило от царапин. Кукла посидел немного, отстранился.        — Странник, нет... — Сяо не успевает его остановить. Кукла соскальзывает с его опавшего члена. Разводит пальцами колечко мышц и семя, ничем не сдерживаемое, стекает по его ягодицам вниз. Прямо на колени Моракса. Лучшие бы Сяо задрали одержимые миазмами монстры.       — Что «нет»? — невинно уточняет он, и ловит свои шорты, натянув их, спрыгивает со статуи, находя внизу свой пояс и небрежно повязывая.        — Уже ничего... — он посмотрель на возвышающегося Моракса. Статуя смотрела на него грустно и строго, — Простите, Господин, — Якса склонил голову, подхватил упавшее кадило, смахнув в него рассыпавшиеся травы. Они могли пригодится, если ему придётся проводить ритуал очищения скверны. Адепт спрыгивает со статуи следом, прихватив чужую шляпу.       — Понравилось осквернять богов? — Странник хихикает, поднимая шляпу на голове выше, когда Сяо бросает ее на голову куклы.       — Ничуть.       — Твой член сказал мне другое.       — Пойдем. Нам не стоит больше задерживаться на улице, — Сяо отвернулся, пряча смущение на лице. Странник улыбнулся. Напряженная линия лопаток в окошке туники Адепта пропала. Зато багрово расцвели царапины от ногтей. Вот и славно. Его мальчишка Якса расслабился, несмотря на муки совести. А с беснующимся Богом на пенсии, как нибудь разберутся.       Они добираются до Ваншу за три рывка и короткие перебежки. У Сяо было все еще маловато сил, что бы перекинуть их по ветру сразу до постоялого двора, и Странник даже волнуется, как бы ему не стало хуже, но Якса уверяет что короткие рывки не тратят много сил, к тому же он делает перерывы. На мансарде Ваншу им обоим становится спокойнее. А еще наваливается усталость, надавившая на плечи всеми событиями за день.        — Сяо, — Кукла упирается плечом в спину Адепта, смотря туда же, куда был устремлен серьёзный взгляд Яксы, — Пошли в комнату. Мы ведь прошлись по местам где были твои эти миазмы. Должно быть спокойно, а тебе надо уже отдохнуть, — Странник был прав и после секса разморённый и ласковый, как сытый кот. Поэтому пойти с ним хотелось. Потому что Сяо знает, что его ждет уютное спокойствие рядом с ним.       — Нужно убедиться.       — Не нужно. Пусть твой божок сам не спит ночами и сторожит свои земли, а не херней мается, — он хватает Яксу под локоть и тянет настойчиво, уводя с балкона.        — Не говори так. Господин вовсе не такой человек, — Сяо, теперь, когда они были далеко от статуи, все-таки решается сказать, — Я многим ему обязан и уважаю его. То, чем я занимаюсь, не его приказ. Это был мой собственный выбор, — Сяо не смог бы жить, съедаемый своей кармой, если бы остался без цели. Властелин камня дал ему эту цель, и желание продолжать жить, несмотря на тяжесть своих собственных грехов. Сегодня к нему прибавился еще один — думает Сяо, глядя на синеющие над воротником Странника укусы. Очень-очень большой грех.       Скара забирается по лестнице наверх. Комната Сяо была единственная так высоко и скрыта от поверхностного взгляда мимо проходящего человека. Адепт не хотел внимания к себе или излишнего любопытства. Хотя, без него не обошлось, когда Ваншу наполнили шепотки горничных о том, что Юный Господин Якса обзавелся крайне необычным иностранным любовником. Особенно когда этот иностранный любовник, пользовался всеми привилегиями Сяо, вроде бесплатной еды и комнаты, как данностью. Хотя комнату они успешно делили на двоих. А вот Янь Сяо хмуро пилил Странника взглядом, когда утром он спускался вниз и требовал чая. Но это были мелочи, к которым можно было привыкнуть.        Кукла скидывает шляпу на стул и валится на кровать, растянувшись и устало выдыхая. Им обоим сон не был жизненно необходим, как и еда, к примеру, но Странник настаивал, чтобы Сяо иногда дремал. Замечает, что Адепту становится легче, когда тот может поспать без неизменного натянутого напряжения.       Скара хлопает по кровати рядом с собой и хмыкает.        — Чего встал? Забирайся, — он больше требует, чем просит, но Сяо не находит в этом что-то плохое.        Кукла садится и когда Якса опускается рядом, укладывает его голову себе на колени, смотря в желтые, немного сверкающие в темноте, глаза.        — Хей, Господин Охотник на Демонов, сегодня вы трахались особенно отменно, — кукла смеётся и это заставляет Сяо дернуть губами. Странник принимает это за аналог улыбки на его лице, так что его устраивает реакция.       — Отдохни. Хватит уже кидаться на чудовищ, пока с ног не свалишься. Если так надо, я сам разберусь. Я конечно, не Якса и ритуалы очищения я проводить не умею. Но уж хиличурлов погонять могу, — Странник уверяет его в этом и путает пальцы в волосах Яксы. Кукла мало рассказывает о себе ему. А если и рассказывает то это мутные обрывки информации, без конкретики, так что Сяо лишь смутно имел представление о силе его временного партнера. Единственная вещь о нем, что врезалась в память, были слова о том, что то, чем он был раньше и чьи воспоминания он хранит, больше не существует. Сяо не знает как это, но кажется, что больно, потому что у Скары тяжёлый и густой взгляд в тот момент, совсем как-то, что он ощущает надевая маску.       Большие они об этом не говорили. И не надо. Хватает того, что он знает. Хватает того, что есть. Их не связывает дружба или что-то еще, не связывает время и место. Только одна стихия и похожие растрёпанные души. А еще долгая тянущаяся вечность, потому что они оба бессмертны. Это успокаивает, Яксе не надо бояться того, что если однажды Странник уйдет, то больше не вернётся, потому что состарится и растворится в земле прахом, как хрупкие люди.       Сяо прикрывает глаза, вместе с тем, как Странник кладет руку на его макушку, взъерошив волосы и тихо мычит, что-то легкое и детское, похожее на песенки-колыбельные в Сумеру. Хотя, Адепт не был в Сумеру, откуда ему знать, как они звучат. Но Странник делится с ним этим сейчас. От этого все напряжение в голове затихает.       — Почему ты путешествуешь? — этот вопрос внезапно повис в воздухе и тяжело осел на губах Яксы. Странник прервался.        — Ну... На самом деле просто так. Потому что могу. И потому что меня ничего и никто не держит. У меня нет дома и друзей нет. Захочу уйду, захочу приду, могу обойти весь Тайват по кругу. Попробовать все блюда, посмотреть на все места. Если некуда вернутся — вечная дорога неплохое решение, — кукла улыбнулся, хотя и более натянуто.        — И из Ли Юэ уйдешь? — это очевидно, но он все равно спросил, хотя и пожалел об этом. Непроизнесенный ответ, давил меньше бы.        — Будешь скучать?       — Возможно, — Сяо поморщился повернулся на бок, утыкаясь Страннику в живот.       — Если уйду, то вернусь. А может даже заберу тебя с собой, — он прикрыл глаза, — Мне не впервые тягаться с Богами. Отвоюю тебя у хозяина.       — Моракс мне не хозяин, — выдохнул Якса, но больше спорить не стал. Все равно упрямец будет твердить своё. А Ли Юэ... Сяо покинуть не мог. Не имел права. Слишком велика была ответственность в его руках.       Утро бьёт солнцем в глаза и Якса с трудом их открывает, щурится, находя себя на коленях спящего Странника. Тот заснул прямо сидя, привалившись спиной к подушкам. Адепт поднялся и потянулся, щелкнули затекшие за ночь без движения кости. Обычно он не спал так долго.       Солнце в окне уже было в зените и Сяо поморщился. Нужно было выйти и осмотреться, не было ли еще чудовищ зараженных миазмой.       Адепт поднялся, скрипнула койка и его тут же придержали за рукав.       — Постой, — Странник открыл глаза качнул головой сгоняя остатки сна, — Не сбегай сразу же. Пойдем хоть чай выпьем вместе. Мне уже поперек горла сидит ждать тебя тут за книжками.        — Почему в город не сходишь тогда? — Якса остановился и снова сел на край кровати.       — М... — Кукла повел плечом и подобрался к краю, — Может стоило. Но пока не хочу, — а еще не хочется встречаться с местным Богом. Сяо выдохнул, подождал пока Странник поправит мятую сложную одежду и они вместе вышли из комнаты, спускаясь вниз. В коридоре уже висел запах готовки и тепла. Они спускаются на один пролет, когда их останавливают. Верр Голдет напряженно выскочила прямо перед ними и глянула, немного неловко. Она никогда не беспокоила Адепта без веской причины. Женщина прочистила горло, смерила Куклу взглядом и выдохнула слова;       — Добрый день, Господин Сяо и его... Друг. К вам пришел человек, который хочет с вами поговорить. Он ждет вас внизу за столиком. Это очень важно, — она поклонилась и развернувшись ушла. Надо же. Гость. Сяо даже не мог представить, кто это мог быть. Может Итер? Но тот мог просто позвать, если что-то срочное произошло и ему нужна помощь. Но мальчишка не пользовался этим, так что не исключено что это и правда мог быть он.       — Пойду посмотрю.       — Я с тобой, — уверенно вклинился Странник, снова кидая насмешливые улыбки. Почему-то Сяо напрягся. Не из-за Куклы. От того, что смутно угадывает ощущения чего-то тяжелого и знакомого. Он спускается по лестнице вторым и выходит на нижний этаж к столикам. Осматривается, и. Замирает, прошитый вспышкой ужаса и осознания. Все слова теряются глубоко внутри и застревают вместе с воздухом.       — Ты чего? — Скара повел взглядом по кухне, не понимая что случилось такого, что Адепт встал как вкопанный.       — Моракс… — только и выдавил Якса желая провалится под землю. Странник проследил за его взглядом натыкаясь на простого, хорошо одетого мужчину. И... Вот это... Моракс? Ужасный воинственный бог контрактов? Мужчина чинно сидит, потягивая чай, а Сяо рядом кажется теряет всю опору под ногами. Приходится даже взять его за руку и отвести к столику, что бы они не смотрели друг на друга ожидая когда кто-то решится начать. Страннику даже интересно, к чему приведёт их разговор. Ссора? Ругань? Должен ли он встревать, что бы Сяо не умер от вины?       — Здравствуй, Сяо, — Чжун ли вежливо улыбнуться, пошарил взглядом по парню рядом с ним. Он не находил в памяти ничего о нем, так что вопросительно задержал взгляд, — А вы...       — Можно просто Странник. Не хочу размениваться на имена с кем-то вроде тебя, — кукла забирается на стул берет чашку с чаем, который ему не предлагали и пробует, недовольно поморщившись. Конечно, сладковатый чай, был не тем, что нравится Кукле, поэтому он сразу отодвинул от себя чашку и нахмурился. Адепт старается отвлечь себя этим наблюдением, но стоит Мораксу рядом вздохнуть, как его сковывает ужас. Сяо шикает на Куклу и выдавливает слова, застрявшие в горле:        — Простите, господин. Я вчера поступил очень ужасно. Я готов принять любое наказание, — Сяо едва не падет на одно колено перед ним, но ограничивается только тем, что бы низко опустить голову. Привлекать настолько много внимания было бы слишком.       Скара закатил глаза и отвернулся. И чего так лебезить перед стариком, тем Более что так называемый архонт такой умиротворённо спокойный. Может он даже не знает ничего, а его приход просто совпадение. Мягкий басовитый смех заполнил напряжение и разрушил его на кусочки.        — Сяо, сядь пожалуйста, выпей со мной чаю, — мужчина прикрыл глаза, снисходительно глядя на мальчиков. Якса упал на свободный стул не поднимая взгляда, сжал рукой чашечку и она едва не треснула, но он вовремя себя остановил.       — Я очень виноват..       — Сяо, — он более настойчиво тянет его имя и мальчик стихает, — Пожалуйста, не перебивай, — мужчина сделал глоток чая, мирно заглянув в окно, — Я понимаю, вы еще очень молоды, детишки. К тому же, меня радует, что ты, нашел... Друга, — он подбирает слово поприличнее, что бы описать ситуацию. Сяо хочет умереть. Провалиться сквозь землю и исчезнуть от стыда. Лучшие бы Моракс его убил. Кинул бы на голову комету или замуровал в янтарную темницу.       — Это хорошо, что ты стал более открытым, для новых знакомств. К тому же, я решил занести тебе лекарство. Как я мог понять, вчера тебе стало дурно из-за действия кармы, — он опускает перед Сяо свёрточек. Это выглядит почти заботливо, но Странник пилит этот жест взглядом и пренебрежительно фыркает.       — Простите. Я не хотел Вас тревожить...       — О, я понимаю, — Чжун ли кивнул, — Не переживай. Я не столь стар, что бы ругать тебя за... — он подбирает слово, потому что описать ситуацию хоть сколько то прилично выходит плохо, — Желания сблизиться с кем-то, кхм. — он смерил взглядом второго мальчишку. Тот выглядит так, словно это не он вчера заварил всю кашу и что не перед ним сидит сам Властелин Камня, которого он вчера бранил на чем свет стоит.        Наглый и несносный, совсем не ровня его спокойному и вежливому подопечному. Но для Сяо так лучше. Как бы ему не нравился характер Странника, Адепту явно нравился этот несносный ребёнок. А осуждать его выбор Моракс не брался. Якса лучше знает, с кем ему делить постель. Хотя бы он бы предпочел кого-то более вежливого или хотя бы более молчаливого и менее авантюрного. Но стерпел. Терпения в последнее время у него было много, на эту единичную шалость хватит. Но только на единичную.        — Я услышал ваши слова вчера, — мужчина поднес к губам чашку, рассматривая пейзаж за окном, Сяо залился краской сильнее, — и нахожу в них долю правды. Сяо, — он обернулся к мальчику, — если ты захочешь взять временный отпуск от своих обязанностей, то сообщи мне об этом пожалуйста. Я отпущу тебя на некоторое время отдохнуть и придти в себя. Возможно, попутешествовать, с твоим... Новым товарищем, будет неплохим способом развеяться для тебя. Я найду тебе замену, на время отдыха.        — Как хорошо ты избегаешь слов «с тем, кого ты ебешь», — фырчит на Бога Странник, насмешливо и нагло. Чжун ли проигнорировал и прокашлялся. Ну и ребёнок... О, Архонты. Сяо кивает дергано и так и не сделал не глотка чая. Теперь не только кончики ушей но и все лицо и шея Адепта были покрыты красными пятнами смущения. Чжун ли старался быть тактичным, но Сяо слишком хорошо помнил вчерашний вечер, чтобы не понять прозрачных полунамёков, которые обычно проходили мимо него.        — Я пойду, — Моракс допил чай и поставил чашечку в сторону, — Госпожа Ху Тао оставила мне поручение, и я зашёл к вам по пути, — мужчина встал, не расплачиваясь за свой заказ пошел к выходу, заложив руки за спину, но остановился в дверях.       — И да, чуть не забыл. Пожалуйста вернитесь сегодня к долине Гуйли и отмойте статую. Я бы не хотел оставлять это поручение в гильдии. Не думаю, что Итер заслужил знать подробности ваших отношений и разбираться с их последствиями. В следующий раз выбирайте более подходящие места, а не лезьте осквернять статую Архонта, пожалуйста, — Чжун ли надавил голосом на последние слова, показывая, что сошло им с рук это только один раз и больше он не потерпит такого неуважения.        — Удачного дня, — Моракс ушел оставив после себя каменной тяжелую атмосферу. Сяо выглядит удивлённым, испуганным и опустошённым одновременно. Словно его между камней раздавили. Переваривает слова Господина, думает Скара, подпирая голову рукой, наблюдая, за сменяющими друг друга эмоциями Адепта, более яркими чем обычно.        — Блять? — уточняет Кукла, вовлечено, наклоняя голову.       –Блять.— соглашается Сяо и опускает голову на свои руки.