Бабушка

— Поздравляем! — звонкий голос совсем молодой врачихи вернул женщину в реальность. Ставшую совсем серой и унылой. Каждый день одно и тоже: прогулка по лесу, сад, кухня, телевизор, сон. Прогулка по лесу, сад, кухня, телевизор, сон. Иногда в планы влезает Кизаши и рынок. О Воля Огня, это и есть старость? Сплошная усталость и скука? — Спасибо… — ответила спокойно, безразлично смотря на заплаканное лицо Мебуки. — Харуно-сан надо будет ещё полежать в больнице, — доктор отметила несколько пунктов в блокноте — Роды были тяжёлые. Ей нужно восстановиться. — Хорошо, — Сакаки кивнула. Надо — так надо. — Но девочку лучше забрать домой, — пожилая дама подняла брови, повернув голову в сторону акушерки. — Разве ей ну полагается остаться с мамой? Им надо привыкнуть друг другу, познакомиться… — Для заботы о новорожденных не хватает ресурсов и персонала, — прервал её речь мужчина — Сами знаете, где все лучшие представители медицины, — развернулся и ушел прочь. Актриса проводила врача хмурым взглядом, едва заметно поджимая губы. — Поэтому вам нужно её забрать, — не успела женщина ответить, как ей в руки всунули завёрнутого в розовые пелёнки младенца — Никто не сможет позаботиться о ней лучше, чем семья! — Сакаки уже открыла рот, как девушка взялась за дверную ручку — А маме нужно отдохнуть! — и закрыла палату.       Харуно тяжело вздохнула, отводя взор от дерева. Окрашенного в белый. Поудобнее взяла сверток и направилась к выходу, стуча каблуками старых туфель. Похоже, придётся переселиться к детям на неопределённый срок: у них и кроватка новая, и вещи, и игрушки, и детское питание. Как раз на такой случай. На Кизаши оставлять дитя нельзя — он больше занят работой, чем семьёй. Да и нет у него опыта.       Малышка на её руках вдруг чихнула. Сакаки остановилась. Посмотрела вниз. Ноготками убрала краешек пеленки, закрывающий младенческое личико. И обомлела. Эти глаза. В точности, как у дедушки. Яркие, зелёные, сияющие. Полные любопытства. Такие красивые — пронеслось в голове женщины. Чуть погодя, прищуренный, но в миг потеплевший, взгляд замечает больно крупный лоб. Как у неё и покойной матушки. А потом и носик, как у Рабенды и Мебуки, и щёчки, как у маленького Кизаши и отца, их с матушкой черты и волосы, и бровки Мацу. Взглянешь целиком, так чистая южанка! Самая настоящая. Что может стать проблемой для маленькой девочки…       Сакура заёрзала, лепеча. Сакаки выгнула бровь, отходя ко стене. Коридоры пусты, народу мало, но это не значит, что они могут спокойно стоять посреди прохода. Малютка выудила нежную ручку и потянула. Сжала и разжала пальцы. Женщина вопросительно хмыкнула. Внучка замычала, смотря на острые ноготки бабули. С намеком так. Ещё и губки поджала, щёчки надула. Но без агрессии, или каприза. Как обычно делают активные детки. Харуно старшая поднесла к ладошке указательный палец. Малышка пораженно раскрыла беззубый рот, спешно выуживая вторую рученьку. Взяла коготок подушечками и пощупала. Затем погладила, аккуратно и мягко, ткнула в самый кончик. Сосредоточенно осмотрела твёрдую пластину, периодически поглядывая на свои — совсем нежные, розовенькие. Судя по нахмуренному личику и тихому лепету — интерес исключительно научный. Сакаки невольно улыбнулась, часто заморгав. Глаза почему-то влажными стали. И на сердце так тепло…       Внученька резко переключила внимание на голубые очи бабушки. По-младенчески ахнула и потянула ладошки к обвисшим щекам. Две крупные капли упали на плотные пелёнки. — Моя дорогая, — сама утёрла непрошенные слёзы. *** — О Боги, что за чудо-близнецы, — произнесла Мебуки, смотря на играющих в ладушки бабушку с внучкой. — Я ведь был серьёзен, когда говорил, что не видел тебя такой счастливой с моего восемнадцатилетия… — Сакаки подхватила трёхлетнюю девочку на руки. — Погоди, когда твоя принцесса подарит тебе внучат, тогда ты меня поймёшь, — заглянула в глаза Сакуры — Да, моя дорогая? — Нда! — высоко подняла голову, смеясь. — Хоть болтайте потише, — Мебуки помешала чай, — А то своими речами на родном языке и песнями все семьи в парке распугали. Куда не приди, везде спрашивают: «Так это ваши ведьмы?», — пожилая дама рассмеялась. — Просто они не могут смириться, с тем что у ведьм такие дивные внучки, — посадила Сакуру в коляску — И это исключительно их проблемы.       Супруги пожали плечами, переглядываясь. Раньше Сакаки неизбежно обижалась, когда её звали ведьмой. А сейчас, это прозвище скорее веселит женщину. Особенно, когда его говорит её нахальный сосед. *** — Ну-ну, — бабушка сочувствующе погладила плачущую внучку по голове, — моя дорогая, не могу поверить, что эти двое так тебя довели… — Именно… — шмыгнула — они и… — болезненные всхлипы — и довели, бабушка… — Тише-тише, — подала салфетки. Сакура громко высморкалась, вытерла нос и бросила салфеточку в урну. — Бабуль, — икнула, — почему все эти клановые мальчишки такие недалёкие? — с новой силой зарыдала. — Именно клановые? — слабо кивнула.       Сакаки коротко хмыкнула, задумавшись. А ведь и правда: почему? Сколько она себя помнит, мальчики из обычных отличались большей чувствительностью, чем отпрыски ниндзя. Особенно южане. Даже её муж, инженер и учёный, был необыкновенно отзывчивым, понимающим и контактным. Так запросто тянулся к людям, мог заболтать кого угодно, без слов понять чужие чувства. Не смотря на «пагубную» прямолинейность, что свела их в детстве. С помощью неосторожного комментария и последующего удара по мальчишеской коленке. — Наверно, такое у них воспитание, — предположила она — В них взращивают воинов в первую очередь, а не людей. — Пушечное мясо? — прозвучало так печально. Но Сакаки не дрогнула — привыкла слышать подобные выражения от внучки. Они живут в непростое время. Пускай все говорят о перемирии, конце жестоких битв и двухлетнем мире. Однако, актриса по опыту знает и понимает: война всё ещё идёт. Пять великих народов до сих пор ненавидят друг друга и на дух не переносят. Волей неволей, ребёнок так или иначе услышит подобные выражения. Будь то от сверстников, чьи родители погружены в политику, или же от простых прохожих и соседей. — Я бы не сказала так грубо, но это близко, — пододвинула к внучке чашку ароматного жасминового чая — А на счёт Саске не переживай. Первая любовь — не всегда прекрасна. И это нормально. Твоё сердечко поболеет и пройдёт, став сильнее, — хлюпнув носом, Сакура печальным взглядом всмотрелась в глубину сосуда. — Но я так и не смогла поговорить с ним, — шмыгнула — Зная его с такой ранимой стороны, мне теперь его жалко… Он кажется таким одиноким, хоть у него и есть семья… — Это печально, но, — приобняла девочку, успокаивающе поглаживая её плечо, — возможно сейчас не время. Он закрыт и не хочет кого-либо пускать в свою душу. Это его право, — маленькая Харуно кивнула, прикладывая ладони к чашке — А то, что ты не смогла с ним даже разговора завязать, может означать что вы друг другу просто не подходите. Но об этом не стоит печалиться: в джунглях полно птиц и ты никогда не сможешь точно сказать, которая из них окажется твоей парой. *** — Бабушка! — Сакаки, широко распахнув глаза, случайно подрезала бутон розы.       Крик, приехавшей внучки, прозвучал как гром среди ясного неба. Так резко и неожиданно, что женщина потерялась во времени и пространстве. Развернувшись, Харуно обнаружила Сакуру приближающейся к калитке. Девушка резко распахнула дверцу, подбежала к бабуле, широко распахнув руки. Заключила недоумевающую актрису в крепкие объятия. Дама едва не выронила секатор. Благо ростом ирьёнин пошла в низенькую прабабушку, иначе бы Сакаки упала на траву вместе с ней. От растерянности и шока не выдержав уставшей девушки.       Не дожидаясь реакции от пожилой леди и толком не отдышавшись, Сакура отстранилась. Подняла руку, со свёрнутым в трубочку жилетом. — Я прошла экзамен! — выкрикнула на выдохе, лучезарно улыбаясь.       Похлопав седыми ресницами, женщина перевела взгляд с мокрых глаз и щёк, покрытых ссадинами, на свёрток. Затем снова на измученное грязное лицо, и на свёрток. Медленно приподняла уголки сливовых губ. Что затем растянулись в ласковой улыбке. — Поздравляю, — отложила секатор и обняла внучку. А та, словно ребёнок запищала — А ты не плачь, дорогая моя, — отстранилась, хлопнув по плечам, — пляши! — подставила локоток. На что чуунин расхохоталась. — Мы не пляшем, а танцуем! — подставила свой. — Да хоть так!       Нараспев произнося одни и те же слова на мандаринском, закружились в танце. Немного хаотичном, беспорядочном. Но полном радости и веселья. ***       Сакура повязала новый протектор, убрав большую часть отросшей чёлки за алую ленту. Поставила руки на пояс, осматривая своё отражение. Бардовая рубашка-ципао, с рукавом на три четверти, обшитое белой лентой, выглядит изящно и практично. Его отлично дополняет новый, выстиранный и выглаженный передник, усыпанный белыми иероглифами. Расположенными в строгом порядке — всё по схеме. Чёрные длинные нарукавники, скрывающие жизненно-важные зоны, согласно южным традициям, подчёркивают хрупкость девичьих рук. Заочно обманывая противников. Коричневые бриджи и сапоги-таби отлично вписываются в созданный девушкой образ. Однако пытливый взгляд бабушки зацепился за одну конкретную деталь. — Это лента, которую тебе в детстве подарила Ино? — Сакура вздрогнула, опуская глаза. — Да, — развернулась на пятках и села напротив женщины, — моя старая совсем истрепалась на экзамене. А эта отлично сохранилась и сделана из материала получше. — И в гамму вписывается отлично, — закончила за внучку, пролистывая газету. — Угу… — А что там с чёлкой Ино? — девушка фыркнула. — Упёрлась в моду, — взяла со столика маленькую коробку — Как кабан в дерево бивнями. Въехала, и отпускать не хочет, — повела рукой по воздуху, хмурясь — Видите ли, её любимая заколка не подходит к костюму и причёску испортит. А перекрытие обзора, на один глаз, и потерпеть можно! — Сакаки хмыкнула. — И только это? — Про остальное она не говорит, — потёрла висок — Но я предполагаю, в чём причина, — погладила края коробка — и хочу её решить, — встала и пошла к выходу. Женщина усмехнулась. — Ну, удачи. ***       Сакаки тяжело вздохнула. Изо рта вышло густое белое облачко, растапливающее своим теплом мелкие снежинки. На лету.       Внеочередная зима. Холодная, морозная, пробирающая до костей. Иногда сырая и серая, конечно. Но это исключительно в пасмурные дни, когда процент влажности в воздухе высок. Чужие тёплые руки поправляют пышный шарф на костлявой шее. — То, что тебе уже за девяносто, не значит, что ты можешь пренебрегать своим здоровьем, — Харуно ухмыльнулась, смотря в чёрное небо, усыпанное крапинками звёзд. — Это не пренебрежение, а закалка, — отвечает она вздыхающей внучке. — Не смеши мои уши… — Дважды видевшие отит. — Исключительно в экспериментальных целях. — Конечно, конечно, — обе посмеялись.       Прошёл пятый год с распада Седьмой команды. О Саске с Микото ни слуху, ни духу. Наруто должен скоро вернуться. А сенсей… Ну, сенсей ушёл в закат и этим всё сказано. Тем временем Сакура уже рвётся в мир медицинских открытий и научных работ. Взяла несколько тем для исследований и составила график работы. Который неизбежно откорректирует Госпожа Пятая. Иначе нельзя. В их время точно.       Сакаки глянула на пакет в руках внучки, наполненный едой. Из Страны Ветра. Девушка торжественно заявила, что хочет порадовать бабушку новым рецептом, вычитанным из книги о культуре и обычаях их соседей. Женщина не возразила. Она просто промолчала. О холодке, что пробежал по спине, и воспоминаниях о пленницах, увезённых за границу песчаными кочевниками. Годы далёкие, но знаковые. Да, она понимает, что потомки не ответственны за деяния предков. Да, она осознаёт, что времена меняются и жизнь не стоит на месте. Да, она в курсе, что пустынники стали их союзниками и всеми силами свои грехи замаливают. Она это принимает. Но ничего с собой поделать не может. Также с прочими народами. Всё ещё страшно доверять иноземцам. Женщина всё-ещё чувствует приближение войны. Как в далёкой юности.       Снег под ногами хрустит. Прохожие уже не оглядываются на «ведьм» и не шепчутся за спиной. Спокойно идут по своим делам. Тёплый свет из окон освещает улицы, всегда «живой» деревни. Вокруг пахнет мандаринами и морозной свежестью. Никаких хулиганов, жутких происшествий, завистников, драк, разборок или погонь. Мир и покой. Но долгий ли. — Бабуль, — женщина хмыкнула, поворачиваясь, — меня скоро отправят в долгосрочную миссию с Наруто и Кушиной-сенсей. Пригляди за моей квартирой и за гортензиями в частности… — Ну, хорошо, — пожала плечами. — Возможно, у меня получится привезти дедушку домой, — пожилая дама резко остановилась. — Вас посылают в Заветный Город? — Почти: нам предстоит пропутешествовать по границе юга и севера, чтобы расследовать одно дело, — Харуно старшая нахмурилась, понимая, о чём идёт речь. — Пропажи коренных жителей, — поджала губы, складывая руки на груди — И ведь стоило тебе выкопать пять гортензий из моего сада… — Но ты же практически сразу заполнила пустующее пространство в клумбе пионами и незабудками! — Это временно, — прикрыла рот широким рукавом пальто.       Зима в этом году обещает быть тяжёлой. Как и все грядущие дни.