Металлическое лето

POV Максим Я смутно помню, когда в последний раз я что-то красил, но эти действия мне знакомы. Но детские турники и прочие спортивные конструкции мне красить точно не приходилось. Но всё когда-то случается в первый раз, а что-то и во второй, как смена в этом чудесном лагере. Нет, здесь не всё так ужасно, как может показаться в некоторые моменты. Есть свои плюшки и вменяемые люди, с которыми можно разговаривать на привычные темы, природа, свежий воздух, тепло и комфортно. Если бы еще не эти поручения вожатого. Но это, наверно, местные дела, от которых никуда не деться. Кто-то же должен поддерживать все это хозяйство в чистоте и порядке. И мы, возможно, просто мелькаем у Виталия перед глазами, вот он и не стал заморачиваться с поиском подходящих для этого дела пионеров, и просто включил в свой план первых, кто попался на глаза. К тому же пионер должен уметь все, расти, развиваться, помогать ближним и учиться, учиться и учиться. Со свежим воздухом я, конечно, сильно погорячился. Краска попалась невероятно вонючая. Но и это мелочи. Ведь дорогу осилит идущий. И если отбросить всё мирское… Да просто закончить побыстрее, и желательно качественно, это грязное дело и идти по своим делам. Не попадаясь Виталию на глаза до ночи, а то кто знает, какие у него еще планы по благоустройству лагеря, а пионеров бессмысленно блуждающих по лагерю полно, пусть и им работа останется. А у меня какие свои дела? Ну прямо сейчас я бы пошел к сцене, там, судя по звукам происходит что-то интересное. Но сейчас нельзя. А потом? Потом выловить Мишу, незаметно для вожатого пообедать и идти к Косте. Раз остальные пока не настроены на музыкальный лад или почему-то скрывают свои истинные желания. Вот от Виталия я этого вообще не ожидал. Такое чувство, что он не помнит себя музыкантом или зачем-то делает вид. Любые отдаленно-музыкальные темы кажутся ему чем-то чуждым, агрессивным или даже аморальным. Это как? Или конкретно мы в чем-то провинились? За что нам эта трудотерапия или исправительные работы? Так сказал бы. Намеков, если они и были, я не понял. Вот куда мы в этот раз попали? И какой у него план с такими-то исходными суровыми настройками. И не меняются они так просто, то пароль нужен, то права администратора, то лом и чья-то мать. Телодвижения Попова мне тоже непонятны, судя по его поведению он затеял свое расследование, пока непонятно чего. Но он сейчас у сцены. Почему-то мне так кажется. Или я просто слышу его голос с той стороны. Ну раз он помнит, что такое сцена и, возможно, это он и играет на гитаре, то в музыкальном плане он не безнадежен и, возможно, захочет выйти с нами на контакт С Холстининым непонятно ничего. Вчера он был не против свалить из лагеря любым возможным и невозможным способом. Что-то такое было в его взгляде. Было ли в тот момент в его мыслях что-то про музыку? Ну и какого хрена в таком случае они с Большаком не сколотили музыкальную банду? Схема ведь им известная. Не понимаю. Или все в процессе, а я просто тороплю события? Но больше похоже, что это они слишком медлят. Красить спортивные конструкции от линейки и до упора может показаться слишком суровым наказанием и таким себе удовольствием, но я управился до обеда даже при том, что не особо торопился. И даже доволен результатом, а кому не нравится, так это его проблемы. Теперь можно сдать все эти кисти и банки и с чистой совестью идти в столовую. И Мишу найти, чтобы совесть была идеально чистой. Хотя он с подметанием мог справиться быстрее и отхватить очередное задание. Но нет. Миша уже отдыхает на лавочке. Так даже проще. Затерявшись среди других пионеров, мы быстро пообедали и пошли к Косте. End POV Максим POV Алиса (Маврин) Гитара и сцена — единственные вменяемые радости в этой дыре. Хорошее место лагерем не назовут, и я не склонен это делать. Ну и Попов еще. Только надо ему признаться уже. Надоел этот цирк. Иной раз кажется, что он давно обо всем догадался и просто не задает лишних вопросов, ждет, когда же меня потянет на откровения. И ведь знает все виды и торговые наименования эликсира правды. Здесь его, конечно, достать сложно, но не невозможно. О чем я? Я же тут типа девочка и мне даже мысли подобные запрещены. Кем интересно… Кто и что здесь может мне запретить. Исправительные работы и трудотерапия? Дубинину тоже пора признаться, может быть, тогда он успокоится, отстанет от пионеров и займется привычным делом. А то ведь не с кем, даже Володька что-то усложняет, вот и не знает, что ему делать и с чего начать. — Вам гитарист в группу не нужен? Отвлек от размышлений знакомый голос. Попов? Точно. Зачем он здесь? Сейчас я не готов к признаниям. — Ты! Что здесь делаешь? Увидят же. Псих. — Пусть видят. Здесь галлюцинации запрещены? — спокойно сообщил на это Попов — Ну курева точно нет, а алкоголь только у взрослых. И то это тайна. Да о чем ты вообще думаешь? О чем он думает? О чем я думаю? — Думаю напроситься в твою группу гитаристом. Вокалист и барабанщик есть на примете. Вот с басистом сложнее, но на басу я сам могу, если совсем край, — так же спокойно сообщил Сергей, наблюдая за моими метаниями. — Больше похоже, что ты меня в свою приглашаешь. И это приглашение мне приятно, оно греет душу и вселяет надежду. Но здесь на виду торчать точно не стоит, да и опасно. Вдруг увидят. Там без зелья точно не обойтись будет. Странно, что Попова это совсем не парит. По привычке хотел спрыгнуть со сцены, но что-то пошло по кривой, и я, свалившись, очутился у Попова на руках. Ничего у него реакция. — Прости, — попросил Попов, поставив меня на ноги. — Уй. Не начинай. Ты спас меня. И ты прости. За воду с ладошек и что заперла тебя. — И ты не продолжай. Вот реально меня спасла. — Ну это нормальная реакция. Нам надо поговорить… Убогая фраза получилась. Даже не помню, когда я в последний раз пользовался этой фразой. И пользовался ли вообще. Но сейчас другая просто не получилась потому, что в самом деле надо поговорить. — И если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори. — Что? — Ты хотела что-то сказать, — напомнил Попов. — Хотел. Но не прямо здесь. Давай за сцену. Такое себе место для признаний, но лучше и не найти, если только в лесу. Если вдруг начнут искать, то в домике могут найти. Лишние оправдания и объяснения мне сейчас без надобности. Сергей устроился на камне и приготовился внимательно слушать. Даже не знаю, с чего и начать. — Тебе, возможно, покажется это странным. Но здесь не всё, что ты видишь, этим и является. Как объяснить? — Я замечал здесь подобное, — спокойно ответил Сергей. Ну да. Странного он здесь видел достаточно, чтобы начать вот так спокойно реагировать. Ну и себя в зеркале он точно видел. Вот даже не боится, что и другие его увидят. Со мной понятно, теперь и я могу на это спокойно реагировать. А те, кто не знает? Или здесь это норма и не мне одному так повезло? Вот библиотекарша тоже суровая, как мужик. И такое чувство, что этого мужика я тоже знаю. Но сейчас не о нем. Сейчас о том, кто на самом деле здесь я. — В общем я не девочка Алиса, а гитарист Сергей Маврин. Но научного и хоть какого-то другого объяснения этому я так и не нашел, — Попов едва заметно улыбнулся, но удивление на его лице даже не мелькнуло. — Здесь и такое нормально? Но смешного точно ничего. — Смешного здесь мало, — согласился Попов. — Но здесь такие явления возможны, на счет нормы я не уверен. — И ты подобное здесь уже видел? — Видел. Так и ты в обморок не брякнулся, когда меня ночью увидел. — Раньше я тебя таким точно не видел. — Возможно, что не меня, — Попов загадочно улыбнулся. — Не понимаю. Я сам таким был? — Возможно. Но я не видел. — Бред какой-то. Новые ребусы. У меня самого есть подозрения, что я здесь был. Вот таким коточеловеком? Почему тогда сейчас все так поменялось? От кого это зависит? Кто-то ведь должен знать, что здесь происходит и почему я здесь? — Ну и у меня нет этому объяснений, — обломал Попов. — И ты здесь точно уже был, но в другом теле, возможно, это даже не второй раз. И это тело ничего так, тебе даже идет. — Шикарно. Сам бы и попробовал, мастер комплиментов. — Что-то не хочется. Да ты так не парься, нормально же все. В прошлый раз, который я помню, в этом теле был доктор. И не жаловался. — Кинчев? — Угу. — Ну тогда и я потерплю. Хотя ему это больше бы подошло в плане названия группы. Бред несу. — Да нормально. Может здесь пионерка Алиса — дочка доктора Кости? — Угу. Или его группа. А в прошлый раз я кем был? — Который я помню? Вроде, Ульянкой. Но это по версии Виталия, ну и мне так казалось. Ну и ты, вроде тоже признавался. — Рыжеволосый вентилятор? Еще не легче. А повлиять на это как-то можно? — Не знаю, — Сергей, решив принять солнечные ванны, развалился на траве. — Но за котом тоже не стоит гоняться, там очень сложное начало. — В старом лагере? — Где-то под ним. — Расскажешь? — Да. Наверно. Но не сейчас. — Почему? — Потому, что уже обед. Верно. Уже обед и даже мне хочется есть. Но Попов в столовую не пойдет, значит, придется брать еду и ему. И я опять забыл спросить, чего он хочет. Впрочем, в столовой тоже никого не волнуют желания и вкусы пионеров. Что приготовлено, то и будут. Спасибо, что готовят вкусно, получше, чем в некоторых городских тошниловках. Не хочешь мясо — отдай соседу. Ну я так и сделаю, Попов точно не откажется от котлет. И даже при том, что он почти не удивился, мне от этого признания стало легче. Возможно, что он догадался гораздо раньше. Я же намекал, как мог. Почему тогда сразу не сказал? Ну и ладно. Наверно это какие-то тонкости этой реальности. И я забыл спросить про кота? Кто был котом в прошлый раз, который он помнит, и что вообще там было? Ради чего мы здесь и чья эта гениальная идея? Ну и про библиотекаршу. Вдруг он что-то знает. И если Дубинин узнал меня в прошлый раз, почему он так тормозит сейчас. Снова особенности этой реальности? Все ждут признания? Нет. К Дубинину признаваться я сегодня точно не пойду. Свежи еще в памяти образы библиотеки. А может он тоже ничего не помнит и не понимает, что нужно делать. Но основные инстинкты музыканта должны сохраниться и информация о том, кто он есть на самом деле. Или его гитарой легонько приложить, чтобы он вспомнил. Нет. Это не те методы. Попов же не стал меня гитарой бить за неадекватное поведение. Я здесь точно уже был. И это уже не мои предположения, а факт основанный на доказательствах в виде моего брелка под кроватью и на показаниях свидетеля. И я ему верю. Так играть не сможет даже профессионал. Еда. Нужно добыть еду. Да в столовой, но суть от этого не меняется. End POV Алиса (Маврин) POV Миша Трудовая повинность на сегодня отбыта, и мы с чистой совестью идем заниматься делами музыкальными. Если попытки сколотить группу на скорую руку можно так назвать. Костя к этому времени набросал какие-то тексты, пара из них, как мне показалось, еще не существуют и в будущем. Оставив медпункт на ответственную пионерку Лену, мы отправились в музыкальный кружок. Инструменты же нам нужны. Вскоре к нам неожиданно присоединились Сергей и Алиса. Точнее два Сергея, как в процессе выяснилось. Попутно окончательно подтвердилась теория Максима относительно роли водителя нашей чудесной машины времени. Но меня больше удивил Маврин. Вот реально не подозревал. Попова, судя по взгляду, ничего из происходящего уже не удивляет, как и не смущает его облик и то, что он два дня ходил огородами. Даже не по себе от такого отношения, что же там с ним происходило под старым лагерем, чтобы вот так. Или это уже все наши нереальные путешествия так повлияли. Вспомнив утреннего голубя в студии, я даже улыбнулся. Кстати о нем. У нас здесь определенная цель. Только Маврин слишком навязчиво пристал к Кинчеву с кучей вопросов. И теперь у нас два Сергея и две Алисы, можно так сказать. И на этом этапе я согласен на название Алиса, если на это согласен Кинчев. Холстинин и Дубинин, если вдруг захотят к нам присоединиться, будут возражать, но тогда придется менять всю идею нашей банды. Но сейчас вот так. Попов таки согласился взять бас, петь мы с Костей решили по очереди, как и играть на гитаре. Да, я теперь неплохо управляюсь с гитарой, даже Маврин засмотрелся. Но я же в этом плане самоучка, чего на меня смотреть. Куда делась хозяйка всего этого местного музыкального мира, я не понял, но так даже лучше. Может быть, и он была не осторожна и попалась на глаза вожатому. Вот с этим, кстати, тоже надо что-то делать. Ведь и нам придется где-то ночевать. И освобождение от линейки пока есть только у коточеловека Попова и у доктора. Но докторами все вместе мы стать не сможем, Дубинин в это точно не поверит, а наполовину котами надо быть изначально, в приделанные хвосты и уши тоже никто не поверит, даже если мы придумаем, как и из чего их слепить. А значит, надо что-то делать с местной системой, что очень сложно, либо с системой ценностей Дубинина. Вот реально его стукнуть пару раз хотел за такие закидоны. Ну вожатый, но не надзиратель же. И в прошлый раз он был более адекватен и сговорчив. Что такого могло произойти? Может у Кости спросить, почему у него вожатый весь валидол скушал? Маврик, судя по неприличному количеству вопросов, сам не все помнит. И с Поповым надо этот момент обсудить. Иначе ночевать я буду с ним в лесу. Или где он обитает? В шахте? Еще прекраснее. Но угрозы не потребовались, и Сергей кивнул в знак согласия с моим мнением и опасениями, пообещал даже подумать на эту тему. Но это все после вечернего концерта. Все верно, у нас сегодня концерт, а для тех, кого не устраивает наш стиль — дискотека на площади. Не зря же я ее подметал, и все же отмывал стенопись с постамента Генды, пусть хоть кому-то от этого будет польза. К ужину программа была составлена, утверждена и отрепетирована. В столовую мы пошли вместе с доктором. Кинчев наплел Виталию что-то про инвентаризацию в медпункте, с которой он один и до утра бы не управился, а мы сами добровольно выразили желание ему помочь. Вроде поверил. Попов все же решил переждать в кустах. На публике в таком виде он отсвечивать не хочет, но как тогда наш концерт? Возможно, в темноте и издалека будет не так заметно, кто там стоит с гитарой, да и мало ли какой у нас сценический образ. end POV Миша