Догонялки, только по-взрослому.

Ему нечем прикрыться от этого жадного и липкого взгляда на своём теле. Что не скажи, всё равно поздно. С поличным его уже поймали. Сколько бы он не бегал, убежать от Минги было невозможно. Тот всегда находил его, несмотря на города и континенты. Казалось, что провались Хонджун под землю, он бы всё равно его нашёл, и заставил как послушную сучку проползти к себе на коленях, держа плётку в зубах и не смея поднять взгляд на него — на своего хозяина, что сидит с широко расставленными ногами, ожидая полного подчинения, которое получит сполна. Одна мысль о том, что Сон применим к нему силуя уже возбуждала старшего. Одна мысль о грубых пальцах, что будут ласкать его между ног. Одна только мысль о колом стоящем члене, заставляет посильнее напрячь ноги, желая лишь не запачкать бельё естественной смазкой раньше времени. — Посмотри на меня, крошка. — Голос Минги как назло такой теплый и приторный, такой натянутый, прям мерзко, но тепло в животе говорит совсем об обратной реакции на любимого. — Зачем же ты снова от меня сбежал? Тебе так нравится трепать папе нервы? Хонджун из последних сил держится чтобы не простонать да и не начать молить о толстом члене, чтобы он поскорее наполнил его тело, окунулся в его тепло. — Я жду ответа, шлюха. С кем ты был этот месяц, пока я искал тебя? Отвечай. Пальцы сильнее сжимают подбородок. Говорить практически невозможно. Ким невнятно скулит и Сон уберает руку. — Я не был ни с кем, — Старший откровенно мурлычет, когда рука, которая только что сжимала его лицо, теперь начинает сжимать тонкую шею. — всё время один. Я игрался с собой, думая о вас, папочка. Я ждал когда вы придёте за мной. В голове откровенно темнеет от нехватки кислорода. Хонджун обхватывает руками чужую руку, держит сильно, этого у него не отнимать, но не пытается убрать её. Только ластится ближе, глаза закатывает и беззвучно просит сжать своё горло ещё сильнее, показать ему кто же здесь хозяин. — Не насытнвя шавка. — С приторного тона Минги перешёл на откровенное рычание. Рука на шее притягивает лицо парня к паху. Заставляет уткнуться в него и не сметь пошевелиться. — Меня раздражает твоя болтовня. Твой рот подходит только для первоклассного минета, поэтому приступай. Кровь и возбуждение стучат где-то в районе затылка, не поймёшь точное место. Щекой Хонджун потирается о пах: целует его, гладит своим лицом, вдыхает аромат своего мужчины и своего члена. Терпения остаётся совсем мало тогда, когда младший шлёпает его по лицу, приказывая ускориться. Как бельё и штаны расстёгиваются Ким может только гадать — он этого не помнит. Память возвращается к нему на моменте, когда он начинает опускаться лицом вниз, сразу беря всё полностью. Смотреть на Сона снизу вверх было безумно. Быть в его власти — слишком приятно. Сон просто любуется картиной перед снизу. Он в открытую наслаждается видом его красных щек и ярким взглядом, которым Ким смотрит на его член. Его Хонджун просто идеален,ю м слишком красив. Он ничего не может поделать со своим слабым, только для него, сердцем. Его идеально подкаченное тело, его умение быть послушным и навыки в постели, в принципе, делали его идеальным. Позволяя парню уйти, он обещал найти его вновь. Чем бы не обернулись для него эти поиски, он всё равно найдёт его и вернёт в свой особняк. Привядет его к стене, как он давно хотел, и не отпустит. Больше никогда. Его сердце не выдержит ещё одного ухода. Ким поднимает глаза, сталкивается с уверенным и нежным взглядом Минги, который тут же покрывается коркой присущей ему наглости. Сегодня Минки точно доведёт его до пика. И его член в частности. Член у Сона большой, покрытий венами, горячий. Оторваться невозможно. Мужчина сверху не в силах прервать взгляд, вызывая смущению снизу. Замечая алые щёки, он хмыкает. — Чего же ты смущаешься? — Снова этот сладки тон. Невозможный. И Хонджун начинает бесстыдно пожирать младшего, в прямом смысле. Рука Сона медленно поднимается к лицу Кима. Большой палец невесомо поглаживает бархатную кожу на скулах, а глаза нижнего из-за этого нежного действия закрываются. Ощущение дразнящего прикосновение чужого носа к лобку заводит. Но старший решается показать свои коготки. Хонджун совсем слегка касается зубами головки, а потом быстро берёт полностью, но его уже поднимают и отрывают от члена, но не надолго. В то же мгновение, сажают обратно, но уже не ртом. А влагалищем. Его крупные бёдра ударяются о чужие крепкие. Тонкая полоска белья никак не спасает, она убирается мигом, открывая доступ ко всем прелестям юного тела. Кожа Хонджуна реагировала на любое касание и движение. Он смущённо прикрывает глаза и тихонько всхлипывает на ушко Минги. Старший позорно дёргается, когда руки Сона грубо касаются его ягодиц и клитора, начиная властно двигаться между чужих ног. — Давай, малышка. Покричи для меня. Ким надрывно вздыхает и снова опускается на член, с новой силой, ловя взглядом младшего, который кривит лицо в удовольствии. Их обоих тресет от удовольствия, но остановиться невозможно. Минки совсем не расслабляется, он продолжает контролировать чужое тело и разум полностью. Его рука касается клитора, ягодиц, бедер. Он гладит своим взглядом довольное лицо своего старшего. Аккуратная грудь слегка подрагивает от движений таза. Его соски уже давно встали из-за возбуждения. Они требуют к себе внимания, но младший, только из принципа, не решается к ним прикоснуться. Он должен проучить Хонджуна, а не потакать ему. Каждое касание Минги к дрожащему старшему заставляет его плакать. Как можно быть таким идеальным, Сон Минги, поясните? Каждый вздох этого парня сносил всем крышу. Буквально все попробовали затащить его к себе в постель. Но Минки ничего не замечая, продолжал гоняться за старшим, будто людей вокруг нет, только Хонджун. Хотя казалось бы... Иногда, голову посещали горькие мысли о вранье младшего. Мол, на самом деле Кима здесь любят только из-за особенности его тела и красоты лица. Это было бы тоже приятно, но хотелось, чтобы такой парень как младший полюбил его по-настоящему. Без разговоров с мужчиной, старший решил, что ему в этом доме не место и место только на члене, а потом можно и в закат бежать. Для него эти постоянные встречи с Соном было его ошибкой, слабостью перед ним. После стольких крышесносных ночей проведённых вместе они всё ещё боялись говорить. Было легче промолчать, сделать вид, убежать, чем сесть и вместе поговорить. Но, к счастью для Хонджуна, эти мысли улетают вместе с новым темпом, который поставил для них Минги. Быстро, слишком быстро. Он трахает жёстко, забывая о нежности, о прелюдии, хотя о каких прелюдиях может идти речь, если Ким не может и слова связать от удовольствия. Сон испытывает его терпение, выдержку. Сколько сможет продержаться его любимый малыш не умоляя его об оргазме? Его послушная малышка выдержит всё, что предложит ей её хозяин — это факт, уже проверенный. Сильные толчки становятся ещё грубее и глубже, жёстче. Младший буквально втрахивает мужчину в матрас. Никакой нежности, прям как Хонджун любит, как любит его вечно убегающий малыш. Оргаз старшего приходит вместе с громким криком и сладким: — Г-господин, ещё! — Его голос срывается, долго же он будет хрипеть, пытаясь оправдать это болезнью, но доля правда присутствует. Для него Минги — это болезнь, которая раскрашивает его тело белесыми “каплями наслаждения“. Кровать прогибается под тяжестью двух тел, одеяло принимает форму их фигур, а громкое и ненасытное дыхание, вместе с запахом страсти, рассказывают нам о том, что творилось в этой комнате всего минуту назад. Звёзды летают перед глазами, а в голове пусто. Вот так правильно, вот так должно быть. Такое состояние как наркотик для Кима — один раз получил, хочется всё больше, но он должен идти. Дыхание уже почти пришло в норму, пора уходить. Сердце разрывается снова и снова. Его походы медленно убивают его, стреляя точно в сердце, оставляя на нём новые шрамы. Кто знает, смогут ли они затянуться и исчезнуть или они останутся там навсегда? — Снова уходишь? — Сон мило хмурится. По его лицу видно, что он хочет спать. Какой же милый, думает про себя Хонджун, натягивая джинсы с двойной талией, одновременно с этим пытаясь привести волосы в порядок. — Да, как обычно, — Хонджун пытается держать себя в ежовых рукавицах, не показать свой дрожащий голос. Если он скажет мне "лежать тут со мной" я конечно останусь, ещё одна глупая ложь. Он уйдёт в любом случае. Не хочется заканчивать эту заурядную игру. — не хочу оставаться здесь. Надеюсь ты сможешь меня найти и в этот раз. Как обычно. Он найдёт его. Можно даже не гадать. Но если Ким постарается- Его не найдут, а шрамы никогда не заживут. Ведь его единственное лекарство — Минки.