От лжи два шага до правды.

Скарамучча открыл дверь своей квартиры, замечая в почтовом ящике возле двери какое-то торчащее письмо. Он ловким движением вытащил его, оглядывая белоснежный конверт без отправителя и получателя. Это напрягло, но парень ступил сначала в квартиру, прикрывая дверь, как раздался телефонный звонок. — Алло, слушаю, — привычным раздраженным тоном начал айдол, зажимая телефон между ухом и плечом, чтобы поставить сумку и снять ботинки. — Привет, мой дорогой, как ты? — приторный сладкий голос просочился розовым дымом из трубки, заставляя Скару опешить и разозлиться еще сильнее. — Уже получил мое письмо? Ну что ты молчишь, а, Скар? Или может мне называть тебя Куникудзуши? Тон девушки сменился на демонстративно напряженный, заставивший юношу только гневно сжать трубку, сдерживая себя, чтобы не выкинуть в окно. — Нет, называй меня Скарамучча, — процедил он, ощущая, как голос охрип от накатившей злости. Это не ускользнуло и от ушей гостьи, чей звонкий смех раздался по сторону экрана. — Вот же умничка, — хихикнула девушка, а после резко сменила интонацию голоса на деловитую: — Ты в курсе ситуации, происходящей в Инадзуме? Это Эи решила, что твое посещение сгладит ситуацию. — Как всегда, я обязан разгребать дерьмо за недо… — Скарамучча фыркнул, но договаривать не стал, чувствуя острый укол совести в отношении своей матери. Но айдол был в курсе всех событий происходящих сейчас в Тейвате, стараясь особо не беспокоиться по этому поводу, пока они не касаются его, как в теперешней ситуации. Компания «Фатуи» и правительница Снежной давно положили глаз на Инадзуму, пользуясь информацией в лице достоверного источника, питавшегося ненавистью предательства. Неожиданный звонок Яэ Мико тем более раздражал, что был бессмысленным — Скарамучча ни за что не признается жрице храма и приближенной правительницы, то есть его матери, в предательстве сына. Чем дальше, чем сильнее Скарамучча хотел увидеть падение Инадзумы и испуганные лица обеих женщин, причинивших ему боль в первые годы жизни. — Я надеюсь, что ты не натворишь глупостей, малыш? — спросила девушка, мастерски пряча настороженность за притворной мягкостью. — Я не отвечаю на идиотские вопросы, — сплюнул Скарамучча, облегчённо выдыхая, когда услышал протяжные гудки в трубке. — Чертова лисья морда, я разнесу ее храмы к чертовой матери! Парень швырнул телефон на стол, тут же плюхнувшись на кровать и от ярости стуча ногами по пушистой ткани, подымая в воздух прозрачные тучи пыли. Ему нужно было определенно хорошо отдохнуть перед отъездом, чтобы ему точно хватило сил сдерживаться при матери. Особенно, под проницательным взглядом главной жрицы инадзумских храмов. Он вспомнил про письмо и, поднявшись с кровати, окинул квартиру глазами на наличие конверта. Тот аккуратно лежал на полу возле входной двери, куда и направился Скара. Распечатав письмо, он смерил содержание презрительным и полным отвращения глазами, пока не дошел до конца. Глаза парня расширились, заполняясь давно неощущаемой эмоцией ужаса. Сложенный вдвое лист бумаги выпал из ослабевших пальцев, плавно приземляясь на пол. Скара еле-еле приткнулся к стене, съезжая и чувствуя, как рыдания подступают к горлу. Настолько противно знакомое чувство. Он хрипел, пытаясь заговорить: звук собственного голоса смог бы вероятно отрезвить помутившееся сознание. Он готов был ползти к окну, дабы почувствовать холодный зимний ветер воспаленной головой. Но так и продолжил сидеть на полу, сжимая до побеления костяшек руки и впиваясь ногтями в ладони. Скарамучча не знал, сколько времени прошло, когда в тишине комнаты стало легче дышать, и страх отпустило, накрывая волной облегчения. Парень выдохнул, шморгая носом, ощущая, как горят глаза после длительного плача. Айдол, опираясь на стенку, поднялся с пола, аккуратно обходя конверт на полу, словно любое прикосновение к нему приведет к неминуемой гибели. Он прошел в ванную, наощупь поворачивая кран. Шум воды раздался протяжным звоном в ушах, заставляя непривычно сморщиться. Однако она охладила разгоряченное и опухшее от слез лицо, на удивление, не потерявшее своей прежней прелести, а лишь привнося ноту печали и отчаяния в отблесках аметиста. Умывание подарило необходимое спокойствие и облегчение. Парень выдохнул, сдерживая себя от очередного приступа, и вышел из ванны, снимая майку на ходу и чувствуя порывы прохлады на животе и груди. Айдол лег на кровать и устало зевнул, прикрывая глаза. К счастью несчастного уснул он сразу, утомившись за тяжёлый день и количества тяжёлой информации. *** Чувствуя фальшивость собственной улыбки и идеальность движений, парень шел по коридору дворца. Играя с детьми и ощущая странную недостаточность от их поведения, мальчишка пытался успокоить себя, вынуждая обратиться к собственной матери. И он шел по залу к тайной комнате правительницы, едва не услышал знакомый голос главной жрицы: — Эи, ты спятила, милая?! Он твой ребенок, его нельзя втягивать в политические передряги, — в голосе девушки слышались нотки искреннего беспокойства за жизни обоих. Мальчишка замер на услышанных словах, чувствуя, как потеют ладони от волнения. — Яэ, у меня нет выбора. Передо мной раскрываются перспективы войны, которую они планируют развязать. Ты понимаешь… — тут она запеклась, словно подбирая другие слова, — я не хочу, чтобы кто-то… Мальчишка вспыхнул, чувствуя горячие слезы на щеках. Он сжал ладони и полетел прочь из зала, ощущая сдавливающую боль в груди. Неужели он настолько бесполезен, что мать решила просто его выкинуть? Это все из-за его чувствительности? Неужели с такими чертами характера он не сможет управлять государством? Мальчишка пришел в себя, когда наткнулся на ударивший в нос запах приближающейся грозы и скопившегося над морем электричества в мрачных тучах. Он выдохнул, вытирая щеки рукавом кимоно и пошел вдоль берега дальше, осознавая, что потерялся. Вскоре стемнело: покров ночи мягко осел на светящейся в лесу траве, а парень уже подымался к неизвестному святилищу, что манило подрагивающим огнем. — Кто ты? И что делаешь здесь в такой поздний час? — маленькая девчушка посмотрела на парня, смеряя его подозрительным взглядом. — Я Куникудзуши, — ответил он, чувствуя странное напряжение вокруг места, куда он пришел, но, дабы успокоить себя, отмахнулся от этой мысли — Я просто заблудился, когда шел из Татарасуны. — Татарасуна? — удивлённо переспросила незнакомка, присаживаясь на одну из каменных ступенек. — Знакомое местечко. Но что ты там делал? — Я там живу, — невозмутимо ответил парень, почесывая затылок. — Во дворце? — слегка прищурившись, уточнила девушка. Когда Куникудзуши кивнул, она расплылась в мягкой улыбке, разглядывая того с меньшим отвращением. — Куникудзуши… тяжело тебе? Мальчишка опешил, но кивнул. Девушка с минуту размышляла, разглядывая покачивающуюся траву на ветру и вместе с ней дрожащий свет. Молчание странной незнакомки перестало напрягать, потому парнишка присел рядышком, облегчённо выдыхая, когда лёгкие больше не сжимало цепями обиды на свою мать. — Я могу тебе помочь, Куникудзуши, — неожиданно задумчиво протянула она, и один из уголков губ дрогнул, когда мальчишка расплылся в улыбке, делающей его лицо ещё прекраснее. Мягкая бледная кожа под светом дрожащих фонарей казалась кукольной. — Твоя мать страдает из-за любви к тебе и долга перед своей страной. Ты знаешь это? — Она хочет продать меня, — печально выдохнул парнишка, скрещивая руки на груди и подтягивая колени чуть ближе, слегка злясь. — Предательница! Она недостойна зваться моей матерью. — Значит, не знаешь, — с ухмылкой продолжила девушка, — не хочешь пройтись со мной? Я думаю, я знаю человека, что поможет тебе получше меня. Куникудзуши кивнул, направляясь за ней вглубь леса. Однако спустя несколько минут по еле заметной тропинке они вышли к небольшой равнине, вдалеке которой виднелась высокая гора. Девушка мягко улыбнулась, протянув парнишке маленький пузырек с легко светящейся розовой жидкостью, цветом напоминающую костюм Яэ Мико. Однако Куникудзуши отмахнулся от этой мысли, принимая его и выпивая, как только незнакомка кивнула. Перед глазами замутило, он успел ухватиться за ствол дерева или то была рука девушки? Все поплыло, превращаясь в витиеватые круги, среди которых парнишка различал картинки кицуне — хранительниц храмов, к которым как раз-таки относилась Яэ Мико, потом даже их заволокло розовым туманом. Спустя пару минут он рассеялся, открывая взор на огромный толстый ствол дерева, тори по небольшому периметру и парочку жриц стоящих неподалеку и глазеющих на него. — Куникудзуши? — послышался удивленный и знакомый голос. Парнишка обернулся, замечая Гудзи Яэ, идущую быстрым шагом к нему и хватающая его за руку: — Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что… — Я знаю то, что вы хотите продать меня, дабы прекратить войну, — отчаянно воскликнул юноша, словно взывая молитвой и жаждой быть услышанным, и ощутил, как слезы жгут глаза: — Она недостойна зваться моей матерью! — Так ты уже в курсе, — Яэ Мико натянуто улыбнулась, внезапно помрачнев, — тогда давай я пополню запас твоих знаний. Пройдем со мной, — жрица отпустила его руку, скрещивая их на груди и разворачиваясь к храму. Парнишка поник, но все равно оглянулся, чтобы осознать, что незнакомка исчезла при появлении Гудзи Яэ. Они вошли в помещение, где обычно проходят заседания жриц. Заметив хмурое и озлобленное лицо девушки, многие тотчас оставили все дела, чувствуя полный досады и злости взгляд Яэ Мико. В таком состоянии ее видели весьма редко за длинную жизнь кицунэ. Как только дверь закрылась за последним живым существом в комнате, девушка пригласила Куникудзуши за стол и последовала примером. Парнишка сел напротив и чувствовал витающий в воздухе накаленный запах электричества. — Куникудзуши, я даю тебе право выбора, — резко начала жрица, прикрывая глаза, — либо ты едешь в Снежную, либо я отвезу тебя на Цуруми. — Какая глупость, — фыркнул мальчишка, скрещивая руки, но чувствуя болезненный укол в груди, — я не удивлен, что такая мысль пришла в голову той, что называет себя моей матерью. — Послушай, милый, — с нажимом произнесла девушка, приоткрывая один глаз, но не дернувшись телом, — у нее меньше прав, чем у нас. Парень сверкнул глазами, готовый перебить жрицу, но в какой-то момент передумал и замолчал, раздумывая над тем, какую выгоду получит он, если уедет из Инадзумы. Кажется, Яэ Мико купилась на его притворное согласие, когда Куникудзуши наконец кивнул и недовольно протянул: — Я хочу уехать. И как можно быстрее. — Это невозможно сейчас, — невозмутимо ответила Яэ Мико, в оба глаза рассматривая рассерженного мальчишку. — Значит сделай так, чтобы это было возможно, — бросил он, поднимаясь из-за стола и подходя к двери, — я не хочу видеть ее страданий, порожденных мной, так что сотри ей все воспоминания обо мне после отъезда. Яэ Мико опешила, что даже ее вечно спокойные уши кицунэ дернулись от удивления. Она явно не ожидала видеть подобное признание из уст этого мальчишки. Гудзи Яэ осталась сидеть за столом, обдумывая свои дальнейшие действия. Самой сложной задачей сейчас было стирание воспоминаний подруги о ее сыне по его же просьбе. Парень снова наткнулся на незнакомку, одетую уже по-другому. Если поначалу темные, прямые волосы и кимоно выдавали в ней жрицу, то сейчас одетая в коротенькое платьице и с собранными в хвост белокурыми, почти пепельными волосами она напоминала о девочках-эльфийках со страниц сказок. — Я надеюсь, что ты не пожалеешь о своем решении, — хихикнула она, махая ему рукой. — Кто ты? — робко спросил мальчишка, останавливаясь и вглядываясь в большие глаза. — Я — то, в чем ты нуждаешься, — девушка вдруг резко развернулась и пошла вниз по лестнице. — Я — твой друг. — Что? — непонимающе выдавил из себя Куникудзуши, чувствуя странное напряжение от незнакомки и неловкость. — Как я должен это понимать? — Как думаешь, так и понимай, — простодушно ответила она, но, парнишка остановился, напрягшись, что не ускользнуло от поменявшегося блеска в чужих глазах. — К концу своего пути ты поймёшь, о чем я, Куникудзуши. — Ох, ладно, — сдался мальчишка, дальше спускаясь за незнакомкой по лестнице. Она вдруг остановилась, приседая на ступеньку и молча ткнула пальцем в горизонт. Куникудзуши последовал ее примеру и сел чуть выше, глядя в указанное место. На горизонте алел рассвет, рассыпаясь искрящимися лучами света. Капли росы на тори и пышной траве серебрились, отсвечиваясь прямо в глаза. Багряное полотно постепенно растворялось, словно таяло под давление подымавшегося, величественного солнца. Туман переливался вуалью уходящей ночи и медленно исчезал. — Как тебя зовут? — спросил неожиданно парнишка, не сводя взгляда с разворачивающейся прекрасной картины перед глазами. — Как хочешь, так и называй, — просто ответила девушка, подымаясь с камня и отряхивая платье. — Я думаю, что тебе пора, — на удивление серьезно начала она, доставая знакомый бутылек из кармана одежды. Куникудзуши вздохнул, но молча принял пузырёк и залпом выпил, успевая последний раз взглянуть на новоиспеченную знакомую и мягко улыбнуться, прежде чем окружающий мир рассыпался перед глазами.