Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

На улице сыро. Слякоть и вообще погода отвратная. Капает дождь, ходит прохладный ветер. Чонвон обычно ни ногой в такую погоду без шарфа, шапки и перчаток, но в этот раз ему так все равно. Он даже зонт оставил в университете. Он, вообще-то, всё в университете оставил. И сумку свою, и пальто в гардеробе, и там же шапку, шарф и перчатки. В кармане брюк с ним лишь телефон. Портмоне валяется в сумке и Ян свято надеется, что до того никому не будет дела. А вот ключи от квартиры ему бы не помешали, не под дверью же ночевать, но для таких экстренных ситуаций у хозяйки квартиры, которая живёт с ним на одной лестничной площадке, есть запасные. Так что не страшно. Вообще не страшно. Ничего. Всё решается. Чонвон об этом думает в последнее время очень часто. Как бы глубоко ты не был в заднице, ты из неё выберешься. Кому-то нужно больше времени, кому-то меньше. В любом случае и из этой ситуации он найдёт выход. Как не найти… С самого детства Чонвон чувствовал себя самым забытым, беззащитным и никому не нужным человеком. Вечно работающие родители никогда не могли дать ему столько внимания, сколько ему нужно было, друзей как таковых никогда не было, а если какие-то знакомые и появлялись, то совсем не такие, с которыми можно поделиться тем, что тревожит или провести время, как это делают настоящие друзья. Чонвон плохо сходился с людьми, провальные попытки только сильнее его отталкивали от новых знакомств и в итоге он превратился в того, кем он сейчас является. Необщительный, вечно замкнутый, тихий и скромный парень, который просто сливается со стенами из-за того насколько он безликий. Ситуация не улучшалась никогда, даже когда парень менял классы и обещал себе, что вот сейчас он заведёт друзей и сможет жить как обычный подросток. Но Чонвон уже не подросток, он вполне взрослый человек, студент второго курса как-никак, и даже сейчас ситуация никак не исправилась. Тихий, прозрачный, неинтересный, скучный. У него всегда было много времени для самого себя и вместо того, чтобы продуктивно его использовать, он выбрал счастье. Он задротил в игры, смотрел много сериалов, занимался спортом, любовью к которому воспылал с самого детства. Тхеквондо он уже не занимается три года, с того времени, как бросил его в последнем классе старшей школы, чтобы уделять больше времени для подготовки к экзаменам, но это не значит, что он потерял сноровку и вовсе себя запустил. Наоборот, времяпрепровождение с гирями и скакалкой сказались на его теле лучшим образом и сейчас он выглядит весьма… весьма хорошо. Без преувеличений рельефное тело, хороший рост, заостренные мужественные черты лица. Наконец-то его лицо вытянулось и он перестал выглядеть как пельмень. Не сказать, что это принесло много изменений в его жизнь. Парни и девушки не повалили к нему как с разбитой плотины. Но… Но. Он как-то сумел упасть в глаза Ким Сону — очень… очень популярного парня. Глупо отрицать его популярность в пределах университета. Этого парня знали почти все из-за его огромной социальной активности. Да и вообще университет многим ему обязан за праздники и мероприятия, которые он провел, и достижения, заработанные честным трудом. Ким Сону занимает высокую ступень в рейтинге по знаниям, весьма активный в плане учебной жизни, да и вообще чуть ли не лицо своей группы. Он, конечно, не был богатым принцем к ногам которого падали все девушки, но Сону знали многие. С Сону дружили многие. Сону светился, искрился. Сону шумный, эмоциональный, энергичный. Сону полная противоположность ему и, конечно, Чонвону стоило сразу что-то заподозрить, когда такой парень начал проявлять к нему внимание, но… но он такой глупый. И такой слабый к вниманию. К приятным словам, к комплиментам, к заботе, к заинтересованности в нем, как в человеке. Сначала Сону стал ему другом. Хорошим другом. Он стал тем, кому Чонвон рассказывал всё, с кем было так легко и просто. Чонвон будто бы возвращался в дом, о котором всегда мечтал, когда проводил время с Сону, а потом… а потом случилась невероятная вещь в реальность которой плохо верилось. И, о боже, конечно же, теперь всё понятно, но от этого не легче. Чонвон помнит тот день очень хорошо, тогда был первый холодный день после тёплого лета, Сону принёс ему любимый сладкий карамельный латте, с предлогом того, что нужно греться и сидел вместе с ним до самого вечера в университетской библиотеке, пока Чонвон делал проект. Сону просто сидел рядом даже не отвлекаясь на телефон, не читая никакую книгу и не занимаясь своей домашкой. Он смотрел долго и без перерывов на Яна, а потом неожиданно притулился к нему, положил голову на плечо и обнял за руку. Стоит ли говорить, что Ян подобного не ожидал? Он был в таком шоке, что даже ничего не сказал и никак не отреагировал, а очнулся уже тогда, когда Сону сладко дремал на его плече. С того дня, Ян так предполагает, и начались их… отношения? Да, именно со знаком вопроса, потому что всё, что между ними происходило, уж очень было похоже на отношения, хоть и ничего не озвучивалось вслух, но и Чонвон не тупой, и Сону ничего просто так не делает. Чонвон понимал, что такого чуда ждать не стоит, что что-то здесь нечисто, но так безответственно поддался чужой заботе, чужим прикосновениям и вот… в итоге обжёгся тем же огнём, которым Сону его грел. Грел все три месяца их отношений. Сладких отношений, ванильных. Сону переплетал их пальцы, любил обнимать, рассказывать что-то шёпотом на ухо и улыбаться только ему, а ещё иногда целовать в щеку и это… это… У Чонвона каждый раз сердце замирало и пальцы дрожали, когда он чувствовал как нежные и пухлые губы касались его скулы, щеки или подбородка, ведь это было так невероятно. Больше всего Сону любил его целовать в родинку на линии челюсти, потому что она была очаровательная по его словам и нуждалась в поцелуе. Чонвон такой глупый придурок. Потому что как всё-таки ему нравится этот парень. Как сильно. Как сильно он любил это время, как он верил. Как ошибочно. Ведь чего-то подобного и стоило ожидать. Ведь так только в фильмах бывает: невзрачная серая мышка и обаятельный любимый всеми популярный парень. Чонвон всё понял, когда услышал чужой разговор, всё — без преувеличений. Боже, хоть бы подумали, что о таком, да ещё и в его аудитории, точно не стоит разговаривать. Придурочный спор на него между Сону и его одногруппником, который они обсуждали прямо в помещении, заставил Яна выбежать как есть на улицу, вот только толку? От позора не убежишь. От своих чувств тем более. Глупый Чонвон. Бессердечный Сону. Отвратительный мир. Жестокий. А он всё-таки такой слабый. Дождь больно и неприятно бьёт по лицу на котором обреченность и обида удобно располагаются рука об руку. Ужасно холодно, Чонвону хочется спрятаться в ближайший куст от этого холода, который разрастается, кажется, из его груди, но всё, что он реально хочет, это упасть в объятия своей кровати и рыдать громко, долго, обнимая себя руками и собирая сердце по частичкам. Он же просто хотел обычной дружбы, тёплых отношений, почему с ним всегда случаются такие вещи, почему он всегда недостоин любви? Он наступает в лужи и обзор весьма скверный, ведь он в шаге от того, чтобы реально разрыдаться. Ветер тарабанит в ушах и ему от холода буквально больно, но тревожит это до того самого момента, пока его не хватают за плечо. У Сону красивое пальто цвета корицы, вот только почему-то тот его не надел. В этом тонком пуловере ему, вероятно, ещё холоднее, чем Яну, и почему только раздетый выбежал? Пусть Сону и поспорил на него это не значит, что Чонвон сразу же возненавидит его. Он скорее просто разочарован в нем, но он точно не может так быстро его разлюбить. Да боже, он его любит по-настоящему, без спора. Потому что он не играл, не притворялся, он чувствовал всё это честно и без фальши. Он думал, что Сону с ним честен так же. Но, боже, он наверняка даже и не гей, как Чонвон вообще мог поверить, что его захочет такой парень как Ким Сону. — Ты слышал? — первым делом спрашивает запыхавшийся Сону, цепляясь за его зипку длинными пальцами, буквально удерживая на месте. — Что ты решил поспорить на то, как долго будешь уламывать нелюдимого дурочка? — колко передаёт суть разговора Ян, пытаясь придать себе не такой жалкий вид, — да, конечно, вы нашли хорошее место, чтобы обсудить какой я доверчивый придурок. Это всё? Не переживай, можешь сказать своим, что всё было. Какие там условия не знаю, но если что подыграю. Чонвон плюется ядом, это его защитная реакция, хоть и редко он так себя ведёт. Сону же становится безумно несчастным, когда понимает насколько все плохо обернулось. Чонвон хочет уйти, но Ким не даёт, удерживая на месте и делая шаги навстречу, заглядывая в мокрое от дождя лицо, к которому липли пряди каштановых волос. — Чонвони, — ласкательная форма имени его сожалеющим плаксивым голосом, конечно же, черканула по сердцу. Сону всегда его Чонвони называл, он это делал как-то по-особенному. Боже, он заставлял Яна чувствовать себя таким особенным, таким важным. И где они теперь? — Сону, я всё понял. Было глупо с моей стороны думать, что у нас действительно будут нормальные отношения, мне даже стыдно, что повёлся на это, но не важно. Всё не важно. Давай закончим этот цирк и сделаем вид, что ничего не было, — Чонвон говорит и будто бы кусок от сердца отрывает. Он говорит такую неправду. Делает вид, что ему не больно, ведёт себя так, будто бы его не задевает. — Я виноват, Чонвони, прости. Я так виноват, я поступил ужасно подло, — высоким голосом говорит Сону, щуря глаза от бьющего по его лицу дождя, — это всё было таким только вначале. Да, я поспорил и я жалею, но потом, когда мы начали общаться, ты был таким… таким. Ты такой замечательный, такой прекрасный, ты оказался совсем другим, не таким, как мне о тебе все говорили. — Мне теперь раскинуть руки для объятий и кричать в небо о том, что я тебя прощаю и всё в порядке? — колко замечает Ян и лицо Сону становится ещё более обреченным. — Нет, всё не в порядке, — тихо говорит он, сильнее прижимаясь, напуганный тем, что Чонвон сейчас просто убежит, — я отвратительный человек и я бы на твоём месте не простил бы себя, но… ты мне действительно нравишься. Правда. Я клянусь, ты мне нравишься. Всем. Ты замечательный. Ты такой хороший, такой прекрасный, я никогда не думал, что ты такой. Я был сначала удивлен, а потом я пытался придерживаться своего плана, но я просто влюбился в тебя. Если бы я знал я бы никогда так не поступил. — Но ты сделал. Ты поспорил на меня и на мои чувства, — выдохнул Ян, пытаясь не казаться таким жалким, как он есть на самом деле. Получалось? Вовсе нет. Чонвон попытался выбраться из чужого захвата, но тот стал панически крепче и сильнее. Сону не собирался его выпускать, уже чуть ли не заходясь истерикой. — Чонвони, нет! Хочешь ударь меня, хочешь обзови. Скажи всё, что ты думаешь, выскажи мне как ты этого хочешь: криком, с бранью, только, пожалуйста, не уходи. И то как он выглядит в эту минуту — сыграть сложно. Чонвон правда уверен, что такие чувства и эмоции не дались бы даже актёрским навыкам Ким Сону. Но он же не может прямо тут простить его. Он не может так просто это спустить с его рук. И он никогда его не ударит, боже мой, глупости. — По тебе театр плачет, — закатывает глаза Чонвон, избегая прямого взгляда в чужое отчаянное лицо. Всё, что плачет, так это только он. Уже по-настоящему, заметно. Сону плачет вместе с ним, не позволяя выбраться из его хватки, обнимая против воли, прижимаясь всем телом. Мокрым, продрогшим телом. Такими темпами у них сто процентов к вечеру будет жар. Чонвон уже один раз болел при Сону и тот о нем так мило заботился: покупал лекарства, готовил всё, что Чонвон хотел, сбивал ему температуру и писал все конспекты по парам, которые он пропустил, подделывая его почерк. Так честно. Так правдиво, что у Яна и мысли не возникало, что он не искренен. — Прости, — воет ему в шею Сону и повторяет снова и снова, — прости, я ужасный, я дурак, прости, прости, прости… Да, а так хотелось красиво уйти. Чонвон снова слабак, только теперь к этому парню. К парню, который сделал ему ужасно больно. И продолжает, но… но почему же Ян не может обидеться на него по-настоящему и наконец-то оттолкнуть. Почему он беспокоится о чужом вырвавшемся из груди кашле и кусает губы из-за подрагивающих плечей. Боже, они замёрзли каждой косточкой. — Ладно, давай вернёмся в универ и заберём наши вещи, — предлагает он и робко поглаживает Кима по голове. — Давай, мой дом буквально через дорогу, пошли ко мне. Я боюсь, что ты заболеешь снова, ты же только недавно переболел. Помнит значит, и вроде как даже беспокоится. — Это точно не продолжение дурацкого спора? — всё-таки уточняет он и Ким яростно мотает головой. — Нет, нет, никакого спора. Я тебя люблю честно, честно, честно. Правда! Хорошо, Чонвон либо наступает на эти грабли во второй раз, опасаясь разбить себя и своё доверие к людям навсегда или действительно может обрести настоящие отношения с Сону. Теперь правдивые, не прикрывающие ужасный спор. — Хорошо, пошли к тебе, но это не значит, что я тебя простил. — Конечно, — слабая сожалеющая улыбка проскальзывает на лице Кима, — ты не должен меня прощать, ты должен обижаться. Я обещаю доказать, что мои чувства настоящие и я больше никогда не поступлю так с тобой. Чонвону бы и вправду обижаться долго, может быть даже быть мудаком по отношению к Киму, взять как-то для себя корысть, но он проводит пальцами по бледной влажной и очень холодной щеке, и обнимает Сону, такого же холодного и мокрого. Ким льнет со всем своим желанием, крепко цепляясь за него и даже чуть облегченно выдыхая. — Мы будем безумно много разговаривать и обниматься, и снова разговаривать, а ты можешь делать всё, что хочешь… А помнишь, тебе понравились мои кофты? Я тебе все отдам! — как маленький обещает Ким, до конца не веря, что Чонвон даёт ему второй шанс. — Конечно, ты мне должен теперь очень много. Я заберу всю одежду из твоего шкафа и буду много-много болтать о тхэквондо, играх и учёбе, чтобы ты сам от меня ушёл со скуки, — обещает он больше коварно. — Никогда не уйду… Чонвони, спасибо, — плачет ему снова Сону, обнимая крепче и крепче, — спасибо, котенок, я обещаю… о-обещаю, я докажу… я тебя люблю. Впрочем, да, Сону, оказывается, действительно его любит. А Чонвон, оказывается, не может на него обижаться. Глупый спор стал «семейной» шуткой, а Чонвон наконец-то перестал быть одинок.