Мост надежды

Дэдмэн только что закончил свой диалог с доктором Марией Осиповой. С этим талантливейшим генетиком из России его познакомила Алекс два с половиной года назад, как только между континентами была налажена стабильная Хиральная Сеть. Как оказалось, медицина у русских была развита намного лучше. Мария возглавляла несколько лабораторий, занимавшихся клонированием. Ей пока не удалось раскрыть секрет столь быстрого увядания внутренних органов коронера, но по крайней мере она нашла способ замедлить его. Женщина предлагала Дэдмэну посетить Россию для серии операций по замене некоторых частей его тела, но он колебался. За столько лет общения и совместной работы между докторами возникла симпатия, и в последнее время их разговоры иногда даже походили на флирт. Как бы не хотелось коронеру познакомиться с Марией лично, он решил отложить принятие такого ответственного решения на потом. Дэдмэн нетерпеливо взглянул на часы, как будто бы ожидал прибытие танкера из России к какому-то определенному часу. Транспорт приходил в док Исследовательского Центра раз в месяц, но никогда не придерживался расписания — все очень зависело от погоды, царящей на Смоляном Океане. Но мужчине очень не терпелось встретить своих старых друзей из поездки — их визит по обмену опытом и технологиями слегка затянулся, и вместо предполагаемого года они провели в России целых три. Да, они часто общались, но никакая Хиралеграмма не заменит настоящего человека рядом. И вот, в один прекрасный день, во время беседы Дэдмэна и Хартмэна, последний заявил ему, что их часть работы в России завершена, и они очень скоро вернутся домой. За эти три года в России был проделан колоссальный труд — доведена до совершенства Хиральная Сеть, а также установлена связь с Китаем. Аномалии, бушевавшие между этой страной и Россией, оказались множественными Суперячейками, причину возникновения которых Хартмэн установил достаточно быстро, а потом ему понадобился еще год, чтобы найти способ их устранить. Как неоднократно сетовала Алекс, ученый проводил слишком много времени на Берегу. С его согласия русские программисты изменили программу его кардиостимулятора, и теперь он мог изучать Берег так долго, на сколько ему это было необходимо, без вреда для здоровья. Для него сконструировали специальную капсулу с системой полного поддержания жизни. С Хартмэном там вообще носились, как с писаной торбой — слишком ценным сотрудником он оказался. Алекс тоже не сидела без дела — при поддержке местных онкологов она смогла довести свой способ лечения рака до совершенства. Дэдмэн еще раз взглянул на часы, но теперь это как будто бы сработало — он услышал знакомый гул, доносящийся со стороны дока. Выскочив наружу настолько быстро, на сколько ему позволяла комплекция, коронер уселся за руль грузовика и рванул в сторону Океана. Танкер как раз пришвартовался и выдвинул пассажирский коридор, чтобы люди могли сойти на берег. Первая вышла Алекс и, увидев Дэдмэна, в прямом смысле слова радостно повисла у него на шее. Растрогавшись от такого проявления чувств, мужчина ощутил, как защипало глаза — достал платок и, сняв очки, промокнул навернувшиеся слезы. Когда он надел очки снова — перед ним стоял его старый друг Хартмэн, почти не изменившийся, может, слегка поправившийся, протягивающий ему правую руку для приветствия, а левой рукой прижимающий к себе годовалого малыша. Дэдмэн пожал руку старого друга и вместо приветствия произнес, улыбаясь: — Почему не рассказали?.. — Хотели сделать тебе сюрприз, — усмехнулся ученый, — выпьем по стаканчику сегодня вечером, как в старые-добрые времена? — Конечно, — радостно ответил Дэдмэн. Он смотрел на своих друзей — таких красивых, радостных и счастливых, что почувствовал какое-то причастие к их благополучию, как будто бы частичка их счастья передалась и ему.