My horny boss

Эта белокурая чертовка сводила с ума его твердый разум каждый божий день вот уже три недели. Кэтрин Хилл - ассистент главного бухгалтера, принятая на работу чуть меньше месяца назад. Дерзкая, самоуверенная, острая на язык - таких сотрудников, обычно, не жалуют. Она бесила своей дерзостью и будоражила одновременно. Навязчивое, практически маниакальное желание сбить с нее эту спесь преследовало Ходжа ежедневно, ежеминутно, ежесекундно. Она внесла хаос в привычную, выстроенную годами, старательно отточенную железную дисциплину компании, что, само собой, не могло остаться без внимания. Эти большие, чертовски сексуальные губы, старательно очерченные кроваво-красной помадой, не стеснялись абсолютно никаких выражений, вызывая дикое желание занять их совершенно другим делом. В фантазиях Ходжа ее длинные ноги, обутые в немыслимо высокие шпильки, были покорно закинуты на его плечи, в то время как ее губы неистово кричали, умоляя его не останавливаться. Ходж нервно постукивал ручкой по столу из массива темного дуба, время от времени поглядывая на часы. В пятничный вечер он предпочел бы растянуться на диване со стаканом хорошего ирландского виски, но вместо этого был вынужден ждать квартальный отчет, с которым мисс Хилл, будто нарочно, не торопилась. Услышав уверенный стук каблуков, а затем звук открывающейся двери, он с облегчением выдохнул, мысленно настроившись в скором времени отправиться домой. Кэтрин уверенным шагом прошла к столу с его стороны и с глухим стуком опустила на стол папку с документами. - Здесь за два месяца, остальное будет позже. В Ходже поднялась волна гнева и раздражения, и он, помедлив пару секунд, поднял на нее колкий взгляд. - Какого черта?! Вы издеваетесь?! Ее взгляд был самоуверенным, наглым, непробиваемым. Она скрестила руки на груди. - Это все, что я успела сделать. Я не собираюсь торчать здесь сверхурочно ради отчета! Остальное будет на следующей неделе. Ходж до сих пор не осознавал, что действительно слышит это. Ни один из сотрудников никогда прежде не позволял себе такого тона. Он чувствовал как закипает, как переполненная чаша терпения вот вот треснет от напора эмоций, как дико ему хочется намотать ее волосы на кулак и напомнить о субординации. Охваченный бурей эмоций, он поднялся со своего стула, срываясь на низкий, грубый крик. - Да Вы охренели?! Кем Вы себя тут возомнили?! Большим начальником?! С таким отношением к работе можете смело писать заявление по собственному! Кэтрин вздрогнула, явно не ожидая такого напора. Надменность и непоколебимость на ее лицо молниеносно сменились на удивление и страх. Вся фальшивая стервозность, вся напускная спесь по щелчку пальцев рассыпались на тысячи осколков, обнажив кроткую, испуганную, неуверенную девочку. Теперь она смотрела на него снизу вверх глазами испуганной лани. - Я...я... - Куда же подевалась Ваша дерзость? - Ходж, ухмыляясь, скрестил руки на груди. - Я… Вы никогда раньше не кричали. - Поэтому ты решила, что можно этим нагло пользоваться? Громкий дрожащий выход. - Нет, я не... простите. Ее губы задрожали, а глаза заблестели. Она слегка запрокинула голову, борясь с подступающими слезами, и начала быстро моргать.  Ходж испытывал просто невероятную бурю эмоций. Еще пару минут назад эта самоуверенная женщина готова была без раздумий вступить в словесную перепалку, а уже сейчас эта маленькая хрупкая девочка вздрагивала от испуга, готовая вот вот разрыдаться.  Желание наказать ее за дерзость смешалось с желанием сгрести ее в объятия и трепетно успокаивать. Но все сводилось к одному - он хотел ее, любую. Он хотел ее дерзкую и наглую. Он хотел ее трепетную и нежную. Хотел по-разному, но одинаково сильно. Когда она, наконец, перевела на него свой взгляд, Ходж был больше не в силах противиться своим желаниям. Он притянул ее к себе, заставляя присесть на стол, и прильнул к ее губам. Она попыталась отстраниться, но он не позволил, сильнее сжимая большими ладонями тонкую талию. Он безжалостно сминал ее большие нежные губы своими, ни на секунду не прерывая поцелуй. Его язык жадно исследовал каждый сантиметр ее горячего рта, в то время, пока ее руки блуждали по его крепкому торсу, не зная где остановиться. Его влажные поцелуи сместились на подбородок, шею, ключицы. Пальцы ловко справлялись с маленькими пуговицами ее черной рубашки, открывая еще больший доступ. Эти губы, которые последние три недели только и делали, что пререкались, теперь сладко и протяжно постанывали. Она пьянила, сводила с ума, заставляла отключать разум и здравый смысл, превращая Ходжа в озабоченного подростка. Ее нежная кожа горела, практически плавилась под его прикосновениями. Ходж скользнул губами к небольшой упругой груди и, нащупав твердый сосок через тонкое красное кружево, слегка прикусил его зубами. Кэтрин застонала так, что в его штанах стало до боли тесно. Он вернулся к ее губам с глубоким развязным поцелуем, всего на несколько секунд, чтобы потом опуститься перед ней на колени. С трудом подняв юбку, чертовски плотно облегающую бедра, до талии, Ходж одним рывком усадил Кэтрин на край стола, широко разводя ее ноги. Тонкий каблук ее туфли уперся в его кожаное кресло. Он перехватил ее вторую ногу и медленно провел языком дорожку от лодыжки до внутренней поверхности бедра, заставляя ее покрыться мурашками. Осыпал ее бедра еле заметными поцелуями, постепенно подбираясь к самому горячему месту. Мягким расслабленным языком скользнул по тонкому кружеву трусиков, от чего она рвано вдохнула сквозь зубы и сжала пальцами край стола. Если бы у похоти был запах, он совершенно точно был бы именно таким. Она пахла страстью, вожделением и сладким миндалем. Ее близость кружила голову. Он пальцем отодвинул ее трусики в сторону и еще раз провел языком, теперь уже по обнаженной горячей плоти. Она была как мед, как божественный нектар, как амброзия, вызывая желание вылизать все до последней капли. Ходж на несколько секунд отвлекся, только для того, чтобы освободить ее от мешающих трусиков, а затем с новой силой прильнул к ней губами. Он наслаждался ей, как самым вкусным на свете лакомством. Он лизал ее, как ребенок тающее на солнце мороженое. Он посасывал и кусал ее. Он проникал языком внутрь, где было горячо и так чертовски влажно. Она, как змея извивалась под напором его ласк. Он слегка отстранился и ввел в нее средний палец, срывая с ее губ глухой стон. - Господи, какая же ты мокрая! Сгибая палец внутри, Ходж с упоением снова приник к ее губам, на этот раз не собираясь останавливаться. Его ласки становились все напористее и активнее, его язык не знал усталости. Кэтрин балансировала на грани. В порыве страсти она положила ладонь на его голову, но тут же одернула ее обратно, побоявшись показаться слишком дерзкой. Ходж, уловив этот жест, перехватил ее руку и вернул на место. Почувствовав его позволение, она с силой сжала пальцами его волосы и от резко нахлынувшего возбуждения начала двигать бедрами навстречу его языку. Она начала громко и часто дышать, чувствуя как мышцы внизу живота начинают напрягаться, как нарастает сладкое, распирающее ощущение. Несколько секунд, и накопившаяся энергия вырвалась наружу под громкий протяжный стон и волну неконтролируемых конвульсий. Когда последние отголоски оргазма отступили, тело стало слабым и ватным, нога обессиленно соскользнула с кресла. Ходж одним рывком поднялся на ноги. - Эй, не падай. Мы еще не закончили. Он вытер нижнюю губу подушечкой большого пальца и поцеловал ее, лаская языком ее губы. Отодвинул мягкие чашечки ее бра в стороны, обнажая грудь с торчащими бусинками сосков цвета молочного шоколада. Слегка подался назад, оценивая результат и улыбаясь открывшемуся виду. Он сжал ее грудь обеими ладонями и принялся жадно ласкать ее губами и языком, мечась от одной к другой. Так, как будто делает это в последний раз, перед тем как навсегда отпустить. Кэтрин потянулась к его брюкам и, нащупав твердый бугор, с нажимом провела по нему ладонью. Ходж глухо застонал, не отрываясь от ее груди. Она ловко расправилась с пряжкой его ремня и замком брюк. Чуть приспустив боксеры, освободила его затвердевший член и обхватила его ладонью, сильно сжимая. Ходж отстранился, чтобы посмотреть на нее. В ее взгляде снова была непокорность и решимость. - Ты посмотри! Вот и дерзость вернулась! Недолго ты была кроткой и покладистой. - Мы что, так и будем попусту болтать?! В глазах Ходжа загорелся огонь. Он уже подарил удовольствие нежной и хрупкой Кэтрин, теперь он желал наказать ее дерзкое и наглое альтер эго. Одним резким движением он развернул ее к себе спиной, заставляя лечь грудью на рабочий стол. Завел обе ее руки за спину, фиксируя запястья одной своей ладонью. Она попыталась дернуться, но была тут же награждена звонким шлепком по ягодице, и вскрикнула от приятной жалящей боли. Он заполнил ее одним стремительным, сильным толчком, и она протяжно застонала, выгибая спину. В ней было чертовски приятно, горячо и так тесно, что Ходж не смог растягивать удовольствие и начал двигаться быстро, сильно, уверенно. Резкие, грубые толчки заставляли ее стонать без возможности передышки. Он крепко держал ее бедра, двигая их навстречу своим. Звуки шлепков и стоны эхом разносились по вечерней тишине кабинета. Когда Кэтрин показалось, что она больше не выдержит такого агрессивного напора, Ходж неожиданно вышел из нее и она почувствовала как по пояснице разливается тепло, а до ушей донесся сдавленный стон, больше похожий на рычание. Ходж заботливо привел ее в порядок с помощью салфеток и нежно поцеловал, сжав ее щеки ладонями. - Мисс Хилл, я буду ждать отчет на следующей неделе. Если Вам вдруг понадобится еще отсрочка, Вы знаете как ее получить.