оловянный солдатик

4 казалось, воцарившуюся идиллию громких, требовательных вздохов и стонов ничего не могло нарушить. оперевшись руками на стол, Дашков наблюдал за реакцией своего партнера, внимая и запоминая все до мельчайших подробностей. именно сейчас Юсупов казался ещё более божественным существом, идолом красоты и совершенства. Дмитрий все ещё находился под сильным влиянием кокаина и не мог осознавать все происходящее полной мере, но единственное он понимал точно: лицо князя, изгибы его мраморного тела, помятые рыжие кудри — этого он не забудет, ни через сто лет, ни через двести. неспешными, размеренными движениями граф двигался внутри Феликса, нашёптывая себе под нос что то про его красоту и чудесность. как бы он того не хотел, но Дашков не мог позволить себе сорваться на более быстрый и бешенный темп — боязнь причинить боль. сколько раз он представлял то, как перережет шейку этого непостоянного, капризного князя ? много, очень много. стоит умолчать, что буквально через несколько минут это желание пропадало: бокалы крови делают своё дело, когда это надо. и вот сейчас, бережно касаясь этой нежной кожи Дмитрий понимал, что никогда бы не осмелился совершить задуманное. уж слишком обманчиво хрупкой выглядела шея, да и в целом весь Юсупов. сейчас же, ограничивая себя, Дашков лишь целует и кусает Феликса абсолютно везде, куда дотягивается. а князь то и не против, лишь сам бёдрами толкается и просит ускориться. взгляд его помутнел и бесцельно бродил по комнате, цепляясь то за один, то за другой предмет дорогого интерьера. одна из ладоней Юсупова была накрыта более большой и грубой ладонью Дашкова. мужчина сгрёб тонкие пальцы в охапку, ещё плотнее припечатывая их ко столу. чуть стоило разуму мужчины проясниться, как тот тут же снова опьянял его, вслушиваясь в негромкое хлюпанье и хлопки, раздающиеся от быстрого слияния двух тел. «слишком скучно» — то и дело проносилось в голове у Дашкова. как Феликс вообще допустил, что бы все прошло так обычно, совсем без искры и изюминки ? видимо, Дмитрию все же придётся помочь «взрослому дяде». бережно оглаживая тонкую шею, пальцы графа прошлись от кадыка до подбородка. требовательно, но несильно надавливая они неспешно приподнимают лежащую на стопке документов головушку и поворачивают ее в сторону большого напольного зеркала, рама которого была украшена вставными драгоценными камнями — полюбуйтесь же собою, князь. разве ваша красота не заслуживает восхищения и всеобщего обожания ? — уголки губ Феликса взметнулись вверх, а глаза сощурились, останавливаясь взглядом на отражении своего «цепного пса». прикрывая глаза, Дашков поддаётся вперёд и оставляет пару влажных поцелуев на щеке князя, слыша в ответ грустный вздох. специально, желая утомить и извести своего правителя, Дмитрий то ускоряет движения бёдрами, нещадно вдалбливаясь в Юсупова, то наоборот, замедляется, выходя практически полностью. одна из рук все так же придерживает подбородок Феликса, в то время как вторая бесстыдно оглаживает твёрдые бугорки на его груди. тёплые пальцы оглаживают контур сосков, надавливая и сжимая, оттягивая и потирая. все эти ласки и движения делают свое дело, князь опускает до того чуть ли не лежащую на столе ногу на пол и опускает руку к собственному члену, начиная несмешно надрачивать. как бы не хотелось, Дашков не пресекает — сам уже близок к разрядке. принимаясь расцеловывать шею своего князя, Дмитрий укладывает подбородок на чужое плечо. одна из рук все так же поигрывает с сосками, вторая легла поверх плотно сжатого кольца пальцев на стоящем колом члене Юсупова, ускоряя ее движения и буквально через пару мгновений доводя Феликса до конца. с громким стоном князь изливается в руку своего любовника и откидывает голову назад, опираясь на крепкую грудь. выходя из плотно сжавшегося партнера Дашков спешно водит по своему детородному рукой, кончая на спину и ягодицы своего господина. уже успевший отдышаться, Юсупов лишь усмехается, чувствуя стекающую тёплую жидкость — видимо, мальчик все же заполучил себе самого лучшего оловянного солдатика