оловянный солдатик

достаточно дорогой, но уже потрёпанный жизнью пиджак был бесцеремонно откинут в дальний угол помещения. следом отправились жилет и рубашка. Феликс по свойски оглядывал подтянутый торс Дашкова, то и дело норовя его где нибудь да потрогать, а ещё лучше: ущипнуть. сквозь костюмные брюки уже проглядывались очертания вставшего члена: неудивительно, какая же реакция должна быть на то, что твой князь сейчас так старательно изучает твою грудь, шепча при этом всякие непристойности ? как бы не хотелось наконец отдаться эмоциям и забыться, позволить Юсупову сделать все свои грязные делишки и уйти в закат граф позволить явно не мог. под действием наркотика все ощущалось, как казалось, намного ярче. прикосновения приносили одновременно и удовольствие, и жгучий дискомфорт трущихся о кожу тканей дорогих азиатских костюмов. судя по всему, чего чего, а вот как раз таки костюм Феликс снимать не спешит, словно понял, что происходит в голове у его подчиненного. желание перебарывает все моральные принципы и страхи перед князем, поэтому Дашков уже через пару мгновений хватает Юсупова за тонкие запястья, вжимая их в стол. мужчина наклоняется, принюхивается: никогда прежде он не чувствовал своего князя так. все прочие запахи отошли на второй план, даже благовония больше не казались такими назойливыми. молочный запах чистой кожи, лёгкие цветочные духи — все это настолько дурманило голову, что Дмитрий и не заметил, как безжалостно впился в оголенный участок шеи Феликса. кровь другого вампира не может насытить, наоборот, она лишь увеличивает аппетит. сладкая, словно мёд алая жидкость уже стекает тоненькой струйкой по щетине графа, а Юсупову словно мало. он одаряет своего подчиненного насмешливым взглядом и лишь выгибается на встречу чужим губам, которые спешат быстрее зацеловать и скрыть от глаз людских своё преступление. благо, быстрая регенерация помогает это сделать, через несколько секунд ранки словно и не было. — руки. — громко и презрительно фыркает князь, кивком головы приказывая освободить свои конечности. дважды повторять не потребовалось. руки действуют словно бы отдельно от тела хозяина: как бы Дашков не старался взять все под контроль, его все равно так и тянет огладить тонкую талию, провести ладонью по плоскому животу, дотронуться до твёрдых сосков. Феликс Юсупов представляется чуть ли не богом в глазах графа. порой, тот бывает резковат и непредсказуем, но это лишь выделяет его из толпы остальных служителей дружины. это и делает его Феликсом Юсуповым. изящные изгибы, белоснежная, фарфоровая кожа без единого изъяна, ясные голубые глаза и подрагивающие от частого употребления кокса пальцы — даже прикосновения сквозь одежду приносят Дашкову незабываемое, ни с чем не сравнимое удовольствие. что же будет, разреши ему дотронуться до обнаженного, совсем ничем не защищённого вампирского правителя ? движение грубоватых рук графа, его неумелые ласки и поглаживания заставляют князя умиляться. играть — так играть до конца. лёгким движением бёдер Феликс скидывает мнущие его талию ручонки, а после, не церемонясь, стягивает с себя рубаху. блондин осторожно, даже бережно вкладывает чужую руку в свою и прижимает ее к своему сердцу — чувствуешь ? не бьется. как же давно я не ощущал в себе жизнь и беспорядок бесконечных ударов, которые потихоньку отчитывали время до моей кончины. заставь меня почувствовать себя вновь живым, Дмитрий, заставь меня задыхаться от количества эмоций и ощущений. задыхаться так, как задыхался ты несколько минут назад, вдыхая кокаин.