Бессонница

Он снова переворачивается с боку на бок, чёрные, как смоль волосы раскиданы по подушке. Фёдор пялится в стену с абсолютно пустым взглядом. Бессонница — мерзкая штука. В комнате подростка полный хаос и бардак, но кажется её владельца всё устраивает. Он моргает пару раз прежде чем лениво подтянуться рукой к тумбочке и включить телефон, яркий свет бьёт в лицо, отчего уже отвыкшие от такой яркости глаза жмурятся, а их обладатель тихо ворчит, продолжая хмуриться. Без пяти минут шесть, Достоевский тихо вздыхает, и аккуратно приподнимается с нагретой кровати, садясь на её край. Он тихо встаёт с места, осторожно идя по коридору на кухню, хотя родителей дома даже нет. Солнечный свет бьёт в глаза из окна, которое забыли закрыть старой шторой, давно подаренной какой-то дальней родственницей. Темноволосый аккуратно садится на край дивана, предварительно положив телефон на журнальный столик. Сияющий лучи песочного цвета бережно ложиться на пол, стены и мебель вокруг, подросток немного расслабляется прикрывая глаза, всё равно не заснёт, даже если попытается. Резкий звук вывел темноволосого из своеобразного транса, он продолжал смотреть на свою входную дверь. Кто вообще использовал его код домофона, что бы войти в подъезд? Это точно не родители, в таком случае.......... Резкий звонок в дверь вновь выдернул его из рассуждений. Достоевский тихо вздохнул, плетясь к входной двери, он медленно открывает дверь, замечая знакомое лицо — Николай. — Аа, эм, привет? — Гоголь тихо мялся у двери. — Проходи уже, потом расскажешь. Они оба проходят в квартиру, Фёдор аккуратно закрывает дверь и начинает сверлить взглядом пришедшего друга. Светловолосый тихо переобувается, резко поднимаясь он наконец замечает чужой взгляд. Но Достоевский уже ушёл на кухню, Николай решил последовать за ним. — Так что случилось? — тихо спрашивает обладатель аметистовый волос, разрывая тишину. — А, ну всё как обычно, батя вернулся чёрт знает когда, ну, и они опять начали кричать. Вот и я просто- — Просто сбежал через окно? — Просто сбежал через окно. Ты как обычно проницателен Дос-кун. — усмехнулся голубоглазый — Почему к сигме там не пошёл? Ты же знаешь он впустит. — заданный вопрос звучал довольно серьёзно из уст темноволосого, однако Гоголь игнорирует любые предупреждения. — А что ты не рад меня видеть? — Я серьёзно, не смешно, ты помешал моему сну. — ворчит для виду Достоевский. — Да ладно? Ты в любом из случаев не спал, я тебя знаю. — светловолосый делает паузу. — Сигма то, конечно, не откажет, но по правде я не хочу его мучить. Он просто делает всё что бы его не кинули, как ребёнок, интересно, когда он поймёт, что дружба не так работает? — Мне кажется это не правильно обсуждать людей за спиной, а теперь просто скажи какой ты хочешь чай. — С лимоном. Старший перемещается на кухню, начиная заваривать чай. Николай же присаживается на старый обшарпанный кожаный диван, продолжая наблюдать за худой фигурой, которая плавно передвигается по всей кухне. На обладателе аметистовый глаз привычные глазу домашние футболка и шорты, и вся эта картина выглядит по обычному странно, младший ведь даже не должен здесь быть. Но от мыслей отвлекает махание перед глазами, Фёдор уже стоял перед ним с кружкой, аккуратно поставив её на неудобный книжный столик парень присел рядом. Они просто сидели рядом молча и никто не смел разрушить эту уютную тишину. Гоголь даже не хотел чай, но только дотронувшись до горячей кружки ледяными руками, он понял на сколько ему было холодно на самом деле. Резко почувствовав на плече значительный перевес Николай перевёл свой взгляд с отражения в кружке, Достоевский осторожно положил голову на чужое плечо, устало вздохнув он продолжил смотреть в одну точку. — Ты же знаешь, что можешь приходить сюда в любое время, верно? — Ты бредишь в полусонном состоянии, ты знаешь, ты пожалеешь об этом в будущем. — проговорил младший при улыбнувшись, ведь темноволосый всегда был таким честным, когда терял бдительность, наконец снимая маску полного безразличия, что случалось так редко, так же редко как и случались их объятия или любые проявления тактильности, которые Достоевский пресекал на корню, однако с Гоголем пришлось привыкать к его прилипчивости. Но вот сейчас обладатель аметистовый глаз проявил инициативу сам, что было равно наверное апокалипсису, однако вселенная не расщепилась, и никто не умер, всего лишь странный клоун, который в глубине души ликует. — Мм, я знаю, но желание спать пересиливает если честно. — глухо сказал темноволосый, проваливаясь в сон. Младший аккуратно заправляет выпавшую на лицо прядь, продолжая смотреть на Фёдора. — Ты знаешь, ты очень долго не спал. Спокойной ночи. — он осторожно приобнимает чужую худую фигуру, предварительно поставив кружку на стол. Улыбка длинноволосого не угасает, он знает, что вряд ли Фёдор вспомнит хоть что-то из сказанного перед сном после того как проснётся, но Гоголь всё равно ценит, ценит его редкую честность с самим собой и заботу, может быть Достоевский и не вспомнит, однако же Николай всё равно будет помнить каждое слово со своей избирательной памятью. — Я надеюсь ты выспишься наконец.