Близкий

Федя был рад, что у Грома наконец-то появился близкий человек, помимо сына. Омрачает только факт, что им оказался никто иной, как Юра Смирнов. Нет, он, конечно, был рад за друга, но… Федя не помнит, когда это случилось. Просто в один момент он стал замечать, как его товарищи смотрят друг на друга дольше, чем следовало бы. Как касаются как бы невзначай. Как постоянно вместе где-то пропадают. Сначала Федя подумал, что мужчины просто хорошо поладили, но Смирнов, хоть и был мастером в своём деле, но от глупых шуточек избавиться не мог, чем, собственно, и вызвал подозрения. — Юр, зайдешь сегодня к нам? - говорит Костя, закуривая сигарету. - Игорь жалуется, что давно тебя не видел. — Конечно зайду. Но ты с этим давай поаккуратнее, - Смирнов игриво заправил выбившуюся прядь волос за ухо, - а то т-такими темпами Игорёк скоро и меня начнет называть папой. Юра засмеялся на лёгкий тычок в бок от Грома, а Федя не сводил с них подозрительного взгляда. Так продолжалось месяц, пока Прокопенко, вдоволь насмотревшись на "друзей" , наконец не завел с Костей серьезный разговор. — Скажи честно, что между тобой и Смирновым творится? — Федь, ну… — Ладно Юра, но ты-то умный человек! - Распалялся мужчина, глядя на как всегда хмурого Грома. - А Игорь? Он же не знает о ваших отношениях, я прав? Ты о ребенке хоть подумал? — Федь. - Друг устало потёр переносицу, и, возможно, даже немного смутился после последних слов. - Они отлично друг с другом ладят. Юра проводит с ним много времени и отлично справляется. - Затем, вздохнув, добавил уже тихо. - Намного лучше, чем я. Федя не мог все это так просто принять, но… В те дни, когда Игорь оставался у Прокопенко, он часто рассказывал о том, какой дядь Юра классный. Что они разговаривают на разные темы, вплоть до обсуждения комиксов. Что ему нравятся рисунки Игоря. Что он часто бывает у них дома, покупает еду, а самому парню разные вкусные жвачки или просто даёт деньги. Поэтому вскоре, видя, как оба Грома относятся к Юре, Федя смирился. Главное, чтобы все были счастливы, не так ли? И все правда были счастливы: отношения двух друзей, казалось, с каждым днём становились все крепче; Костя (не без помощи самого Смирного, конечно), стал больше проводить время с сыном, чем, несомненно, радовал Игоря. Ну а Юра… Юра как был слишком шебутным, так и остался. Феде иногда казалось, что у Грома теперь два ребенка. Но вся эта идиллия начала трещать по швам, стоило им взяться за дело Анубиса. Видит Бог, Федя отговаривал Грома, у которого вечно шило в заднице, не идти одному, но кто же его будет слушать? Единственное, что оставалось - отправить с ним Юру, а самому в срочном порядке вызывать подкрепление. — Н-не переживай, брат, все будет хорошо. Нихрена не хорошо. Первым, кого увидел Федя, был Игорь, который стоял как вкопанный и, кажется, почти не дышал. И три тела… у мужчины внутри все похолодело. К счастью, как позже оказалось, все, кроме Хмуровой, были ещё живы и немедленно отправлены в больницу. Самый пиздец начался, когда пришлось допрашивать Игоря. Было морально сложно обоим, но когда парень сказал, что Юра с Костей застрелили друг друга, а не просто лежали рядом … у Феди сдали нервы. Он закуривал сигарету за сигаретой и не мог понять почему. Почему Юра решил променять любовь (?) на деньги. Все хотят жить красиво, но из-за денег стрелять в своих? На это у Федора ответа не было, оставалось только ждать экспертизы, и когда эти двое очнутся. Перепуганного младшего Грома было решено забрать к себе. В палаты все равно сейчас никого не пускают, а немного успокоиться и, может быть, поспать в знакомой обстановке, ему точно не помешает. Он отпираться не стал, а на следующий день ему всё-таки позволили находиться в палате. Игорь не отходил от койки, смотря на непривычно умиротворенное лицо отца. Стыдливо вытирал слезы, когда кто-то приходил. Тихо умолял очнуться. Первым пришел в себя Смирнов. Явно беря пример с Грома, хотел сбежать из больницы, но ему не дали. Федя никогда ещё не видел мужчину таким тихим, даже подавленным. Маленький Игорь рвался к нему, но до завершения всех процедур допроса его не пускали. Только спустя долгие сутки ему было разрешено навестить мужчину, но и то, в сопровождении Прокопенко. Пришли они как раз, когда Юра снова собирался уйти. Увидев Игоря, он испуганно остановился и, как показалось мужчине, задрожал. — Игорек… Гром подбежал к Смирнову и порывисто обнял. Крепко - крепко. Вцепился пальцами в футболку на спине, не собираясь отпускать. Юра и правда дрожал. Не в силах совладать с эмоциями он опустился на колени перед мальчиком и тоже обнял, бессвязно бормоча все подряд. О том, какой он мудак, как ужасно поступил, что нет ему прощения и вообще он должен уйти, чтобы больше не причинить Громам вреда. — Пап Юр, но ты же не виноват… - голос Игоря сорвался. Смирнов замер, не веря своим ушам, а потом ещё крепче обнял мальчика, утыкаясь ему в плечо. Прокопенко понял, что этим двоим надо поговорить наедине и тихо ушел, прикрыв дверь. Сам облокотился о стену и задумался, вполуха подслушивая разговор. — Дядя Федя же сказал, что там распыляли наркотики, ты бы ни за что!.. - Юра что-то тихо ответил, слышимое одному только Игорю. - Я тебя не виню, и, уверен, папа тоже. Ближе к вечеру того же дня очнулся Гром. Прокопенко облегченно вздохнул, увидев такое привычное хмурое выражение лица. Игоря впустили почти сразу. Он зашёл в палату, ведя за руку отпирающегося Юру. Тот застыл у входа, смотря на Грома-старшего, который притянул к себе не сумевшего сдержать слёзы сына. Тут он поднял взгляд на друга, такой же серьезный, как и всегда. — Ты ч-чего такой смурной? - Юра пытался делать вид, что все нормально, кидая свою фирменную фразу, но голос предательски задрожал, стоило только открыть рот. — Иди сюда. Он медленно подошел к Громам. Костя вытянул одну руку вперёд и притянул его за шею к себе, теперь уже обнимая обоих, самых близких ему людей. — Рад, что живой, Смирнов. — Кость, я теперь, вообще-то, папа Юра. - Смирнов всхлипнул после долгих объятий и улыбнулся. Гром удивлённо перевёл взгляд на сына, на его смущенное лицо, усмехнулся и снова прижал их к себе. Федя наблюдал издалека и был вполне доволен сложившейся ситуацией: у Кости появился близкий человек, а Юра наконец-то стал любим. Да, он был рад за друга, и теперь уже без каких-либо «но».