O Children

Тэхен скользил задумчивым взглядом по посетителям клуба. Почти все лица были ему знакомы. Он видел одних и тех же людей каждую пятницу (когда сам наведывался в клуб, что делал не часто). Новые завсегдатаи пребывали чрезвычайно редко. Тэхёна всегда забавлял тот факт, что Чимин со скрупулёзностью подбирал контингент именно по пятницам: юноша никогда не пускал в клуб без приглашения именно в этот день, потому что этот день был полон развлечений для семьи Ким. Только в этот день они могли позволить себе все, и это было пожизненным подарком Чимина на восемнадцатилетие Тэхёна. Никто из тех, кто вертелся на танцполе, сидел за баром, курил во дворе, предавался гедонизму в кабинках, ни словом, ни делом не обмолвятся о происходящем в стенах «Рая». Забавно то, что Чонгук, Джин и Тэхен, а затем присоединившиеся к ним Вэл и Тим так и не использовали этот подарок по назначению. Нужды в этом никогда не было. Причиной ли тому служил тот факт, что девушки вешались на семью Ким сами, или же одноразовые связи давно не интересовали парней, никто не знал. Тэхен думал о том, что только Тиму это было искренне интересно. И за это не осудишь. Мальчику было всего семнадцать. Вэл любила играть с парнями, обнажать их гнилую суть, но сама была по уши влюблена в Юнги. А в нее был влюблен Чонгук, хоть и не признавался в этом. Тэхен понял около года назад, но о степени влюбленности брата пока мог лишь гадать. Это увлечение двадцати двухлетнего парня или все-таки серьезные чувства? Тэхену не хотелось думать об этом. И причиной тому был разговор с Михаилом, который случился между пасынком и отцом как бы между делом. — Моя дочь никогда не выйдет за того, кто работает в стенах этого здания, — сказал тогда Михаил тем тоном, который не предусматривал какие-либо оспаривания. Начнёшь спорить, последует наказание. Михаил давал шанс лишь Чимину, поскольку тот являлся сыном главного партнера компании. Забавно подумать, как бы на такую новость отреагировали сами Вэл с Чимином, ведь они были как два закадычных, неразлучных, лучших друга, любящих пропустить стопку другую за душевным разговором. Тэхен долго размышлял о том, что Михаил решит продать дочь, чтобы заключить выгодный союз, если у компании начнётся серьезный кризис (а они всегда наступали, Тэхён знал это). Юноша даже продумывал план, как спасать сестру в таком случае. Но узнав отчима ближе, Тэхен убедился, что Михаил наоборот отчаянно мечтает отгородить Вэл от всего, что связано с компанией, а та наоборот намеренно лезла в самую глубь. При этом было невероятно забавно то, что Тим, потенциальный наследник, который уже начал серьёзную подготовку (под контролем лучших преподавателей мира), был подобен Джину: ему хотелось заняться любимым делом и не связывать свою жизнь с семейным бизнесом. Тэхен подмечал слишком много забавного, поэтому стал реже улыбаться. Тэхен искал сестру глазами, но это оказалось тщетным занятием. Заветной заколки в форме листа видно не было. Зато копну курчавых каштановых волос Тима, находящихся в изысканном хаосе, он узнал моментально. Из-за стола поднялся Чимин, отпустив ладонь красавицы–брюнетки. Она провожала масляным взглядом спину своего спутника. — Как заседание? — слету поинтересовался Чимин, заключая друзей в крепкие объятия. От блондина разило виски и сигаретным дымом, но глаза были исключительно трезвы. Как хозяин клуба со стажем более семи лет (клуб Чимину достался в день его совершеннолетия как подарок от отца с матерью), этот парень имел стопроцентный иммунитет к алкоголю, на что очень любил жаловаться. — Скучно, как всегда, — сухо отозвался Юнги. Тэхен был мысленно благодарен за то, что тема дополнительного капитала была опущена. — Ваши напитки и компания ждут вас, милые товарищи, — улыбнулся Чимин и подмигнул Чонгуку. Тот перевёл взгляд за столик и встретился глазами со знакомой до боли блондинкой. — Джия? Ты серьёзно? — возмущённо спросил Чонгук, наклоняясь к уху Чимина. — Какого дьявола ты сюда её привёл? Здесь же Вэл. — Идите за столик. Нам с Гуком необходимо по душам поговорить. Обсудить, почему он повышает голос на хёна, — едко произнёс Чимин, взглядом метая молнии. Чонгук не на шутку разозлился после такой уничижительной реплики. Тэхёна и Юнги эта мелкая склока только забавляла, и они этого не скрывали. Чимин дернул Чонгука за рукав, когда Юнги и Тэхен скрылись в темноте кабинки, где их с громкими криками встретили Джин и Тим. И четверо обворожительных представительниц прекрасного пола. — Она вышла во двор со вторым стаканом чистого виски, — серьёзно сообщил Чимин. Чонгук моментально забыл о своей претензии, и с немым вопросом уставился на друга. Оба они прекрасно знали, как Тэхён прикипел к сводной сестре, и что за малейшую выходку он мог отчитать её как родной отец. И он был единственным человеком, чей крик она не выдерживала, впадала в истерику и днями могла проплакать. Однажды, Тэхён накричал на неё за то, что она задержалась на несколько часов, гуляя с каким-то университетским плейбоем. Парням случилось это подслушать, и реакцию Вэл они забыть не могли. Они впервые видели её слёзы. И слёзы эти были похожи на детские. Она была загнанным пятилетним ребёнком, который умолял их пожалеть её. — Что случилось? — спросил Чонгук. Он ощутил, как у него неприятно засосало под ложечкой. Чимин пожал плечами. — Точно ничего тебе сказать не могу. Охрана видела, как она беседовала с одной из бойцов. Это всё, — ответил Чимин. Чонгук развернулся, чтобы пойти за сестрой, но друг придержал его за рукав кожаной куртки. — Я не знаю, что её так задело. Дело тут точно не в боях. Чимин пресёк догадки Чонгука, и от этого стало дурно. Чонгуку было страшно думать о том, что происходит в голове и в душе Вэл, но от этого туда ещё больше тянуло. В неизвестность. В запрет. В ловушку. В свой личный страх. И в свою личную одержимость. — На счёт Джии, прости. Я забыл отменить приглашение, — искренне сказал Чимин. Чонгук на это лишь махнул рукой и быстрым шагом двинулся в сторону двора, чувствуя, как сердце стремительно набирает обороты. Кира вернулась в гошивон в начале одиннадцатого. На седьмом этаже, где располагалась её келья, стояла мёртвая тишина. Девушка блаженно улыбнулась и едва ли не вприпрыжку помчалась к двери своей комнаты. Она любила пятницы. Потому что в этот день все собирались выпивать соджу на пятом этаже, где располагалась самая большая кухня. Можно было побыть в одиночестве, без постоянных визитов всезнающей и вездесущей Юн Со. Кира уже готовилась захлопнуть дверь, как её придержала тонкая белоснежная ладонь. — Ты вернулась так вовремя, — широко улыбнулась А Рым. Кира шикнула. — Я едва пальцы тебе не пришила. Что творишь-то? — возмущённо поинтересовалась девушка. А Рым засмеялась и прошла в комнату. Кира кинула сумку на кровать и плюхнулась в небольшое кресло в углу. Комната была настолько маленькой, что, вытягивая на нём ноги, Кира могла дотянуться до середины своей кровати. — Надеюсь, ты взяла нам выпивку и рамён, иначе я не переживу этот вечер, — улыбаясь, произнесла Кира и прикрыла глаза. Её клонило в сон каждый раз после боя. — Что у тебя с лицом? — взволнованно спросила А Рым и присела на корточки перед Кирой. Пожалуй, этот ангел был единственным человеком в мире, который искренне волновался за Киру. Эти огромные чёрные глаза просто не умели врать. — Я выиграла бой, — отмахнулась Кира, давая понять, что за неё не нужно волноваться. А Рым выпрямилась и сурово уставилась на Киру, скрестив худенькие руки на груди. Да, А Рым было настолько не плевать на Киру, что она отчитывала её за каждый бой, ведь это так «смертельно опасно, ужасно, жестоко, страшно». И Кире казалось, что А Рым никогда не смирится с работой своей соседки. Ведь «это рано или поздно может кончиться смертью». Только сейчас Кира заметила неожиданный для скромной А Рым наряд. Элегантное платье нежно-голубого цвета на тонких бретелях, так выгодно подчёркивающее хрупкую фигуру девушки и невероятно красивые и длинные ноги. На них красовались аккуратные белые туфли на небольшом каблуке. Иссиня-чёрные локоны были завиты и заколоты на затылке белой заколкой в форме листа. Лист. У Киры перед глазами тут же мелькнули карие глаза, платье гимназистки и сигарета, разбитая о землю. — Куда ты так нарядилась? — спросила Кира. И, опомнившись, приподнялась, взяв А Рым за руку и заставив покрутиться. — Выглядишь просто потрясающе. В моём родном городе бы сказали: C’est parfait! — Что это значит? — засмеялась А Рым. — Это значит, идеально, — восторженно произнесла Кира. Француженка в её крови помнила, как это важно для женщины: чтобы кто-то подмечал её красоту, создавал для неё океан из комплиментов и посылал восхищённые взгляды. Любая, даже самая неказистая, расцвела бы, будь у неё стимул и отдача. А Рым была красива, но никогда не ценила это в себе, не замечала, поэтому никто не замечал. Кроме самых настоящих знатоков, а таких, увы, было не много. В её хрупком, не обладающем выдающимися формами, теле скрывалось горячее сердце. Об этом говорили сияющие глаза. Об этом просили аккуратные, пухленькие губы, похожие на бутон свежей, молодой розы. Благодаря Кире девушка перестала носить мешковатую одежду и перешла на одежду в клетку. — Ну, хоть не мешок, — сказала тогда Кира, обречённая потратить не мало времени, чтобы научить мышку одеваться как леди. А Рым сунула Кире в ладонь какую-то белую бумажку, а сама затаила дыхание, словно на ней было приглашение в Небесную Канцелярию, где, наконец, решится вопрос о том, почему, Бога ради, Кире так не везёт. Кира прыснула со смеху, потому что догадка была не так далека от истины. — «Рай». Да ну? — фыркнула она, бегая глазами по приглашению. Лицо Киры мрачнело. Она догадалась, что А Рым собралась на закрытую вечеринку в клуб. И клуб не просто в молодёжном районе Сеула, где оттягивались почти все подростки и студенты. Клуб в Чхондаме, мать его! В одном из самых богатых районов. На Киру этот пригласительный билет не произвёл впечатления, которого ожидала от неё А Рым. И девушка сдулась. — Я хотела обрадовать тебя. Я сдала экзамен и поступила в Сеульский Университет. В воскресенье я перееду в Гванак. А этот пригласительный — это подарок от моего одногруппника Намджуна. Я познакомилась с ним на днях. Его там не будет, он очень занят. Но… — Не тарахти ты, боже мой, — перебила Кира. Она не понимала, что её волновало в тот момент больше: то, что единственный близкий (более ли менее) человек переезжает уже совсем скоро, то, что А Рым говорила до ужаса писклявым голосом, пытаясь оправдаться, сама не зная, за что, или то, что А Рым захотела потащить в клуб Киру, Киру-затворницу. — Ты собралась ехать туда? — Да, — растерянно ответила А Рым. Кира, вдруг, неожиданно вспомнила, что соседка была родом из провинции Кёнбук*. Да и там жила с родителями, и бабушками, и дедушками в одном домике на ферме. Она наверно и понятия не имела, что такое клуб, богачи, богатые районы, и что на самом деле может происходить в «Раю». А Кира, увы, знала. И надежда в невинных глазах юной А Рым больно била по сердцу. С другой, стороны, думалось Кире, будет хорошо, если А Рым увидит всё воочию и перестанет питать ложные надежды. Правда обезопасит её. А сама Кира будет рядом, чтобы в случае чего подставить дружеское плечо. Ну, или правый хук тому, кто сделает больно. — Ладно. Я за. Отметим сдачу экзамена, верно? — улыбнулась Кира, обнимая А Рым, которая была ниже её даже на каблуках. Прямо как младшая сестрёнка. — Возьмём такси. Я откладывала деньги, — просияла А Рым. — Хорошо, тогда я буду платить за нас внутри. Победа обеспечила мне беззаботное время на пару дней. Но мне нужна твоя помощь. И ты должна отнестись к этому со всей серьёзностью, — сказала Кира, неожиданно став чрезвычайно сконцентрированной и сдержанной. — Что такое? — встревожилась А Рым. — Надо что-то сделать с этим безобразием, — ответила Кира, указывая пальцем на пластырь на разбитой брови. За столом царила мирная атмосфера, пока на диван не приземлился взбешённый Чонгук. Юноша резким движением сорвал с себя куртку и бросил её на спинку кресла, на котором сидел Юнги, безмятежно потягивая янтарную жидкость из гранённого стакана. — Там что сестрёнка бесится? — поинтересовался Тим. Чонгук обратил внимание на то, что сводный брат обнимал за талию симпатичную кореянку. — У тебя презервативы хоть есть? Ты лучше за это беспокойся, — рыкнул Чонгук. Чимин подавился напитком, зайдясь звонким смехом. Его спутница заинтересовано посмотрела на Чонгука. Тот буквально подкожно ощутил, как на него с двух сторон надвигалось женское, неукротимое желание. Что там говорят эксперты про то, что мужчины хотят женщин как животные? Чонгук был уверен, что эти люди просто не видели по-настоящему заинтересованную женщину. Джия была готова сожрать его взглядом. Она сидела почти напротив него в откровенном полупрозрачном топе и коротких шортах. Её короткие светлые волосы блестели от укладки так, что глазам при взгляде на неё становилось больно. Она была хороша собой. И она знала это. И она всем видом пыталась это подчеркнуть. Как только девушка приметила, что спутница Чимина бросает на Чонгука заинтересованные взгляды, тут же, уловив момент, присела рядом с юношей. Теперь Чонгуку было невероятно некомфортно от жара чужого тела рядом со своим, но противное натяжение в штанах говорило о том, что стресс накоплен, и его надо снять. Но ему нужна была пересечённая грань, ему нужна была последняя капля, ему нужны были снова колкий рот сестры и её сверкающие гневом глаза. Тэхён о чём-то увлечённо беседовал с Джином, но после прихода Чонгука не сводил взгляда с младшего брата. Пока компания отвлеклась на чрезвычайно интересную историю о том, как Джин снялся в кулинарном шоу вместе с Ли Ён Боком*, Тэхён наклонился к уху брата. Их разделяла стройная спина Джии, от которой разило приторными цветочными духами и сигаретным дымом. — Где Вэл? — шепнул Тэхён. Чонгук увидел в его глазах беспокойство и раздражение. — Она была во дворе, пялилась на луну и мечтала о горах. Всё как обычно, — отмахнулся Чонгук. Насколько сказанное было правдой, он судить не стал бы. Но Вэл часто мечтала о горах, поэтому Чонгук вполне мог угадать. — Всё ещё злится? Только тут до Чонгука дошло, что сестра и вправду могла быть раздосадована тем, что Тэхен не приехал забрать её из Университета. Но сердце подсказывало ему, что дело тут совсем не в этом. — Не уточнил, — только и успел сказать Чонгук, как Джия выпрямилась, зайдясь переливчатым смехом, и протянула юноше стакан с виски. В её чёрных глаз сквозила похоть. Она была её сутью. — Может, хоть немного выпьешь? — улыбаясь, спросила она и подмигнула парню. Джия медленно и томно оглядела его с ног до головы и прикусила нижнюю губу. Чонгук почувствовал, как натяжение в штанах увеличилось, но это всё ещё не было точкой. Юноша принял стакан и, улыбаясь, чокнулся им с Джией. Она поняла его. Он понял её. И лишних диалогов здесь, к счастью или к сожалению, не требовалось. Вэл медленным, вялым шагом поднималась по ступеням. Она не знала, сколько времени она провела в одиночестве, в пустом саду. Судьба была благосклонна к ней. Во двор никто не выходил, пока она не решила зайти внутрь клуба. Хип-хоп сменился на какие-то идиотские ремиксы, в которых басы перекрикивали вокалистов. На танцполе люди прижимались друг к другу так тесно, словно им не хватало места. Хотя, вокруг было достаточно свободного пространства. Большинство кабинок уже были закрыты шторками, и очередная парочка удалялась туда, взявшись за руки. К горлу Вэл подкатила тошнота. Вот оно, разрушение иллюзии. Вот это внутренность «Рая». Сколько виски в себя нужно опрокинуть, чтобы это всё не казалось до одури отвратительным? Девушка двигалась в сторону стола, собрав всю свою волю в кулак и собираясь даже шутить и улыбаться. Но надо же было напороться именно на этот блядский эпизод: Чонгук со своей фирменной плейбойской улыбкой чокался виски с… — Блядь, — рыкнула Вэл, сжимая кулаки ещё сильнее, пока ногти почти не впились до крови в ладони. Джия была первой девушкой, с которой Вэл познакомилась, приехав в Корею на знакомство с новой семьёй в возрасте шестнадцати лет. Из-за этой крашенной блондинки у неё сложилось мнение, что кореянкам лишний раз лучше не доверять, особенно, если они начинают тебе мило улыбаться и хлопать длинными ресницами. Тиму тогда только исполнилось двенадцать, но он был не по годам высок, умён и красив. И выглядел на все шестнадцать. Джия тогда состояла в отношениях не то с Чонгуком, не то с Тэхёном, не то с обоими одновременно. Вэл до сих пор не хотелось разбираться в этом. После семейного ужина Тэхен, Джин и Чонгук повели новых брата и сестру гулять по ночному Сеулу. Прогулка закончилась визитом в «Рай». И там, в разгар вечеринки, никто не сумел уследить за тем, как восемнадцатилетняя «опытная» Джия отвела пьяного вдрызг Тима в одну из VIP-беседок и сделала из него, что называется, мужчину. Тиму вся эта ситуация потом была лишь на радость, никакой психологической травмы. Тэхен и Чонгук, у которых тогда в голове ветер свистел, сначала разозлились, потом испугались, потом долго смеялись, а сейчас об этом почти не вспоминают. Мол, было и было. Но Вэл была настолько оскорблена поступком Джии, будто та её саму изнасиловала. И до сих пор при виде девушки плевалась и крестилась. И Чимин знал об этом. И Чонгук знал. И все они знали… Вэл медленно подошла к столу и плюхнулась на диван, рассаживая Чонгука и Джию. Оба были настолько поражены, что едва не пролили содержимое своих напитков. — Почему мне никто не сказал, что у нас такая замечательная компания? — широко улыбнулась Вэл и заключила Джию в крепкие, дружеские объятия. «От неё ещё и разит дешёвыми духами», — мелькнула в голове мысль. Вэл поздоровалась с каждой из трёх незнакомых девушек, которые, вероятнее всего, здесь на пару раз и не более. Она бы могла быть к ним снисходительнее, если бы не высокомерные и оценивающие взгляды, отправленные самой Вэл. Разумеется, ей с её гимназистским платьем никак нельзя было тягаться с мини и короткими шортами. Парни опустили головы, понимая, что сейчас Вэл будет развлекаться так, как она это любила делать. И она будет продолжать ровно до того момента, когда это не надоест Тэхёну, потому что сладить с ней мог только он. Тим, что-то шепнув на ухо самой молоденькой на вид девушке, поднялся с ней из-за стола. Вэл, отправив в рот кусочек сыра, нагло полезла в карман штанов Чонгука. Тот с удивлением глянул на сестру. — А где презервативы? Необходимо дать Тиму, ты же знаешь. Мало ли что. Он ведь не с опытной девушкой туда идёт. Взгляни, она же его ровесница, — возмущенно сказала Вэл, чувствуя, как первый хищник саданул по её внутренностям огромными когтями. — Заткнись. Мы хотели выйти прогуляться, — зло ответил Тим. Девушка рядом с ним была невероятно поражена и расстроена. Её большие глаза наполнились слезами, а юбочка, вдруг, стала казаться школьной. Вэл ощутила противный укол совести. Но остановить несущийся поезд у себя внутри не могла. Вэл просунула свою руку под платье и выудила из чулок пачку «трежера». Компания за столом, молча, наблюдала эту сцену с оцепенением и невероятным удивлением. Девушка бросила пачку сигарет брату, и тот с ловкостью поймал её свободной рукой. Второй он всё ещё сжимал ладонь своей спутницы. — Ну, хорошо. Вот, скоротайте время другим образом, — как ни в чём не бывало, ответила Вэл. Она искусно могла прикинуться дурой или умалишённой, или заставить всех верить в то, что она не претворяется. И при этом она действительно никогда не претворялась. Тиму стоило огромного труда не смять пачку и не отправить её прямо в лицо взбесившейся сестре. — Я не курю. Если тебе нравиться баловаться этим, твой выбор, сестрёнка, — с напускным спокойствием сказал Тим. Желваки заходили у него на лице. Тим резко выкинул руку с пачкой вперёд, но её ловко перехватил Юнги. Вэл задержала дыхание, не сводя с юноши взгляда. Он медленно убрал пачку к себе в карман брюк и, выждав паузу, поднял глаза на девушку. Она снова чувствовала это: эту дистанцию, эту боль, это сердце, каждый раз ухающее в пятки только при одном взгляде на него, на его чёрные волосы, на его льдисто-серые глаза, на руки, на эту суровую и отстранённую ото всех душу. Так и хотелось завыть: «Где ты?» Второй хищник полоснул изнутри и почти задел сердце. Чонгук дёрнул Вэл на себя, вытаскивая её из пучины собственных мыслей на берег реальности. Она посмотрела на брата так, словно видела его впервые. Краем глаза она заметила, как Джин отвёл Тима с его спутницей в сторону выхода во двор. — Успокойся. Что ты творишь? — шептал Чонгук, опаляя кожу девичьего лица горячим дыханием. Мята, корица, шоколад и немного виски. Она знала его запах наизусть. Глаза его блестели неестественно ярко, словно юноша был очень пьян. Вэл почувствовала чужую ладонь на своём колене, и уже хотела плюнуть в лицо Джии, но это оказалась не она. Чимин тянулся к ней, пытаясь успокоить. Вэл посмотрела на лицо друга. Он улыбался. Искренне хотел помочь. Но он тоже часть этого дьявольского спектакля, в этом чертовом «Раю». Вэл силилась заглушить приступ горечи внутри, но не выходило. Сил не хватало. — Не трогай меня. Рядом с тобой девушка, — хриплым голосом произнесла Вэл и осушила стакан с виски, стоявший прямо рядом с ней. Она не знала, кому он принадлежал. Это было не столь важно. Чимин отстранился с обидой и досадой во взгляде. — Я за кофе. Она нахлесталась, — выдохнул он и пошёл в направлении бара. Чонгук ещё раз дёрнул Вэл за рукав, и на этот раз ей захотелось использовать эту его противную привычку в своих интересах. Вэл стрельнула в него взглядом и увидела, ощутила, как Чонгук отпрянул от неё всем своим существом. Девушка по инерции за его движением наклонилась вперёд, схватила стакан, наполненный каким-то тёмно-зелёным содержимым, и откинулась назад. Разумеется, совершенно «случайно» всё содержимое стакана вместе со льдом оказалось новым украшением на полупрозрачном топе на груди Джии. Девушка с визгом подскочила с дивана. Вэл, охнув и прикрыв ладонью рот, вскочила следом. Из неё бы вышла потрясающая актриса, а она зря время теряла на факультете бизнеса. — Боже, мне так жаль, — пропищала Вэл, рассматривая ошарашенную и злую, словно взбудораженную смертными фурию, Джию. Та уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но замолчала при взгляде за спину Вэл. Вэл знала, кто там стоял. Чувствовала. Мягкое прикосновение к её плечу. — Наигралась? — тихо спросил Тэхён. Его взгляд ничего не выражал. Третий хищник вспорол один из тромбов. Чонгук, намеренно задев Вэл плечом, прошёл к Джие и, схватив её за руку, повёл в сторону кабинетов и рабочих помещений. Юнги вместе с двумя оставшимися девушками исчез вслед за Чимином. Такие сцены в этом обществе не любили наблюдать, особенно, когда вмешивался Тэхён. — Что? — спросила Вэл, чувствуя подступившие к горлу слёзы. Она глядела на брата снизу вверх, задрав голову. А губы тряслись так сильно, словно она уже билась в истерике. Тэхён смотрел на сестру со смесью злости, жалости и любви. Как родитель смотрит на своего нашкодившего ребёнка. — Пойдём, — устало произнёс Тэхён, собираясь увести Вэл в кабинет Чимина, но та упрямо стояла на месте. — Нет. Я хочу допить, — выдохнула она, и слеза побежала по её белой щеке. Она вырвала свою ладонь из руки брата и залпом опрокинула в себя ещё один стакан виски. Какой по счёту, она уже не помнила. И тут глаза выловили в толпе неожиданно знакомое лицо. — Кира, — не веря собственным глазам, прошептала Вэл. Молодой таксист настолько хотел произвести впечатление на красавицу А Рым и иностранку с изысканной французской косой и профилем Марлен Дитрих*, что гнал до Чхондама словно опытный гонщик, для которого руль — это продолжение правой руки. Время до прибытия было настолько сокращено, что Кира не успела провести для А Рым весь инструктаж, положенный для первого похода в ночной клуб. — Ты уверена, что здесь указан правильный адрес? — выразительно приподняв бровь (она так часто делала), спросила Кира, уставившись в приглашение. Здание, снаружи похожее на творение архитектора-футуриста, было скрыто в сени деревьев, будто в саду. — Или это действительно «Рай»? А Рым, одетая в лёгкую белую курточку, дрожала как осиновый лист на ветру. Её губы приобрели синий оттенок, но выглядела она по-прежнему как героиня дорамы. Она пожала узенькими плечиками и огляделась. В тридцати метрах от девушек показался симпатичный парень в явно нетрезвом состоянии. Он плёлся в сторону огромной парковки за зданием. Оценив подбор марок автомобилей, Кира заключила, что всё-таки они пришли в правильное место. — Ладно. Пойдем. Разберёмся уже внутри, — выдохнула Кира и, взяв под локоть А Рым, двинулась фирменной походкой истинной француженки по мощённой гранитом тропинке. Вывеска с названием ночного клуба не оставила сомнения. И куча элитной охраны у входа тоже. Четверо рослых парней модельной внешности внимательно оглядели девушек с ног до головы и, бросив лишь мимолётный взгляд на приглашение, с поклоном пропустили их внутрь. Люди смотрели на обеих девушек с восхищением и живым интересом. А Рым была воплощением эталонной корейской красоты. А Кира была похожа на голливудскую кинозвезду. Её родная кровь позволяла ей без особого труда выглядеть сногсшибательно. Винтажное чёрное платье с воротничком и полупрозрачными рукавами и декольте подчёркивало стройный стан и оттеняло золото в завитых золотых кудрях. Но больше всего к девушке притягивала её уверенная, отточенная походка и плавные, неторопливые движения. Зоркий карий взгляд мягко, но цепко оглядывал лица, и глубина карих глаз не могла не обратить на себя внимания. А Рым, знаток в макияже, усердно поработала над преображением царапины на брови Киры, которую было едва видно вблизи, а издалека и подавно. — На нас так смотрят, — задохнувшись, прошептала А Рым. Кира видела, как у девушки дрожали колени. Она взяла подругу за руку и повела в сторону бара. — Бокал вина, и тебя это смущать перестанет, — спокойно ответила Кира. В душе она, разумеется, была рада реакции А Рым. Слава Богу, девушке не пришло бы больше в голову приходить в подобные, злачные места. Причина, по которой Кира сама бы больше сюда не явилась, скрылась в кабинке у бара. Она застыла, и А Рым украдкой взглянула на неё. — Что такое? — поинтересовалась девушка, пытаясь перекричать невыносимо громкую музыку. — Гимназистка? — одними губами произнесла Кира, видя, как ей навстречу устремилась Вэл с раскрасневшимися от алкоголя щеками. Её волосы растрепались. Платье было измято. При всей своей внешней несвежести, девушка всё равно выглядела красиво. За спиной Вэл медленно двигался юноша, будто сошедший с обложки модного журнала, не иначе. Кира оторопела. Такого красивого лица она ни разу не видела за всю свою жизнь. А эта кошачья грация и хищная неторопливость так напоминали… её саму. Вэл замерла напротив Киры, всё ещё сжимающей маленькую ладонь А Рым, словно спасательный круг. Что-то во взгляде гимназистки заставило сердце Киры сжаться. В них она увидела отражение самой себя, разбитой, разграбленной изнутри кем-то очень жестоким и алчным. — Ты знаешь Чимина? — выдохнула Вэл, словно озвучила величайшее разочарование века. Девушка была настолько выпотрошена, что раскрытые секреты сейчас вышибли бы последний стул у неё из-под ног. — Кого? — переспросила Кира и вздёрнула бровь. Тэхёна этот жест моментально зацепил, и он смотрел на европейку с безразличным, но интересом, бросая короткие взгляды на сестру. — Меня, — послышался приятный, мягкий мужской голос. Из-за спины Тэхёна показалось лицо блондина. Он замер, внимательно оглядывая девушек. Лицо А Рым оставалось в тени, и рассмотреть его не представлялось возможным. Чимин лишь сумел оценить ткань платья, по которому его руки смогли бы скользить как по маслу. Кира без лишних реплик протянула юноше пригласительный билет. Чимин принял его, внимательно прочёл и с задумчивостью глянул на Киру. — Кто его вам дал? — Некто Намджун, — ответила Кира. Эта компания не внушала ей никакого доверия, и она не хотела втягивать в разговор А Рым, чья ладонь начала слегка подрагивать при появлении Чимина. — Его фамилия Ким? — неожиданно спросил Тэхён. Его голос больно ударил по перепонкам Киры своей тональностью и тембром. Такой низкий, такой бархатистый, такой красивый и совершенно идеально подходящий изящному лицу. Кира почувствовала жжение где-то в области грудной клетки, и в голове проскочила мысль, что, услышь она этот голос, не видя лица, всё равно не осталась бы равнодушной. Кира украдкой взглянула на А Рым. Та согласно кивнула. — Да. Ким Намджун, — произнесла Кира. Чимин и Тэхён переглянулись друг с другом, обменявшись очень многозначительными взглядами. Кира и Вэл, не сводящая взгляда с брата и друга, обе поняли, что юноши вели немой диалог, понятный только им обоим. Чимин расплылся в широкой улыбке и протянул приглашение обратно в ладонь Киры. — Добро пожаловать, — с поклоном произнёс юноша и обернулся в сторону бара. — Джи Хо, этим дамам всё за счёт заведения. — Merci, señor, — изящно улыбнулась Кира, отпустив ладонь А Рым. — Мы в состоянии сами заплатить за себя. Блеск в глазах Чимина мог бы напугать, но только вот Кира видела слишком многое, чтобы испугаться азарта в глазах молодого, богатого красавца. Неожиданно блеск сменился растерянностью. — Я тебя знаю? — спросил Чимин, склонив голову набок. — Знаешь, — встряла Вэл, складывая ладони на груди. Её взгляд потух и казался совершенно пустым. — Она дралась сегодня и победила. Разуй глаза, Чимин. Чимин, бросив короткий взгляд на Вэл, в немом удивлении раскрыл рот. — Точно, — кивнул он, сунув ладони в карманы чёрных джинсов. — Тогда тем более ты обязана выпить за мой счёт. Ты наш кумир и звезда сегодняшнего вечера. Верно, Вэл? — Точно, — сухо ответила Вэл и, заслонив собой парней, подошла к Кире ближе. — Как ты, чёрт подери, здесь оказалась? — Это совпадение, — равнодушно отозвалась Кира. — Помнишь, что я сказала? Дружить не будем. Не питай ложных надежд. Ни ты, ни твои друзья мне не нравитесь. — Ты не добавила «принцесса», — ядовито прошептала Вэл так, что услышать могла только Кира. Боль в глазах гимназистки снова неприятно обожгла Киру изнутри. Вэл элегантно перевернулась на каблучках и подошла к Чимину. Она обернулась к Кире, взглянув на неё через плечо. — Они будут пить за твой счёт. Я тебе обещаю. Блеск в глазах Вэл стал настолько пронзительным, что свет софитов на их фоне казался детским лепетом. — Дай ключи от кабинета, — нетерпеливо сказала Вэл и, приняв заветную связку от Чимина, скрылась в глубине коридора. Когда А Рым вышла из тени, Чимин ощутил головокружительный скачок внутри всего своего существа. Поначалу ему показалось, что волосы у девушки светились белым, слегка синеватым оттенком, но потом наваждение прошло, и он понял, что это были софиты. Чимин видел множество девушек: одна красивее другой. Он мог получить любую и получал. Каждый день, когда только пожелает, он овладевал, делал, что хотел, удовлетворял и их, и себя, но эта юная девица казалась ему далёкой как луна. Вот она здесь перед тобой. Возьми. А рука, даже если очень захочет, не поднимется. Может, всё-таки виски начал действовать? Или всё же… Тэхён, подметив взгляд друга, слегка улыбнулся. — Чимин, проводи девушку к бару, посоветуй что-нибудь как владелец клуба. Ты хорошо разбираешься в ассортименте, а мне нужно побеседовать с нашей иностранной гостьей, — приторно вежливо произнёс Тэхён. Его пронзительный взгляд захлебнулся с пронзительным взглядом Киры. Эта игра бы не кончилась. Никогда. Слишком высока была цена и слишком упёрты были противники. — Она без меня не пойдет, — уверенно сказала Кира, не мигнув глазом. — Она будет в поле твоего зрения. Ничего не случится. Я гарантирую, — спокойно ответил Тэхён, и его словам было невозможно не поверить, но Кира отчаянно пыталась, призвала на службу все свои силы, но тут неожиданно вмешалась сама А Рым. — Кира, всё в порядке, — произнесла А Рым тихим, мелодичным голосом. Чимин сдавленно вздохнул. — Мне кажется, что молодой человек хочет поговорить с тобой о той девушке, которая так быстро убежала. Я подожду тебя у бара. Кира не хотела прерывать зрительный контакт с противником, но А Рым вынудила её. Девушка перевела на подругу вопросительный взгляд. — Твоя спутница права, — кивнул Тэхён. — Та, что убежала, моя сестра. И мне хочется кое-что обсудить с тобой. А Рым неуверенно подошла к Чимину и, показав Кире пальчиками «окей», неловко взглянула на юношу. Тот, тепло улыбаясь, жестом пригласил девушку в сторону бара. Кира отметила про себя, что на фоне Тэхена и Чимина, А Рым казалась такой миниатюрной, словно фарфоровая куколка. Кира следила за тем, как Чимин подвёл А Рым к бару, что-то сказал улыбающемуся Джи Хо, указал на стойки с алкоголем. А Рым засмеялась, покачала головой. Вроде картина миролюбивая. — Если рука твоего друга полезет не туда, то он знает, что я могу с ней сделать. Причём несколькими восточными приёмами, — процедила Кира, складывая руки на груди. Тэхён фыркнул. Девушка напряглась, но потом поняла, что парень смеётся. — Не полезет, — уверенно произнёс он, улыбаясь такой нежной, теплой улыбкой, которая могла бы обмануть. Но холодные глаза бы не обманули, отстраненность и туман во взгляде не лгали. — Он уже втрескался. Неужели не заметно? Кира поймала себя на мысли, что романтический опыт в её жизни оставалась настолько фоновым, что она не знала никаких тонкостей. Она могла анализировать людей лишь с точки зрения защиты-угрозы-нападения. — Говори по делу, — строго сказала Кира, пресекая лишние диалоги с незнакомцем. Тэхена её тон абсолютно не задел. — Моя сестра. Ты её волнуешь. И мне это не нравится. — Какого чёрта она натворила? — шипела Джия, стягивая ледяную ткань со своей груди. Темнота кабинета одного из участников совета директоров была оглушающей. Только свет уличных фонарей слегка разрезал беспросветную мглу. Чонгук почувствовал точку. Почувствовал, когда взгляд зелёных глаз ударился о его карие и непростительно, с убийственной силой отправил ему под дых боль, которую причинил вовсе не он, обиду, которая была нанесена не им, любовь, которая предназначалась не ему. Юноша вцепился в мягкие губы Джии, не желая знать, зачем она здесь, какого чёрта она хочет от него снова, ведь они давно закончили партию, и больше были абсолютно не нужны друг к другу. Ему ничего не хотелось знать. Ему хотелось отключиться, дать волю только телу, затушить пожар чувств внутри. Он опрокинул девушку на стол, скинув с него всё лишнее. С громким грохотом папки, книги, пепельница, техника полетели на дорогой ковёр. Как хорошо, что она сама сняла с себя топ, ему не придётся прерывать поцелуй и открывать глаза. Нет. Он не хотел видеть реальность. Она была ему не нужна. Он сдирал одежду с себя и с Джии с такой силой, что будь ткань чуть менее прочной, порвалась бы под длинными пальцами. Чонгук приказывал себе: «Только не открывай глаза». Одна его рука сжала тонкую шею, а вторая медленно вошла в промежность девушки, которая в нетерпении изогнулась как кошка. Сердце билось как бешенное. Необходимо успеть прежде, чем её взгляд опять вернётся в его разум. Стоны Джии и его хриплое дыхание разряжали воздух и разрывали тишину глухой ночи. Он входил и выходил в той скоростью, которая была ему удобна. Девушка была согласна на всё, лишь он был рядом, такой честный, такой правильный и неправильный одновременно, такой настоящий, искренний. Она таких никогда не встречала. И не встретит. Она знала, что он не будет с ней. А он знал, что та, кого он по-настоящему хочет видеть рядом с собой, никогда не будет с ним. И между двумя одержимыми друг другом телами сейчас билось три разбитых сердца. И никому легче не становилось. Чонгук прижался к Джии так, чтобы тело вспотело ещё сильнее. Ему было необходимо выдохнуться, задохнуться, захлебнуться в этом диком танце тел, в этом грязном сексе, не похожем на любовь. Он хотел убить в себе этот взгляд. Потому что он сжигал его внутренности, он переворачивал всё привычное к чертям. Чонгук ненавидел это. Он так это любил. На пике, когда ни он, ни Джия не сдерживали стонов, девушка провела ладонью по его татуировке. Там, где был чёртов глаз. Чёртов… — Твою мать, — прорычал Чонгук. Джия улыбнулась, думая, что юноша рычал и хрипел от наслаждения, впивался ногтями в её кожу от пика удовольствия. Но во время пика перед его внутренним взором… «Не открывай глаза!» Всплыл… «Не открывай!» Её взгляд. Чонгук кончил, медленно сползая с мокрой от пота и слюны Джии. Юноша прилёг на стол, закрывая глаза руками. Девушка, лёжа на его груди, шептала что-то неразборчивое. Он медленно открыл глаза. И снова зелёные глаза впились в его внутренности. Вэл проплакала не больше пяти минут, но зато, какие плодотворные это были минуты. Она едва не разнесла кабинет Чимина, роняя с полок книги, кидая туфли в фотографии братьев и себя самой, разбрасывая десятки подушек во все стороны, пиная кресла и стулья, ударяя кулаками стены. Последнее было определённо лишним. Тем более, что раны теперь неприятно саднили, хоть и не были ничем серьёзным. Глотая остатки слёз и сжимая до боли, чтобы заглушить щипание в ранах, кулаки, девушка сидела на диване босиком совершенно опустошенная. Виски выветрился, и теперь на душе было поганее, чем в самом вонючем болоте. Можно было пойти и выпить ещё, но от этого бы не стало легче. Сигареты забрал Юнги. А больше анестезии не было. Вэл отчаянно пыталась ответить себе на вопрос, почему её так задевает поведение этой новой знакомой? Отчего Кира кажется такой знакомой? Такой далёкой и при этом такой близкой? Перед внутренним взором мелькали образы, давно утраченные: мама играет с ней совсем маленькой, перебрасывая воздушный шарик, первая собака, которую пришлось оставить в Москве, рождение Тима, похожее на самый главный праздник в жизни родителей, первая двойка в школе, первый миллион отца, смерть мамы от рака, который нагрянул как нежданный гость, плачущий Тим, рыдающий отец, Вэл, которая не могла позволить себе плакать при них, первое предательство, первый алкоголь. — Я женюсь, — сказал тогда отец. Дети беспрекословно подчинились. Поездка в Корею. Чонгук, Тэхён, Джин и мамочка Хён Джон. Встреча с Чимином. Знакомство с… — Ты чего в темноте сидишь? — хриплый, низкий голос разрезал оглушающую тишину, насилующую перепонки. Вэл бросила быстрый взгляд на дверь. — Не включай, — строго приказала она. Она стыдливо оглядела кабинет. — Я уберу. Чуть позже. Юнги с застывшей у выключателя ладонью долго смотрел на Вэл. Он любил смотреть на неё долго, чтобы добраться до её мыслей. Ему всегда удавалось угадать, о чём она думала, но сейчас он не мог этого сделать. Не выходило. Он видел полоски высохших слёз на бледных щеках, и это мучило его неприятной дрожью внутри. Юнги не любил, когда она плакала. Он видел босые ступни, которым было холодно в этом кабинете. Это ведь самый холодный кабинет из всех. Он видел растрёпанные каштановые волосы и блестящую заколку в них, которую так мучительно хотелось поправить. Он видел платье, бессовестно задравшееся и оголившее стройные ноги, но ему хотелось опустить его, чтобы она не мёрзла. И он увидел кровь на её костяшках. И сразу вспомнил себя в юности. Юнги медленно прошёл вглубь кабинета и достал из ящика дубового стола аптечку. Тишина была настолько громоподобной, что даже шум клубной вечеринки сюда не долетал. Здесь был отдельный, тихий мир, нарушаемый лишь светом уличных фонарей и выглянувшей из-за туч луны. Юнги присел на колени перед девушкой и аккуратно взял её левую ладонь. Он знал, что у неё всегда тёплые руки, но сейчас ладонь была холодной, как ледышка. Из-за выпитого алкоголя, срыва и низкой температуры в помещении девушка замёрзла. Юноша стянул с себя пиджак и бережно накинул ей на плечи. Вэл безучастно глядела в окно, и лунный свет подчёркивал бледность её лица. Холодная, красивая, далёкая. Как луна. Как все мы. Юнги подметил, что в этот момент она выглядела максимум на пятнадцать лет. — Знаешь, о чём я думала сегодня? — шёпотом спросила девушка. Голос её был слабым и хриплым. Юнги осторожно провёл ваткой, смоченной раствором, по ссадине. Девушка дёрнулась, но крика не издала, прикусила губу, что вызвало у юноши улыбку. Он подул на рану, едва касаясь губами нежной ладони. — О чём? — прошептал он. Они говорили так тихо, словно кто-то мог их подслушать. — О Пукхансане. Я хочу сбежать в горы. — От чего ты хочешь сбежать? — поинтересовался Юнги, забинтовывая ладонь девушки. — От всего, — пожав плечами, ответила она. Юнги улыбнулся. Ему было двадцать девять, и он примерно понимал, что за демоны плясали в голове у двадцатиоднолетней особы. Он вспоминал самого себя и понимал, что в этом периферийном возрасте между молодостью и взрослением всё кажется исключительно мрачным. — Если захочешь сбежать, позови кого-нибудь с собой. Чтобы не было одиноко, — тихо сказал он. Юнги быстро закончил перевязку второй руки и теперь разглядывал тонкие пальцы девушки, которые предназначались для игры на музыкальных инструментах, а не для битья стен. — Если я позову тебя, ты пойдешь? Чонгук бы пошёл, — тихо проговорила Вэл и прикусила губу. Юнги с удивлением глянул на девушку. — Причём здесь Чонгук? — Не знаю, — искренне ответила Вэл. — Просто вырвалось. — Я бы пошёл, — задумавшись, ответил Юнги. По его щеке медленно скользнула потеплевшая женская ладонь. Только бинт неприятно шаркнул по коже. Вэл притянула Юнги к себе, осторожно присаживаясь к нему на колени. Ток наэлектризовал воздух вокруг них. Она целовала его так редко, что каждый поцелуй казался первым. Мягкое прикосновение пухлых губ обожгло внутренности приятным теплом. Девушка податливо прижалась к мужскому торсу всем своим существом, будто пыталась слиться с ним в одно прочное, единое целое. Его ладонь утонула в длинных мягких волосах. Он знал, что это провал. Он знал, что это ни к чему не приведёт. Но не мог отказать себе в сладкой, редкой муке. Узнай об этом Тэхён, Джин или Чонгук, они бы были в бешенстве. Их сестра никогда не будет ни с кем, кто как-либо связан с проклятой компанией. И это правильно. Во многом Юнги мечтал покинуть компанию из-за этого. Из-за иллюзорного шанса всё же забрать этот приз себе. Она целовала его так мучительно медленно, что он стонал прямо ей губы. Она улыбалась и приятно щекотала его шею пальчиками, теребила серёжку у него в ухе, проводила ладонями по груди и спине. — Нам нельзя, — шептал Юнги, силясь оторваться от нежной шеи, которая дрожала от одного его прикосновения. — Мы ничего и не делаем, — прошептала Вэл. И это было правдой. Между ними ни разу не было связи. Такую ответственность Юнги взять не мог. Он боялся даже представить, что когда-нибудь сможет овладеть ею. Языки сплелись в танце, вырисовывая сложные хореографические па, но этого было мало. Ладони спускались и ласкали тела друг друга, но этого было мало. Тихие стоны разрезали ночь, но этого было мало. Сердца бились почти в унисон, но этого было мало. — Мне мало, — капризничала Вэл. «Мне тоже», — промелькнула мысль в голове у Юнги, но он был слишком терпелив и стоек, чтобы поддаться влечению, даже, когда девушка в его руках извивалась как змея, желающая ужалить и отравить сладким ядом. — Обещай, что больше не возьмёшь в руки сигарету, — попросил Юнги, убирая волосы с её лица. Губы Вэл распухли от поцелуев, и от этого манили к себе ещё больше. — Не буду, — упрямо сказала она и прикусила нижнюю губу парня. Юнги отстранился и серьёзно посмотрел на девушку. — Не буду. Юнги медленно провёл языком по шее девушки, и она затрепетала. Сердце от звука её сбившегося дыхания билось как бешенное. — Обещай, — требовательно шептал он, прикусывая мочку уха. Тихий стон вырвался из её уст. — Я не могу тебе ничего обещать, Юнги. Не могу. Прим.: Кёнбук* — провинция на востоке Южной Кореи. Ли Ен Боком* — известный корейский шеф-повар, актёр телевизионных корейских TV-шоу. Марлен Дитрих*— немецкая и американская актриса, певица, секс-символ.