Надежда умирает последней

Они привели меня в заброшенное здание на берегу океана. В пустом помещении, где было лишь разрушенное старое фортепьяно и в гору свалены старые стулья, меня усадили в центре; окна были запечатаны старыми газетами, не позволяя дневному свету беспрепятственно пробиваться внутрь. Один из мужчин остался со мной, в то время как другой отлучился на несколько минут. Он вернулся с чашкой кофе и, рассеивая его терпкий аромат, стал прохаживать мимо меня, пристально рассматривая. Снаружи раздавался крик чаек. - Хотите? – внезапно произнес мужчина, предлагая мне угоститься. Вопрос прозвучал неожиданно, однако я дал себе слово не поддаваться ни на какие провокации. - Вы можете сказать «да» или «нет». Это ни к чему вас не обязывает, - продолжил он. Я был оскорблен тем, что меня насильно привели сюда и удерживали без объяснения причины. Я решил сделать ему одолжение и ответил: - Нет. Спасибо. - Пожалуйста, - ответил мужчина, останавливаясь напротив меня. – Смешно звучит, да? – обратился он к своему напарнику. - В смысле? – переспросил тот. - Он сказал «нет, спасибо», а я сказал «пожалуйста». Это неправильно. – Его напарник не нашелся что ответить, и тогда он повернулся ко мне. - Вы не согласны? Я закатил глаза: невежественные американцы. - Нельзя сказать «пожалуйста» в ответ на «нет, спасибо». - Почему? – недоуменно переспросил он. - Потому что тут совершенно не за что благодарить. Лицо у мужчины передо мной вытянулось. - Он знает английский лучше тебя, - усмехнулся его напарник. - Черт, пожалуй, да. Где вы его учили? Может быть у себя, в Пруссии? Вы ведь оттуда? - За что я здесь? – не выдержал я. - А вы сами как думаете? – спросил второй мужчина. - Я не знаю. - Людей не хватают на улице без причин. – Мужчина в светлом костюме сделал по направлению ко мне несколько шагов, глядя на меня сверху вниз; взгляд стал жестким. – Или их хватают на улице без причин? – в голосе послышалась угроза. - Я не полицейский. - Никто этого не говорит, - вставил второй мужчина. - Это мы полицейские, - первый мужчина замолчал, ожидая реакции на его слова. Я обомлел, но постарался скрыть это. - Я не сделал ничего дурного. - У вас в рукаве был пистолет. - Для самозащиты. - От кого? Я молчал, переводя взгляд с одного человека на другого, стараясь придумать достаточно правдоподобную отговорку. - От Апачей. - Что будем делать? - Вряд ли у нас есть выбор, - ответил его напарник. - Черт. Черт бы его побрал! Что происходит? О чем они? Я начинал нервничать: за этими словами может скрываться, что угодно. Первый мужчина передал чашку с кофе, к которому так ни разу и не притронулся, своему напарнику. Тот отошел мне за спину. Я ожидал, что он, возможно, ударит меня сзади или принесет какое-нибудь оружие, но его шаги продолжали гулко отдаваться в стенах пустой комнаты, а затем он открыл дверь. Изумление, вот что я испытал в тот момент. - Я могу идти? – я не мог поверить своему счастью. Неужели все обошлось так легко? Мужчина в черном костюме вернулся, поднял трость с пола и протянул мне. Я поднял было руку, чтобы ухватиться за нее, но он выдернул ее у меня прямо из пальцев, и я повалился вперед. Мужчина в светлом костюме подхватил меня, не давая упасть. - Вы чуть не упали, - взволнованно воскликнул он. - Я в порядке, - заверил его я - только бы уйти отсюда поскорее. - По вам не скажешь. - Он держал меня за лацканы пиджака. – Вас шатает. Пожалуй, вам лучше побыть здесь. Он усадил меня обратно на стул, а я подчинился, чувствуя слабость в ногах и смятение в голове: я снова ничего не понимал. - Для вашего же блага, - добавил он, и они ушли, оставив меня одного. *** В следующий раз дверь открылась не скоро. Я сидел здесь уже несколько часов, неспособный выйти даже по нужде, находясь в неведении о причине своего заточения в столь странном месте. Я весь извелся, но выдержка не покинула меня, поэтому, когда я услышал приближающиеся шаги, то собрал всю волю в кулак и напустил на себя тот невозмутимый сосредоточенный вид, какой был в первые минуты моего пребывания здесь – я не дам им возможности меня сломить. Шаги гулким эхом отдавались в помещении, отражаясь от голых стен. - Как вы тут? – спросил человек в светлом костюме, в этот раз он был один. - Отлично, - с вызовом в голосе ответил я. - Значит отлично? Восхищаюсь вашей выдержкой. Он знает, какой вы крутой? - Кто? - Ваш босс – мистер Томпсон. Конечно же, я сразу понял, о ком он. Ни по какой другой причине федералы не станут беспокоить меня, тем более так настойчиво. - Я понимаю, - протянул он, - хороший солдат. Чем больше смотрю на вас, тем больше восхищаюсь. Но позвольте спросить: он бы сделал то же для вас? В ту же секунду я представил Наки на своем месте. Это была палка о двух концах: считая себя его другом, я хотел бы надеяться, что он поступил бы так же по отношению ко мне, но в то же время понимал: высока вероятность, что он сдал бы меня, не раздумывая. Мужчина медленно подошел ко мне, пристально всматриваясь в мое лицо. - Вы здесь целый день, Эдди, никто о вас не спрашивал ни на набережной, ни в клубе «Оникс», ни в барах, ни в офисах. Жизнь продолжается без вас. Наки Томпсон обходится без вас. Единственный, кого сейчас волнует, что с вами будет, это я. Я поднял на него глаза, пытаясь понять его настрой, что он имеет в виду под последними словами. - Вы мой друг? – в моем голосе мелькнула надежда – может все не так плохо. - Нет, не друг, - холодно ответил он. - Тогда кто вы? С секунду он смотрел на меня, а затем внезапно с силой ударил в живот. Тело пронзила резкая боль, дыхание перехватило, к горлу подступила тошнота. Я согнулся пополам, и меня вырвало. Желудок сводило судорогой, на глазах выступили слезы, в ушах зазвенело. Пока я, задыхаясь, отплевывался от рвоты, над моей головой раздался его ледяной голос: - Вот кто я. И вы сейчас полностью в моей власти. – Он достал из кармана носовой платок и положил его мне на колено. – Утритесь, - бросил он. Дрожащими руками я схватил платок и постарался поскорее скрыть это позорное происшествие. Вытерев рот и усы, я заметил, что немного попало и на костюм, и поспешил очистить пятна. Сколько лет я боролся за чистоту в доме Нуки, а теперь сам замарался почище немецкой свиньи. Этот агент сел на диван в углу комнаты и стал наблюдать за мной оттуда. Нет ничего унизительней. *** В последний раз они пришли на закате, вдвоем. Я уже почти смирился со своим положением и теперь просто ждал, что будет дальше. Боль утихла, я снова почувствовал себя лучше и даже смог задремать. Этот парень, уходя, пересадил меня на диван. Теперь он сам сел на стул передо мной. В его руках я заметил папку. К еще большему моему удивлению он заговорил по-немецки. - Язык сломаешь, - прокомментировал он, - а всего лишь универмаг по-вашему. - Что это? – полюбопытствовал я, хуже все равно не будет. - То, чего мы ждали, и оно наконец пришло. - Из-за океана, - добавил его напарник. Агент раскрыл папку и прочитал первую строчку на немецком. - Помощник управляющего, - перевел его напарник, хотя я и так отлично знал свой язык, но никак не мог понять, к чему все это. - Хорошая была работа? – спросил агент. - Это была солидная должность. - Следить за сотрудниками, - сказал мужчина в черном. - Чтобы никто не воровал, - добавил агент. - У меня было много обязанностей, - я был возмущен, как они смеют обвинять меня в этом. - И все они требовали порядочности, верно? – продолжил агент. - Порядочности и честности, - добавил его напарник. - Вам ведь присуще это? - Я стараюсь. - Стараетесь? – ехидно усмехнулся второй мужчина. - Он старается, - поддакнул агент. - Вы хоть сказали жене? - И сыновьям? Или просто смылись? - С деньгами и любовницей. - Она работала в отделе белья. Как долго это продлилось? Тут я понял, что они все обо мне знают. Теперь я полностью у них на крючке. Не было смысла отпираться или врать. - Не долго, - честно признался я. - Вот и все счастье, да, Эд? – презрительно скривился мужчина передо мной. - Я законно проживаю в Соединенных Штатах, - быть может они пытаются выудить из меня информацию, которая не отражена в бумагах перед ними, но такой нет, поэтому им нечего здесь ловить. - Это уже мне решать, - грубо оборвал меня агент. – И я считаю, что вы здесь незаконно. - Так, депортируйте меня, - что уж проще, лишь бы избежать неприятностей, которые ожидают меня впереди. - «Кто скачет, кто мчится прохладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой». Я не смог скрыть изумления и раскрыл рот. - Откуда вы ее знаете? - Я служил в разведке, - гордо сообщил федерал, - во время войны. Ваш язык казался мне красивым. Он поднялся, возвышаясь надо мной, тем самым подчеркивая свое превосходство. - Отец и сын мчатся сквозь ветер и ночь, ребенок напуган, напуган демоном - лесным царем. – Он наклонился ко мне. - Что говорит отец, Эд? - «Не бойся сынок, это просто туман». - Просто туман? - Да. - Но отец не прав, лесной царь настоящий, и его сын… Что случилось с сыном, Эд? Прочтите по-немецки. Я произнес на немецком ту страшную строчку, которую он требовал от меня. - В руках его мертвый младенец лежал, - перевел агент, давая до конца прочувствовать весь ужас, заключенный в этих словах; я тяжело дышал, напуганный происходящим. – Ваши дети, Конрад и Лукас, - продолжил он как ни в чем не бывало, - они теперь взрослые. - У Лукаса уже свой сын, - добавил его напарник. Я был потрясен, я не знал этого. - Они сменили фамилию. - Как будто вас вообще не было. - Чтобы скрыться от позора, который навлек на них отец: вор, лжец и предатель. Вот чего они добивались. Я почувствовал, как стыд и горе затапливали меня. Я столько раз пожалел о содеянном, столько раз порывался возвратиться, чтобы все исправить, но былого не вернуть. Сердце рвалось из груди при воспоминании о семье, которую я так бесчестно бросил. На глаза навернулись слезы. - Через шесть дней вы будете переданы полиции Ганновера и сможете вновь увидеть своих сыновей, - продолжил агент. Отчаяние накрыло меня с головой – только не это. – Представьте, как они обрадуются. Нет, я не могу этого допустить, не могу позволить им увидеть того, кто их опозорил, и сам не смогу посмотреть им в глаза. Ради чего они так меня мучают? Что им нужно от меня? - Чего вы хотите? - Чтобы вы нам кое-что сказали. - Что? – в отчаянии крикнул я.- Что? Я не знаю. Что я должен сказать? - Решайте. - Скажите и можете идти, - пообещал мужчина в черном. Мысли метались из стороны в сторону: о чем они говорят? - Я не понимаю, - признался я. Я готов был сделать что угодно, но не знал, что им нужно. Агент наклонился так, чтобы его лицо оказалось на уровне моего, и посмотрел прямо в глаза. - Все очень просто Эд: вы говорите нам одну вещь, всего одну вещь, и на сегодня все. Даю вам слово. - Назовем это проявлением лояльности, - добавил его напарник. Федерал выжидающе смотрел на меня, не мигая и не отрывая глаз. Кажется, я понял, чего они хотели. Я разрывался между преданностью и честью и возможностью избежать позора. Подставить, чтобы спасти свою шкуру, или… Порыв ветра ворвался внутрь комнаты через разбитое стекло, разметав газеты в стороны; образовавшаяся щель пропустила луч света, который упал на мое лицо. В голове сразу же все прояснилось, и решение было принято. Я не мог поверить, что говорю это. - Ральф Капоне, - медленно произнес я. Агент в нетерпении подался вперед. - Да? - Там, на вокзале. Это ему я передал деньги. - Почему? – потребовал мужчина. Во рту появился привкус горечи. Я не смог сдержать слез. Рыдания рвались из груди, мешая произнести роковую фразу, которая в последующем оборвет столько жизней. - Потому что об этом меня попросил Наки, - выдавил я из себя, всхлипывая после каждого слова. Имя Наки прозвучало для моего слуха необычайно громко, я почувствовал невероятную силу в этом имени, будто сейчас он наблюдал за мной невидимым взором. Я разрыдался как мальчишка. На лице агента появилась победная усмешка. Он переглянулся с напарником и поднялся на ноги. - Видите, как все просто. Голос его был ровный и спокойный, словно ничего только что не произошло. Его слова заставили меня утихнуть и поднять на него глаза: никакой жалости к человеку, никакой пощады, глаза его были холодные и жестокие. Его напарник передал мне трость, в этот раз без игр. Я ухватился за нее трясущейся рукой, как за спасательный круг, пытаясь унять дрожь, но лишь снова почувствовал рвущиеся на свободу сдавленные рыдания. На нетвердых ногах, опираясь на трость сильнее, чем обычно, я побрел к выходу. Как коршуны, ожидающие смерти своей добычи, они следили за моими движениями. - Эд, - внезапно окликнул меня агент. Я, с ужасом ожидая продолжения, обернулся. - До скорой встречи, - с усмешкой сказал мужчина. Вот и все, Эдди, вот и все. *** В беспамятстве я добрался до особняка и замер на крыльце. Как мне быть? У Наки без того много забот, а я обещал ему, что ответственно подойду к его поручению и не доставлю проблем. Он верит мне, верит, что я справлюсь… Но я подвел его. Я перевел дыхание и бесшумно вошел. Стараясь действовать как можно тише, я приоткрыл дверь из парадной и проскользнул в коридор. Справа слышался звон столовых приборов о тарелку: это Наки. Я выглянул, чтобы убедиться, что он сидит ко мне спиной и не видит меня, но как только повернул обратно, собираясь уйти, раздался голос Наки: - Что с тобой? Я замер на месте. Услышал. Сделав глубокий вдох, я шагнул ему навстречу настолько уверено, насколько это позволяло мое потревоженное сегодня ранение. - В смысле? – спросил я бодрым голосом, изображая недоумение. Наки бросил взгляд через плечо, а потом повернулся ко мне лицом. Мой вид его совершенно не обрадовал. На лице отразилось изумление и недовольство. - Ты будто на скамейке ночевал. - Я встречался с друзьями, мы много выпили, даже слишком. - Что ж, это была почти правда. – Не заметили, как ночь прошла. - Если ты будешь еще раз исчезать на целый день… - Это не повторится, - поспешил я его заверить. - Мне ни к чему лишние заботы, ты понял? – назидательно произнес он. Все, что я мог сделать, лишь кивнуть головой. - Вот и все, - продолжил Наки, - это ответственность. Ты сам так хотел. Все верно – я сам хотел. Новая волна боли от пережитого наполнила мое сознание. К счастью, Наки уже отвернулся и не видел, как я нервно сглотнул и нахмурился. - Ты ел? – бросил он через плечо. - Я не голоден. - Как скажешь. Что я должен делать? Эдди, неси ответственность за свои поступки сам. Но как же поступить в такой ситуации? Я сделал несколько шагов по направлению к двери, но потом резко развернулся и решительно направился в столовую. - Наки, мне нужно тебе кое в чем признаться. Он отложил нож и вилку и повернулся ко мне, пристально всматриваясь в лицо. Я нервно сжимал котелок, собираясь с мыслями и набираясь смелости. - Ну, я слушаю, - не выдержал Нуки. - Простите, сэр, - я в отчаянии уронил голову на грудь, готовый зарыдать, - я подвел вас. Недоумение отразилось на лице Наки при виде моего состояния. - Господи. Он усадил меня на стул напротив себя, а я сотрясался всем телом от позора, который второй раз свалился мне на голову. Я все ему рассказал, все выложил. Сквозь пелену слез, застилающих мне глаза, я не мог видеть лица Наки, но был уверен, что он крайне мной недоволен. А что я мог сделать? Был еще один выход, но это на крайний случай. А разве сейчас не как раз такой случай? Но сказанного уже не воротишь, как и сделанного. Пришибленный своей неудачей, я утирал лицо салфеткой, которую мне протянул Наки. Он молчал. По-хорошему ему бы вышвырнуть меня сейчас же, но я услышал от него совсем другое. - Хорошо, что ты мне все рассказал, Эдди. Успокойся, мы что-нибудь придумаем.