Плейлист

      Едва ли Билд осознаёт, как доходит до своей комнаты, просто, в какой-то момент видит своё бледное отражение в небольшом зеркале, свою припухшую щёку и разбитую губу. Вновь горькая ухмылка на лице, но ведь бывало и хуже. Бывало. К примеру, когда Билд ходил со сломанной рукой из-за «неудачного падения». Хах… Что тут сделать, отец всегда был несправедливо жесток к нему.       Умывшись, Чакрапан вяло плетётся к своей кровати, и бьётся в груди лишь одно желание: укутаться в одеяло, свернувшись комочком, и просто поспать. Нет желания думать о случившемся, нет сил думать о том, что теперь будет. Сильно ли Билд ошибся, сказав родителю такие слова? Какие последствия теперь его ждут? И только ли его?       Взгляд не сразу фокусируется на мужском силуэте, что, ссутулившись, сидит на постели парня. Билд делает рваный, глубокий вдох, прежде чем не спеша подходит, усаживаясь рядом. Слишком тяжёлой кажется атмосфера, наполняющая комнату. Слишком чувственно она ложится на кожу, опаляя её своим весом.       Говорить ни о чём не хочется.       Но в праве Чакрапан удивиться, как всего одна минута смогла разделить безудержное счастье на до и после. Всё было слишком хорошо, а в жизни так просто не бывает. Эта ложка дёгтя, да с горочкой. — Как давно?.. — едва слышно. Голос Байбла никогда не звучал так беспомощно и измотанно. Неужели, он тоже прочувствовал этот обрыв, так внезапно появившийся на их пути? — Я устал…       Билд аккуратно ложится на спину, прикрывая глаза. — Билд, — чуть громче, — я хочу знать, как давно он… — Бьёт меня? Всегда. Контролирует меня? Постоянно.       Эмоционально Чакрапан выжат настолько, что такие ужасные фразы звучат до омерзения легко и обыденно. — Байбл, — прерывает вдруг Билд повисшее молчание, — не лезь в это. Он финансирует проекты вашей станции. Не нужно… — Мои проекты финансирует другой человек, — грубо прерывает Чакрапана гидролог, поворачиваясь к нему лицом. — Он ничего не может мне сделать.       Билд лишь устало усмехается. — Деньги и связи решают намного больше, чем ты думаешь. — Я не настолько наивен. И всё это знаю.       Снова глубокий вдох. — Тогда не лезь, Байбл. Я не хочу, чтобы мой отец сломал жизнь и тебе… Чувство вины меня изнутри сожрёт… — голос предательски скачет. Слёзы… Только вот плакать совсем не хочется. — Позволь мне… — мягко просит Вичапат, помогая Билду сесть. Озадаченно, с болью в глазах он смотрит на разорванную губу, не в силах коснуться дрожащими пальцами опухшей щеки. — Нужно смазать. — Само пройдёт, — хватается Билд за руку Байбла как за своё спасение. Как же сильно не хочется отпускать его — человека, рядом с которым ощущается такая безопасность. Но Байбл слушает? Он просто достаёт тюбик с какой-то мазью, начиная бережно, с особой щепетильностью наносить её на раны. Билд не сопротивляется. Просто прикрывает влажные ресницы, поддаваясь спонтанно возникшему чувству в окутавшей его прострации — умиротворение. — Его приезд стал полной неожиданностью, — тихо начинает Байбл, — как и его поведение, — а это уже с очевидно сдерживаемой злостью. — Этого следовало ожидать. Я просто не думал, что это случится так быстро. — Какой же во всём этом смысл?..       Потускневшие глаза с любовью смотрят на Байбла. Он пытается разделить с ним это? Хочет понять причины? Хочет узнать, насколько больно и обидно? Он готов бороться?.. — Отец считал, что такое место, как Антарктида, выбьет из меня всю дурь. Не знаю, может, он думал, что я здесь ледяные глыбы таскать буду и пить водку за здравие, но… Может ли место как-то изменить человека?       Ищет ли Чакрапан сейчас поддержки? Или, просто, высказывается? Сам не понимает, но с надеждой смотрит на хмурого Вичапата. — Всё относительно. Но если под «дурью» подразумевается твоя симпатия к мужчинам, то никакое место и никакие люди не смогут изменить это в тебе. Здесь и менять нечего.       Ласковые слова так приятно ложатся на травмированное сердце. — Давай просто полежим вместе, Байбл? Я не хочу говорить…       Коротко кивнув, Вичапат помогает Чакрапану лечь, следом ложась рядом. Он ждёт, когда Билд удобнее устроится на его груди, и только после Байбл крепко обнимает его, устало прикрывая глаза. Утешающее, он поглаживает парня по спине, хотя у самого на душе целый катаклизм. Даже сам не знает, что сильнее его поразило: то ли высокомерие по отношению к родному сыну, то ли проявленная жестокость. Но теперь целая стая диких мыслей носится по сознанию, и становится так тошно от понимания того, сколько Билду пришлось вытерпеть издевательств не только со стороны чужих людей, а от самого родного человека.       Наивность, пожалуй, в такие тяжёлые моменты является утешением для любого человека, вера в лучший исход, надежда. И хоть Байбл всегда опирается на логику, именно сегодня он позволяет этому детскому чувству окутать его, позволяет себе допустить мысль, что всё будет хорошо. И, может, находись они в городе, так и было бы: отец Билда мог бы просто уехать, ну или, на крайний случай, он с Билдом сбежал бы куда-нибудь, однако реальность такова, что прятаться им негде. И хоть сейчас, находясь в комнате Чакрапана, Байбл и ощущает некую защищённость от ситуации, реальность, словно решает сыграть против них.       Осторожный стук в дверь моментально заставляет треснуть всю ту безопасность, которой поддался Вичапат. Весь тот комфорт, которому они с Билдом позволили себе отдаться в данном положении, начинает рассыпать в пыль. Он уже знает. И сердце так неприятно ломится в груди.       Вот только… Один ли Майл пришёл? Или с незваным гостем… — Билд?..       Осторожно приоткрыв дверь, Пхакпхум заглядывает внутрь комнаты. Секундный кивок Вичапату, и тот вскакивает на ноги, от чего Билд, находящийся в полудрёме, недовольно мычит, пытаясь разлепить ресницы. — Что такое?.. — слегка охрипшим голосом интересуется Чакрапан. Голова трещит так, что он едва способен слышать собственный голос. — Билд, — уже громче и увереннее обращается к нему Майл, заходя в комнату. Как и следовало ожидать, отец Билда заходит следом за ним. Чертовски неприятно. — Ты в порядке?.. — с нескрываемым беспокойством интересуется мужчина, увидев состояние лица Чакрапана. Чёрт. — Да. А что… — собравшись с силами, Билд концентрирует внимание на Майле и даже слегка улыбается, но стоит заметить человека позади, от мимолётной улыбки не остаётся и следа. Тонкие пальцы, что есть силы, сжимают одеяло. — Что случилось?..       «Ты знаешь». — Твой отец настаивает на твоём отъезде…       Байбл шокировано смотрит на Майла, но тот лишь прикрывает глаза. — Почему? — не сдерживается, эмоционально спрашивает Байбл. — Мне нужен мой ассистент. — Тебе пришлют другого, — тихо отвечает Майл, так и несмотря на друга. Он же знает, чувствует весь спектр эмоций, одолевающий Байбла. — Да чёрт возьми! — вскрикивает Вичапат, делая шаг в сторону отца Билда. — Это не курорт! Это не лагерь, не проходной двор! Почему из-за Вашего эгоизма должно всё это происходить?! — Байбл!!! — Байбл, не надо… — Потому что, — ледяной тон, — я могу купить всю вашу базу, — с такой откровенной неприязнью, — потому что изначально он был сюда отправлен с конкретной целью. Как мы выяснили, это не сработало. Да и к чему такое упрямство? Билд не является гидрологом. Это образование он получил лишь для галочки, — ой, какие слова. — Билд необходим мне для продолжения работы, — с той же уверенностью отвечает Байбл. — Я против его отъезда. — Байбл…       Майл тяжело вздыхает. — Не надо этого, Майл. Он не в праве решать, кто будет работать на этой базе. Проплатил место для сына? Ну так пожалуйста. Билд работает здесь, и он останется.       Саркастично усмехается старший Чакрапан: — Да что ты? Считаешь, что у тебя есть право решать, кто здесь будет работать? — Но уж точно это решать не тебе. — Довольно! — повышает голос Майл, недовольным взглядом смотря на Вичапата. — Это не… — Я… — наконец-то вступает в разговор Билд. — Я добровольно не уеду, господин Чакрапан, — впервые Билд смотрит на отца таким отрешённым взглядом. — Вам придётся постараться, чтобы… — Значит, будет по-плохому, — перебивает его отец, недовольно шикая.       Чакрапан лишь тяжело вздыхает, прикрывая глаза. Сколько ещё это будет продолжаться? — Почему ты просто не оставишь меня в покое? Что тебе вообще нужно от меня? Чего ты прицепился ко мне? Аж припёрся на другой конец планеты, ха-ха-ха! — Потому что ты мой сын, — что более убогое могло бы прозвучать в подобной ситуации? — Как же ты не поймёшь!.. Мне не нужен такой отец…       Вскинув на отца раздражённый взгляд, Билд поднимается на ноги. Его всё ещё пошатывает, но свою уверенность он выражает достаточно ярко. Быть в очередной раз избитым нестрашно, да и вся ситуация в целом уже не имеет какого-либо значения. Стены, выстраиваемые годами, рухнули, оставив Билда один на один со своим самым худшим кошмаром. Ярость, огнями вспыхнувшая в глазах отца, вызывает лишь ухмылку. — Я тебя… — двигается прямо к сыну, вот только Байбл встаёт перед Билдом. — Предупреждал.       Ни слова больше не сказав, явно находясь в ужасном состоянии, старший Чакрапан поспешно покидает комнату, и Майл наконец-то делает облегчённый выдох. Впрочем, это ненадолго. Он сразу же накидывается на Байбла с обвинениями. — Какого чёрта ты творишь? Осознаёшь вообще, с кем ты говоришь и в каком тоне??? Чего ты хочешь, чтобы вся работа полетела к чертям?!       Конечно. Билду самому смешно. Серьёзное место, предприятие и цели — научная база, а не детский лагерь для перевоспитания половой жизни. — Я прекрасно понимаю, какому ублюдку и что говорю! Ты думаешь, это просто, наблюдать за тем, как с любимым человеком обращаются как с отбросом? — О! Так у нас любовь тут! Бог ты мой! Ну тогда конечно, давай! Угробь всё то, что мы так долго строили!!! У вас же любовь, блять…       Билд лишь улыбается. Прострация, в которую он попал в первую секунду встречи с отцом, становится плотнее. Она медленно и склизко пробирается в него, с одной лишь целью — защитить. — Ты всегда был трусом, — заливается хохотом Вичапат. — Сколько раз уже, Майл, ты сдавался перед трудностями. Сколько раз ты унижался и унижал Апо, ради мнимой ценности в глазах людей, которые в твоей жизни ничего не значат? — Закрой рот! — А что такое? — злобно язвит Байбл, ядовито улыбаясь. — Правда глаза колет? Ты — поверхностный трус, и ты всегда осуждал людей, готовых бороться и преодолевать… — Довольно, — посмеиваясь, вмешивается Билд. — О чём вы вообще говорите? Боже… Ха-ха-ха… Я сожалею, Майл, что доставил тебе столько проблем, что мой отец доставил тебе неприятности. Но не переживай, даже если он способен купить всю эту базу, никто не позволит этого сделать. Вы работаете на правительство, и тот максимум, что он может позволить себе, так это договориться о моём официальном увольнении. Что, собственно, он и сделает.       Байбл тянется к Чакрапану, но тот уворачивается, пока его губы выламываются в виноватой улыбке. — Не надо, Байбл. Не надо… — Никто тебя отсюда не уволит, — словно себя убеждает, — ты останешься здесь. Ты же часть команды… — и всё же подрагивающая рука ухватывает тонкую кисть. — Билд, слышишь? Всё будет хорошо?..       Он спрашивает? Хах. Чакрапан кивает, но знает, что теперь это лишь вопрос времени. Его отъезд, их расставание с Байблом. Взгляд косится в сторону. Отец наверняка сможет повлиять и на карьеру Байбла, если Билд останется с ним, если он будет бороться… Этот человек не успокоиться. Карьера или любовь? Хах. Кажется, эгоистом Билду с Байблом не быть. Значит вот она какая, настоящая любовь.       Ха-ха.       Ха… — Всё будет хорошо, Байбл, — нежно переплетая их пальцы, — я обещаю, всё будет хорошо.