Несчастливое стечение обстоятельств

      Он следовал за пьяными приятелями подобно тени. Поглощенные друг другом и перспективой славной попойки, они не замечали мрачную фигуру в плаще, которая неумолимо шла по их следу. Вот школяр и капитан в обнимку завалились в кабак «Яблоко Евы», где продолжили накачиваться дешёвым пойлом. Архидьякон скрипнул зубами и, чтобы не возбуждать подозрений, решил укрыться в темном проулке, откуда открывался прекрасный обзор на дверь кабака. Вскоре он заметил невысокую стройную фигуру в плаще, которая в нерешительности остановилась у дверей, но когда оттуда с криком вывалился какой-то пьяница, испуганно отшатнулась и, оглянувшись, заметила тот самый проулок. Клод Фролло не думал сдавать позиций — как только незнакомец сунется к нему, он получит неласковый приём — , но нерешительный недотепа по дороге споткнулся и издал высокий вскрик: «Ах!» Архидьякон вздрогнул: не могло же ему показаться, что это была женщина? Но вот незнакомец добрался до тени, в которой был укрыт Клод Фролло, и подозрения архидьякона в полной мере оправдались. Девушка перепугалась, когда её бесцеремонно загребли и зажав рукой рот, прижали к стене.       — Ты что здесь забыла, блудница? — раздался знакомый суровый голос, она затрепетала и принялась отбиваться, но архидьякон сильнее прижал её и сдавленным голосом прошептал. — Иди промышляй в другом месте, — он принял незнакомку за проститутку. — Сюда соваться не смей, я сейчас уберу руку и ты уйдёшь! — девушка кивнула.       Но стоило священнику ослабить хватку, как она уже сама вцепилась в него железной хваткой.       — А вы что тут делаете, отец Клод? — раздался тихий, но властный голос.       Архидьякон чуть не задохнулся от возмущения! Будут ещё гулящие девки требовать у него отчета! Он стиснул плечо наглой твари. Девушка охнула.       — Убирайся отсюда, дочь греха, пока я не размозжил твою голову о камни, — с угрозой процедил священник.       — Ах, прекратите, отец Клод, — простонала несчастная. — Отпустите меня! — И, поскольку архидьякон не ослаблял хватки, была вынуждена добавить: — Я Флёр-де-Лис де Гонделорье! Отпустите меня.       Несмотря на слабость преподобного к хрупким плечам, услышанное настолько его поразило, что он наконец выпустил свою жертву. Девушка чуть ли не плача потёрла нежное плечо.       — Дочь моя, вы в своём уме? — тихо процедил сквозь зубы архидьякон. — Одна в неурочный час на улицах! На что вы надеялись?       — Феб! — произнесла она страстно. — Мой жених, он давно не появлялся, а сегодня пробыл полчаса и ушёл без объяснения причин. Ох, отец Клод, я так страдаю. Ревность терзает меня как дикий зверь, лишая благоразумия. Я с помощью служанки переоделась в её платье и этот плащ, затем улизнула из дома, сославшись на усталость. Мне нужно было объясниться с Фебом!       Из дальнейшего сбивчивого рассказа архидьякону стало известно, что девица, ведомая ревностью и негодованием, сумела разыскать на улицах Феба и какого-то школяра, она шла за ними следом, чудом оставаясь незамеченной.       — На подходе к этому кабаку я подвернула ногу, а когда дошла, то Феб и этот второй уже скрылись из вида, — сокрушённо произнесла Флёр-де-Лис. — И я решила спрятаться в тени, чтобы дождаться, когда они выйдут. Но что тут делаете вы?       — Я шёл за своим братом! — священник не знал, как ещё объяснить своё присутствие в этом месте. — Тот второй — это Жеан Фролло, мой непутёвый младший брат и скорбь души моей.       Флёр-де-Лис вздрогнула, когда увидела, что дверь кабака открывается, но на пороге был очередной забулдыга.       — Дочь моя, идите домой! — послышался требовательный голос Клода. — Не искушайте судьбу!       — Но я боюсь идти одна! — возмутилась Флёр-де-Лис. — Я думала, после разговора мой прекрасный кузен проводит меня.       Клод закатил глаза: конечно, думала она!       — Всё равно вам нельзя тут оставаться, если не хотите, чтобы ваше сердце было ранено ещё больше, — попытался образумить девицу архидьякон.       Но чуткие ушки Флёр-де-Лис уловили в интонациях его голоса нечто тревожащее, девушка вновь схватила его за широкий рукав.       — Что такое? Вам что-то известно? — в её голосе звучала исступлённая страсть. — Он встречается в этом кабаке с другой женщиной?       — Да не тут! — архидьяконом овладело раздражение: глупая девчонка грозила спутать его планы.       — Тогда где? Отвечайте мне! — потеряв всякую осторожность, она схватила его за грудки. — Куда мой Феб собирается после этого пропащего места?       В следующее мгновение уже архидьякон оказался прижат к стене, а Флёр-де-Лис смотрела на него из темноты мерцающими как у кошки глазами. Он сглотнул подступивший комок. Что за несправедливость? Почему этот ничтожный офицеришка так горячо любим двумя прелестными созданиями?       — Отвечайте, — совершенно не помня себя, шипела благородная Флёр-де-Лис: воистину, цветок лилии обернулся терновником!       — У него свидание с цыганской танцовщицей, — не понимая, зачем он это делает, выпалил архидьякон.       Флёр-де-Лис потрясённо замерла, затем ещё крепче прижала острыми кулачками священника к стене.       — Эта маленькая дрянь! Та, на которую вы столько времени яритесь! Почему вы не убрали её из города?! Почему разрешили беспрепятственно трясти своими юбками на Ситэ!       Клод, в какой-то момент обескураженный этой бурей, опасался, что она залепит ему пощечину. Да что это такое?! Эта девчонка забывается. Он перехватил её руки и с силой сжал, девушка что-то пискнула.       — Идите к себе, мадмуазель, — Клод старался говорить со всей отмеренной внушительностью. — Я сам разберусь!       — И не подумаю! Я должна своими глазами убедиться, что вы не лжете! После вы отведёте меня домой! — к ней вновь вернулось высокомерие.       — Я не ваша горничная, — зло ответил ей архидьякон, но тут дверь отворилась, и они оба замерли.       На этот раз из весёлого кабака вышли именно Феб и Жеан, не сговариваясь, архидьякон и девица де Гонделорье, натянули поглубже капюшоны и бесшумно выскользнули из проулка. Они слышали, как Феб пытался выудить у пьяного вусмерть школяра один парижский су, при этом Флёр-де-Лис чуть ли не до крови прикусила нижнюю губу. Наконец, оставив школяра почивать на груде мусора, капитан, пошатываясь, отправился дальше. Двое последовали за ним, при этом Флёр-де-Лис с силой стиснула холодную руку священника. Архидьякону показалось, что его несчастная ладонь попала в капкан, настолько сумасшедшая девица крепко его держала. «Окажись у неё в руках змея, несчастной гадине не жить», — безрадостно подумал священник, продолжая следовать за капитаном. Наконец, так же вдвоём они заступили дорогу Фебу.       — Вы, чёрт возьми, кто такие? — заплетающимся языком поинтересовался капитан.       — Мы слышали, у вас свидание, — произнесла Флёр-де-Лис, ей страстно хотелось, чтобы он узнал её, но вместо этого Феб только ухмыльнулся.       — Всё так, моя красавица, ты мне кажешься приятной особой, но вот твой молчаливый спутник мне не нравится, — капитан повернулся к архидьякону. — Ну-ка говори, чего тебе надо!       В голове у Клода стучало, мысли путались и налезали одна на другую, встреча с девицей де Гонделорье окончательно смешала его планы.       — Я слышал, вам нечем заплатить за свидание с цыганкой, — почти прокричал он, это заставило Флёр-де-Лис немного ослабить хватку, а капитана удивленно икнуть.       — А вам — ик! — , какое до этого дело? — кажется, хмель немного выветрился, и он встал уже ровнее.       — Мы хотим удостовериться, что свидание именно с этой цыганкой! — уже не владея своим языком, продолжил Клод, затем развязал кошелек и протянул капитану золотой.       Феб довольно крякнул, взял монету и отвесил шуточный поклон Флёр-де-Лис.       — Что, огонька не хватает? Понимаю, цыганка так хороша, что разожжёт огонь в ваших чреслах, папаша, и вы сможете порадовать свою подругу! — захохотал капитан, затем повернулся к ним спиной. — Идёмте, я вам подсоблю.       Флёр-де-Лис, красная от стыда, со слезами горькой обиды снова схватила священника за руку. Клод, досадуя, что не смог избежать этих тисков, покорно шёл за капитаном. Старуха-сводня совершенно не удивилась, когда капитан предстал перед ней вместе с двумя закутанными в плащи фигурами. Фалурдель прожила долгую жизнь и привыкла ничему не удивляться. Иногда и представить страшно, на что идут люди, чтобы потешить свою плоть. Она проводила всех троих наверх и ушла, оставив на столе светильник. Феб дружеским жестом отворил дверку в небольшой чулан, примыкавший к комнате.       — Вот тут можете располагаться, голубки, — сказал он с широкой ухмылкой, — сквозь щели вам будет всё прекрасно видно, а чтобы вы, сластёны, не упустили ничего важного, я оприходую девку прямо на сундуке.       Клод Фролло вздрогнул, но Флёр-де-Лис, старательно пряча лицо, потянула его в тесную каморку.       — Я мигом, — пьяно растягивая слова, пообещал Феб. — Только схожу за крошкой-цыганочкой, а вы тут не скучайте!       Затем он хлопнул дверью и машинально закрыл её на задвижку. Клод и Флёр-де-Лис оказались прижаты друг к другу в тёмном помещении. Девушка с жадностью прильнула к двери, высматривая голубыми глазами пока ещё пустую комнату. Вот, значит, где милый Феб собирался изменить ей! В грязной дыре, продуваемой со всех сторон холодным ветром, который врывался в помещение через сломанные ставни! Один из порывов чуть не загасил светильник. Клоду тоже хотелось обозреть место будущего жертвоприношения. О, нет! Он не допустит, чтобы капитан лишил цыганку невинности, не для этого он принес с собой острый нож и спрятал его на груди. Клод прижался к окаменевшей спине Флёр-де-Лис: девица мешала ему свободно видеть комнату.       — Подвиньтесь в сторону! — зашептал он ей в затылок. — Мне ничего не видно.       — И не подумаю! — Флёр-де-Лис широко расставила руки уперев их в покривившиеся косяки, так, чтобы не допустить священника выдвинуться вперед. — Я не знаю, что вы задумали, но если вздумаете повредить моему жениху, то я за себя не ручаюсь!       — Вы с ума сошли! — архидьякон схватил девушку за талию. — Уйдите прочь!       — Нет! — она напряглась и стала напоминать натянутую струну, которая вот-вот лопнет. — Не думайте, что вы меня обманули! Как же, за братом вы следили! Да вы с ума сходите по этой наглой цыганской твари! Думаете, я не заметила, как вы на неё смотрели с галереи королей? Ещё раз повторю, я не позволю вам навредить Фебу.       — Это безумие, — он обнял стройный девичий стан, чтобы оторвать её от двери и самому продвинуться вперёд, но ему не удалось, девушка оказалась неожиданно крепкой. — Вы хотите видеть, как ваш будущий жених станет ласкать другую? Как она будет трепетать под его поцелуями, как обнажится её дивная смуглая кожа с голубоватыми жилками? Как он станет трогать её прелестную грудь! — при этих словах архидьякон выпустил аристократическую талию Флёр-де-Лис и возложил руки на упругие окружности выше.       Девушка испустила потрясённый выдох, а священник правой рукой прижал её стан к себе, левой проник за пазуху и ласкающими движениями сжал поочерёдно девственные груди. Он уже не владел собой, оказавшись всецело во власти собственной фантазии.       — Как вы можете желать, чтобы этот неотёсанный солдафон подобным же образом касался ангела? — он слегка сжал напрягшийся сосок. — Чтобы ваш жених осквернял нечистыми руками непорочные сосцы, достойные вскормить самого Спасителя!       Флёр-де-Лис задрожала, неведомые ощущения будили в ней нескромные слова и прикосновения священника. Она почувствовала приятное томление во всем теле, которое стремительно сосредоточилось внизу живота. Неловкими руками архидьякон принялся расшнуровывать корсаж, но у него ничего не получалось, тогда она сама отстранила его и сняла шнуровку с рукавов и лифа. Он нагнулся над ней, резким движением разрывая ткань тонкой камизы, послышался треск. Девушка продолжала стоять к нему спиной, только теперь обнаженную грудь стискивали и гладили обе руки.       — Представьте, что эта недостойная скотина, не удовольствовавшись непристойными касаниями, заставит голубку распластаться на жесткой крышке сундука и нападёт на неё как кобель на суку! — очевидно, эта мысль привела его в особое неистовство, Клод заставил девушку нагнуться вперёд, а сам принялся поднимать юбки, оголяя её зад.       Флёр-де-Лис прикусила губу, она сильнее вцепилась в дверные косяки, чтобы сохранить равновесие. Сквозняк приятно охлаждал разгоряченную кожу груди, которую ещё недавно столь бесцеремонно касались. Щеки тоже покрывал мучительный румянец, ей не хватало воздуха, она задыхалась от волнения и ожидания чего-то неизбежного. Архидьякон сжал её бедра, затем принялся возиться с сутаной и завязками шоссов.       — Ваш жених — большой грешник! Что ему стоит обнажить срамной уд и забрать невинность у бедной уличной танцовщицы, ведь потом он женится на вас. Столь чистую и достойную девушку не так легко найти в Париже!       Флёр-де-Лис почувствовала, как нечто твердое касается её сзади, она закрыла глаза и крепче стиснув рассохшиеся косяки, веско произнесла.       — Преподобный отец! Замолчите наконец! — уже в следующее мгновение её пронзила боль, от которой она чуть не потеряла сознание.       И боль не стала меньше от того, что он принялся двигаться в ней с неловкостью и жаром девственника. Просто она словно перешла на новый уровень, заполнив всё собой и внезапно обернувшись извращённым удовольствием. Чем больнее ей становилось, чем мучительнее она стонала, тем сильнее в девушке крепла злость. Как же Флёр-де-Лис была зла на Феба, ведь из-за него ей приходилось отдаваться старому монаху! Так же сильно злил Клод, который сейчас терзал её тело и не думал остановиться, хотя даже вздумай он, она бы не позволила. В конце, когда он естественным образом увеличил темп, ею овладело наслаждение, Флёр-де-Лис издавала сладострастные стоны и до крови прикусила нижнюю губу. Пожалуй, это было весьма неплохо. Излившись, он немного отдышался, затем развернул её к себе и запечатлел на всё еще невинных устах горячий поцелуй. Флёр-де-Лис обняла его за шею: в этот момент ей показалось, что он не так уж стар.              Феб де Шатопер шёл, чертыхаясь, малютка-цыганка уперлась рогом и отказалась идти с ним к Фалурдель. Вместо этого она трогательным образом призналась ему в любви, но когда он потребовал доказать это, расплакалась и куда-то убежала вместе со своей козой. Поймать другую потаскушку ему не удалось, а те, что оказались свободны, были страшны как смертный грех. Не будь капитан ответственным малым, он бы махнул рукой на парочку любителей подглядывать, но следовало выпустить их из чулана и, может быть, договориться, чтобы они ссудили ему второй золотой. Поднимаясь по лестнице, капитан с одобрением слышал стоны девки, наверное, её старикан всё же распалился от мыслей о свидании капитана и цыганки. Подумав, что нечестно лишать других удовольствия, уж коль скоро ему не перепало, Феб деликатно подождал, пока стихнул стоны. Только после этого он поднял крышку люка и вошёл в несостоявшееся любовное гнёздышко. Резким движением капитан открыл дверь в каморку, он увидел мужчину в сутане и стоявшую к выходу спиной белокурую девушку.       — Увы, друзья, цыганка не пришла, — жизнерадостным голосом поведал расхристанной парочке Феб.       Архидьякон накинул на Флёр-де-Лис плащ и резко потребовал от капитана закрыть дверь.       — Ну, надо же какие нежности, — Феб хохотнул, занятная история: священник топтал курочку в предвкушении зрелища с цыганкой. В гарнизоне эта история будет пользоваться успехом! Капитан ещё добавит, что тоже попробовал поповскую девку, никто ведь его слова всё равно не опровергнет.       Позже эти двое вышли из чулана, тщательно пряча лица, на просьбу капитана ссудить ему ещё денег, мужчина молча открыл кошель и положил на потную ладонь Феба три золотых.       — Вот это щедрость! Клянусь папским брюхом, этой ночью я буду пить за вас, друзья!       Архидьякон довёл Флёр-де-Лис до дома, куда она проникла через черный вход, на прощанье девушка потребовала от него придумать, где им можно будет видеться. Ответ он ей должен был сообщить в ближайшее воскресенье, когда она придёт на исповедь. Открыв в себе вкус к плотской любви, Флёр-де-Лис совершенно поработила бедного архидьякона, которому только и оставалось, что со вздохом следить украдкой за танцами Эсмеральды. Вскоре девушка пропала с улиц: как выяснилось, она вышла замуж за одного из сержантов Шатле. Священник в очередной раз вздохнул, когда узнал об этом.       В первую брачную ночь Феб был так пьян, что и не разобрал толком, была ли его невеста невинна или нет, но пятна куриной крови, сделанные с помощью верной служанки, убедили его в девственности Флёр-де-Лис. Зажили молодые славно, мадам де Шатопер, всегда безупречная и строгая, вскоре стала образцом добродетельной жены для всего Парижа. И только всё та же верная служанка знала, что все дети капитана были не от него. Флёр-де-Лис обладала уникальной способностью хранить верность как в браке, так и вне его. С Фебом на ложе оказалось не так уж плохо, но и не настолько хорошо, чтобы отказаться от Клода. Архидьякона она так и не отпустила, и ему пришлось до конца своей долгой жизни расплачиваться за несдержанность и помешательство в ту роковую мартовскую ночь.