Надеюсь, это не сон.

Не Риндо. Это не он. Он не пришёл. Перед Шимиро стояла рыжеволосая девушка, с яркими зелёными глазами, которые напоминали огоньки, волосы кричали о заграничной крови, а прекрасное, сложенное тело заставляло завидовать. — Ты же Шимиро Мадараме? — бестия вытерла глаза от влаги, смотря на Шимиро снизу — вверх. Разница в росте была довольно большой. — Допустим. — по бледным щекам блондинки текли солёные дорожки. Она считала плакать при посторонних слабостью, но в данный момент было всё равно, было плохо и больно. — Я Торика Гим. — достав из кармана розовый платок с яркими цветами рыжеволосая протянула ткань Широ. — Возьми. — Мадараме покачала головой, мол, не нужно. — Зачем ты здесь? — Гим прикусила нижнюю губу, толсто намазанную блеском. — Ши дома? — зелёные глаза заблестели. — Ши? — изогнула бровь чёрноглазая. — Шион. — щёки покраснели, а из глаз потекли слёзы, которые Торика быстро вытерла отвергнутым платком. — Мне надо поговорить с ним. — Он отсутствует. — закатила красные глаза Шимиро. — По — хорошему ты бы больше сюда не приходила. Это так, совет. — Мадараме хотела закрыть дверь, но руки бестии отстановили её. — Но мне срочно! — захныкала та. — Пожалуйста! *** Риндо терзала совесть, какую он не испытывал давно. Это было просто глупо вспоминать о ней, когда твой род деятельности ломать людям кости. Но она присутствовала и преследовала Хайтани, никак иначе, а на себе чувствовался взгляд Шимиро. Её омут чёрных глаз всегда был направлен в его сторону, от чего становилось чертовски неловко и неприятно. Ему хотелось подойти к ней и спросить: — Я тебе и вправду безразличен, да? Она будто бы знала все его слабости и читала, игралась, наслаждалась, подобно кошке. Её холодные кончики пальцев будто бы оставались на коже Риндо, он чувствовал их, чувствовал, что нуждается в ней. Она слишком много для него значит, в ней и находится то счастье, о котором писали в книге, которая покоится на полке в его комнате. Но он не любил романы, даже презирал, считал эти сопли глупым романтизмом, который вызывал у Хайтани младшего насмешку. Ему хватало ночных бабочек, которые текли только от его голоса, извивались под ним, стонали от удовольствия и кайфа, желая большего. Шимиро заставила изменить мнение, заставила задуматься и сделать другие выводы. Книга о любви была её своеобразным подарком, ибо посчитала, чтобы он прочитал и они смогли обсудить сюжет. А Риндо прочитал, из — за неё, из — за её просьбы, только чтобы был повод поговорить с ней, встретиться вновь. *** Три года назад. — Да как ты, блять, смеешь менять Короля?! — крик Ямото давил на виски, в груди разливались чувства безысходности и страха, который читался в чёрных глазах подчинённой. Неживые глаза скользили по массивной фигуре босса, уши как будто заложило, только кровь билась в висках, подобно ритму сердца. Схватив книгу со стола он прицелился и вскочил, чтобы швырнуть несчастную, вскрикнув Шимиро инстинктивно кинулась в сторону. Но опоздала. Тяжёлый том был брошен и за долю минуты обрушился на черноволосую, сбив её с ног. — Слушай внимательно и запоминай. — скрип зубов был неотъемлемой частью его жизни, ибо это считалось привычкой. Ударившись об косяк головой советница зажмурилась от резкой боли, прикусывая внутреннюю сторону щёки и чуствуя вкус противного металла — крови. Минута молчания была в сопровождении с тяжёлым дыханием пострадавшей, что из — за всех сил сдерживала порыв слёз, которые наполняли глаза, становясь пеленой. Почувствовав, как из сссадины течёт тёплая струйка жидкости глаза округлились, а зрачки сузились. Обида накрывала с новой волной, тело била мелкая дрожь, а щёки ощутили влагу. — Урод! — захлёбываясь в слезах Мадараме жадно глотала воздух ртом, переменами всхлипывая. — Грязный, грязный ублюдок! — Ямото застыл в недоумении, взглядом остановившись на чёрных глазах, в которых была только ненависть, не более. — Ненавижу! Ненавижу тебя! — навзрыд кидая оскорбления Шимиро облокотилась об стену и закрыла ладонями лицо, красное и опухшее от слёз. — Падонок. — Что? — с растерянностью в голосе спросил Нотано. — Ты ужасен! — губы задрожали и.. Вдруг помещение наполнилось смехом юноши. Посмотрев сквозь пальцы на Короля Мадараме застыла. Его самолюбие не то, чтобы пошатнулось, его даже не задело. Брови поползли вверх, отчаяние сжималось тяжёлыми кандалами на запястьях и лодыжках, ощущая себя зверьком в клетке девушка подавила в себе истошный крик. Он рвался наружу, хотелось выплеснуть все те эмоции, чтобы ощутить хоть немного облегчения. В его задорном хохоте читалось превосходство и надсмешка, он бил по голове сильнее, чем первый глоток рома, горького и омерзительного. — Ты серьёзно? — ситуация будто бы забавляла Ямото, ибо довольная ухмылка украшала его лицо. — Шимиро, не слишком ли ты распоясалась? — вдруг застыл Нотано, как бы задумываясь. — Точно. — Мадараме всхлипнула; каждое движение звучало так громко, что уши закладывало с новой силой. Она и не заметила, как перед её тушей выросла фигура ненавистного. Схватив под ту локоть глава Небесных Рыцарей силой потянул вверх, но ватные ноги Шимиро затрудняли процесс. Они сильно дрожали и почти не ощущались, что сильно обеспокоило советницу. Голова кружилась и тошнота образовывалась комом в горле. Ямото дёрнул руку и не устояв на нижних конечностях Мадараме упала; из чёрных закрытых глаз потекли слёзы боли, а брови свелись к переносице. — Блять. — прошептал Нотано, скрипя зубами. — Вставай! — схватив её за чёрные волосы он потянул их, Шимиро чувствуя, как на голове рвутся одни волоски за другими издала болезненный стон и положила свои руки на руки тирана, дабы хоть как — нибудь уменьшить боль. Унизительно. Отвратительно. Больно. — Сука! — потянув сильнее Мадараме взвизгнула, но осталась стоять на коленях. Тяжело дыша она пыталась привести дыхание в норму, но воздуха не хватало. Оскалившись Ямото пошёл к рабочему столу, за собой тянув Шимиро, она же рыкнула и пыталась подавить тошноту. Отпустив волосы чёрноглазой Нотано взял её за бёдра, от чего та потупила взгляд и стиснула челюсть. Положив Мадараме на стол он задрал её юбку, поглаживая левую ягодицу. Советница сжалась, покрываясь сильной дрожью и волной новых ощущений. — Не будешь сопротивляться, то больно не будет. — ухмыльнулся в предвкушении глава, шепнув на ухо подчинённой, обжигая его дыханием. Девушка застыла и кажется вся жизнь пролетает перед глазами, как кадры фильма — мимолётные, но запоминающиеся Чувство отвращения росло с неимоверной силой, тошнота подступала к горлу, так же, как страх покрывал тело дрожью. Она не хотела верить, что это было по — настоящему, даже в самых страшных кошмарах ей такое не снилось. Обида текла в слезах, которые мочили щёки девушки, горло горело адским криком, а голова кружилась от ужаса и боли на затылке. — Нет! — зажмурилась Шимиро, пытаясь оттолкнуть насильника. — Пожалуйста! Остановись! — но он пропускал это мимо ушей, продолжая целовать шею и трогать сжатые бёдра. Всхлипнув она начала понимать. Почему жертва бессильна. Почему она слаба, а другие — нет. Почему Солнце днём, а Луна — ночью. Послышалась бляшка ремня. Глаза в миг открылись, но пелена воды позволяла видеть только размытый силуэт, но и этого было вполне достаточно, чтобы издать истошный крик помощи. Брякаясь под Нотано она делала только хуже и он вцепившись в её губы, языком пытался приникнуть в рот Шимиро, но та не позволяла, и даже осмелилась схватить его за волосы, оттягивая от себя. Но он никак не реагировал. Что подавляло всякую надежду. Шершавая рука Ямото зацепила резинку девичьих трусиков, ещё пытаясь проникнуть языком в рот. Мадараме никогда так не боялась, в глазах угасло желание жить или стремится. Собрав всю оставшуюся силу в кулак Шимиро схватила за шею Короля и отстраняла от себя, а после ударила в кадык, от чего тот отошёл в другой конец кабинета и облокотившись об стену сполз по ней, издавая хрипы и каждая оскорбления. Вскочив с твёрдой поверхности черноволосая побежала к выходу, боковым зрением посмотрев на Ямото и резко открыв дверь рванула вперёд по коридору, оглядываясь назад и жадно глотая ртом воздух, попутно вытирая слёзы с щёк и подбородка. *** Крики доносились до комнаты Шимиро. Они проходили по всему дому дрожью и вибрацией, что звучала в ушной раковине эхом. Она лежала на кровати, устремившись взглядом в потолок. Слышался крик братца, в ответ крик Торики, а после треск посуды. Зажмурившись Мадараме повернулась на левый бок и обняла колени. Нижняя губа задрожала. Жуткие воспоминания накрывают именно сейчас. Становится душно. Глаза покрываются плёнкой слёз. Фаланги пальцев подрагивают. Ртом глотая воздух она пытается вспомнить то, что давно потеряно в памяти. Но ничего не занимало её мысли, кроме Хайтани. Его размытый силуэт стоял перед глазами, его омут фиолетовых глаз, напоминали сапфир, делая их драгоценными, а в голове оставался запах его парфюма — горького, резкого, запоминающимся, как и его обладатель. Низкий голос звучал эхом в ушной раковине, от чего кожа покрывалась мурашками, а в груди разливалось непонятное тепло и удовлетворение. Он слишком прекрасен — двигая губами она произнесла это в тишину своего обитания, обычно которого называют «одиночеством». Впрочем одиночество нравилось Мадараме, а ему нравилась она. Четыре стены стали для неё родными, в них она видела защиту. А люди вызывали в девушке недоверие и грусть от своего страха социума, который сильно давил на аккуратные плечи. Все они, как будто по щелчку пальцев впитали слова «ненавидить», «унижай», «оскорбляй». Только брат мог быть её защитники и другом, но он ушёл, то есть его увели, даже не представляя, как он нужен. Чёртовы взрослые стали для неё главными антагонистами жизни, её простого и мирного существования. Дети жестоки, а Шимиро стала для них объектом надсмехания и шуток, обидных шуток, которые вскоре переросли в нечто большее. Она решила, что друзей нет, их не существует, есть лишь враги, которые только добиваются того, чтобы ты сломалась. Поэтому она такова: надеется на лучшее, прекрасно зная, что станет лишь хуже и не более. *** — Блять ты заебал! — закатил глаза Риндо, поправляя рукой очки, которые норовили упасть с переносицы. — Ничего не случилось, что за допрос?! — повернув голову в сторону старшего брата Хайтани нахмурил брови. — Риндо, ну я же вижу, что между тобой и Шимиро что — то творится. — спокойным тоном промолвил Ран, садясь на край братской кровати. Младший из Хайтани дрогнул, услышав имя девушки, но сжав кулаки сказал: — Нет. — твёрдый голос мог доказывать обратное, если бы перед ним был бы не его старший брат, ведь тот знает Риндо как облупленного. — Тебе кажется. — от взгляда Рана заместителю стало некомфортно и устремив взгляд в тетрадь дал понять, что не намерен продолжать разговор. — Я не вчера родился. — цокнул старший Хайтани. — Видел бы ты, как она чуть не разревелась на собрании. — по спине прошёлся электрический ток, оставив после себя мурашки. Повернув голову с недоумением на лице Риндо сдал челюсть. — Всмысле?.. — Ах, ладно, не забивай голову. — хмыкнул Ран, пожав плечами, собираясь покинуть комнату младшего брата. — Подожди. — выдохнул Хайтани. — Я расскажу. Победно улыбнувшись Ран присел обратно, перекидывая ногу на ногу и внимательно слушая брата. Риндо начал говорить о своих мыслях, которые не давали ему покоя даже во сне, ибо Шимиро была везде, абсалютно. Это раздражало и нравилось одновременно и чувства казались огромной паутиной, в которых Хайтани младший запутался и единственным спасителем была она. В повествовании он не мог не выразить всю красоту в девушке, что украла его сердце во сне. Но с ним она была совершенно другой — мягкой, весёлой, смущённой. Все недостатки в её личности были незаметны, а хорошие Риндо сразу же запоминал. В какой — то момент Ран даже усомнился, что речь вообще идёт о сестре Бешеного Пса. — Я не знаю, что делать... — закрыл сонные глаза блондин, подпирая щёку ладонью. Очки лежали на столе, которые он снял, они мол, мешают. — Риндо, выключи из себя святого девственника и соберись. — на удивлении Ран говорил это с серьёзностью в голосе. — Просто поговори с ней, признайся в чувствах, подари цветочки, коробку конфет, всё по классике. Она точно ждёт этого. «Она точно ждёт этого» — повторялось в голове Хайтани, а через долю минуты в фиалковых глазах загорелся огонёк