Мама и папа, вы видели, как я могу? Я – акробат! Форма общения в нашем семейном кругу Напоминает квадрат. Дайте танк (!) – Вы
***
Лере Макаровой не нравились бары. Возможно, конечно, ей не нравился один конкретный бар, в который она зашла, стряхивая с воротника бежевого пальто липкий слой февральского снега. Возможно, ей не нравилась причина, по которой она пришла в это небольшое полуподвальное заведение, на кирпичных стенах которого висели блёклые постеры знаменитых рок-групп прошлого. Так или иначе, Лере не нравилось в сложившейся ситуации ничего, но она с детства привыкла решать проблемы окружающих, а потому лишь выдохнула, зачёсывая пальцами назад влажные светлые волосы. Людей в помещении почти не было. За дальним столиком сидела небольшая компания студентов, негромко обсуждающих что-то и прихлёбывающих пиво из высоких бликующих от света жёлтых ламп бокалов. Но Лера пришла не к ним. Её серьёзный и немного усталый взгляд выловил за барной стойкой знакомую синюю макушку, и девушка направилась именно туда, где обладатель цветной шевелюры лениво протирал стопки для шотов. Лера улыбнулась, усаживаясь на высокий барный стул и негромко произнесла, разглядывая парня напротив: – Привет, Шур. Шура улыбнулся, оставляя своё занятие и бросая салфетку смятым комком лежать на столешнице. Чуть наклонив голову и словно приглядываясь к девушке, он ответил, слегка растягивая слова: – Привет, красотка. Лера усмехнулась, качая головой. – Что-то не меняется. Как ты? – Как все, – пожал плечами Шура, выходя из-за стойки и усаживаясь на соседний от Леры стул. Тонкие пальцы несколько раз прокрутили широкое кольцо на большом пальце левой руки. – Верчусь, ползу на музыкальный Олимп, – он широко улыбнулся. – А у тебя как? Лера тихо вздохнула. Шуру она не видела уже несколько лет – не было времени, учёба в медицинском отнимала все силы. Не всегда хватало ресурсов и для бытовых дел, а встречи приходилось планировать сильно заранее и с поправкой на то, что в день Х Макарова не проспит, измученная подготовкой к коллоквиуму по основам психодиагностики. Шура же вообще не входил в узкий круг Лериных друзей. Он был некой картинкой из прошлого, периодически мелькающей в настоящем, но не пропадающей до конца. – Потихоньку, – откликнулась девушка. – Есть некоторые проблемы, но всё решаемо. – Почему у меня ощущение, что твоё "решаемо" как-то связано со мной? – Шура побарабанил пальцами по стойке, щуря смешливые голубые глаза. – Выкладывай, Лерок. Лера фыркнула, услышав дурацкое детское прозвище, но собралась с силами, надеясь, что разговор будет чуть проще, чем казалось по пути в бар. Во всяком случае, Шура был тут и, кажется, даже готов был слушать, что в его случае уже было половиной успеха. Лера помнила несколько ситуаций, когда Мальвина предпочитал выйти из диалога ещё до того, как тот начинался. – Ты же ищешь барабанщика в свою группу? Видела у тебя пост, – осторожно начала Лера. – Есть один вариант… – Всё, золото, надоела психология? – усмехнулся Шура. – Решила податься в музыку? – Я – нет, музыкалки и уроков Анастасии Семёновны было достаточно, – Лера отрицательно мотнула головой. – Но у меня есть брат. Барабанит с детства. В этом году должен закончить музфак. Шура поморщился, как если бы проглотил что-то сильно горькое. – Академисты скучные и играют по указке, или если петух в жопу клюнет. – Это точно не о Кире, – Лера нервно прикусила нижнюю губу. – Он правда очень в этом хорош. – Шура попытался что-то сказать, но девушка быстро продолжила: – Шур, ну просто послушай его. Ни о чём не прошу, но если вдруг сработаетесь, то плюсы будут для всех. Ну пожалуйста. – "Ну пожалуйста", – пискляво передразнил Шура, сдувая синюю чёлку с глаз. – Скинь профиль, напишу ему. Обещать ничего не собираюсь, но послушать три прихлопа и два притопа могу. И с чего это ты вдруг взялась искать братцу коллектив? Сам не справляется, потому что зубрит сольфеджио? Размышляя над ответом, Лера проследила за тем, как качнулась серёжка-крест в Шурином ухе. В действительности, как ей было известно с детства, её младший брат был той ещё занозой в заднице. Но Макарова любила его. Именно поэтому она пришла в этот крошечный бар на задворках Петербурга. Именно по этой причине она связалась с Шурой, и, сидя на неудобном высоком стуле, пыталась найти в парне решение. – Если приготовишь мне капучино, расскажу, как есть, – пообещала Лера. Шура шутливо отдал честь, возвращаясь за стойку. – С любым сиропом. – Уно моменто. С меня кофе, с тебя сказки про твоего брата. Идёт? Лера кивнула. – Идёт. Кстати… – девушка замялась, – что случилось с предыдущим барабанщиком? Шура белозубо улыбнулся, взбивая молоко. – Не сошлись характерами, дерьмо случается. Так что там, говоришь, из себя представляет этот твой Кир?..***
Кир сломал вторую барабанную палку за неделю. Обломки полетели в стену, с немелодичным треском отскакивая вместе с кусочками старой штукатурки. – Херовы бабараны! – прошипел он, ладонью ударяя по крэшу, отчего тарелка зазвенела на всю пустую аудиторию. – Твою мать. День у Кира не задался с самого начала. Конечно, в порыве злости он предпочитал думать, что не задались у него последние лет десять, но этот день был чересчур по всем параметрам. Кирилл понял это ещё в тот момент, когда его завтрак прервали расспросы мамы об учёбе, о дипломе и госах. Хуже утро начаться не могло, но Макаров, сжав зубы, наплёл какой-то чуши про свои успехи, которых не было. Затем заверил отца, который радостно вручил ему новые палочки ("Сын, специально для тебя купил, знаю, что тебе всегда нужны!"), что он в восторге от подарка. В университете стойко выслушал недовольство преподавателя, которому упорно не нравилось, что у Кира "гуляет локоть", рваный темп и невнятные "двойки". Честно отсидел две пары и всё же пришёл на свой персональный факультатив, чтобы готовиться к экзамену. Кир считал, что почти справился с этим днём, а потом сел за барабаны. И всё покатилось в ад. Наверное, если бы кто-то хоть раз спросил Кирилла, ожидая искреннего ответа, почему инструмент, на котором он играл с девяти лет, вызывает в нем столько злости, Макаров не нашёл бы, что сказать. Просто весь его музыкальный талант (и годы убийственной практики) воспринимались им, как какой-то лишний орган. Большую часть времени жить орган не мешал, но раздражение вечно постукивало где-то в висках, даже когда Кир разбирал любимые партии. Словно навязчивая жужжащая над ухом мысль, что, играя на инструменте, он живёт какую-то не свою жизнь. Но Макаров обычно отмахивался и продолжал барабанить, агрессивно вбивая педаль бочки в пол, чтобы после репетиции почувствовать себя опустошённым и выжатым. Или, как в этот момент, преисполниться ненавистью к музыке, к себе и к треклятым палочкам, которые стоили неоправданно дорого для двух кусков дерева. Кир безучастно собрал обломки одной из них, носком ботинка загоняя щепки под пианино, стоящее у стены, и нащупал в кармане сигареты. В мятой пачке оставалось три или четыре, а поскольку стипендию он феерично потерял из-за заваленного на зимней сессии экзамена, то, кажется, пора было или бросать курить, или искать подработку. Кир устало прикрыл глаза, вспоминая, как на втором курсе раздавал листовки. Не бог весть что, но работа есть работа, так ведь? Кирилл искренне жалел, что не может просто постучать в барабан под крики "Один-иксбет!" и стать миллионером. Макаров усмехнулся своим мыслям, шаркая грязными от февральской слякоти ботинками по старому паркету аудитории и направляясь к выходу. Почему-то родители, которые три с половиной года назад так активно и воодушевленно загоняли его на музфак, совсем не подумали, кем их сыночек-инструменталист будет работать. "Сыночек-инструменталист", конечно, не подумал тоже, но, даже не снимая с себя ответственность, он понимал, что после выпуска его ждёт весёлая взрослая жизнь, полная неудачных собеседований и разочарований. В факультетской курилке было пусто. Девочки-вокалистки уже давно убежали в общежитие, побросав в урну окурки, оставшиеся от тонких ментоловых сигарет, а из инструменталистов к четвёртому курсу не отчислились и не перевелись только семеро студентов, в числе которых был Кир. Статус единственного барабанщика, конечно, давал свои преференции (преподаватели часто снимали его с пар, чтобы он кому-то подыграл), но не то чтобы Макарова это хоть как-то радовало. Этих "плюшек" от руководства не хватало ни на повышенную стипендию, ни на закрытую сессию. Кир устало закурил, выдыхая дым в серое небо и разглядывая мозоли на подушечках пальцев. Новые палочки, подаренные отцом с утра, были странными и натирали сильнее обычного. Кирилл сжал и разжал кулак, не чувствуя ни грамма угрызений совести из-за того, что сейчас этот подарок покоился на дне урны, сломанный и бесполезный. Но тот факт, что теперь Макарову нужно было на что-то покупать новые палочки, неприятно ездил по нервам. Ему нужна была подработка, и в идеале та, которая была бы не связана с музыкой, хотя Кир и не тешил себя лишними надеждами. Звук входящего сообщения заставил его отвлечься от невесёлых мыслей и, перехватив сигарету, разблокировать смартфон. Кир смахнул уведомление, написанное ему неким Шурой, в сторону, разглядывая абстрактную картинку, заменяющую фото профиля. А затем раздражённо выдохнул, приготовшись к спам-рассылке в стиле: "Играешь на барабанах в Санкт-Петербурге? Тогда у нас есть предложение специально для тебя!", но его ждал сюрприз. Сообщение было коротким, без горы смайликов и написанное лапслоком. "приветик. если есть желание попробовать поиграть на бариках профессионально, то жду тебя часам к 7 по адресу…" Далее следовало запутанное описание маршрута на какую-то репетиционную базу, но Кир даже запоминать не стал. Бросил окурок в мусорку, зашёл обратно в корпус и растянулся на диванчике у гардероба, набирая ответ:"Оплата подразумевается? Если нет, то не особо интересует".
Прочитано сообщение оказалось тут же, а вот ответа Кир ждал несколько минут, устало думая о том, что оставил рюкзак в аудитории и нужно бы его забрать, свалить домой и обязательно зайти в магазин. Ужасно хотелось чипсов. "оплата натурой. устраивает?" Кир закатил глаза, всё же поднимаясь с диванчика. Шагая обратно в аудиторию, на ходу набрал ответ:"Чел, я без шуток. Стучать бесплатно я и в вузе могу. Какие условия?"
"если ты хорошо играешь, я тебе плачу процент от каждого концерта. если играешь херово, то я тебя даже не беру, и ты плачешь в туалете, размазывая тушь по щекам. устраивает?" Кир как раз запирал аудиторию, когда увидел последнее сообщение. По нервам будто бы щёлкнули невидимым хлыстом, вызывая целый спектр эмоций, колеблющихся от раздражения и злости до азарта."Я приеду".
Быстрым движением смахнув диалог, Кир зашёл на страницу к собеседнику, сразу же нажимая на "Общих друзей". И тут он испытал уже не просто раздражение, а целую палитру бешенства: "У вас с пользователем один общий друг: Валерия Макарова".***
Дома у семьи Макаровых всегда было уютно. Это не было какой-то отличительной чертой конкретно этого семейства, но Светлана Макарова всегда педантично следила за тем, чтобы квартира выглядела опрятно, обжито и комфортно. Тут всегда было чисто, в холодильнике хранились обеды и ужины, на плите каждые два дня появлялся какой-нибудь суп, а шторы пахли порошком и были выглажены так, что придраться было абсолютно не к чему. Детей и мужа Светлана приучила к чистоте и порядку ещё много лет назад, поэтому Кир, который доехал до дома на метро и силе чистой злости, даже в этих обстоятельствах аккуратно поставил обувь на ковёр, повесил куртку и только потом направился в комнату сестры. Он откровенно не знал, с чего начать разговор, но был готов поссориться с Лерой в пух и прах, высказывая всё, что думает об её инициативах. А в том, что неизвестного Шуру натравила на него именно сестра, Кирилл был уверен. Лера как раз листала конспекты, сидя на кровати, когда Кир бесцеремонно открыл дверь, останавливаясь в проходе и складывая руки на груди. Его серые глаза выражали исключительно раздражение и досаду, и этот бешеный эмоциональный коктейль жаром подкатывал к горлу. – Какого хрена? – поинтересовался Кирилл, буравя сестру взглядом. Лера отложила конспекты, мысленно подготовившись к непростому диалогу. Других у них с Киром и не случалось, кажется, последние лет пять. – Конкретнее, Кирь, – попросила Лера, уже понимая, о чем пойдёт речь. – Какого хрена что? – Какого хрена твои дружки пишут мне по работе? – Макаров-младший шумно выдохнул. – У тебя своих дел нет? Я, что, твой научный проект? – Я действительно попросила одного знакомого тебе написать, но это исключительно ради тебя, – Лера попыталась слегка сгладить ситуацию, но Кир только издевательски хмыкнул. – Ты можешь отказаться. Это абсолютно добровольно. Просто если… – Лер, вот зачем ты лезешь? – перебил Кирилл, раздражённо хмурясь. – Кто тебя, блин, об этом просит? Я сам разберусь со своей жизнью. И работу мне подсовывать не надо, мне не три года! – Кирь, – Лера стойко выдержала злой взгляд брата, – я ничего тебе не "подсовываю", – девушка показала пальцами в воздухе кавычки. – Я просто увидела пост о поиске барабанщика у знакомого и сказала ему о тебе. Всё… – Лерочка нашла тебе работу? Светлана подошла как раз в тот момент, когда Кир готов был сорваться на крик и вывести ссору на новый резкий уровень. Потому что сестра, преисполненная учёбой на психолога, абсолютно явно пыталась провернуть с ним какие-то одной ей известные манипуляции, а это Кирилл ненавидел. Лерочке, которой, по его мнению, всю жизнь всё падало прямо в руки, хотелось жёстко дать понять, где начинаются и заканчиваются личные границы. Именно это Кир и планировал сделать, когда мама мягко приобняла его за плечо, еле дотягиваясь с высоты своего небольшого роста, и улыбнулась так радостно и тепло, что у Кирилла противно сжалось что-то в груди. – Кирюш, это так здорово! Работа, ещё и связанная с музыкой, – Светлана мечтательно прикрыла глаза. – Ну чего ты такой недовольный? Бери пример с сестры, она и учится, и тебе помогает, и по дому… Дальше Кирилл слушать не мог. Бросил в сторону Леры самый раздражённый взгляд, на который хватило сил, и, бережно обойдя маму, продолжавшую что-то восторженно щебетать, скрылся в своей комнате, плотно прикрыв дверь. Рюкзак мгновенно полетел в противоположную стену, только жалобно хрустнул в нём пакет с чипсами. Кир чувствовал себя таким же раздолбанным и убитым, как эти несчастные "Лейс" с крабом. Злости не осталось, вместо неё пришла чудовищная апатия. Уже не хотелось ехать вечером ни к какому Шуре, не хотелось снова садиться за барабаны и доказывать неизвестно что. Кир и так знал, что играет он хорошо. Академично, выверенно, правильно. Кто-то даже, наверное, сказал бы, что красиво. Кириллу было откровенно плевать на то, кто и что думает о его навыках, потому что, по правде, это единственное, что он умел. Кир бросил унылый взгляд на несколько плакатов, развешанных над рабочим столом, на электронную барабанную установку, которую терпеть не мог (хотя для домашних условий она подходила лучше обычной), а затем со вздохом разблокировал телефон, набирая сообщение о том, что не придёт. Возможно, будь это не связано с Лерой и её неуёмным желанием причинять всем вокруг пользу, Кирилл бы подумал над предложением Шуры чуть дольше. Но сейчас ввязываться в сомнительную авантюру, спонсированную Лериным чувством собственной важности, желания не было. Кир ещё раз перечитал короткое "Передумал, не приду" и уже почти отправил, когда на экране мигнуло новое уведомление. Макаров выдохнул, стирая неотправленное и зашёл в чат с сестрой. Серьёзно? Она действительно писала ему из соседней комнаты? Кирилл закатил глаза, недовольно морщась от содержания сообщения. "Кирь, ты прав, я не должна была лезть. Это было неправильно с моей стороны, и я прошу прощения. Если что, Шура не обидится, так что смело забей. Я не хотела с тобой ругаться. Я хочу помочь". Кир нахмурился, набирая ответ."У этого Шуры стрёмный юмор. Он точно норм?"
Не то чтобы Кир планировал всё же поехать на репетиционную базу. Но уточнить стоило. "Он своеобразный, но мне кажется, что вы могли бы найти общий язык. В любом случае, никто тебя не заставляет. Решай сам". Кирилл заблокировал телефон, откидываясь на подушку, и потёр ладонями лицо. Решай сам, решай сам. Как будто бы это было очень просто. Хотелось забить, но ему нужны были деньги. Или хотя бы призрачный шанс их заработать. Плюс, игра на барабанах, которая последнее время вызывала лишь разочарование и тупую усталость, наконец могла принести хоть какую-то пользу. Идея была дурацкой от начала до конца, и Кир сомневался до самого вечера, но уже в семь стоял в какой-то жуткой промзоне у чёрной железной двери, вдавливая разболтанную кнопку звонка. Когда спустя пару минут раздался резкий скрип, и перед Кириллом появился синеволосый парень в чёрном широком свитере с дырками, расположенными на ткани в хаотичном порядке, Макаров лишь хмыкнул: – Ну привет. Шура окинул Кира нечитаемым взглядом и поманил пальцем внутрь, хищно усмехнувшись и прищурив голубые глаза: – А я уже сомневался, что ты придёшь. Лерок сказала, что ты барабанное светило или типа того, – знакомый сестры небрежно отбросил со лба синие волосы. – Продемонстрируешь? Кир пожал плечами, разглядывая слегка затхлое небольшое помещение, которое невероятным образом сочетало в себе атмосферу гаражного рока и уютного уголка. Здесь был небольшой диванчик в углу, мини-холодильник, чайник, микроволновка и даже ковёр на полу. А ещё инструменты, заботливо сдвинутые к стене. Кирилл точно распознал два чехла с гитарами, синтезатор и барабанную установку. – Ну я же приехал, – всё же ответил Макаров, стягивая куртку. – Кроссы переодену, и в твоём распоряжении. – Заманчиво. Шура опустился на большой динамик, стоящий чуть в стороне, и привычно прокрутил кольцо на пальце, разглядывая Кира. По его нескромному мнению, посетила его явно не рок-звезда и над имиджем надо было поработать, но брат Леры был симпатичным. Как минимум, Шура обратил внимание на выбритые виски, красивые брови и длинные пушистые ресницы. А ещё на сильные руки, – барабаны явно имели к этому факту непосредственное отношение. – Давай что-нибудь бодрое, быстрое, чтобы не растягивать удовольствие, – Шура кивнул на установку, дотягиваясь до телефона, лежащего на полу у динамика, и подключая к нему провод. – "First date" Блинков знаешь? – Минус найдёшь, или мне всухую стучать? – Кир поправил высоту табуретки под собой, примерился, чтобы было удобно, пару раз стукнув по бочке. Педаль была туговата, но терпимо. – А барики чьи? – Аренда, – Шура удовлетворённо улыбнулся. – Готов? Кир чуть удобнее перехватил старые палочки, найденные в одном из ящиков стола в комнате, уже зная, что в Блинках он точно не облажается. Он начинал заниматься барабанами из-за их творчества, когда был ещё ребёнком. И, наверное, сыграть половину их репертуара мог бы во сне. Кир дал счёт и, воскресив в памяти партию, вступил, слегка улыбнувшись. ...Шура выключил минусовку спустя пару десятков секунд. – Стой-стой-стой, – он соскочил с динамика, активно жестикулируя красивыми (смазанно отметил Кир) руками с кучей колец и чёрными ногтями. – Техника огонь, но эмоции где? Ты стучишь, как на экзамене. В любое другое время я бы поиграл с тобой в препода и студента, но мы тут о деле разговариваем. Ещё раз. Кир сжал челюсти. Эмоций не хватает? Ну-ну. Теперь он должен был сыграть так, чтобы Шура подавился своей критикой и тупыми шутками. Кир приготовился и… ...Макарова остановили снова. И снова. И ещё раз. И опять. – Это же Блинки, Кир! А ты как слепая мышь из "Шрека" палочкой стучишь! Дай мне чувства, а не чёткость... – Фрик синеволосый, – после седьмого раза прошипел Кир, чувствуя, как злость затапливает сознание, расползаясь по мышцам и связкам. – Включай. В этот раз его никто не тормозил, пока он выбивал всё дерьмо из чужих барабанов. Краем сознания Кирилл отметил, что пропустил такт в бридже, а левый локоть снова начал "гулять" ближе к припеву (препод в университете отправил бы его за это на пересдачу). Кир забыл об этом через секунду. Какая, к чёрту, разница? Главное, что ему наконец дали доиграть без тупых ремарок. Музыка кончилась внезапно: Макаров тяжело выдохнул, чувствуя, как мокрая чёлка прилипла ко лбу, как привычно-натруженно заныли мышцы, как с глаз будто бы спала пелена, а над ухом раздалось глубокое и немного хриплое: – Con fuoco. Кир вздрогнул. Мурашки рассыпались по влажной шее от чужого мятного дыхания. Шура сзади тихо хмыкнул, а затем добавил всё тем же шёпотом: – Следующая репетиция в четверг вечером. Не опаздывай, детка. Кирилл не улыбнулся. Кажется, в народе такую ситуацию описывали, как: "Инициатива имеет инициатора". Именно так Макаров себя и ощущал. Но в четверг вечером он снова звонил в чёрную дверь, грея замёрзшие руки в карманах.