Burning me

"Вишня. Перо феникса. Гибкая. Одиннадцать дюймов. Или как в Японии измеряют - в сунах? Великолепная палочка! А владелец этой палочки, то есть вы, мистер Ренгоку, подстать выбору, непременно совершит великие дела! Такие палочки выбирают уникальных волшебников, чей дух и отвага сильны, а жажда жизни пылает в глазах!" Кёдзюро вздохнул. Как много ещё предстоит сделать, чтобы оправдать надежды семьи и не посрамить выбор палочки! Он сидел в купе один, то поправляя воротник мантии, то бросая обеспокоенный взгляд на свой чемодан. В поезде ехать оказалось некомфортно, но причин лёгкой паники, которая нарастала всё сильнее - подобно цунами, приближающемуся к берегам далёкой Японии, - никак не находилось. Впрочем, причин могло быть несколько. Волнение перед прибытием в Хогвартс, прославленную школу чародейства и волшебства, грусть от расставания с родными, особенно с матушкой, которая последнее время чувствовала себя неважно, опасение не завести новых друзей – и, конечно, известный трепет перед своеволием Распределяющей Шляпы, в чьих силах было отправить его на совсем не желанный факультет! "Я обязательно попаду на Гриффиндор, в этом не может быть никаких сомнений! Но если так случится, что меня определят в Когтевран - так тому и быть, пойду по стопам матушки. Пуффендуй? Нет, мне там не место, слишком "спокойно". Слизерин - просто смешно! О Слизерине и речи идти не может! Никто из моих близких не оказывался там, и я не стану исключением!" Под "исключением" Кёдзюро подразумевал не только искаженное разочарованием и, наверняка, с лёгким налётом отвращения лицо отца, но и собственный шок и потерю веры в себя, если по какому-то роковому стечению обстоятельств его определят на Слизерин. Этот злополучный факультет, как вдалбливал ему отец с младых ногтей, с завидной регулярностью выпускал тёмных магов и чародеев – и если он, Кёдзюро, окажется там, то под сомнение можно будет поставить его светлые помыслы и идеалы. Не может потомственный маг, сын самого Синдзюро Ренгоку, учиться на Слизерине. Немыслимо! Отец, потративший годы на борьбу с тёмными магами в качестве мракоборца, попросту не поймёт такого исхода событий… - Отлично, здесь осталось свободное место! Звонкий мальчишеский голос выдернул Кёдзюро из невесёлых размышлений и заставил обратить внимание на нарушителя тишины. Яркие волосы на голове попутчика, напомнившие о цвете сакуры, мимолётно навеяли тоску по родине, по празднику цветения вишни… Как давно он был в Японии? На вопросы о переезде в Англию обеспокоенные родители уклончиво отвечали простым и коротким: Так нужно было. - Эй, тут не занято или мне поискать другое купе? - Конечно, проходи! Здесь свободно! – оттаял Кёдзюро и густо покраснел от стыда. Так долго он ещё никого и никогда не разглядывал, в особенности незнакомых мальчишек. – Меня Ренгоку Кёдзюро зовут! А тебя? - Сояма Аказа, - Аказа пожал протянутую руку. – Крепко жмёшь, похвально. Значит, и палочку будешь держать на дуэлях так же крепко. - Дуэлях? Мы с тобой будем драться? - Возможно, - одарил собеседника хитрым оскалом Аказа и достал волшебную палочку из кармана мантии. – Я уже выучил пару простых обезоруживающих заклинаний. Искусство дуэлей - самое увлекательное из всех разделов магии! С ними могут соревноваться только знания о Темных искусствах… Кёдзюро не понимал, к чему клонит этот Аказа, но, определенно, ход его мыслей принял не самое приятное для Ренгоку направление. Тёмная магия, по словам отца, опасна и может одурманить разум своим таинством и мнимой славой. - Дуэли нужны только для того, чтобы научиться отражать атаки противника, - возразил Кёдзюро, не сводя взгляда с лица Аказы и раздумывая, как поаккуратней перевести диалог на другую тему. Без всяких словесных дуэлей. В первый день учёбы никоим образом не хотелось ссориться, а наживать врагов – и подавно. Аказа только хмыкнул, глядя на собеседника своими удивительными глазами, с янтарными радужками и пушистыми сиреневыми ресницами, бросавшими длинные тени на его бледные щёки. Кёдзюро и сам мог похвастаться необычной внешностью, и если в своём родовом поместье он не задумывался над этим, то на вокзале он поймал не один и не два любопытных взгляда, устремлённых на его золотистые волосы с огненными кончиками и пламенные глаза. Впрочем, ответ про предка и креветки темпуро как всегда был наготове. - Искусство тёмной магии опасно тем, что всегда есть соблазн начать изучать его в корыстных целях. Тьма манит людей сильнее, чем свет, говорит мой отец, а он мракоборец! – воскликнул Кёдзюро с гордостью, словно сам уже стал прославленным мракоборцем. - Твой отец не прав, Кёдзюро. К тьме люди обращаются тогда, когда их отверг свет. Скажет ли твой отец что-то против этого? Аказа скрестил руки на груди и отвернулся к окну, ленивым взглядом провожая мелькавшие за стеклом зеленые луга. Кёдзюро показалось, что его новоявленный знакомый растерял всякий интерес к беседе. - Надо же, у нас с тобой совсем разные взгляды. Но, думаю, это не помешает нам подружиться! - бодро заключил Кёдзюро и улыбнулся Аказе. Наверно, не стоит быть предвзятым к ершистому мальчишке. Несогласных с тобой всегда будет много, и нехорошо сразу записывать человека во вражеский лагерь. - Не сомневаюсь в этом, - повторил улыбку Кёдзюро Аказа, но так, словно его лицо было кривым зеркалом и превратило эту доброжелательную улыбку в ядовитую ухмылку. То ли Аказа не умел улыбаться - а причины, по которым люди не улыбаются или улыбаются «неправильно», заключаются чаще всего в трагических событиях их жизни - то ли Кёдзюро от волнения привиделось лишнее. Поезд ещё не добрался до пункта назначения – а покинувший купе Ренгоку уже успел познакомиться с ещё некоторыми ребятами. Они разболтались обо всём на свете, так что Кёдзюро даже почти забыл о своих тревогах, а Распределяющая Шляпа уже не представлялась ему грозной Паркой или Мойрой, вершащей судьбы учеников по своему зловещему усмотрению. Проходя мимо купе, где остался Аказа, Кёдзюро поискал глазами недавнего собеседника и почему-то с лёгким чувством огорчения отметил, что любитель дуэлей с волосами цвета сакуры тоже не остался в одиночестве. Наверно, нашёл приятелей себе под стать, мимоходом подумал Кёдзюро, но ему почему-то стало неприятно. Хогвартс-экспресс между тем приближался к конечной станции, Хогсмиду, сбавляя скорость, и взволнованные дети были оповещены о скорой остановке. Кёдзюро, не мешкая ни минуты, накинул тёмную мантию с вышитой эмблемой Хогвартса, которую вскоре предстояло заменить гербу одного из факультетов, - причём крайне нежелательно, чтобы это оказалась злополучная серебряная змея на зелёном фоне. - …наверное, Слизерин. Попаду туда, однозначно. Даже не знаю, как это особое предчувствие объяснить! Словно мне там и суждено учиться. Аказа, как думаешь, куда тебя распределят? Услышав уже знакомое имя, Кёдзюро остановился в аккурат возле дверей соседнего купе, куда уже успел переместиться Аказа, прислушиваясь и ожидая, что скажет его новоявленный знакомый. Ответ прозвучал не сразу: казалось, что Аказа ощущает присутствие Кёдзюро и знает, что тот, хоть и не намеренно, но подслушивает разговор. Его слова проложат дорогу к их крепкой дружбе, если Аказа ответит всё что угодно, лишь бы не Слизерин… - Без понятия, - ответил Аказа спустя минуту, показавшуюся Кёдзюро вечностью. Ренгоку облегченно выдохнул. – Куда определят, туда и пойду. Собираемся! Ты же не хочешь здесь остаться? Кёдзюро поспешил уйти с места преступления как можно быстрее и вскоре затерялся в толпе студентов. *** Первокурсники столпились в огромном зале, освещённом тысячами летающих свечей, - таком красивом и величественном, что просто дух захватывало от сознания собственной сопричастности происходящему! Сотни детских голов, белокурых, чёрных, рыжих, с косами и короткими стрижками, взволнованно крутились, то отдаляясь друг от друга, то что-то шепча товарищу по инициации, когда перед всеми возник величественный Убуяшики, бессменный директор Хогвартса и один из величайших магов, и, подав знак всем замолчать, внушительно проговорил: - Педагогический состав Школы чародейства и колдовства приветствует вас! Сегодня один из важнейших дней вашей жизни, поскольку вы выберете направление своего обучения, которое станет ключевым для вас на ближайшие семь лет. Прошу всех сохранять спокойствие и бодрость духа, поскольку процедура Распределения не так страшна, как кажется, и, кроме того, не бывает «плохих» или «хороших» факультетов. Наша главная цель – чтобы вы покинули стены Хогвартса достойными людьми, применяя полученные знания исключительно на благо общества… Итак, приступим! Ренгоку почувствовал, что слегка подзабытая дрожь в коленках вновь вернулась к нему. «Только бы не Слизерин!» С удивлением он заметил, что не одинок в своих эмоциях. Кое-кто твердил такие же импровизированные молитвы против нежеланных факультетов. «Только бы не Пуффендуй!», - донеслось справа, и Ренгоку удивился. Какой-то потенциальный храбрец открещивается от факультета самонамыливающихся тряпок как чёрт от ладана? А между тем распределение началось. - Аддамс, Сандей! Серьёзная малышка с двумя длинными косами на миг исчезла под шляпой и вылезла оттуда в статусе когтевранки. - Боулз, Камилла! Невозмутимая маленькая британочка получила распределение на Слизерин. Ренгоку вспомнил про недавнего попутчика и завертел головой, пытаясь разглядеть розовую макушку Аказы в толпе взволнованных детей. Увы, это ему не удалось. Взгляд выцепил лишь худого парня с зелёными волосами, чьё неприятное хулиганское лицо имело ощутимое сходство с личиком стоявшей рядом удивительно красивой блондиночки, очевидно, сестры-близняшки. Кёдзюро и сам ловил заинтересованные взгляды, то и дело скользившие по его собственному необычному лицу и огненным волосам, но с удовольствием отметил, что это беспокоит его всё меньше и меньше. А между тем заветная буква его фамилии неотвратимо приближалась! - Канроджи, Мицури! Девочка с невероятными волосами – двухцветными, как и у Кёдзюро, только розово-зелёными, заплетёнными в три толстенные косы – храбро подбежала к Шляпе и вскоре, вскрикнув от радости – Гриффиндор! – убежала к своим, под ало-золотые знамёна. - Кочо, Шинобу! – надменная маленькая брюнетка получила направление на Когтевран. Зеленоволосый мальчишка с сестрой вскоре отправились в серебристо-зелёный сектор… а роковое «Р» становилось всё ближе. И, наконец: - Ренгоку, Кёдзюро! Кёдзюро на негнущихся ногах подошёл к Шляпе и ощутил её солидную тяжесть на своей голове. Атмосфера древней магии полностью окутала его, сердце было готово выскочить из груди… - О, да тут у нас потомственный мракоборец! – проговорила Шляпа. – Пылкое сердце и храбрые помыслы! Да, несомненно, тут напрашивается Гриффиндор, вот только… - Что… только? – просипел бедный «мракоборец» срывающимся голосом. - Бескомпромиссность может погубить вас, мой юный друг! Вашему уму просто необходимо стать гибче и избавиться от доминирующего влияния отца! Может, отправить вас на Пуффендуй, чтобы научить быть терпимее к людям, а? Ренгоку был готов умереть на месте. - А впрочем… - размышляла Шляпа, - сейчас грядут суровые времена, и сильная рука с незыблемым мечом Годрика будет весьма кстати… Итак, мой вердикт: ГРИФФИНДОР!!! Рычащее эхо разнеслось по залу. Счастливый Кёдзюро почти бегом устремился в ало-золотой угол, к радостно прыгающей Мицури, к другим «львам», принявшимся немедленно поздравлять его с присоединением к дому отважного Годрика. Его накрыло такой волной облегчения и удовольствия, что он чуть было не забыл, что следом за «Р» следует «С»… - Сояма, Аказа! – раздался голос распорядителя. Ренгоку против воли обернулся, провожая взглядом розоволосую фигурку, бестрепетно направляющуюся в центр зала. Его охватило странное чувство тревоги и недовольства, одновременное желание и перевернуть мировоззрение Аказы с ног на голову, и заставить его получить наказание за крамольные мысли… Вот же чёртов дуэлянт! Аказа общался со шляпой совсем недолго – Кёдзюро показалось, даже меньше остальных… - Слизерин! – ожидаемо вынесла вердикт Шляпа, к ужасу Ренгоку, осознающему, что потенциальный смутьян был определён на соответствующий факультет. Аказа горделиво прошествовал к змеям, скаля зубы в острой ухмылке, и обменялся рукопожатиями со своими новыми друзьями, приветствовавшими его с подозрительной радостью… впрочем, Кёдзюро мог быть необъективным. Он долго не сводил с новоявленного слизеринца своего взгляда, ожидая, что тот тоже попытается встретиться с ним глазами, но этого не произошло. «Змеи» уже хохотали, кидая ехидные взгляды в сторону «грифов», и Кёдзюро всем нутром осознал, что пресловутое соперничество факультетов – отнюдь не досужая байка… А распределение между тем подходило к концу. - Томиока, Гию… - Узуи, Тенген… - Гриффиндор!!! Под конец Кёдзюро познакомился ещё с двумя ребятами: молчаливым брюнетом Гию, которого он заметил ещё на вокзале – Гию провожали не родители, а очень похожая на него молодая девушка, такая же темноволосая и синеглазая, очевидно, сестра, - и шумным блондином Тенгеном, который, пожимая Кёдзюро руку, заявил, что блестяще рад познакомиться с сыном прославленного мракоборца. Чаша его удовольствия была почти переполнена, когда он вместе с новыми товарищами отправился осматривать хогвартские достопримечательности, и неприятная мысль об Аказе временно отступила на задний план. Впрочем, как выяснилось, ненадолго. На первом же уроке зельеварения, которое гриффиндорцы традиционно посещали вместе со слизеринцами, Аказа подсел к Кёдзюро и, уже привычно ухмыляясь острыми клычками, заметил: - Ну что, Ренгоку, твой прославленный отец может быть доволен? Кёдзюро хотел было рассердиться, но вспомнил слова Распределяющей Шляпы и прикусил язык. - Доволен, уже прислал мне сову с поздравлениями, - ответил он как можно беззаботнее. – Аказа… а что тебе сказала Шляпа? Оживлённый взгляд Аказы несколько потух, и выразительные глаза уставились куда-то в сторону. - Наверно, то же, что и всем, - уклончиво ответил он. – Что-то о моём уме, силе духа и великом предназначении. А вообще, не шибко-то любопытничай, Ренгоку. Будешь часто лезть в мои дела, пересчитаю тебе зубы и без всякой магии. Вот напугал, сдерживая улыбку, подумал новоявленный гриффиндорец, отодвигаясь на свой край парты, окидывая презрительным взглядом худощавую фигурку Аказы. Гляди, как бы самому не прилетело. Да, поладить с этим мальчишкой явно не удастся... как, наверно, не удастся и соблюсти нейтралитет. Просто удивительно, насколько их зарождающаяся вражда вписалась в противостояние факультетов, - и кто знает, сколько неприятностей это принесёт им в туманном, но таком заманчивом школьном будущем.