***
Рэй хотел отступить, он уже было задумался над тем, что зря пошёл за Эммой, зря решился на то, что заведомо плохо кончится. Он был не из тех, кто так рискует, особенно когда прекрасно знает, что это лишь непродуманная, спонтанная идея. Но парень не мог себе позволить вернуться, пока его вела Эмма, пока её глаза пылали решимостью, предвкушением и счастьем. Они пришли к нужному месту довольно быстро, и тогда отступать было поздно. Эмма знала с кем говорить об оборудовании, а Рэй лишь стоял чуть поодаль, рассматривая помещение. Там было и правда много музыкальных атрибутов и техники, да и начинающие музыканты явно здесь постоянные гости. Брауну было интересно узнать побольше о музыке и многом другом от тех, у кого уже есть достаточно опыта в выступлениях на публике. Но в тот момент это были лишь быстро промелькнувшие и также за секунду растаявшие мысли. Рэй хорошо запомнил, как Эмма вышла немного поникшей, но при нем сразу оживилась. Она отвела его на улицу, где было довольно много людей. Парень слегка сжал пальцами гриф гитары, не до конца понимая причины такого вида рыжеволосой. — Эмма, ты чего? Что тебе сказали? — Наконец прямо спросил он, садясь на небольшую деревянную скамейку. Все же чутье у него было, так же как и глаза. — Барабаны сейчас заняты и дадут их только через полчаса, — Она несколько печально вздохнула, присаживаясь на скамейку рядом с ним, — Ну ничего! Мы подождём! Ты же не торопишься никуда.? — Нет, — Он улыбнулся ей с такой нежностью и искренностью, с какой ещё никогда никому не улыбался. Эта девушка заставляла его чувствовать что-то странное, совсем незнакомое доселе. Описать это он мог только приятным теплом на сердце. Вдруг ему в голову пришла довольно смелая и даже несколько дерзкая мысль. Он взял в руки гитару и с минуту подумал, а затем сыграл первые ноты, будто пытаясь приноровиться, а после уверенно заиграл. Эмма просияла, однако она не сразу поняла, что за песню он неожиданно вспомнил. С гитарой он выглядел особенно потрясающе, чем ещё больше поразил девушку. Раньше она не видела, как он играет, а могла лишь отдалённо слышать. Её восторг Рэй сам не мог ни с чем сравнить, но хотел удивлять и радовать её ещё, чтобы видеть этот живой блеск её зелёных глаз. Рэй сам не понимал почему, но тогда слишком много о ней думал. — Losing time, I’m fading fast, I just wanna make it Last, Try to let go of the past, I close my eyes, embrace the black, (Теряя время, я быстро угасаю. Я просто хочу, чтобы это длилось долго. Попытайся отпустить прошлое. Я закрываю глаза, обнимаю черноту.) Рэй ещё никогда не пел при ком-то, а значит Эмма слышала его голос, находясь рядом, впервые, что было заметно и по её искреннему восхищению. Она наблюдала за тем, как он перебирал струны пальцами, будто родился с гитарой и играл с самого детства. Для неё его талант был очевиден, хоть Рэю это мнение и льстило. Он вздрогнул, когда она начала хлопать в ладоши под ритм музыки, импровизируя барабаны, и изредка постукивать рукой по дереву скамьи. Но Рэй не остановился. Ему тогда казалось, что весь мир застыл вокруг них, все люди в момент исчезли, остались лишь он и эта рыжеволосая бестия. Рэй даже не сразу понял, что вокруг них собралась небольшая толпа, сраженная их музыкой. Люди хлопали им, танцевали и даже подпевали. Рэй играл смело, а его звонкий, довольно мелодичный и молодой слегка хриплый голос раскрылся совершенно по новому. Вот так, когда ловил удовольствие от каждого звука струн, каждого слова благодарности где-то на фоне, он был настоящим. Эмма ему вторила. Она была почти такой же, разве что в отличие от Рэя куда смелее и амбициознее, раз смогла утянуть за собой из пучины нерешительности даже такого человека, как Браун. Рэй заметил не сразу, что теперь он центральная фигура. Однако страх сковал его лишь на секунду, ведь в другую он краем глаза заметил, как улыбалась и двигалась Эмма. Она все ещё сидела рядом, но ловила такое удовольствие от песни, что Рэй совсем забыл про стеснение и нерешительность. Эмма запела вместе с ним, а её глаза смотрели только на него. И он не мог сдать назад. В тот момент он, кажется, сделал шаг из черноты, в которой жил все эти годы, скованный цепями Изабеллы. После конца песни им отдали нужную аппаратуру. И вот тогда он действительно понял, что все серьёзно. Эмма уже сидела позади и приводила в порядок барабаны, в то время как руки Рэя слегка дрожали. Ожидающая толпа его пугала, пугало осознание того, что сейчас он уходит от своей обыденной и уже привычной жизни. В его и без того нестабильной и несчастливой жизни теряется последний островок, не способный рухнуть у любой момент. Если он сделает ещё шаг, вся его жизнь больше не будет прежней. Браун может окончательно лишиться поддержки матери, дома, будущей профессии, которая возможно будет приносить ему хоть какие-то пожитки для его жалкого существования. Звук барабанов заставил его обернуться, с удивлением глядя на Эмму. Кажется, она решила начать с Нирваны. Его сердце тогда пропустило удар, а затем забилось так громко и быстро, что казалось, что вот-вот воодушевление заполнит каждую его вену. Рэй чувствовал ритм музыки, её силу и энергию, заряжающую его от макушки до пальцев ног. Эмма вдохновляла его, заряжала уверенностью в себе и своих решениях, поддерживала его стремление и шла бок о бок рядом. Она была на него так похожа, она так сводила его с ума, хоть Рэй и знал её совсем недолго, а уже будто всю жизнь. Уильямс протянула ему руку из света. И Рэй бы не простил себя, если бы не рискнул. Когда руки начали уверенно играть с ней, а голос будто сам вырвался наружу, уверенно напевая вызубренные за годы прослушивания слова, Рэй окончательно забыл обо всем на свете, о всех преградах и глупостях, сдерживающих его мятежный дух. Вид Эммы играющей для него и с ним на барабанах, побуждающий его вырваться из своей клетки, окончательно поставил точку в его тёмном прошлом юриста и добавил многоточие к его судьбе музыканта и возможно второй половинки Эммы. В тот день он порвал все цепи и сделал шаг навстречу свету, навстречу Эмме.***
Серая жизнь Рэя наконец обрела краски. Все кардинально поменялось. Его мечты начали исполняться. Эмма стала его женой, он же продолжил играть, начал писать свои песни, постепенно совершенствуясь, бросил курить, стал смело выступать перед толпой со своей музыкой. Со временем он стал гораздо популярнее, его песни даже брали на радио, а в конце концов и начали приглашать выступать. Но путь к счастью был тернист. Изабелла ожидаемо была в бешенстве, когда Рэй бросил университет и ушёл с головой в музыку. И как бы он не пытался ей объяснить причины своих поступков, она не слышала, считая, что он бросил её так же, как и его отец. Она не одобряла ни один его выбор, который он сделал без её совета и дозволения. Дня неё последний островок её стабильной жизни рухнул. Рэю было очень больно, ведь как бы то не было, а мама не была для него чужой. Он не забыл о матери, но их общение почти сошло на нет. Чуть позже Рэй и Эмма начали жить вместе и снимать небольшую квартирку, где могли репетировать и жить. Удобств было немного, да и единственная комната была не то чтобы большой. У них даже не было кровати, но зато был удобный матрас. За те месяцы они очень сблизились. Он впервые поцеловал её в тот момент, когда Уильямс была зачарована видом на украшенный гирляндами к празднику мост на их очередном свидании. Рэй специально договорился о небольшой лодке, на которой они смогли бы прокатиться по реке, по которой на праздник пускали тысячи цветов. В этот день веселился весь город: все праздновали и танцевали. Рэя так же звали выступить, но признание Эмме для него было важнее всего на свете. В тот день он взял её за руку, а затем погладил большим пальцем по щеке, в который раз замечая, какая у неё нежная кожа. Рэй сократил расстояние между ними, когда она поражалась красотой пейзажа, а затем с мягкостью и нежностью накрыл её губы своими. Она была удивлена, но совсем скоро потянулась к нему, чтобы обнять, отвечая на их первый поцелуй и даже слегка улыбаясь. Он признался сразу после того, как они отстранились друг от друга. Рэй долго думал над речью, много репетировал. — Эмма, ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо встречал. Ты самая невероятная и прелестная девушка на свете. Ты солнечная, весёлая, заботливая, ты самое дорогое, что у меня есть. Если бы не ты, я не знаю, где бы я был сейчас. Ты стала для меня лучиком надежды. Ещё никто не был мне так дорог, как ты… — Рэй нервничал, смущался, но старался не прерывать зрительного контакта. Её порозовевшие щеки и поблескивающие зелёные глаза не давали ему отвести взгляд, — Я люблю тебя, Эмма. Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты была моей. Ты согласна стать моей девушкой? — Рэй… — Она вдруг замолчала, а счастливая улыбка все говорила за неё. От смущения и переизбытка чувств у неё путались все мысли в голове. Ответом на его признание послужил новый поцелуй, — Я тоже люблю тебя… Очень сильно. Я согласна. С тобой хоть на край света. А потом они танцевали под скрипку прямо на том самом мосту. Музыка доносилась с площади достаточно громко. Но Рэй и Эмма не хотели идти в толпу, им было хорошо вдвоём. Она смеялась и улыбалась, будто ребёнок, а он отвечал ей той же доброй и влюблённой улыбкой. Он вплел в её волосы цветок, аккуратно очертив силуэт её личика пальцами. И целовал так много, будто за все то время, что не мог этого сделать. Лепестки сакуры летели с деревьев, а они все танцевали, наслаждаясь их уединением. Эмма продолжала всегда поддерживать его. Они играли вместе: он на гитаре, она на барабанах. По вечерам Эмма склонялась над сидящим за столом Рэем, помогая подобрать рифму получше для текста новой песни. Они вместе сочиняли музыку и вдвоем её отыгрывали. Их влечение друг к другу было уже сложно сдерживать. В один из дней на репетиции они почти не отводили друг от друга глаз. Рэй то и дело случайно касался её рук и наклонялся к шее, говоря ей что-то насчёт нот. Эмма кусала губы, но сдерживалась и сохраняла серьёзность на лице ровно до тех пор, пока не почувствовала его губы на своей шее. А дальше для них все было как в тумане. Они даже не добрались до матраса. Он долго ласкал её, трогал везде, а Эмма таяла от его горячих рук, постанывая. Он долго не снимал с неё одежды, как бы она не просила. Когда поцелуи стали слишком настойчивыми и страстными сидеть на стуле стало совсем не удобно. Они настолько не хотели отрываться друг от друга, что оказавшись на полу, Рэй почти сразу стянул с неё весь низ. Эмма стонала, хваталась за его плечи, невольно сжимая их руками при движении его пальцев внутри неё. Она тонула в своих чувствах, не стеснялась звать его и гладить по спине, отвечая на поцелуи. Он оставил много меток на её теле. Рэю нравилось в ней все: нравился плоский животик, небольшая, аккуратная грудь, которую он одаривал особенно нежными ласками, её затуманенные желанием глаза, пухлые и такие желанные губы. Ей было немного больно в первый раз, однако он сделал все, чтобы подготовить её. Рэй бы никогда не сделал ей больно намеренно. Браун заботливо гладил её, ласкал каждый сантиметр её тела. Эмма возбужденно запрокидывала голову, стонала, слегка царапая его спину ногтями. Она вся дрожала под ним, а потом ещё долго стонала ему в губы, пока он сильно, но аккуратно брал её. Эта ночь запомнилась им обоим. Рэй не тянул с предложением. На одном из выступлений после поклона он встал на одно колено и раскрыл перед Эммой коробку с кольцом. Он видел, как у неё перехватило дыхание от радости, как она прикрыла ручками рот, пытаясь скрыть удивление. Вся толпа на улице им рукоплескала и поздравляла. Особенно ликующий крик людей раздался, когда Эмма громко сказала «да». И Рэй поцеловал её так же нежно и страстно, как и всегда, но теперь как свою невесту, как будущую Эмму Браун. Вся подготовка к свадьбе прошла довольно быстро. Ни Рэй, ни Эмма не хотели большое количество гостей, праздника до ночи и обилия проблем из-за разбитой посуды, выбитых гостями друг другу зубов и многих других прелестей. А потому они провели все довольно тихо. Лишь с парой гостей и свидетелями. Конечно же Эмма была в прекрасном свадебном платье, таком же лёгком, нежном и сияющим как и она сама. Ей сказочно шёл белый цвет, Рэй был в этом уверен. И встречая её у алтаря, он был сказочно счастлив. Её радость была отчётливо видна на её милом личике, украшенном розовым румянцем. Её руки слегка дрожали от волнения, когда он надевал ей кольцо на пальчик. Она же с свойственной ей улыбкой надела кольцо ему, а затем подняла на него взгляд, когда он убрал вуаль дальше от её лица, наконец целуя. Это точно был один из самых трепетных и долгожданных поцелуев. А после церемонии они долго гуляли по набережной, позировали фотографам, чтобы потом сделать альбом. Это была идея Эммы. Она также бросила букет невесты, однако поймала его случайная прохожая девушка с короткими зелёными волосами. Это был один из самых счастливых дней в их жизни. — Любишь же ты, Эмма Браун, переворачивать жизнь незнакомых людей с ног на голову, — с ласковой усмешкой сказал он тогда. А Эмма лишь громко рассмеялась, снова взяв его за руку. Почти всю ночь они провели с выключенными телефонами, чтобы никто и не думал нарушать их грандиозные планы на первую брачную ночь. Эмма не знала, сколько раз за ночью выкрикнула его имя. Рэй же был слишком неутомимым и страстным. Лишь под ночь они ушли из спальни в душ, но и там не обошлось без жаркого секса. После бурной ночи пришлось долго приводить постель в порядок и менять белье. Эмма же могла только с ухмылкой ругать Рэя за свое порваное белье. Снимая зубами повязку с её ноги, он слишком разошёлся… Многие месяцы они продолжали усердно работать. Рэй жил музыкой, он работал как проклятый, ведь кроме всех нужд приходилось и потихоньку откладывать на свой собственный дом. Они стали семьёй, и Эмма уже ни раз с улыбкой и надеждой глядела на детский отдел магазина. Рэй хотел счастливой семейной жизни без нужд и проблем не меньше, а потому стал думать над вариантами. Их стали чаще звать выступать в разных клубах и даже на небольших праздниках в городе. Рэй и Эмма были просто в восторге и каждый раз отмечали новое приглашение крепкими объятьями. Девушка уже по привычке бросалась на шею мужа и обвивала ногами его за талию, поздравляя. Конечно каждый шаг к мечте был их общей заслугой. Рэй часто сидел сутками напролёт за текстами, устало зажимая струны гитары пальцами, на которых уже появлялись мозоли. Тогда Эмма приносила ему молочко с печеньками, вставая сзади и шепча слова поддержки, массируя его напряжённые плечи. Она также носила ему обеды за стол, понимая, насколько для него важно не отвлекаться и сосредотачиваться. И он ценил её заботу, не забывая уделять своей любимой каждую свободную минуту. Спустя почти год его песни стали очень популярны. У них с Эммой появились фанаты, слушатели и быстрорастущая аудитория. Эмма была счастлива видеть, как горят глаза Рэя на сцене во время громких аплодисментов зала в такт песне. А он после каждого концерта не забывал интересоваться её самочувствием. В конце концов Эмма была беременна и ей не стоило перенапрягаться. В один из дней она принесла ему небольшую подарочную коробочку с пышным бантиком на крышечке. Браун не сразу понял, какой праздник был поводом для подарка, но когда открыл коробку, все понял. Детские носочки с ушками кролика и тест на беременность с двумя полосками сказали все лучше многих слов. Рэй целовал Эмму так долго, что она самая уже, смеясь, просила дать ей вздохнуть. Дотронуться рукой до её ещё плоского животика было всем, что Рэю нужно было в тот момент. Он был несказанно счастлив, что даже не верил, что все это не сон. Парень был точно самым счастливым на свете человеком. Однако не все было идеально. Эмме пришлось прекратить выступать с ним и остаться отдыхать дома, поскольку последние месяцы беременности были довольно тяжёлыми. Рэй всячески помогал жене, покупая ей все, что ей взбредало в голову. Продавщицы ближайшего круглосуточного продуктового уже не удивлялись, когда сонный Рэй приходил к ним прямо в пижаме под курткой, потому что его Эмма снова проснулась ночью и заплакала от приснившихся ей крабовых палочек. И он ни минуты не думал, а лишь вставал и шел за этими палочками, чтобы потом засыпать под её шёпот о том, какой у неё замечательный муж и как им с сыночком с ним повезло. Впрочем, засыпал он с улыбкой. Однако в один из дней ему предложили участие в самом большом и крутом ежегодном концерте в городе. Рэй точно знал, что выступление там откроет ему все дороги в будущее лучшего музыканта и исполнителя. Однако без Эммы он совсем не хотел соглашаться на это. Девушка же долго пищала от радости, а затем буквально отчитала его за то, что он сомневается. Всё же он смог найти перспективного парня для барабанов на временную замену Эмме, а значит к выступлению был готов. Эмма пообещала ему, что будет следить за ним из дома и всячески болеть за него. И он согласился. Ее слова и улыбка, а так же толчки их малыша у неё в животике были лучшей мотивацией. Рэй никогда ещё не видел такой толпы. Концерт оказался куда масштабнее, чем даже он думал. Идеальная мощная аппаратура, спецэффекты и разные усилители звука. Рэю дали гитару и сказали готовиться. Он ещё никогда не держал в руках такую дорогую, профессиональную гитару. Ещё три номера и его выход. Из-за кулис он видел, как пели люди, поднимали руки и фонарики. Это было просто невероятно. Он затаил дыхание и сжал гриф гитары. Вот она, его мечта. Темноволосый волновался, очень волновался. Это день решающий его карьеру и жизнь. Ему стоит только выйти на сцену и зажечь зал, выложиться на полную. Это была его мечта, и наконец она была так близко. Не хватало лишь Эммы, её слов поддержки, её воодушевляющей улыбки и простого присутствия рядом. Он должен был постараться за них троих. Эмма, должно быть, сейчас сидела у экрана телевизора с горячим зелёным чаем и ждала его выхода. Однако из мыслей Рэй тогда вывел голос менеджера. Девушка протянула ему мобильный, лишь кратко сказав, что его срочно просят к телефону. Он поднёс телефон к уху, номер оказался незнакомым. — Да, слушаю, — коротко сказал Рэй. Если это не что-то срочное, то он и слушать не станет. — Рэй Браун? — уточнил мужской голос на другом конце провода, — Ваша жена сейчас рожает. Её привезли пару минут назад в родильное отделение на скорой. Есть некоторые осложнения. — Что…? — Рэй так и застыл, не в силах хоть что-то сказать. Его сердце бешено забилось от волнения, а затем он услышал отдалённый крик Эммы. Значит схватки были уже довольно сильными. Радовало, что об Эмме уже заботились врачи, ведь Рэй просил их соседа Юго присмотреть за его женой и вызвать скорую помощь, если что-то случится, — Как она?! — Сейчас с ней акушерки. Ваша жена просила не беспокоить вас, но мы обязаны сообщить. — Я еду, говорите адрес, — почти перебил врача темноволосый, снимая с себя гитару и отдавая её ошарашенному организатору. Его партнёр так же в удивлении раскинул руками. Записав адрес, Рэй почти тут же положил трубку и убрал мобильный в карман. Ему что-то кричали вдогонку, но Рэй лишь ответил, что его жена рожает и она куда важнее концерта. Он понимал, что бросил своего партнёра, бросил фанатов, ожидавших его. Но он не мог позволить себе бросить Эмму и их малыша, когда он так им нужен, когда он должен быть рядом. Рэй нервно стучал пальцами по двери такси. Пробка как назло отобрала у него много времени, а потому в здание больницы он почти ворвался, запыхаясь. Крики медсестёр не смутили его. Лишь когда те буквально держали его за руки, повиснув на брюнете, не давая пройти дальше без халата, Рэй вздохнул и в спешке надел то самое требуемое тряпье. Он боялся за Эмму, боялся, что осложнения повлияют на её здоровье или даже станут угрозой их с малышом жизни. По пути его встретил звонивший врач, сказав, что у Эммы открылось кровотечение, но она была уже в родзале и благодаря врачам смогла родить сама без травм и последствий. Поняв, что с ней все в порядке, Рэй выдохнул, но в ту же минуту послышался детский плач. Врач лишь кивнул и указал в сторону нужной двери. Рэй быстро поблагодарил мужчину, пожав ему руку, и кинулся к жене. Эмма выглядела такой взволнованной и уставшей, когда он открыл дверь, а к груди она прижимала небольшой сверточек с их сыночком. Его уже помыли и дали Эмме перед тем, как снова забрать и отдать под присмотр врачей. Рэй сел на небольшой стульчик рядом с Эммой и взглянул на малыша. Врачи уже убирали лекарства и приборы, почти не мешая новоиспеченным родителям. Мальчик плакал, сжимая маленькие ручки в кулачки. Рэй и не думал, что новорождённые такие крохи. Он был таким невинным и беззащитным, что Рэй даже не сдержал слез радости. Парень погладил сына по ручке, а тот вскоре начал успокаиваться. Эмма усмехнулась и посмотрела на прижимающего её к себе Рэя. — Хьюго явно рад тебя видеть, Рэй… Мне так жаль, что ты не смог выступить. Не стоило тебя срывать с концерта, — несколько опечалено сказала она, тихонько качая на руках сына. — Ты и наш сын — самое моё большое сокровище, Эмм. Я никогда бы вас ни на что не променял. Ты сделала меня самым счастливым человеком на Земле, — Он улыбнулся ей, убирая мокрую прядь рыжих волос ей за ушко. Рэй провел большим пальцем по её щеке, ласково поглаживая девушку по лицу, — Хьюго замечательное имя. Я рад, что ты его выбрала. — Оно тебе понравилось больше всего, поэтому я не сомневалась, что нашего ребёнка будут звать именно так, — Эмма прижалась к его руке, накрыв её своей, — Ты не хочешь сообщить матери? — Думаешь ей есть дело до внука? — Позвони ей. Или напиши. Пусть знает, — Эмма устало закрыла глаза. Рэй же прижался лбом к её лбу, продолжая ласково гладить её. Хьюго на её груди наконец задремал, что не могло ни радовать. — Как скажешь, бестия, — усмехнулся Браун, а затем поцеловал её в лоб. Почти все время он проводил с женой, помогая ей восстанавливаться после родов. Эмма довольно быстро сбрасывала вес, что не было хорошо. Тогда Рэй сам готовил ей вкусные обеды и ужины и возил в больницу. Зависть женщин в палате Эммы была неописуема, когда темноволосый привозил жене горячие домашние котлетки и отварную картошечку. К тому же Рэй отлично готовил, что у всей больницы текли слюнки. Через пару недель Эмма полностью оправилась и их с малышом выписали. На выходе из роддома, Рэй вручил Эмме большой букет подсолнухов и крепко прижал к себе, целуя со всей нежностью. С ней он всегда улыбался. Эмма светилась, как солнышко. Она уже замечала сходства малыша с Рэем, на что тот лишь смущался, но было видно, что он невероятно рад. Когда их остановили для фотографии, Рэй прижал к себе Эмму с Хьюго на руках, однако вдруг вздрогнул, когда до боли знакомый женский голос позвал его. Его сердце пропустило удар, а затем болезненно сжалось. В дверях он заметил её. Изабелла не сильно изменилась. Скорее просто была более уставшей и грустной. Такой он видел её всегда с самого детства. Однако заметив Хьюго, Изабелла несвойственно себе заплакала и улыбнулась. Эмма дала ей в руки сына и внимательно следила за реакцией женщины. Та с таким трепетом и аккуратностью баюкала малютку, что Рэй даже не узнал в ней свою мать. Но стоило Изабелле заплакать, поздравляя их с рождением первенца, и начать извиняться за прошлое, как Рэй, подобно Эмме, обнял мать. Он не пожалел, что послушал Эмму и прислал матери фотографию сына. На фотографии с выписки Эмма стояла посередине вместе с Хьюго на руках, Рэй обнимал её справа, держа букет, а Изабелла впервые искренне улыбалась, наконец обретя семью, хоть и не в своём браке. Зато больше она не собиралась нравоучать Рэя и менять его жизнь согласно своим желаниям. Её сын обрёл свое счастье, а его счастье — её счастье.***
Уже три года миновало с тех пор. Два года назад они купили собственную квартирку. Эмма и Хьюго были счастливы. Малыш даже помогал с выбором обоев и мебели. Теперь у них было достаточно места для всей их семьи. После трех лет работы Рэй стал самым популярным молодым музыкантом. Их с Эммой аудитория перевалила за несколько миллионов человек. Вот и сейчас зрители активно хлопали, призывая его начать концерт. Но он все ждал и тянул интригу. Люди кричали его имя, восхищаясь им. Многотысячный зал горел огнями фонарей мобильных телефонов. — Ну что, Хьюго, пойдём к папе? — Эмма улыбнулась, слегка потрепав сына по волосам, как это любил делать ей и мальчику Рэй. Зелёные глаза мальчика горели, он с восторгом смотрел на зал из-за кулис. А затем он увидел Рэя на сцене. Тот как раз смотрел в их сторону. Хьюго не боялся публики и громкой музыки, он был очень умным и активным ребёнком. Эмма поцеловала сына в тёмную макушку, а затем взяла за ручку, помогая ему выйти на сцену. Зал разразился аплодисментами, когда на сцене показались Эмма и их с Рэем малыш. Толпа встретила их громкими овациями. А затем Эмма села за барабаны. Хьюго же подошёл к отцу и обнял его за ногу. Рэй с улыбкой растрепал малышу волосы, а затем послышалась музыка. — Your skin, Oh yeah, your skin and bones, Turn into something beautiful, You know, you know I love you so, You know I love you so, (Твоей. Был нежен кожи шёлк, Я вдруг сокровище нашёл. Ты знай, я так тебя люблю, Я так тебя люблю.) — Рэй пел песню, которую ещё ни разу не исполнял. Эмма знала для неё лишь музыку, но не текст. А тот самый текст был написан им ещё вечером после первой встречи с рыжеволосой и посвящён ей. Ведь именно она стала его путеводной звездой во мгле. И конечно Эмма поняла кому посвящён текст. А потому и играла со слезами счастья на глазах. Эмма и Рэй получали неимоверное удовольствие. Браун не жалел голоса, а зал пел вместе с ним все его песни. Такие ощущения получаешь не каждый день, но для Рэя больше не было черноты в жизни. В ней была музыка, была мечта о вершине, на которой он сейчас стоял. И была Эмма, его солнечная любимая, что всегда была рядом и освещала своей улыбкой путь, а ещё был Хьюго, их крошечное с Эммой счастье. Их ждало ещё много всего в жизни. Но таков был их путь.Путь за мечтой