Первый раз это случается спустя неделю после возвращения домой. Хорошо, что Серёжи сейчас нет дома: уехал на очередную встречу с партнёром, а Олега с собой брать отказался. Тому надо отдохнуть, восстановиться, выспаться впервые за несколько лет, не боясь, что уже можешь не проснуться. Только Олег не спит, несколько дней уже, постоянно думает о Сирии, о палящем солнце, невыносимой жаре, свисте пуль и грохоте взрывов. Сначала всё было хорошо, так, как и должно быть — рядом любимый Серёжа, в чьих объятиях так уютно, но дня через три Олег поймал себя на мысли, что засыпать ночью все труднее. Он часами лежит и смотрит в потолок, слушая тихое Серёжино сопение и вспоминая. Лишь под утро удаётся на пару часов забыться тяжёлым сном, который не приносит отдыха. Разумовский видит, что с его Волче что-то не так, но как помочь не знает, ведь это Олег всегда был главным и сильным, а Сережа… Поэтому сейчас, видя состояние друга, он предлагает универсальное средство.
— Олеж, давай я сегодня сам съезжу, а ты отдохни. Я же вижу, что тебе плохо.
Да, Серёж, плохо, только сон вряд ли поможет. Не это ему сейчас надо. Олег лежит раздетый на кровати, там же, где его утром оставил Разумовский, и поминутно поднимает к глазам руку с надетыми на неё часами. 11:27… 11:28… Время тянется невыносимо медленно. Серёжа обещал вернуться только часам к пяти, а это значит, что у Волкова еще полдня наедине с собой и своими страхами.
Олег устало прикрывает глаза, вырубается буквально на пару минут, чтобы потом резко проснуться, дрожа от страха. Перед глазами стоят картины боёв. Повсюду кровь, человеческие тела и их части. Земля ходит ходуном от разрывов мин. А посреди этого безумия он, Олег, абсолютно беззащитный, почему-то без оружия и бронежилета. Он мечется из стороны в сторону, пытаясь не попасть под пули, прикрывая голову руками. Он понимает, что это всего лишь сон, бред, безумие, но легче не становится. Сжигающий изнутри ужас накатывает волнами, тянет свои когтистые лапы к горлу, перекрывая доступ к кислороду. Олег мечется по кровати, путаясь в одеяле и простыне, кричит до боли в горле, до жжения в легких, в итоге срываясь на хрип. Он абсолютно беспомощен перед страшным лицом войны, он — маленький мальчик, чья нервная система раздавлена, разорвана на куски всеми этими бомбами и пулями.
Он не понимает, сколько времени прошло, только пелену кровавого страха разрывает звонок телефона. Олег медленно приходит в себя, тяжело дыша, тянет руку к смартфону. На экране светится одно слово «Серый».
— Да, Серёж, — выдыхает в трубку Олег, всё ещё не в силах отойти от только что пережитого.
— Волче, ты чего пыхтишь как паровоз? — бодрым голосом интересуется Разумовский.
— Да я… — Волков не сразу находит, что ответить, чтобы Сережа ничего не заподозрил. — Я решил позаниматься немного, зарядку там сделать, отжимания.
— Аа, ну смотри, — по голосу слышно, что Серый спрашивал скорее просто из приличия, а самому ему не терпится поделиться новостями.
— Ты представляешь, — восторженно продолжает он, — переговоры идут просто превосходно, они согласны на все наши условия. У нас сейчас обеденный перерыв, после него уточним еще некоторые моменты и подпишем контракт, а потом я весь твой. Я уже так соскучился, Волче!
— Я тоже, Сереж, — Олег старается, чтобы голос не дрожал и звучал хоть чуточку веселее.
Разумовский прощается и сбрасывает вызов, а Олег идет на кухню. В коридоре он ловит свое отражение в зеркале и невольно притормаживает. Плечи, шея, грудь все в глубоких порезах и ссадинах, которые только начинают заживать, но шрамы наверняка останутся, не только на теле, но и в душе. На секунду перед глазами опять возникает поле боя, но сейчас, после того, как Олег услышал голос Серёжи, бороться с наваждением легче. Он проходит на кухню, дрожащими руками берет с полки кружку, наливает воды прямо из-под крана и залпом выпивает. А потом возвращается обратно в комнату, где берёт в руки телефон и зависает в интернете до самого вечера. Вообще он не любитель этих всех новомодных высокотехнологичных штук, кнопочный телефон куда надежнее этой тоненькой пластинки, что подарил ему Сережа на следующий день после приезда, но на войне, как говорится, все средства хороши. Даже если это война с собственными воспоминаниями.
Когда Серёжа открывает дверь в квартиру, Олег выходит из комнаты, обнимает и целует в щёку, щекоча своей бородой Серого, который отвечает ему тихим смехом. Волков отправляется готовить ужин, ведь Разумовский, скорее всего, опять совсем забыл про еду со всеми своими встречами и переговорами. Должен же кто-то заботиться об основателе «Вместе», а о себе Олег как-нибудь сам позаботится.
***
Следующий приступ случается через четыре дня, прямо посреди ночи. Олег просыпается в холодном поту от, как ему кажется, звуков пулеметной очереди. Кричит, плачет и бьется в руках моментально проснувшегося Сережи, который с трудом удерживает своего всегда сильного и смелого Волче. Впервые Разумовский видит его таким, напуганным, сломленным, с глазами, полными слез, безумия и боли, и не знает, что делать.
— Олеж, Олеж, — Сергею с трудом удается перекричать Волкова, который без остановки несет какой-то бред о том, что их всех убьют, что надо бежать отсюда, спасаться, пока не поздно. — Олеж, послушай, этого ничего нет, тебе кажется, тут ты в безопасности.
Постепенно Олег затихает, ближе придвигается к Разумовскому, обнимает его так, что кажется, рёбра вот-вот сломаются, но если Волкову так легче, то пускай. Он лежит, уткнувшись Серому лицом в грудь, изредка глухо всхлипывая и вздрагивая от звуков проезжающих на улице машин.
— Серёж, ты только не бросай меня, — от слез шёпот звучит странно и непривычно.
Сергей ловит себя на мысли, что за все годы их дружбы с Олегом он ни разу не видел, как тот плачет. Даже в детдоме, когда Волков защищал Разумовского от нападок сверстников и частенько влезал в драки, нередко возвращаясь с разбитым носом, весь в синяках и ссадинах, он никогда не жаловался. Только шипел от боли и тихонько ругался, пока Серёжа неумело обрабатывал его боевые травмы.
И вот перед ним тот же Олег, только на несколько лет старше и на несколько месяцев войны слабее. Разумовский не знает, что делать, чувствует только комок в горле, когда смотрит на своего Волче, а потом почти механически гладит его по голове и шепчет всякую чушь, которую положено шептать в таких ситуациях, надеясь, что это хоть немного приглушит рёв самолетов и взрывы бомб в голове Олега.
***
Утром Олег просыпается позже обычного. Сергей уже успел сходить в душ, привести себя в порядок и приготовить некое подобие завтрака, умудрившись при этом каким-то чудом не спалить всю квартиру. Волков, как обычно встаёт, находит Разумовского на кухне и как обычно целует того в губы, желая доброго утра. Со стороны могло бы показаться, что ночью ничего и не было, если бы не опухшие, красные от слёз глаза Олега и новая, раньше не замеченная Сергеем, складка между бровями.
— Олеж, завтракать будешь? — спрашивает Серый тихим голосом, чтобы не напугать уже собиравшегося выйти из кухни Волкова.
— Нет, что-то не хочется, — бросает тот через плечо.
— Послушай, — Разумовский встает со стула, подходит к Олегу и, приобняв того за плечо, ведет обратно к столу. — Нам надо поговорить.
Волкову ничего не остается, как сесть рядом, скрестить руки на груди и хмурым взглядом уставиться на Сережу.
— Давно у тебя
это? — начинает тот без прелюдий.
— Второй раз, — Олег явно не настроен говорить о своих проблемах.
— Слушай, тебе бы к психологу сходить, — очередное банальное решение небанальной проблемы от самого Сергея Разумовского.
— Не надо, я сам справлюсь.
Тут терпение Сережи заканчивается.
— Сам? — взрывается он. — Олег, ау, это серьезно! У тебя травма психологическая после этой чертовой войны! Я читал, так бывает, и с этим надо бороться. Ты что, серьезно не понимаешь?
— Понимаю, Серёж, — голос Волкова звучит устало. — Просто не хочу грузить тебя своими проблемами. У тебя там сейчас важные контракты с новыми партнерами, тебе об этом надо думать, а я как-нибудь разберусь.
— Волче, какие контракты, какие партнёры? Ты с ума сошел? — Разумовский вскакивает из-за стола, не в силах справиться со злостью на своего упрямого друга. — Ты же понимаешь, я не могу сидеть в офисе, зная,
что с тобой тут происходит. Мы едем к психологу, и это даже не обсуждается.
***
Проходит месяц. Кошмары приходят к Олегу все реже, а, если он и просыпается от собственных криков с мокрым от слёз лицом, Серёжа заботливо обнимает его, даёт успокоительное, выписанное врачом и терпеливо ждёт, пока Волков перестанет плакать и наконец забудется глубоким сном, на этот раз без сновидений.
Врач говорит, что положительная динамика определенно есть и что сейчас все зависит от Сергея, который поотменял все свои дела и ушел в отпуск, лишь бы быть всегда рядом с Олегом. Он понимает, что Волкову нелегко принять эту заботу, слишком уж мало он получал её за всю свою жизнь, но знает точно, после того, что случилось в ту страшную ночь месяц назад, он уже никогда не бросит своего Волче и сделает всё, чтобы тому было хорошо и спокойно с Серёжей так же, как Серёже хорошо и спокойно с ним.
