Подработка для искупления

      Мое сердце болезненно сжималось от услышанной истории. Эмоции переполняли меня и было трудно дышать. Аня тоже задыхалась от слез, вцепившись в меня как в спасательный круг. Я злилась. Я очень злилась, но не могла обрушить это на неё. Многое мне стало понятно. Поведение Марка, поведение Ани. Вы просто стали заложниками. Мы все попались на эту хрень.       Я хотела спрашивать её дальше обо всем. Хотела услышать чувства Ани, чтобы понять свои собственные? Пыталась понять Марка? — Я благодарна Марку за многое, он мне дорог по-своему, я уважаю его. Он хотел только лучшего, — всхлипывала девушка. — Марк помогал и делал всё возможное. Да, это на него похоже.       Воспоминания нахлынули как цунами. Многое вставало на своё место и от этого начинала гудеть голова. — Ты сказала, что он записал послание? Где оно? — взбодрилась я, утирая слезы. — В моей спальне, в шкатулке лежит флешка. Я отдам тебе как только приедем в Москву. Прости, что не сделала этого раньше. Прости, что так долго молчала. Просто я не хотела ещё больших страданий… * — Ты пытаешься выяснить обстоятельства трагедии? — осторожно спросил Янис — Да. Я посчитала, что это будет важно. Для того, чтобы я смогла жить дальше, — ответила я. — И как успехи? — Никак. Слишком много отношений разрушено, — пожала плечами я. — Хуже всего осознавать, что всё это время ты эгоистично полагался на единственного в твоей жизни человека, не давая ему ничего толком взамен. — Чувствуешь себя неблагодарной? — Чувствую, что надо было не молчать рядом с ним, а постоянно разговаривать, чтобы знать о нем больше, чем кажется со стороны…       Находиться в четырёх стенах было невыносимо, но полезно. Аня много рассказывала о днях давно минувших, я складывала пазлы в своей голове. Морально готовилась к самым сильным мучениям совестью и чувствами, когда придёт полное осознание. Извилины искрились от размышлений, в висках пульсировала тупая боль. Я хотела поскорее убраться из этого места, вернуться домой и посмотреть запись, которую мне оставил любимый старший брат. Потом я бы купила цветы, его любимое пиво и поехала на кладбище, чтобы выговориться. Блядская проституция. Буду умолять Шатохина убить меня за долги лишь бы выбраться из этого!       Никита вернулся первым, он плюхнулся на диван и долго сидел неподвижно и молча. Я присела около него и тихонько наблюдала за ним. Разговор, который остался без ответа утром, волновал меня и после всех этих душещипательных, откровенных разговоров, я не могла оставить это. — Сделать массаж? — спрашиваю я его.       Он кивает и снимает пиджак, стягивает галстук. Я обхожу диван, встаю за его спину и начинаю массировать трапециевидные мышцы. — Ники, — обращаюсь я к мужчине, наклонившись к уху. — Можно с тобой кое-что обсудить? -Да, — односложно отвечает он. — Я и Аня мы в хороших отношениях и мне невыносимо видеть её такой, — осторожно начала я. — Если есть возможность уйти ей отсюда, то я сделаю всё что угодно, — тихо сказала я ему. — О чем ты? — непонимающе переспросил Никита. — Тот мужчина делает ей очень больно, я хочу, чтобы вы как-то это остановили и позволили ей отсюда уйти, — прямее ответила. — Я понял.       Молодой человек замолчал. Атмосфера в комнате была напряжённой и явно не такой, какой предполагалась для занятия непристойностями на кровати. Проще говоря, атмосфера отбивала всякое желание трахаться. Через минут пятнадцать, а может быть больше вернулся темноволосый Денис. Он воодушевляюще что-то вещал как радио. Дорогущий алкоголь и закуски выставлялись на идеально чистый стол. Никита оживился. Я разбудила Аню. Девушка, кокетливо виляя бедрами, подошла к дивану и по-хозяйски уселась на него. Один из молодых людей вручили ей бокал.       Я тоже решила присоединиться к ним. Первые два глотка обожгли рот и горло, искусанные губы приятно пощипывало. На колонке заиграла музыка, обстановка резко приобрела весёлый тон и разговор естественно переливался между нами. Но никакой бокал не мог угомонить нарастающее с невероятной скоростью чувство тревоги. Должно было что-то случиться. — Ты зажата, — горячий шепот обжигает мое ухо. — Что не так? — недовольный тон. Ты хочешь, чтобы я была легкой, веселой и беззаботной, а ещё с первого твоего щелчка пальцами раздвинула ноги. Ты же отвалил огромную кучу денег за это, но я не готова за такие деньги терять здравый смысл! — Алина, я нетерпелив сейчас, — предупреждает Денис. — Аня, — шепчу я ему. — Утренний разговор. Никита сказал: «я понял», но она всё ещё здесь, — нахмурив брови, уверенно заявляю ему. — Не порти мне вечер, — грубо цедит он и спихивает меня с колен.       Мужчина встаёт с дивана, идёт к шкафу, возится в нем, а затем возвращается к столику. Двумя пальцами он зажимал пакетик с белым порошком, который он игриво потряхивал. — Поднимаю градус, сучки, — радостно говорит он.       Меня бросает в пот. Я вижу как взбодрилась Аня, как заблестели её устремлённые на этот чертов пакетик глаза. Нет, только не это!       Я наблюдала за молодым человеком и поджидала момента, чтобы смахнуть со стола дорожки, но вдруг Никита хватает меня и тащит силком в ванную. Я падаю на плитку, больно ударяюсь локтем и коленями. Никита запирает дверь. — Не зли меня, — говорит он. — О чем ты? — прикидываюсь дурочкой.       Рука светит в воздухе, звонкая оплеуха оглушает. Я хватаюсь за горящую щёку и через пелену слез с ужасом смотрю на парня. Его брови нахмурены, взгляд холодный, а губы слегка поджаты. — Прости, прости, — тяжело выдыхает молодой человек и мотает головой. — Я не хотел, — он обнимает меня. Господи, сколько кругов ада я должна пройти, что искупить свою жадность?       Никита что-то говорит мне, пытается успокоить, но всё пролетает мимо ушей.       Мы выходим. Денис, Аня и недавно пришедший качок о чем-то весело разговаривали. Денис оглядел нас любопытным взглядом и снова отвернулся. Аня сидела на коленях качка, его большие руки крепко держали её за бедра.       Аня точно сознанием была в другом месте, её поведение яро об этом свидетельствовало. Там была не бывшая девушка Дагги, не подруга Марка, не ненавидящая меня стерва, а была самая обычная дешевая шлюха снятая на трассе.       Всем здесь глубоко плевать друг на друга, на происходящее и то как это может отразиться на будущем. Всё здесь и сейчас. Не стоило обольщаться мужчинами вчера, не стоило обольщаться историями. Иллюзия — это то, что заставляет нас чувствовать хорошее, но она никогда не скроет правду ощущений. Не могу на это смотреть. Не могу терпеть. Не хочу быть сильной и стойкой. Я просто снова стану никем.       Я наклонилась к столу, поправила дорожку какой-то визиткой, подставила металлическую трубочку к носу и царапая стол повела её, затягивая порошок. Я просто хочу забыться. Марк, прошу обними меня так крепко, чтобы иллюзия любви не дала мне запомнить реальность. — Девочки, развлеките нас представлением, — говорит качок.       Аня берет меня за руку, ведёт к кровати и забирается на постель. Мы стоим на коленях друг перед другом. — Не думай, — шепчет она мне, а затем наклоняется и мокро целует.       Лямки моего платья сползают с плеч, верхняя часть скатывается, оголяя грудь.

***

      В глазах всё плыло, комната кружилась как на карусели. Я едва могла различать силуэты. По ушам бьют хриплые крики Ани, смешанные с рваными вдохами. Мужчина душил её, вдалбливаясь в тело с животной яростью. С меня сходит 45-й пот, мое лицо перепачкано разными жидкостями. Никита ровным темпом толкается в задний проход, Денис не менее ритмично входит глубоко во влагалище. Моя кожа горит от шлепков, укусов и засосов. Я чувствую себя так, будто меня выкрутили на полную мощность. Голова Ани свисает с кровати, я могу видеть её только тогда, когда поворачиваю голову назад. — Не отвлекайся, — говорит Денис и пальцами разворачивает мою голову обратно. — Смотри только на меня.       Это не просто секс. Это акт насилия, безумия и животной долбежки. По-другому происходящее с той стороны кровати никак не назвать. И во всем этом я периодически отключаюсь и не понимаю ничего. В такой ситуации даже не получается думать. Сколько это длится? Когда закончится… я хочу пить. — Блять! — вскрикнул мужчина. — Блять, блять, блять!       Я отлипаю от губ Дениса и поворачиваю голову в сторону другой пары. Никита продолжает двигаться во мне, в отличие от Дениса, который остановился. Никита прижимает меня, заставляя полностью лечь на второго партнёра. За собственными громкими вздохами и шлепающими, хлюпающими звуками я едва разбираю звонкие похлопывания в странной тишине. — Что ты сделал? — Никита резко вышел из меня. — Кажется я ей зуб выбил и она вырубилась, — смеётся качок.       Молодые люди никак на него не реагируют. Наверное, его общество их нервирует.       Никита, Денис и я меняем положение. Никита ложится под меня, я в позе обратной наездницы, а Денис стоит напротив. Я беру в рот его член, он двигает бёдрами навстречу. Меня бросает то в жар, то в холод, из-за повышенной чувствительности я теряюсь, впадая в экстаз.       Я поднимаюсь с Дениса и поворачиваюсь в сторону Ани и качка. Девушка лежит молча и неподвижно. — Аха…не трогай, — хрипло выдыхаю я. — Ты себя сегодня плохо ведёшь, — игриво замечает Никита и сильнее насаживает на свой член.       Денис изливается в мой рот, зажимает его ладонью, заставляя меня проглотить сперму. — Кушай, не обляпайся, — издевательски смеётся он и идёт к столу, чтобы выпить. — Она не дышит, — заключил качок, отскакивая от девушки. — Что? — спрашивает его Никита.       Заметив странную возню навязавшегося на веселье качка, Никита зло скидывает меня с себя. Я падаю на пол. Встать мне помогает Денис.       Молодые люди заслоняют обзор, я пытаюсь выглянуть из-за их спин. — Блять…       Денис разворачивается ко мне, грубо хватает за плечи и толкает к стене. — Развернись и подними руки, — командует он и прижимаете меня.       Шершавая поверхность остужает пылающую грудь. — Не шевелись, — грозным тоном сказал он. * — Раздевайся… разворачивайся к стене, ноги шире и руки на стену над головой… Нет, детка, свой красивый топик тоже снимай и собери волосы, чтобы не мешало…       Виски сдавила ноющая боль. Я наконец-то получаю минуту передышки, мне ужасно плохо. Тошнота подкатывала к горлу, стоять получалось с трудом, меня потряхивало.       Я слышала позади какую-то возню. — Ты убил её! — вскрикнул Денис и отшатнулся к стене.       Я наплевав на всякие приказы, обернулась, растолкала парней и склонилась над девушкой. Только сейчас её поза выглядит пугающе неестественной, лицо её исказилось в какой-то жуткой гримасе. Из меня хлынули слёзы. Никита оттащил меня от девушки. — Куда ты? — крикнул качку Денис. — Я сваливаю, кретин. — Ты ебанат? Ты не можешь бросить это так!       Никита затолкал меня в душевую, открыл кран и холодная вода ударила в лицо, заливаясь в рот и глаза. — Приведи себя в порядок, я принесу тебе одежду. Быстрее, — грубо сказал он мне и вышел.       Послышалась возня наполненная паникой, кто-то с грохотом упал, зазвенело разбитое стекло. Сердце выбивало рёбра, заставляло их трещать и болезненно ныть. Руки и ноги страшно тряслись, но я продолжала натирать себя мылом. — Давай, детка, давай, — тревожно торопил меня уже Денис.       Я с трудом натянула свою одежду на мокрое тело. Денис вытолкал меня из ванной, Никита в эту же секунду схватил за руку и мы втроём вышли из комнаты. Коридоры мелькали перед глазами, в нос хлынул поток ночного воздуха, а затем запах кожаного салона и эвкалипта. — Блять! Ебаный ублюдок, — ругался Никита. — Не ори, — процедил ему Денис.       Молодой человек держал меня за руку и успокаивающе поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони. Зачем я это сделала? Зачем занюхала дорожку?! Аня, что с ней? Она не дышала… умерла. Она умерла, да? Нет, просто отключилась. Скорую, надо вызвать скорую…       Всё крутилось и вертелось, в памяти всплывали отрывки каких-то событий, всё смешивалось в какую-то абсурдную картину. Боль сильнее начинала давить на голову. Тошнота комом встала в горле. — Остановите, — говорю. — Остановите машину!       Я открываю дверь, выползаю из салона и падаю на колени. Меня тошнит на газон и тротуар, а затем поглощает тьма.

***

* — Поцелуй меня, — нежно шепчу я Ляхову. — Разве я прошу так много? — умоляюще смотрю на него. Мы нежимся в постели, за окном ещё темно. Он накрывает своими губами мои как-то неуклюже, смазано, но с тем же очень нежно, словно пытается наложить печать. Мои губы: опухшие и мягкие с наслаждением ответно терзают его. — Гриша, Останься со мной, — выдыхаю в губы. — Не уходи, — снова быстро целую. — Я не собирался. Я здесь с тобой… Парень крепко обнимает меня, зарываясь носом в шею, целует осторожно кожу. Я прижимаюсь к нему, ясно ощущая каждой клеточкой его тело. Пытаюсь слиться в одно. — Хочу быть с тобой…       Пелена сладостного сна сошла с меня едва яркий свет коснулся моих век. Чувство пустоты и отрешённости быстро заполнили мое нутро, вымещая приятное послевкусие от воспоминания. Вокруг была чужая, бездушная обстановка. За окном хлестал дождь и сквозь густые тучи и верхушки деревьев изредка пробивалось солнце.       Я встала с кровати, подошла к шкафу и стянула с вешалки кофту. Фотография на комоде дала понять, что это спальня Никиты. Я, видимо, находилась у него дома, который стоял в лесу. — Доброе утро, — поприветствовал меня молодой человек. — Как себя чувствуешь? — Доброе утро. Вроде нормально, — ответила я. — Где мы? — В Пушкино, — сообщил он.       Я села на диван, уставилась в пустоту. Мёртвая Аня осталась в Париже. В городе любви… — Я отвезу тебя домой. Одежду можешь поискать в гардеробной, — говорит он. — Денис? — спрашиваю. — Если так сильно хочешь, встретимся с ним в Москве, — усмехается парень.       Мы вернулись в спальню, зашли в его гардеробную. В этом маленьком помещении стоял приятный, томный запах одеколона и древесины. Парень начал копаться в одном из ящиков и подозвал к себе. — Надень что-нибудь. Это одежда моей сводной сестры, думаю, она не будет против. Сводная сестра? Интересно, она знает чем он занимается в своих заграничных командировках? Насколько они близки… Аня. Ане надо будет позвонить. Узнать.       Я натянула на себя какие-то джинсы, майку и свитер. Никита всунул мне в руку пакетик парфюмерного магазина — мои вещи из сумочки. А где сама сумка?       Мы молча сели в машину, выехали с территории домика. Надо как-то спросить что случилось, как мы добрались. — Я ничего не помню, — начала я. — Как мы оказались здесь? — Послушай, хочешь предаться воспоминаниям — дождись когда приедем в Москву. С тобой поболтает Денис, — грубо отрезал он. Нервничает. Чем-то обеспокоен. Всё-таки что-то случилось в Париже. Надо выяснить, что с Аней.       Полтора часа мы ехали молча иногда в тишине, иногда под музыку иногда под телефонный разговор. Никита то грубил мне, потом извинялся, что-то нехотя отвечал. Я чувствовала себя как-то выжжено и не могла сделать атмосферу более мягкой. — Сколько? — спрашивает он. — Что? — Сколько денег за молчание ты хочешь?       Из меня вырвался нервный смешок. Истеричный смех вырвался наружу, перерастая в удушливые слёзы. — 100, — отвечаю я. — Тысяч? — удивился Никита. — Миллионов, — серьезно говорю я. — Ты охуевшая? Максимум 10! — С каждого, — заявила.       Вся ситуация вызывала у меня приступ. Абсурдность, издевательство, безумие пробили потолок. Я так просто согласилась умолчать о произошедшем. Алина, лучше бы ты сдохла. Лучше бы тебе сломали шею, таз, ударили головой об стену, вскрыли осколком горло. Жадная, ничтожная шлюха. Пустышка!       Мы встретились с Денисом в каком-то ресторане. Никита заказал мне лёгкий суп. Эти два идиота, которые пытаются сохранить часть своей поганой личности за счёт денег, пялятся на меня с волнением и раздражением. Им проще за такие деньги заказать убийство меня, чем просто заплатить их. — Я отправил своё человека, он разберётся с делами и привезет твои вещи, — сообщает Денис. — Можешь не волноваться. Всё приедет в целости и сохранности. — А Аня? Она приедет с ним? — с надеждой спросила я. — Алина, то, что произошло в том отеле — это ужасно и отвратительно. К сожалению, та девушка, она… в критическом состоянии. Нам наплевать что будет с тем парнем, но всё же давай не будем забывать, с кем ты проводила время, — намекает. — 30 миллионов для вас такая проблема? — саркастично выплёвываю я. — Прости, милая, но для тебя это много. Вы не стоите столько, — с улыбкой, унижая произносит Денис. — 10 миллионов.       Я хотела домой. Все разговоры вызывали у меня рвотный рефлекс. Я молчала, аппетита не было. — Вызовите мне такси, — прошу я.       Дома как всегда холодно и тихо, но теперь я чувствую себя спокойно. Я ставлю телефон на зарядку, стягиваю с себя одежду и выкидываю её в мусорку. Беру ножницы и иду в ванную. Яркий свет режет глаза, в отражении какая-то тощая, бледная с огромными синяками под глазами девушка. Я начинаю отстригать волосы, делая очень короткую стрижку, что называют под «мальчика». Затем залажу в ванную, погружаюсь в горячую воду с головой. * — Зачем ты это делаешь? Твои волосы такие красивые, — говорит Марк. — Так будет удобнее с париками, длина мешает, — убеждаю я брата. — Не делай сама, сходи в салон. — Ладно. Пойдёшь со мной? — Я бы с радостью провёл с тобой каждую секунду этого дня, но у меня есть дела. Только это, малая, знай! Ты самая красивая, очаровательная и очень умная девушка и никакой парик или созданный тобой образ не скроет это, — Марк целует меня в макушку. — Спасибо, красавчик! — делаю ему комплимент в ответ.       Я заказываю суши из ресторана, открываю бутылку белого вина и включаю музыку. Я смотрю список контактов, ищу кому позвонить, но ничего не нахожу, кроме назойливых сообщений от агентства. Два дня была в отключке. О том дне не воспоминания, а сплошные дыры.       Я набираю номер Дагги, но он недоступен. Я звоню Ане, но слышу только длительные гудки. Через 70 попыток до неё дозвониться, автоответчик сообщает о том, что абонент недоступен. Не помню больше номеров. Шатохин…       Я набираю какие-то цифры из прошлого, но там никто не отвечает. Я набираю последний его номер, но и тот глохнет после первого гудка. Гребаная гордость! Поменяла симку, поменяла телефон, переехала, отрезвила волосы. Так сильно мечтала от них всех избавиться? Начать новую жизнь? А что теперь, Алина? Как потерявшаяся псина скребешься о чужой порог, чтобы приютили? Чтобы помогли? Дура!       Сегодня самый поганый день в истории моей никчемной жизни. День, когда вместо голосов я слышала длительные гудки, прерывающий сигнал и автоответчик. День, когда я в очередной раз продалась. День, когда я предала Аню, которую бросила в той мерзкой комнате. День, когда я исцарапала себе кожу, отрезала волосы, чтобы перестать быть собой. День, когда я в последний раз прогуляюсь по городу. Это конец.

***

Убегай, убегай, убегай И быстрее забывай, забывай Будто не было совсем меня Убегай, убегай

      Дождь страшно хлещет, на улице уже тьма, время вот-вот перевалит за полночь. Одежда неприятно липнет. Я шла по мосту, что возвышается над Москвой Рекой, а мимо мчатся машины. Их фары подсвечивают мою дорогу. Кто-то даже сигналит. * — Алина, где мой кофе? — рычит Яникс. — Да несу я! — отвечаю я на голосовое сообщение. Захожу в квартиру, сбрасываю ботинки. — У тебя неприличный вид. Что с одеждой? — замечает Яникс. — Когда с неба интенсивно капает вода, одежда промокает, а белой рубашки появляется свойство прозрачности, — я отдаю ему пакет с едой и кофе. — Пойду, переоденусь. Стала носить запасную одежду. Никогда не знаешь, что может случиться — неожиданный ливень, разъярённый начальник или дырявые руки. * — Мисс Муранова, я смотрю, Вы заделались первой леди, а иначе у меня нет иного оправдания тому, что Ваш телефон недоступен, — ругается Никитин. — Гриша весь мозг вынес. Где тебя носит? — Я баре. Пьяная! Неужели он не в курсе? Он же всё про всех знает! Или gps трекер в моем телефоне перестал работать? — Прекращай язвить! Он просто волн… ты проблемная, доставляешь много хлопот. В прошлый раз он тебя из полицейского участка забирал! — Ладно, ладно. Просто забери меня и вообще можно немного посочувствовать? Меня вообще-то уволили! * — Рома, не надо! — шепчу я 163-у — Прокатимся немного, развеем твою хандру. К тому же фильм новый вышел, собирайся. — Я не хочу… пожалуйста, — я мягко его отталкиваю. — Давай полежим немного вдвоем, пообнимаемся, — предлагаю я. — Пол часа, а потом в кино! — парень забирается на кровать. * — Громова, ты такая сексуальная! — восхищенно вздыхает Полина, когда я выхожу из примерочной. — Мне так не кажется, — отмахиваюсь. — Мужики, наверное, стоят в очереди. Тебе идёт это платье, давай купим? — смеётся. — Серьезно, Алинка, повезло твоему Грише! Я бы сама тебе вдула. — Полина! Это ты невероятно красивая и сексуальная, а ещё очень талантливая. Мне повезло, что ты моя подруга. Поддерживаешь меня, — признаюсь я в чувствах Полине. — Моя милая, я тебя обожаю! — она крепко обнимает меня. * Я очерчиваю глазами силуэт, блуждаю возбужденным взглядом по коже. Волосы уложены назад, открывают лоб, капли воды стекают по напряженным мышцам. — Я разбудил тебя? — тихо спрашивает низкий голос. — Нет, я сама проснулась, — отвечаю Грише. — Уходишь? — спрашиваю. В душе таится надежда, в груди разгорается чувство счастья, сердце стучит быстро. — Нет, собираюсь приготовить завтрак и немного поработать из дому. Тебя хрен одну оставишь. Заставляешь меня нервничать всё время. Я подхожу к нему и обнимаю широкую спину, оставляю на лопатках поцелуй. — А я может так привлекаю твое внимание, — срывается с губ быстрее, чем думает голов. Гриша разворачивается ко мне, одаривает легкой улыбкой и пронзительно смотрит. В его глазах я замечаю игривость и нежность, а ещё он смотрит так, будто всё очевидно и прозрачно. — Поспи ещё, Алина, — говорит он и целует меня в губы.       Звуки улицы оглушают меня, сознание плывёт. Я возвращаюсь в реальность. Голова гудит, в груди болит, желудок сводит, холодно. А внутри так пусто, так похуй. Банка санаторного почти опустела, а я дошла до самой середины. Внизу чёрным-чёрном, только изредка поблескивает вода. Я заглатываю последние таблетки, допиваю мартини и разбиваю бутылку, скольки летят во все стороны и кажется некоторые полоснули меня по ноге. Я перелажу. Руки скользят, сил держаться нету, в сон клонит дико. Быстрее… — Любимый братишка, пора вернуться домой…       Я отпускаю прутья, сердце подскакивает, ветер вздымает одежду. Удар и тьма.