***
Ева весь день пыталась заставить свою ногу функционировать, опиралась на неё чаще, массировала, оскорбляла, что не помогало вовсе. Она позволила себе обед в одиночестве, и сготовила на ужин картошку с тушёной свининой из консервной банки. Заварила чай и придумала салат. Она ждала Вилланель весь день, и когда услышала шаги, допрыгала до коридора. — Привет, детка, — влепила сразу же Вилланель, вручив бутылку с цветами. Скинув с плеч рюкзак, Вилланель прижала Еву к стене, забираясь лицом под ворот её кофты. Холодный кончик носа уткнулся в шею, а губы забрали себе маленький участок кожи, от чего Ева ощутила дрожь по телу и, должно быть, сильно возбудилась, издав тихий стон. — Ждала меня? — Да. — Приготовила мне ужин? — Да. — Отлично, я очень голодна. Отпустив Еву, Вилланель отнесла рюкзак на кухню и пошла мыть руки, Ева накрыла на стол, всё ей показалось просто идеальным: настроение, общение, отношение! Может, Оливер повлиял на это? — Села за стол раньше меня? — Ева тут же поднялась, неловко сжимая край стола, — Я пошутила, Боже, Ева, ты такая боязливая. — Мне можно поужинать с тобой? — Да. Я кое-что принесла тебе. Мы сегодня были в одном поселении, всё сгорело, кроме оранжерей. Там в основном цветы, но кое-что удалось добыть. Ева поставила цветы в центр стола и сейчас они были украшением ужина, Вилланель расстегнула рюкзак и вынула целый пластиковый контейнер с яркими шариками. — Можешь помыть, но они с веток. Попробуй. Ева всё ещё не верит в щедрость и мягкость Вилланель, будто за всем этим есть подвох. Она берёт пару штучек и пробует, это потрясающий вкус, такой сочный и яркий, что хочется пританцовывать. — Здорово, много там их? — Да, мы будем ходить поливать, чтобы собрать больше. — А мне можно? — Что? — С вами. — Шутишь? Конечно, нет. Твоя нога и нулевая подготовка, мы с тобой никуда не уйдём, и я не хочу заботиться о твоей безопасности, ты будешь балластом. Ева с трудом сдержала слезы, разложила картошку и уткнулась в свою тарелку. — Тебе всё не так, вечно твоё недовольное лицо, — со злобой, процедила Вилланель, накидала салат в свою тарелку и ушла есть на диван. Когда она вернулась, то кинула тарелку на стол. — Помой, я устала. Ева не посмела ослушаться, всё перемыла, и расставила по местам. Заметила за собой, что всё, что она здесь трогала, ставила на те же места, чтобы выглядело так, будто она к этому не прикасалась. Вилланель приняла душ, смыв изнуряющий день, ей бы хотелось напиться, но у этого такие последствия, что стоит себя остановить. Скинув с себя полотенце, она надевает идеально белую рубашку, приятную на ощупь, больше никаких брендов, никаких коллекций и нарядов, Вилланель уже скучает по этому. В своей спальне, она громко зовёт Еву, и та приходит, застыв в проёме. — Войди. Почитай мне. — Можно формулировать всё как просьбу, а не приказ? — Не пойму, ты чем-то сильно занята? Почитай мне. Вилланель протянула начатую книгу «Мир без нас» даже по названию было понятно, о чём она. Еве пришлось пару часов читать о том, что произойдёт с естественной и искусственной средой, если люди вдруг исчезнут. Они и сами смогут всё это увидеть, но Вилланель, кажется, хочет быть готова к этому, знать точно, что и как будет увядать, ржаветь, разваливаться и обрушаться, что станет с бензином, и насколько нужно опасаться зверей. Стоило Еве втянуться в книгу, привыкнуть к тому, с каким вниманием Вилланель следит за её губами и глазами, что бегают по странице, как книга оказалась отнята. — Я дальше сама почитаю, а ты ласкай меня. Вилланель провела рукой по своему бедру, поднимая рубашку, Ева могла догадаться, что под ней даже нет белья, и отвернулась. — Я лучше пойду к себе. Отдохни с книгой самостоятельно. — Ева, ты что, капризничать вздумала? — Мне не нравится принуждение. — Мы проводим время вместе, я тебя не обижаю. Тебе жалко сделать мне приятно? — Позови для этого Оливера. Вилланель загнула страницу и захлопнула книгу. Схватив Еву и повалив на кровать, она забралась на её бёдра. — Не надо, не ревнуй меня. Я сейчас с тобой, тут, и даю тебе возможность быть послушной. — Научи меня. — Быть послушной? Пытаюсь! — Нет, делать тебе приятно. — Показать пример? Ева, ты хочешь, чтобы я сняла с тебя штаны и довела до оргазма? — У меня никогда не было такого секса, я ничего об этом не знаю. — А как тебя трахал твой муж? Без прелюдии? Никаких ласк? Он не отлизывал тебе за классный минет или вкусный ужин? — Ты так груба. Он мертв, я потеряла его, и я не буду говорить тебе, что было между нами, теперь моя память о нём священна! — У вас ничего не было. Он тыкался в тебя до разрядки и бросал, верно? — Нет. — Я по твоему поведению поняла, какая ты любительница миссионерской позы. — Хватит. Мне не нравится этот разговор. — Тебе никогда ничего не нравится. Я три часа несла тебе цветы, позаботившись о том, чтобы они не завяли, я собирала для тебя черри, а ты не хочешь лениво полизать меня в благодарность! Вот почему Оливер был здесь, чтобы дать мне то, чего я хочу! Иди отсюда. Серьёзно, я буду спать. Ева выбралась из-под Вилланель, вытерла слезы и вышла из комнаты, свет в ней погас. Стало моментально темно, Ева могла бы наощупь дойти до своего места или комнаты, в которой Вилланель разрешила вчера спать, но она осталась на месте, спустилась на пол, положила руки на колени и расплакалась, пока не поняла, как это бесполезно. В эту ночь ей приснился кошмар, проснувшись в поту, она хватала губами воздух, а затем поднялась на ноги и направилась к Вилланель. Ей приснилось, как её раздирают на куски, как небо становится багровым. Запрыгнув на кровать, она нырнула под одеяло и прижалась к спине. — Какого хрена, Ева? — Мне приснился кошмар! — И? Ева лишь всхлипнула и уткнулась в поясницу лбом. Её ладонь неосторожно легла на бедро и погладила. Она будто приблизилась к опасному животному, нужно успокоить его, заставить привыкнуть к себе, дать изучить. Вилланель приятно чувствовать дыхание Евы, она всё равно не могла заснуть и вертелась как курица на вертеле. А теперь позади неё Ева, и она пробирается ладонью под рубашку, поглаживая спину, черт, как же приятно! Она ложится выше, вдыхая запах волос Вилланель, они пахнут сандаловым деревом. Рука со спины скользит вперёд, к груди, Ева ничего не видит, только чувствует, и этого так много. Кончик пальца делает круг по ареоле, она ощущает, как сморщенная кожа твердеет. Сосок такой прохладный, между пальцами Евы. — Мне, правда, приснился кошмар. Мы можем подавить эту склонность к насилию между нами? Знаю, ты можешь быть увлечена этим, и увлечь меня, но зачем? Тебе ведь приятно, когда я прикасаюсь к тебе? Когда всё спокойно, нежно и по согласию? — Да. — Расслабься, — шепчет Ева, сжимая одной рукой грудь, вызывая сладкий стон. Ева также оттягивает ворот рубашки, чтобы поцеловать Вилланель в плечо и шею. Её бёдра прижались к заднице, и совершили плавные толчки. Ева знает о том, что у Вилланель есть страпон, а теперь у неё есть живой парень! Но, совершая эти толчки, она вкладывает сдержанный эротизм, покусывая кожу, она заменяет их собой. Вилланель и подумать не могла, что притворный трах может так заводить, между ног, из-за отсутствия белья на ней, становится влажно, и было бы идеально, если бы Ева осмелилась тронуть её там. Её тело буквально источает желание, вливается в мысли Евы, завладевает её разумом. Ева уже была в таком состоянии, когда всё не имеет значения, мир сужается до них двоих, так хочется быть храбрее, откровенней. Ева всегда была с мужчинами, а тело Вилланель, женственное и подтянутое, для неё как инструмент, на котором она совершенно не умеет играть. Вилланель поворачивается и расстёгивает на себе рубашку, притягивая Еву за затылок к груди. — Давай, Ева, пожалуйста. Вилланель закусывает губу, ощущая Еву сразу в двух местах, губами на груди, и рукой между ног. Да, она осмелилась, и трогает, плавно водит, заставляя дрожать. Затем перемещается в узкое пространство между раскинутых ног, кладёт обе ладони на грудь и острожно целует горячую кожу. Под языком напряжённый живот, язык скользит ещё ниже, Ева знает, чего от неё хочет Вилланель, но ошибается, когда она тормозит её. — Мне нужны ещё твои губы, повсюду, — выдохнув с полу стоном, попросила Вилланель. Что Ева знала о такой нежности? О таких поцелуях, обжигающих губы, хватающих всё больше, жадных до сладкой кожи. Вилланель, она как те черри, и Ева упивается её соком. Это длится недолго, Ева не успевает нагрузить себя вопросом о том, как Вилланель в этот раз всё прервет, это просто начинает происходить. Жар от тела, дрожь, её стон, пальцы, сжимающие плечи, у Евы могут остаться синяки, и она их жаждет. Её вкус дрожит на языке, Ева не может поверить в то, что это случилось, и она прижимается щекой к животу Вилланель, обнимая за бёдра так, чтобы та не сбежала. Они лежат во мраке, Ева стала темнее, её волосы гладит дьявол в прекрасном обличии. Она не замечает, как засыпает, никаких больше кошмаров в эту ночь.***
Вилланель пьёт кофе с тостом, под первую серию первого сезона длинного ситкома, на который никогда не хватало времени раньше. Маленький DVD плеер крутит диск, Вилланель надеется найти в ближайшем будущем ещё дисков. Шаги Евы она слышит издалека, хотя, это скорее прыжки и шлепки ладони по стене, когда она выходит, Вилланель ставит на паузу и бросает на неё взгляд. Её кудрявые волосы в утреннем беспорядке очаровательны, и то, как она пытается натянуть футболку ниже, стремясь к коленям, тоже. — Я могу позавтракать с тобой? — Я ничего не готовила, но там есть булочки и сосиски, отвари, если хочешь. — Ты не уходишь? — Там дождь. Мы с Оливером договорились, в дождь больше не вылезать, заболеть сейчас никак нельзя. Там на столе витамины, выпей, особенно D. Солнце ты увидишь не скоро. — Моей ноге лучше. — Там больше нет солнца, ты же из Лондона? Должна знать об осени. — Я выпью. — Вот и отлично, — заключила Вилланель, такое послушание ей по вкусу. Сняв с паузы, Вилланель отпила ещё кофе и притянула к себе попкорн. Ева налила кофе, и схватила тост с пачкой печенья. — Что ты смотришь? Можно с тобой? — Экран маленький. — Я сбоку посмотрю. — Есть идея лучше. Вилланель закинула руку на спинку дивана, приглашая в объятия. Это было похоже на идиллию? Это была она, обе готовы были в этом поклясться. Мир был неважен, когда они смеялись над глупыми шутками, в тепле, на мягком диване, в обнимку. Наверное, это суждено было испортить неаккуратными словами или действиями, так и случилось, когда батарея на плеере села, и Ева повернулась к лицу Вилланель. Она выждала, чтобы понять, о чём та думает, но она была непроницаемая, и Ева качнулась вперёд, рискуя, почти поцеловав. Вилланель увернулась, вскочив с дивана. — Нужно зарядить этого динозавра. — Вилланель? — Продолжим просмотр позже. — Вилланель? — Что? — Почему нет? — Нам это не нужно. У меня такого не было, и я не хочу начинать. — Мы переспали этой ночью, это был не секс, ты ведь это понимаешь? — Технически, ты просто отлично отлизала. — Хватит, не нужно этой грубости! — Почему тебе вечно что-то от меня нужно? — Потому что я тебя не знаю, потому что у тебя всё есть? А вопросы и просьбы это всё, что есть у меня. — У нас был секс. — Ты подарила мне цветы. — Их мне Оливер подарил. — Ты могла съедать всё вкусное сама, но приносишь мне. Ты заботишься обо мне, ты не хотела, но начала это делать! — Не влюбляйся в меня. Вилланель сбегает в свою спальню, она знает, что отнимает у Евы веселье, и весь день, когда закрывается от неё. На книге невозможно сосредоточиться, Вилланель закрывает глаза, чтобы пофантазировать. Сначала, она упрямо представляет себе Оливера, она готова признать, что уже соскучилась по нему, и будь он здесь, стянула бы с него штаны и оседлала, и какого чёрта в этой фантазии, появляется Ева? В самом углу, как наблюдатель! И Вилланель тянет к ней, она уже не с ним, а с ней, мягко укладывает на постель, разводит ноги. Вилланель представляет, как водит головкой страпона по влажным складкам, надавливает, раздвигая их в стороны, и наслаждается стоном. К лицу приливает жар, и Вилланель открывает глаза. Вилланель крадётся, и находит Еву в соседней спальне, она читала, книга рядом, но сейчас она лежит на животе, возможно, спит? Зачем-то сняла одежду, в одной футболке для сна, которая так выгодно задралась, что Вилланель может полюбоваться её бёдрами, задницей и тонкой полоской светлого белья. Вилланель хочется поиграть, она подкрадывается, и медленно забирается на кровать. Затаив дыхание, она наваливается сверху и тут же накрывает рот Евы ладонью. Та, от испуга, не произнесла ни звука, только вздрогнула, и тут же её тело стало туго напряжённым. — Тише, Ева, не бойся. Хочу тебя, думала о тебе, и возненавидела фантазии, к чему они, у меня есть ты! Хочешь меня? Ева дремала, и никак не знала, что окажется под Вилланель, с другой стороны, она не закрыла дверь в спальню, не обезопасила себя, ещё и разделась, стало так стыдно за это. Между ног ударил внутренний толчок, это означает, что тело как обычно среагировало на Вилланель, не защитой, а возбуждением. Вилланель грубо стаскивает трусики и двумя пальцами трогает Еву, она ещё не успела стать влажной. — Ноги разведи, и подумай о приятном, ты сухая. Ева могла лишь неодобрительно помычать в её ладонь, но Вилланель не собирается ждать, забирается в своё бельё, в отличие от Евы она давно готова, и этими влажными пальцами теперь настегает Еву. — Поделюсь с тобой, приподними бёдра, помоги хоть чем-то. Ева ощущает, как комок напряжения оседает внизу, стягивает всё до боли, это странно, что ей волнительно хорошо, и при этом пугающе тревожно и больно. Вилланель ведёт себя как маньяк, облизывает щёку и держит руку слишком крепко. Ева пытается поменять положение, развести ноги, прогнуться в спине. Пальцы Вилланель расширяют и проникают, резко и глубоко, это выбивает не стон, а крик, зажатый вспотевшей ладонью. — Эй, ты чего? — Вилланель убирает руку, и останавливает движения. — Слишком, слишком, — хнычет Ева, сгибаясь, — Мне больно. — Прости, я буду медленно, где больно? Где пальцы? — Нет, низ живота. — Всё слишком быстро для тебя, прости, я приторможу. Можно я вновь заткну тебе рот? Ева кивнула, сама не понимая, почему согласна на это, и на то, чтобы Вилланель продолжала. Пальцы еë покинули, стали нежно порхать по половым губам, едва касаясь главной точки, она нашёптывала слова, что заводили и расслабляли. Ева впервые услышала, как Вилланель относится к её телу и удивилась, что она подметила слишком много. Боль утихла, переросла в жар, она стала куда более доступнее, слышались влажные проникновения, и сладкие стоны в ладонь. Вилланель спросила, исправилась ли она, и Ева закивала. Два пальца Вилланель были куда ощутимее, чем член, они могли слегка подгибаться и стимулировать стенки, могли устремиться вперёд или расшириться у входа, это уносило Еву далеко из реальности. Толчками, сжимая Вилланель внутри себя, Ева затряслась, и её настиг взрывной, расплавляющий мозг оргазм. Вилланель не сомневалась, что доведёт Еву, это на вид она скромная, а на самом деле любит, когда её зажимают, затыкают и трахают. Перевернув её на спину, Вилланель снимает с себя низ и размещается над головой Евы, пока та, как в тумане, ничего не может понять. Это странный эффект, и безумно хочется ещё, Ева даже не понимает, как Вилланель так быстро оказывается над ней, и к приоткрытым губам подносит свою киску. — Когда-нибудь, ты поцелуешь меня в губы, а пока, тренируйся на этих, — шепчет Вилланель, начиная елозить. Ева приходила в себя и всё яснее понимала, чем они заняты, насколько это развязно и горячо. Она решила своим пересушенным разумом, что хочет показать Вилланель, как готова целовать её в губы, и это было идеальной находкой для новичка, она же ничего не знала о подобных ласках! Но помнила, что слюней должно быть меньше, а клитор лучше не трогать, пока не решишь довести до высшей точки наслаждения. — Чёрт, тебе это во сне приснилось? Это хорошо. Хорошо, — стонала Вилланель, — А теперь, попади языком, войди в меня, постарайся. До клитора дело не дошло, Вилланель кончила, и готова была сбежать, но Ева вцепилась в её бёдра и провела широко языком, забирая все соки, ощущая остатки дрожи. Вилланель вытянулась рядом с Евой, закинув одну руку за голову, устремив взгляд в потолок, что ещё кружился. Это неловко, признать, что тебя отменно трахнули, и она об этом смолчит, но Ева и так всё поняла. — Там плеер зарядился, посмотрим ещё пару серий? Ева повернулась боком, подложив руку под голову, её завораживало видеть, как Вилланель часто дышит и облизывает губы. Конечно, она была согласна. Это лучше, чем испытывать неловкость от произошедшего или уйти в свою комнату.***
Ева ошибалась каждый раз, думая, что вот сейчас всё наладится, и она поймёт, кто такая Вилланель и как с ней ужиться. Это сложно. С того секса, что был крайне ярок, но оставил послевкусие использования, Вилланель не притрагивалась к ней три дня! Все три дня они сидели в бункере, смотрели ситком и молчали. Они съели все черри, и другие фрукты. Приготовленная Евой еда совсем не тянула даже на спасибо. Было много времени думать, что что-то пошло не так с момента, как Ева полезла целоваться, или когда Вилланель получила оргазм не в кромешной темноте, под одеялом, а открыто. По какой-то причине, они не делали то, о чём постоянно думали. Вилланель следила за погодой и на четвёртый день с радостью шнуровала берцы с утра, когда Ева заглянула, постучавшись. — Дождь закончился? — Доброе утро, Ева. Да. — Уйдёшь на весь день? — Да. — Я знаю, тебе не интересны мои мысли, и какие-либо слова, но я переживаю за тебя. Ты равнодушна ко всему, что происходит здесь и там. Дело не только во мне, верно? Почему ты постоянно молчишь? Почему ты оттолкнула, после того, как мы максимально сблизились? — Секс это не близость, Ева. — Хорошо. Дальше? — Что? — Скажи мне что-то, над чем я смогу думать, кроме своих мыслей. — Не трать моё время, мне пора. Хочешь быть полезной, собери мне что-то поесть. — Я хочу пойти с тобой. — Нет, — резко, отрезала Вилланель. — Не надо со мной возиться, я справлюсь. — Нет, не поняла? — Я хочу выйти, я не в плену у тебя, и могу это сделать? — Раз нет, зачем спрашиваешь? Иди, куда хочешь! — Не злись на меня. Почему тебе тошно здесь, а мне не должно? — Я там выживу, ты нет! — Я с тобой. — Я не собираюсь тебя защищать. Это опасно для двоих. Разговор окончен. Ева собирает ей еду на день и плачет, знает, её это не тронет, но внутри этого не удержать. Вилланель берёт свёрток из рук Евы, бутылку воды и пихает в рюкзак, её взгляд колкий, но будто наигранный, перед уходом, она продуманно делает шаг к Еве и целует её уголок губ. Она чмокнула, как какой-то подросток, с улыбкой после, и оставила её одну. Оливера пришлось ждать долго, возможно, он мог подумать, что Вилланель выждет ещё день, но к счастью, этого не случилось. Стоило чему-то мелькнуть вдалеке, Вилланель схватилась за оружие, но это был он. — Я думала, ты уже не придёшь! — Дождя не предвидится, не стоит упускать такой шанс, чёрт, я уже такой мокрый, с веток льёт, трава сырая. Вилланель запрыгнула на него, расцеловав, Оливер покрутил её и поставил на землю. — Ты что, скучала? — Там такая скука! — Как ты переживёшь зиму? У меня кое-что есть для Евы. Оливер открыл свой рюкзак, вынимая чёрные ботинки, по стилю, похожие на берцы, новенькие. — Ей не нужно. — Нужно, ты говорила и искала. Это её размер, пусть наденет и пройдётся с нами, пока погода позволяет. — Нет, я против. — Ты чего? — Ничего, Оливер! Она тоже меня с этим достала! Не хочу её тащить с собой. — Вдвоём мы её защитим от чего угодно, будем ещё осторожнее, слушай, она человек, она как мы, ей нужно немного свободы. С её ногой явно всё стало куда лучше. Вилланель не хотела соглашаться, но решила уступить им двоим. Они спустились в бункер, встретив Еву, которая была наполовину напугана тем, что кто-то мог сюда проникнуть, а на половину радостной, что Вилланель так быстро вернулась. — Собирайся, идёшь с нами, — пробурчала Вилланель, вручив ей ботинки.***
Ева щурится, хоть солнце и нет, другой воздух, лёгкий ветер щекочет щёки и играет с волосами, голова кружится. — Ступай в наши следы, не протаптывай сюда тропу. Оглядывайся назад, веди себя тихо, — кратко, проинструктировал Оливер, — Если что, мы разберёмся, занимай безопасную позицию и не высовывайся. — Хорошо, поняла, — кивнула Ева, и перевела взгляд на Вилланель, ожидая дополнения, но та закатила глаза и пошла вперёд. Ева храбрилась, она понимала, что вышла из бункера по желанию Оливера, он же раздобыл для неё удобную обувь, но, несмотря на это, икроножные мышцы гудели от напряжения, она отставала, и уже чувствовала боль. — Можете идти медленнее? — попросила Ева, оба оглянулись на неё, — Можно чуть медленнее? — Попросила она ещё через пять минут. — Ещё медленнее, это остановиться! — со злостью, сказала Вилланель. — Я не могу так быстро идти. — Сидела бы в бункере, кого чёрта ты идешь с нами? — Эй! Легче, — притормозил Оливер. Он скинул с плеч рюкзак и достал оттуда небольшой ножовку, выбрал подходящее дерево и отпилил ветку, ножом убрал ветки, на одну сторону намотал свои свежие носки из рюкзака и передал Еве. — Попробуй опираться на неё, а не на ногу. Мы пойдём медленнее. Вилланель так задело, что он о ней заботится, что пошла наоборот быстрее, и вскоре, они разделились. — Она, конечно, права, что это опасно, да и нога у тебя не до конца восстановилась, такая нагрузка не на пользу, — начал Оливер, как только они остались наедине. — Ты на её стороне, я поняла. — Да, на её, но это не отменяет того, что я… Оливер резко остановился, и Ева почти врезалась в него. — Что такое? — Тихо. Иди за мной. Когда они подоспели, Вилланель уже расправилась с двумя заражёнными, и третьего со всей силой ударила камнем по голове, тот упал, изо рта выделялось что-то чёрное, а зубы всё ещё клацали. — Отличный удар, жаль, не смертельный, — крикнул Оливер и кинул ножы. Вилланель вынула нож и вонзила его в череп, дрожа и наблюдая, как заражённый потерял способность двигаться, и его единственная нужда умерла вместе с ним. Еву вырвало за дерево. — Мы возвращаемся, — сказала Вилланель Оливеру, вытирая нож об траву. — До ближайших домов не так далеко, мы почти дошли. Вилланель позволила себе схватить Оливера за куртку и приблизить к себе. — Я не хочу убивать людей у неё на глазах. — Ты же знаешь, там может и не быть никого. Мы можем проверить, а затем её туда привести. — Всё ради чего? Её каприза подышать свежим воздухом? — Ты жестока к ней, лучше помоги, сейчас. И, знаешь что? Оливер приподнял брови и одним движением освободился от захвата, развернув и прижав Вилланель к себе, пережав её горло локтем. — Не хватай меня, и ты мне куртку испачкала. — Пусти! Ева чувствовала себя лучше, потеряв ценный завтрак, всё вокруг стало более чётким, но она не представляла, как сможет вновь увидеть эти тела. На плечо опустилась рука и похлопала. — Водички? — со смешком, предложила Вилланель. — Как ты вообще можешь это делать! — Предпочла бы вступить в их фан-клуб? Мы тут выживанием заняты. Пей воду, Ева, и идём. Ева судорожно сделала первые глотки, и подавила слёзы, каждый раз, когда Вилланель так груба с ней, внутри всё переворачивается. — Это только начало, ты привыкнешь. Пойдём, я проведу тебя, не смотри на них, — рука Оливера была протянута к Еве и она её взяла. Вилланель пошла позади, чтобы присматривать. Этот путь был чуть больше пары миль, и остаток они миновали без проблем. Три дома стояли целыми, хозяева покинули их в спешке, и их больше никто не нашёл, Оливер уже был здесь, и сам проверил всё вокруг, чтобы убедиться, что они здесь одни. Ева добралась до дивана в одном из домов и плюхнулась на него. В голове было пусто, страх стёр всё, она бессмысленно смотрела на зашнурованный ботинок, игнорируя боль в стопе. Вилланель гремела чем-то на кухне. Оливер топал на втором этаже. Когда Вилланель шумно приземлилась на диван, Ева подпрыгнула. — Печеньку? — Я… Не могу. — Ещё тошнит? — И много таких мест? — Много, но они небезопасны, кто угодно может набрести на эти дома в любой момент. — Что означает жёлтый крест на двери? — Что дом зачищен. — Те, кто жил здесь, убиты? — Ты сама знаешь, как быстро всё случилось, люди были напуганы, ты сама как оказалась в лесу? — Мы ехали, пока это было возможно, — Ева закрыла глаза, она не хотела вспоминать тот день, — А когда дорогу перекрыли, мы вышли, И Нико… — Ты без него пошла, и что дальше? — Кто-то крикнул, что среди нас заражённые, началась паника, люди давили друг друга, я ушла с шоссе, нырнула в лес, запнулась и повредила ногу. Я шла, сколько могла. — Понятно. Это тебя спасло, ты правильно сделала, что не осталась в толпе. — А ты? — Я получила сообщение, организация, на которую я работала, позаботилась обо всех угрозах. Мне нужно было только приехать в указанную точку раньше всех. — Бункер рассчитан человек на двадцать, где остальные? — Выживает сильнейший. Осмотрись, я к Оливеру. — Стой, что значит, выживает сильнейший? Ты что, убила их? Вилланель не стала отвечать на очевидный вопрос, поднявшись на второй этаж, она застала Оливера за швырянием вещей с верхних полок. — Что ищешь? — Люди всегда прячут всё самое интересное на дальних полках гардероба. Как Ева? — Ещё в шоке, а новость о том, как мне достался бункер, её ещё больше впечатлила. Пусть переваривает. Вилланель тоже хотела полазить на верхнем этаже, но мысль о том, что Ева внизу одна, уже через десять минут погнала её к ней. — Что нашла? Ева стояла у туалетного столика, разбрызгивая молекулы духов и выхватывая их носом из воздуха, наслаждалась ароматом. — Я могу взять одни? — Почему ты спрашиваешь у меня, это не моё. — Послушай, какие лучше? Вилланель взглянула на названия, даже без распыления, она знала, какой у них аромат, интересно было, что выберет Ева. — Выбери сама. — Я выбираю из этих двух, нравятся оба, но тебе с ними жить. — Недолго, если ты выбираешь духи вместо чего-то по-настоящему полезного. — Я нашла вот это. Ева робко протянула очки, показывая их Вилланель. — Зачем тебе? У тебя плохое зрение? — Не обращала на это внимание, пока не примерила и не поняла, что в них вижу лучше. — Примерь. Ева надевает их, и осматривается по сторонам. — Ну, как, я выгляжу красивее? — И как ты любовалась мной без них? Тебе идёт, похожа на училку. — Тебе нравились учителя? — Мой первый секс был с учителем. Вы чем-то похожи. — Сколько тебе было? Нет, не хочу знать. — Я и не собиралась отвечать. — Так, я могу их оставить себе? — Да, берём. Что тут ещё есть? Еве не очень нравилось лазать в чужих вещах и присваивать их себе, но в нынешних реалиях – это не преступление. Вилланель была в детской, с равнодушием осмотрелась, не зацепившись взглядом ни за что ценное, только выхватила из колыбели крохотного плюшевого мишку и сунула в карман. С одним домом они разобрались, куча бесполезного хлама, вместо еды, оружия и медикаментов. Второй и третий дом они осматривали менее тщательно, перекусили сделанными с утра Евой сэндвичами. Ей стало лучше, увиденное забывалось, как и боль в ноге, она пекла, но не простреливала. В третьем доме была стопка дисков, находка, которую жаждала Вилланель, она раскидывала диски и нужное, складывала в отдельную стопку. — А на мой вкус ты ничего не подберешь? — поинтересовалась Ева, подняв выкинутый диск с фильмом, что она смотрела, и он ей очень понравился. — А ты останешься со мной? — Эмм, я не знаю, если ты разрешишь. Не хочу быть обузой, предметом твоей злобы и раздражения, но я даже не думала о том, как выживу одна. До первого заражённого я дойду, и если тебе меня не жалко… Вилланель не стала отвлекаться от дисков, но теперь, периодически показывала что-то Еве. Оливер удивился тому, чем они заняты и был приглашён на просмотр любого диска в дождливую погоду. Они вышли из дома, когда смеркалось, рюкзаки были наполнены, Ева шла налегке, опираясь на палку, ей было неловко, что она ничем не помогает, но этим двоим помощь и не требовалась. Ближе к бункеру Оливер пошёл своей дорогой, чтобы совсем не стемнело. Вилланель держала Еву впереди, терпела медленный темп и, когда Ева в очередной раз остановилась, удрученно вздохнула, привалившись к дереву и скинув рюкзак. — Дай мне пару минут. — Хорошо, отдыхай. — Прости, что навязалась на вылазку, без меня вы бы давно закончили. — Всё нормально, Ева. В бункере единственное, что остаётся делать – это сходить с ума, а тут ты отвлекаешься, ты не жалеешь себя, ты добытчик, хищник, это им следует нас бояться. — Оливер поговорил с тобой? — Ну, он повлиял на весь сегодняшний день. Возможно, я ревную тебя к нему, он так заботлив с тобой. — А с тобой он переспал. — Тоже хочешь? — Что? Нет! Он слишком… — Что? — Как с обложки, знаешь, твой типаж. — Ну, со мной же ты переспала, и с ним сможешь. — Не хочу. — А меня, хочешь? Вилланель подхватила Еву и впечатала в дерево, обе почувствовали этот идеальный момент для поцелуя. — Веди себя тихо, — предупредила Вилланель, вжимаясь губами в шею Евы до тихого, сдержанного стона, руки тут же вцепились в плечи с надеждой остановить это. — Опасно, Вилл, надо идти. — Вилл? — Прости, я хотела сказать… — Ничего не говори. Вилланель терпела весь день, она тайно желала её на каждом шагу, и только Оливер сдерживал её, а теперь она не намерена ждать, она хочет заполучить оргазм Евы сейчас. Пусть кончит на её пальцах, пусть стонет в её плечо, кусается, Вилланель необходимо заполучить всё это. Ева почти пережила этот день, но она ещё не в бункере, ещё не сняла ботинок и не увидела свою ногу после такого пути, она ещё в опасном лесу, прижата к дереву, и грубое вторжение Вилланель заставляет запрокинутой голову и увидеть блёклые звезды. Раньше, из-за ярких городов сложно было увидеть хоть что-то в небе, а теперь, ещё не совсем стемнело, а они уже там. Вилланель облизывает её горло и начинает подбрасывать на своих пальцах, им так не хватает жадного поцелуя, Ева хнычет. — Мои пальцы лучшие? Тебе нравится, как я тебя ими трахаю? Ева… — Ты лучшая, — растягивает Ева, хотя, не понимает, с кем её стоит сравнивать? — Я никогда не чувствовала ничего подобного, только с тобой, но ты так нетерпелива и резка, будь чуть нежнее со мной, пожалуйста. — Я тороплюсь, чтобы меня никто не укусил за задницу. — Давай я буду следить, чтобы никто не подкрался к ней? — Ради разнообразия, можно, ведь за твоей задницей я следила весь день! — Ты так романтична, — хмыкает Ева, повиснув на шее Вилланель. Она действительно смотрела вдаль, мрак на лес ложился постепенно, Еве казалось, он подкрадывается, чтобы завладеть ими, или он безопасен? А что является мраком, так это Вилланель, и она, уже внутри неё? От двух запястий Евы слышны разные ароматы духов, но она находит запах Вилланель, этот сандал в её волосах. Ей хочется захватить губами мочку уха Вилланель, но та отдергивает голову со словами: — А следить, кто будет? Ева долго не приходит, и Вилланель думает, что виновата в этом, делает что-то не так, не заводит Еву? Слишком опасно? Её бёдра дрожат, им двоим жарко и воздух такой густой, что с трудом попадёт в лёгкие, и всё же, финала нет. — Ты собираешься кончить? — Мне нужно время. — В бункере всё было быстрее, у меня рука затекла, ладно, всё, отпусти. Вилланель вынимает пальцы и небрежно вытирает об свои штаны, закидывая рюкзак за спину. — Ты обижена? — Темнеет быстро, идём. Ева подтянула штаны, идти стало сложнее, не видно, куда ставить палку, и препятствия под ногами, между ног влажно, всё набухло и ноет, оставить её вот так, не довести начатое до конца – это издевательство? Шума в лесу стало больше, ночные жители вступали в свои права, Ева напугалась крика птицы и подхватила руку Вилланель, крепко сжимая. — Трусиха. — Да, так ты не обижена, что ничего не получилось? Мне было приятно, если бы ты дала мне больше времени… — Примем душ, и я трахну тебя страпоном. — А моё разрешение тебе не нужно? — Что меня остановит? — Силой возьмёшь? Какое от этого удовольствие? — Мне нравится сопротивление. — Так не делают. И если мне не хочется, не нужно кидаться. — Тебе хочется. — Откуда тебе знать? Я устала, у меня болит нога, мне неприятно тушить в себе всё то, что ты зажгла. — Ну, мне ты тоже не дала того, чего я хотела. — Как эгоцентрично с твоей стороны переводить всё на себя. — Топай молча. — Один вопрос. Мы в отношениях? Вилланель резко остановилась, и прислушалась. — Ты что-то услышала? Здесь кто-то есть? — запаниковала Ева. — Нет, просто, от твоего глупого вопроса в ушах зазвенело. — Глупого? — Это не отношения, я тебе сказала, не хочу привязываться! — Но ты уже! Хватит ходить вокруг этого вопроса, уже голова кружится! — Кружится, потому что ты съела один сэндвич и вернула завтрак. — Тебе нравится моё общество, но отрицай, сколько хочешь. — Я могу оставить тебя здесь, сейчас, и даже не всплакнуть поутру. — Ты отталкиваешь, но заботишься. — Надо было оставить тебя на цепи, сейчас бы не было проблем. Ева не относится к этим словам серьёзно. Через десять минут они уже у бункера, сухое помещение радует. Теперь Ева знает, что испытывает Вилланель, возвращаясь, дикую усталость, голод и потребность смыть с себя всё. Когда Ева не может снять ботинок, Вилланель усаживает её на пол, полностью расшнуровывает его и, придерживая за щиколотку, стягивает. Ева содрогается от боли, запрокинув голову, и получает мягкий массаж, который, действительно, помогает. Вилланель пропускает Еву в душ вперёд себя, Ева думает, что за такие привилегии ей придётся расплачиваться, поэтому, когда в душ идёт Вилланель, у неё есть план. Она похищает пачку печенья, банку с персиками, и закрывается в своей комнате. Вилланель уже придумала позы, уже достаточно себя завела, и быстро покинула душ, накинув халат. Её голос мягко звал Еву, какого же было её удивление, когда она обнаружила запертую дверь в её спальню.