exhaustion

      – Чувствую себя уродом, – проворчала Сохи, оглядывая себя в отражении зеркала. Чёрный костюм сидел хорошо, подчёркивал фигуру и плечи, но она не могла не видеть в себе дрессированного циркового щенка, которого вот-вот должны вывести на арену.       – Тебе идёт, – пожала плечами Тэри. – Это твой цвет.       Она выбрала для себя чёрное, – чуть выше колен, – платье с белым воротником в стиле учениц какой-нибудь частной школы. Затянутый на талии пояс создавал красивый силуэт, по которому Сохи до боли в груди хотелось пройтись пальцами. На лице лишь лёгкий макияж, но даже его достаточно, чтобы подчеркнуть естественную красоту.       Хан помнила, как впервые увидела её без макияжа. В тот вечер они с друзьями снова пили почти до пяти утра, телефон разрядился, и она даже не подумала о том, что стоит предупредить новую соседку об этом. Когда вернулась, Тэри сидела на пуфике в прихожей. Руки дрожали. Лицо красное от слёз. Она вцепилась в плечи Сохи, замахнулась, будто хотела ударить, но вместо этого просто прижала к себе и снова разрыдалась.       – Ты – единственная причина, по которой я вообще туда иду, – Хан спрятала руки в карманы, снова пробегая придирчивым взглядом по отражению. – Надеюсь, ты хотя бы потанцуешь со мной.       – Возможно.       – «Возможно», – повторила Сохи, забавно кривя лицо. – Мне нужен точный ответ.       – Я не могу знать, о чём твой отец попросит. В конце концов, я его ассистентка, а не твой +1, и это моё рабочее время.       – Уверена, он позволит тебе отойти на несколько минут.       Поправив запонку, Хан набрала больше воздуха в грудь, чтобы успокоиться. Это всего лишь очередная встреча деловых партнёров, – одна из тех, которые Сохи начала посещать с тех пор, как ей исполнилось пять, – и она ничем не отличается от сотни других. Они будут мило болтать, пить и есть, намекать на сделки, а потом разъедутся, чтобы дома полить друг друга грязью. Так типично… на вечеринках художников можно было хотя бы порисовать друг на друге или устроить оргию, а здесь…       – Это не пытка, тебе необязательно так драматизировать.       – Я терпеть не могу всех тех придурков, которые работают с отцом.       – Я знаю, но это не для них, а для него, – Тэри положила руку на её плечо, нежно сжимая. – Это отличный способ показать ему, что ты готова пойти на компромисс.       – Ему повезло с тобой. И мне тоже.       Сохи осторожно опустила руки на талию Ким, притянула к себе. В ответ та сильнее сжала её плечи. Медленно, словно боясь, что она сбежит, Хан провела носом от воротника платья к линии челюсти, оставляя на загорелой коже короткий поцелуй. Сердце пропустило удар.       – Я так скучала по тебе, Тэри.       – Мы не можем.       – Почему нет?       – Ты сделала мне очень больно, Сохи.       – Я сожалею. Правда, – она подошла ещё ближе, хотя это и казалось невозможным. – Я любила тебя так сильно, что это меня пугало. У меня была другая жизнь, – мои друзья, картины, бары, – и ты… ты просто не сочеталась с этим. Я думала, что не готова жить так, как ты хочешь, – серьёзно, как пара. В моей голове поселилась, будто это значит, что ты запретишь мне проводить время так, как я привыкла. Никаких встреч с друзьями и искусства.       – Я бы этого не сделала.       – Теперь я понимаю, но тогда… я была идиоткой. Мне казалось, что стать твоей в полном смысле этого слова, – это то же самое, что вернуться к отцу.       – А этого ты не хотела, – закончила Тэри.       – Мне жаль, что так вышло, но не прошло ни дня, чтобы я не пожалела об этом.       – Сохи… – Тэри подалась вперёд, нежно целуя Хан в лоб. – Мне нужно больше времени. Пока я не готова снова довериться к тебе.       – А что нужно сделать, чтобы ты поверила?       – Помирись с отцом, покажи, что повзрослела.       – Хорошо, – губы Сохи прижались к её щеке. – Я докажу. Я сделаю всё, чтобы ты поняла, как сильно я тебя люблю.

***

      Джимин перебирала короткие волосы Минджон, наслаждаясь их мягкостью. Она лежала на её груди, – спала после тяжёлого дня прогулки по Токио и «мейд-дрим» кафе, – и тихо посапывала, словно совсем маленькие щенки. Всего несколько месяцев назад Ю и подумать не могла, что будет проводить пятничный вечер, обнимаясь со своей девушкой в мягкой постели в самом дорогом номере Токио. Она не искала любви, – только секса, – но Ким ворвалась в её жизнь словно грёбаный фейверк, попутно спалив почти всё, что напоминало о прошлой жизни.       Она вообще не думала, что сможет снова кого-то полюбить.       До двадцати Боа была для Джимин первой и единственной, – её сокровищем, ангелом, внезапно обратившим на неё свой взор. Жаль, что Ю слишком поздно поняла, что ангел на самом деле жестокий демон, пришедший в её жизнь только для того, чтобы причинить боль, раздавить, уничтожить морально и полностью подчинить себе. Возможно, Боа и любила в ответ, но её чувства были извращёнными, неправильным. Уродливыми.       Ей всегда нравились девушки помладше.       Намного младше.       Джимин отставала на тринадцать лет, а та, с которой Боа изменяла, почти на шестнадцать. Ю даже не знала, была ли та совершеннолетней, но интуиция подсказывала, что нет. Квон всегда нравилась находиться будто на лезвии ножа, играть на грани опасности, и она получала то, что хотела, вне зависимости от того, законно это или нет.       Отойти от неё оказалось сложнее, чем Ю думала.       Апатия от расставания перекрывалась лишь алкоголем и новыми дозами тех таблеток, которыми Боа щедро делилась каждый раз, когда они проводили время вместе. Ни Джухён, ни Эри не знали, пока… Джимин всё ещё не хотела вспоминать об этом. В первые несколько минут всё шло хорошо, – она выпивала с красивой девушкой, она предложила ей что-то, чтобы «стало веселее», потянулась за поцелуем, а потом… руки на шее, мир вокруг стал кроваво-красным, а на руках ссохлась кровь.       Так получилось…       К счастью, всё оказалось не так серьёзно, и та девушка согласилась взять деньги и забыть об этом инциденте.       «С ней такого не будет», – подумала Джимин, запуская руки в короткие локоны Минджон. – «Я бросила. Навсегда».       Она закрыла глаза, почти засыпая, когда тишину комнаты разорвал дверной звонок. Минджон подняла голову, сонно щурясь.       – Это ко мне, – прошептала Джимин.       – О… по работе?       – Надеюсь, что нет.

***

      Минджон замерла, когда Джимин с хитрой улыбкой положила на кровать небольшую посылку с японскими иероглифами сверху. Её довольное выражение лица не внушало никакого доверия. Пальцы быстро прошлись по завязкам по обеим сторонам посылки, раскрывая слои картона, пока Ким не увидела прозрачный пластиковый пакет с чем-то чёрно-белым внутри.       – Только не это… – выдохнула Ким. – Ты издеваешься?       – Нет, – Джимин скрестила руки на груди.       – Это костюм горничной?       – Да, – и снова довольная улыбка. – Мой размер.       Минджон повалилась лицом в подушку, надеясь, что Джимин не увидела покрасневшие от смущения щёки. Вид Ю в костюме горничной и чулках стоял перед её глазами почти целый день, заставляя органы скатываться в комок и пульсировать. Она надеялась, что со временем пройдёт, забудется, что Джимин пошутила, но…       «Вот так ты и умрёшь», – промелькнуло в голове. – «От того, что увидишь свою девушку в костюме из порно».       – Ким Минджон… – позвала Ю.       – Я не буду на это смотреть.       – Щеночек…       – Нет!       Джимин навалилась на неё сверху, прижимаясь губами к уху.       – Тебе понравится, любимая. Давай, подними голову и помоги мне это надеть.       – Если я посмотрю на это, нам вообще не придётся ничего надевать.       – Ещё лучше, – хихикнула Ю. – Детка… если хочешь, надень это сама.       – Нет.       – Тогда повернись и помоги мне.       Руки Минджон дрожали всё время, пока она поднималась с кровати, подходила к Джимин. Руки легли на пояс халата. Когда махровая ткань упала на пол, сердце пропустило удар, а взгляд прошёлся по красивому телу: небольшая грудь, скрытая только тонким кружевом, подтянутые мышцы. Пальцы прикоснулись к коже, наслаждаясь её мягкостью.       – Хочешь, чтобы я переоделась? – Спросила Ю. Глаза стали абсолютно чёрными от желания.       – Нет.       – Тогда…       – Повернись.       Джимин послушно обернулась. Пальцы Минджон легла на застёжку лифчика, легко расстёгивая. Кружево упало к халату.       Когда Ю повернулась ещё раз, Ким опустилась на колени, зубами цепляя край нижнего белья, потянула вниз. Руки Джимин опустились на её голову, нежно поглаживая короткие волосы, хищная улыбка появилась на пухлых губах, язык скользнул по нижней. Мурашки пробежали по коже.       – Щеночек…       – Я хочу сделать тебе приятно.       – Тогда, может, перейдём на кровать?       – Нет, мне нравится так.       – О…       Минджон никогда не считала себя достаточно опытной в вопросах секса. У не было две или три девушки и пара случайных поцелуев в клубах, которые ни приводили ни к чему большему. Совсем не то же, что у Джимин. Она умела то, от чего все внутренние органы будто бы перемешивались, сливаясь в странный пульсирующий комок нервов. Ким не понимала, как настолько простые движения могут приносить такое удовольствие.       Ю слегка вздрогнула, когда язык прошёлся по клитору. Минджон обхватила его губами, посасывая, пока руки сжимали движущиеся навстречу бёдра.       – Это хорошо, детка, – прошептала Джимин. – Чертовски хорошо…       Минджон старалась увеличивать ритм, реагируя на каждое движение Джимин, но вскоре тепло её кожи стало единственной мыслью, поселившейся в голове. Мир исчез. Осталась лишь Ю Джимин и её длинные тонкие пальцы, вцепившиеся в волосы.       Она дрожала на ней, цеплялась за неё как за единственное спасение, и это было приятно. Даже больше, чем приятно. Впервые за последнее время Минджон действительно почувствовала себя особенной.       – У меня хорошо получается? – Прошептала она, на секунду отстраняясь.       – Лучше, чем у кого бы то ни было. Пожалуйста, не останавливайся… чёрт, мне так хорошо.