Скука смертная

Одинаковые пейзажи преследовали их уже на протяжении недели и катастрофически надоедали. Дорога, деревья, с которых вот-вот опадут последние листья, влажная после дождя земля и небольшой костёр — всё это каждый день было перед глазами и заставляло чувствовать себя в какой-то временной петле. — Скука смертная, — подытожил Джайро, вздохнул и бросил охапку веток в огонь. Джонни согласно промычал, неторопливо штопая плюшевого мишку Джайро. Последний буквально умолял его об этом, утверждая, что это вопрос жизни и смерти. Джайро и сам умел шить, но у Джонни выходило гораздо аккуратнее. Наконец костёр был готов. Джайро похлопал руками, отряхивая грязь, расстелил покрывало и упал на землю. — Готово, — Джонни завязал узелок и отрезал нитку. Он улыбнулся проделанной работе. — Лови. — Джонни, я тебя обожаю! — Джайро поймал медведя, покрутил его в руках и усадил рядом с собой. Джонни отвернулся и пробормотал себе под нос что-то вроде «пустяки». Костёр тихо потрескивал, из кустов слышалось пение сверчков. Джайро скучающе насвистывал какую-то мелодию. Джонни тыкал палкой маленький камушек, наблюдая, как он перекатывается из стороны в сторону. — Нет, Джонни, так не пойдёт! — вскрикнул Джайро и подскочил на ноги. — Я от такого времяпровождения состарюсь. Мы просто обязаны во что-то поиграть! — Во что? — лениво протянул Джонни, ударил по камню, и тот укатился куда-то в кусты. — «Правда или действие», — глаза Джайро загорелись азартом. — Я в неё лет сто не играл, я не переживу отказа. — Ну, — Джонни задумался и пожевал губу. — Давай. — Джонни, я уже говорил, что обожаю тебя? Ветки в костре догорали, напоминая о том, что стоит принести ещё. Как оказалось, ужасно глупая игра была ужасно интересной. Джайро съел поджаренный на костре листок с неизвестного куста. Задумываться о безопасности такого блюда почему-то никто не стал. Джонни нарисовал портрет Джайро с закрытыми глазами. Каким бы кривым он не получился, Джайро был в восторге. Джайро пару раз пытался подружиться с белкой. К игре это не имело никакого отношения, а подружиться Джайро удалось только с мазью от ссадин и ушибов. — Белки ужасные, — Джайро потёр царапину на щеке. Джонни хихикнул и скривился, оценив количество повреждений. — Твоя очередь, — услужливо напомнил Джонни. — Правда. — Мистер Цеппели, какой Ваш самый страшный секрет? — Джонни нарочито понизил голос. — Ну что же, — Джайро стал удивительно серьезным. — Я скажу тебе свое настоящее имя. Все привыкли называть меня Джайро, но это лишь что-то вроде прозвища. На самом же деле меня зовут Юлий Кайсар Цеппели. Даже мои младшие братья не знают об этом... Поэтому не смей никому рассказать! — с каждым словом он начинал тараторить, на его щеках выступил слабый румянец. — Поверить не могу! То есть Юлий Цезарь? Тебя зовут прямо как великого полководца? — Эй-Эй! Захлопнись уже! — Джайро вспыхнул. Злился он, конечно, не всерьёз, но Джонни замолчал. — Больше не упоминай это имя, ладно? Твой черёд. — Правда. — Что насчёт тебя? — Джайро расплылся в ухмылке. — У тебя наверняка есть что-то, о чём ты никому не рассказывал. — Мне есть что сказать тебе, — Джонни завел руку за голову и нервно почесал шею. — Но мне кажется, что лучше не стоит... — Ещё как стоит, — Джайро показательно насупился. — Давай выкладывай! — Дело в том, — Джонни не ожидал, что Джайро поделиться с ним чем-то действительно важным для него. Он ждал какую-нибудь глупость и сам планировал сказать нечто подобное. Но сейчас он чувствовал острую необходимость рассказать Джайро, только ему, то, о чем никто не узнает. Но это было ужасно неловко. — Как бы сказать... Ты ведь знаешь, что такое фетиши? Так вот, у меня есть один, — Джонни залился краской. — Ну это когда... Слышал о фетише на укусы насекомых? То есть, когда на теле есть укус и кожа вокруг него немного опухает и краснеет... — О, — перебил Джайро. Он оттянул воротник, демонстрируя шею. Его лицо выражало невероятную гордость за собственный поступок. — Меня как раз недавно хорошенько так покусали. Джонни взглянул на него округлившимися глазами и запустил в него подушкой. — Джайро, говнюк, белка не насекомое! — Я не силен в биологии. — Ты врач. — Я не лечил чертовых белок! Джонни ударил себя по лбу и вздохнул от безысходности. Валькирия громко фыркнула. — Правда или действие, — Джонни решил продолжить игру, а не дискуссию о белках. — Так, — Джайро уставился куда-то и потёр подбородок, всем своим видом показывая, что внутри него происходит какой-то мыслительный процесс. — Действие. Только давай что-нибудь интересное! Джонни поёрзал и несколько раз сжал и разжал кулак. — Сейчас не бей меня. — Чего? Подожди, с чего бы мне тебя... — почувствовав невесомое прикосновение чужих губ к своим, Джайро был вынужден проглотить остаток фразы, да и все свои мысли тоже. Джонни целовал его. Целовал так трепетно, со всей нежностью, на которую был способен. Весь его вид показывал нескрываемое волнение. Руки, теперь лежавшие у Джайро на шее, мелко подрагивали. Он боялся сделать что-то не так, боялся, что Джайро его оттолкнет, боялся снова остаться один. И всё-таки он выглядел красиво. Лучше, чем когда-либо, Джайро готов поклясться. Горящие щеки и уши. Дрожащие, сродни крыльям какой-нибудь бабочки, ресницы. Он был так близко. А Джайро, как последний идиот, уже полминуты просто неподвижно сидел и пялился на него, заметно пошатывая нервы Джонни отсутствием хоть какой-то реакции. Когда Джайро наконец понял, что Джонни вот-вот перегреется или схватит сердечный приступ, он зубасто улыбнулся ему в губы и всё-таки ответил на поцелуй. Джонни громко выдохнул со смесью радости и облегчения и запустил руку в волосы Джайро, другой придерживая его шляпу. Джайро от такой ласки растаял и походил на большого довольного кота. Он поднял руку и сгрёб Джонни ближе к себе. Руку, которой он опирался о землю и удерживал их вдвоем. И они, конечно же, повалились на сырую траву . Вернее, Джайро на траву, а Джонни на Джайро. Последний засмеялся, из-за чего Джонни, лежащий на нем, был вынужден пережить небольшое землетрясение и наигранно страдальчески вздохнуть. Джайро поднял с земли свою шляпу и водрузил на голову Джонни, закрывая тому обзор и надолго задерживая руку на его голове. — Тут даже удобнее.