***
Он мучительно размышлял над словами Аро все эти несколько дней. Он ненавидел сам себя, кружил вокруг одного события, за короткое время тысячами шагами меряя библиотеку. Но то ли не мог найти в себе силы закончить начатое, то ли просто оттого, что понимал последствия. А он не любил капканов. А Аро не любил, когда ему лгут. Но Маркус не смог упустить такой прекрасный шанс разглядеть на лице брата понимание, что его обманули, как мальчишку, бросив в руки цветную обертку без конфеты внутри. И теперь Аро требует беспрекословного подчинения Ренесми Каллен. И браком здесь не обойтись. Маркус прекрасно помнил их давний разговор. Тогда он сказал правду: Ренесми в качестве его жены была его вещью, ее воля должна быть в его руках. Но все было иначе в первый их брак. Почти иначе. Он желал Ренесми Каллен. Подле себя в том числе. Но каждый раз ему приходилось отталкивать бедную девушку от себя. Горячую и нежную. Он не хотел, чтобы она загубила себя в каменном замке, воспитывая наследника Вольтури. И плевать, что она этого хотела больше жизни. Да и что она могла предложить их ребенку? Пусть сейчас она во многом превосходила ту версию, с которой он жил, но все же… Ренесми была такой живой, такой открытой, такой… Манящей, черт возьми. Больше всего на свете он не хотел ее отпускать. Даже после развода она любила его. После унижений она бежала к нему, пусть в глазах и плескалась дикая паника. Она верила, доверяла, плакала, боролась с обстоятельствами и иногда с ним. И как он мог ее не любить? Как он мог бы ее ненавидеть даже после ее порой конкретно идиотских поступков? Даже после Блэка в Лондоне она не собиралась его оставлять. Звонила, ждала, сбегала… Их ребенок… Их дитя тоже страдало. Пусть ни словом Минодора никогда не обмолвилась, но он понимал, что коротких приездов матери было слишком мало. Очень мало. Маркусу было физически больно отрывать юную Каллен от себя и их ребенка. От ее семьи. От их семьи. Минодора молчала, покорно ожидая неизвестно чего, хоть в ее глазах он видел огонь, готовый поглотить ее создавших. И, наверное, она была бы права. Маркус вздохнул. Это было тяжелее, чем он думал. За тысячелетия он не привык менять жизнь, куда-то торопиться или о ком-то заботиться. Он всегда был один, сам по себе. В короткое время на него упал метеорит по имени Ренесми, который поверг тихую и размеренную жизнь в хаос. С ребенком легче не стало. Он хотел завершить начатое в библиотеке, но цена этого желания грозилась быть слишком высокой. Маркус не привык рисковать теми, кого любит. Да, он любил Ренесми той самой любовью, о которой принято говорить «настоящая». Настоящая… В его жизни было слишком много фальши. Он помотал головой. Может, Аро все же был прав?***
— Ренесми, как вы смотрите на прогулку в саду? — в итоге произнёс он, надеясь, что подумает об этом еще несколько раз и разберется позже. — П-положительно смотрю, — заикнулась испуганная Ренесми, порывисто поднявшись. Скрипнул стул, послышался шум треска дерева, и та едва не оказалась на полу. Маркус быстро взял ее за руку. — Переживаете? — тихо спросил он, с интересом наблюдая за меняющимся лицом Ренесми. Она сначала покраснела, потом побледнела, но в итоге не спустила с него своих испуганных карамельных глаз. И едва покачала головой. — Ну, что ты, — он так же тихо прошептал ей в губы и опустил голову к нежной шее, слегка прикусил кожу, с удовольствием отметив дрожь, и продолжил: — Я же тебя не съем.***
В этот день сад был просто великолепен. Благоухали розы и нарциссы, запахом соперничая с дивными хризантемами, отчего воздух наполняла восхитительная буря ароматов. Ренесми тут же потянула носом, одновременно зажмуриваясь от сильного солнца, бьющего прямо в лицо. Маркус улыбнулся про себя, глядя на Ренесми. Они прошли самодельную дорожку из небольших туй, проследовали дальше за сплетения еще неокрепших ветвей кустарника и закончили путь у небольшого фонтана с морской хвостатой девой. К его удивлению, Ренесми тут же напряглась. — Необычно. Почему русалка? — спросила она, рассматривая каменную чешую. — Без понятия. Это приказ Кая. Кстати говоря, статуя была установлена вчера. — О, — только и выдохнула она, — понятно. Что вам понятно, черт возьми?! Но ничего так и не сказал. Ренесми тут же отвела взгляд, рассматривая с видимым усиленным интересом открытые плетеные сандалии. Потом отрывисто села на край фонтана. Что ж. Маркус оперся о ближайшую кирпичную стену и внимательно следил за ее эмоциями. Ренесми была слишком напряжена, как струна, она словно чего-то боялась. И это не давало покоя. Вот бы она показала ему свои мысли и… — Мисс… — едва начал он, но его тут же перебили. — А, мои дорогие, вы здесь! — этот голос он узнает из тысячи. Подобострастный, мелодичный, но такой раздражительный. И, как всегда, невовремя. — Я вас везде искал. Да что ты, Аро. — И чем мы обязаны твоим интересом? — не выдержал Маркус, отчаянно желая, чтобы их оставили наедине. — Не надо думать, что я слежу за вами, вовсе нет! — Аро всплеснул руками и улыбнулся. На этот раз улыбка вышла слегка фальшивой. — Ты же помнишь наш разговор, Маркус? О чем я тебя просил? Маркус выдержал паузу. Ренесми перевела любопытный взгляд с одного вампира на другого. — Я помню, — металический голос зазвенел в тишине, — и не люблю, когда настаивают. — Ну что ты… — владыка тут же обошел фонтан и покосился на русалку, — Ренесми, как вам наш общий подарок?***
Сердце застучало где-то в самой глотке, быстрее гоняя кровь. Ренесми вся сжалась, былая уверенность, которой она себя накачивала перед встречей с Аро, ушла. Просто испарилась без следа. Какой подарок? — Ты о чем, Аро? — Маркус тоже взглянул на статую. Изящная морская дева соблазнительно смотрела на них безжизненными каменными зрачками, извиваясь всем телом в кувырке. Длинный хвост был инкрустирован небольшими сапфирами. Россыпь драгоценных камней сразу бросалась в глаза. — А ты не знаешь? — слишком удивленно воскликнул Аро и ухмыльнулся. — Кай посчитал нужным подарить статую нашей… Твоей дорогой мисс Каллен, Маркус. И я с ним солидарен как никогда. Алые глаза вампира поочередно сверлили то Ренесми, то Маркуса. Он словно что-то хотел понять, увидеть, почувствовать… — Ты редко с ним солидарен. — Этот раз довольно исключительный. — Вот как. — Именно! — его глаза будто сделались больше. — Так ты подумал о моем предложении, Маркус? Ты же понимаешь, это необходимость для клана. Целостность и нерушимость. Твоя будущая жена должна это понимать. — Я понимаю, — тут же придушенно пискнула Ренесми и посмотрела Аро прямо в глаза. Тот снова любезно улыбнулся. На этот раз его улыбка была слишком фальшивой. Причем настолько, что ту перекосило от одного его вида. Он был действительно страшен. Она тут же сжалась и уже хотела уйти, сославшись на резкое недомогание. Ей и вправду стало худо. Кровь пульсировала в висках, мозг быстро работал. Но выхода не было. Ренесми ничего не оставалось, как вежливо поднять уголки губ в улыбке. Аро покачал головой. — Не уверен. Сердце пропустило удар. Ренесми неосознанно подвинулась по выложенной мелкой плиткой кромке фонтана ближе к Маркусу. Аро не двигался. Маркус не выдержал: — Мы поговорим позже. Я изложу свои мысли по этому поводу тебе лично. — Ты это обещал вчера, — тут же последовал насмешливый ответ. Маркус раздраженно закрыл глаза. И едва не скрипнул зубами. — Вчера я все же был не готов это обсуждать. Оставь нас наедине, Аро, — промолвил Маркус. Аро улыбнулся уголками губ, сверля глазами их обоих. — Я не могу, — просто ответил он, обойдя фонтан и останавившись у головы статуи, — я хочу доказательства. — Чего? — решила спросить Ренесми, удивленно взирая, как Аро гладит каменное изваяние по щеке. — Я ошибался, полагая, что Маркус вам рассказал, — тонкий палец прошелся по скуле русалки, потом продолжил гладить по подбородку, — мой брат к вам слишком добр, — вздох, — мне больно наблюдать за этим. Ренесми почувствовала себя безбожно тупой. Потому что она ни черта не соображала, что Аро хотел. Он кружил ястребом, но куска мяса она не могла найти. Или просто не могла разглядеть. — Вы хотите со мной поговорить, Аро? — Вы на редкость проницательны сегодня, милая мисс Каллен, — вкрадчивый голос показался ей ледяной водой за шиворотом. Разум отчаянно вопил бежать со всех ног. Но она стояла, пригвозденная его алыми глазами к полу. И сдалась, опустив свои. Аро неминуемо продолжал: — К сожалению, я вижу, что вы снова здесь. Маркус все же принял ваши недостатки? — он подчеркнул последнее слово, отчего она дернулась. Недостатки? Какие еще недостатки? Я же не человек… Она не знала, что ему ответить. Она видела, что вампир более коварен, чем обычно. И кровожаден. Если она молча выслушает все его претензии, то он, наверное, их отпустит. Наверное. Аро безжалостно продолжал: — К сожалению, вы так и не поняли урок. Вы причинили боль Маркусу. Я этого не могу простить. Ренесми обескураженно смотрела на него. Она шумно дышала, паника начала захлестывать ее. — Желание начинается в голове. В первую очередь, — он прищурился, осматривая ее фигурку в ярком солнечном свете, — а вы своими физическими качествами связали Маркуса по рукам и ногам. Особенно после связи. Мой брат всегда страдал, — Аро сделал несколько шагов в сторону, словно беззаботно прогуливаясь, — но мне нужны доказательства вашей преданности. Вашей безграничной преданности. — Я полагаю, мы можем это сделать без лишних глаз, Аро. Тебе не стоит переживать, — процедил Маркус, незаметно стиснув руку Ренесми. — О, я не сомневаюсь в доверии к тебе, но… — он тут же сделал шаг назад, — твоя доброта снова может сыграть на руку юной Каллен. Не так ли, брат? — Что ты имеешь в виду? — О, совсем ничего, — протянул он нараспев, — я хочу быть уверен в ее преданности клану. Она же станет твоей женой, верно? Ну, конечно же, — всплеснул он руками, — я должен быть уверен в ней, потому что однажды она наплевала на свой статус и явилась на битву. И я солгал Каю. А я очень не люблю лгать. Он. Не любит. Лгать. Маркус всеми силами подавил желание мерзко расхохотаться. Он дернулся, его лицо перекосило. Аро тут же приглушенно зарычал за его спиной. И все тут же стихло. — Я ничего не понимаю. Вы хотите, чтобы я… чтобы мы завершили обряд? — глаза Ренесми расширились, она обняла себя руками. — Несомненно, — будничным голосом вторил ей Аро, — доверие необходимо заслужить. В случае с Ренесми это станет явственным доказательством ее преданности, — он покачал головой, казалось, смотря сквозь нее, — ведь тогда вы не завершили обряд. Что стоит сделать это сейчас? Прямо сейчас? — его речь стала вкрадчивой, отчего Ренесми тут же поежилась. Прямо сейчас? В шоке она начала качать головой. Ее волосы растрепались, волнами ложась на голые плечи. Аро слегка наклонил голову, с интересом ее разглядывая. — Я бы очень не хотел вас смущать, моя милая, но обстоятельства… — Не называйте меня так! Маркус который раз за день закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. Аро не унимался: — Я всего лишь прошу у вас завершить то, что вы прервали. Я не стану смущать твою… Ренесми, Маркус, — сказал Аро, — я лишь прошу обычного одолжения. Королевский клан должен оставаться верен себе. Вы можете завершить обряд в тронном зале, — на этих словах Маркус тут же открыл глаза, прищурившись и увидев на губах Аро открытую усмешку. Он перевел взгляд. Ренесми дрожала, отчего — непонятно. Она почти вжалась в его тело. — Вы так стойко отнеслись к доказательству вашей невинности в тронном зале. К вашему разводу. Ах, столько всего натерпелись… — насмешка ощущалась почти пощечиной, — и вы не можете совершить очередное обязательство? — елейный голос Аро проникал в самую суть. — Ренесми, вы же понимаете, что обязанности королевы намного строже этой просьбы? — Аро, хватит, — Маркус оторвался от стены и оказался рядом с братом, — мы не станем плясать под твою дудку. Это не обычный поцелуй, чтобы совершать его в месте скопления нескольких десятков вампиров. — Конечно, ты прав, брат! — он хлопнул в ладоши. — Я рад, что ты остаешься верен себе. — Полагаю, мне не будет необходимо рассказывать тебе все в подробностях? — холодным тоном спросил Маркус, сделав шаг назад. — О, вовсе нет, — он тут же прищурился, и его лицо приняло хищное выражение, — достаточно одного слова. Через минуту Маркус кивнул. Ренесми с ужасом переваривала информацию: Аро хотел присутствовать… когда они… могли бы завершить обряд. Это мерзко! Отвратительно! Грязно! Собственный внутренний голос вопреки всему воскликнул: «Ты хотела чего-то другого от Аро Вольтури?! Это же… так предсказуемо… и с этим ей жить всю жизнь. Пора взрослеть, Ренесми.***
Они стояли в библиотеке. Маркус смотрел на нее темными от желания глазами. Ренесми тяжело дышала, ее сердце захлебывалось от предвкушения. В библиотеке почему-то было жарко. Внутри по венам разливался жидкий огонь желания, теплоты и такого жизненно важного спокойствия. Она отбросила прочь все сомнения и все, что случилось в саду, и быстрым шагом преодолела расстояние между ними. — И как давно вы делаете то, что велит ваш брат? — с вызовом спросила она, опершись ягодицами о стол и сложив руки на груди. Ткань сарафана натянулась, выделив очертания фигуры. — Будь это так, ты бы этих вопросов уже не смела задавать, — Маркус выпрямился, пронзив ее почти черными глазами, — я вас спасал, но всякий раз вы упорно лезете в жерло вулкана. Ренесми притворно возмутилась. — Как бы не так, — голос опустился до шепота, и она на носочках потянулась к его лицу, — я хотя бы не… — она не успела договорить, руки Маркуса сжали ее тонкую шею. — Кажется, я снова ошибся. Ни грамма покорности или хотя бы понимания. Ренесми дернулась и тут же сжала губы. Ее горящие глаза говорили больше всяких слов. Маркус жадно наблюдал за сменой эмоций, когда та ударила его кулаком по плечу. Хватка на горле стала чуть более отчетливой. Он пригвоздил ее к столу, почти полностью ограничив движения, свободной рукой стиснув часть ее сарафана. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Ренесми вдруг почувствовала дежавю и прерывисто вздохнула. Это уже было… Стоп. Он говорил, что ошибся. В ней? Гадкий кровососущий… Она шумно выдохнула воздух и резко согнула ногу в колене, чтобы отпихнуть от себя Маркуса, что прижимался к ней практически всем телом. И попыталась его лягнуть. Он цокнул языком и сжал горло сильнее, теперь Ренесми было почти невозможно дышать носом. Она ловила воздух ртом. Было непривычно. Но попросить отпустить означало капитулировать. А Каллены никогда не сдаются. Ренесми хотела кричать о своих чувствах, об эмоциях, о всем том, что пережила в одиночестве. Она действительно ощущала за собой огромный груз вины, который, выходит, тащила не одна. Она винила себя еще и в том, что Маркусу приходилось страдать, отшвыривая ее. Чтобы она не мозолила ему глаза своими глупостями, а наконец повзрослела и могла поступать правильно. Только как правильно — ей никто так и не сказал. И вот опять… все повторяется. Его черные глаза протыкают ее насквозь, ей одновременно очень хорошо от его близости, но вместе с этим страшно: а вдруг она снова все испортит? А Маркус ведь не нянька и не отец, чтобы вести ее, как слепого котенка, по туману к главной дороге. Хотя Ренесми тоже чего-то стоила. Тем временем его свободная рука отпустила ткань одежды и, подняв край юбки, коснулась обнаженной кожи. Ренесми тут же покрылась мурашками и выпрямила спину, ее глаза закатились. Все ее мысли о разговоре тут же улетучились далеко за границу океана. Сейчас была только его рука на ее ноге и собственные ощущения, льющиеся через край громко бьющегося сердца. Она облизнула губы. Маркус утробно зарычал и тут же припечатал ее губы грубым поцелуем. Она едва смогла коснуться края его пиджака, совсем чуть-чуть высвободив руку, извернув ее на грани допустимого. Ренесми раздвинула ноги, тот тут же придвинулся ближе, заполнив собой освободившееся пространство. Они целовались быстро, жадно, словно боялись не успеть. Словно сейчас кто-то из них навсегда уйдет. У нее закружилась голова от ощущений. Она прошептала ему в губы его имя и улыбнулась, когда он освободил ее руку и положил свою на ее талию, сжав. И тут же отстранился, отойдя в самый дальний угол комнаты, оставив Ренесми в растрепанном виде и с недоуменным выражением лица. — Все должно быть не так, — сказал он ей в ответ на ее поднятые брови, игнорируя сладкое зовущее его сердцебиение Ренесми, — я не собираюсь делать тебе больно. — Так я… так мне и не было больно! — выдохнула она, одним броском подскочив к нему. — Мне было хорошо, я хотела продолжения… Ее глаза неуверенно бегали от пуговиц на его пиджаке до пряжки ремня, и Маркус, взяв ее за плечи, встряхнул. — Все должно быть не так. Я не собираюсь снова причинять тебе боль, Ренесми. Лучше иди к себе, — закончил он и развернулся, быстро покинув библиотеку. Ренесми осталась одна.***
Она не собиралась сдаваться. Но и не делать все, как в прошлый раз. Урок усвоен. — Маркус! — она крикнула ему, остервенело громко топая, стараясь сделать свои шаги тяжелее, чем есть на самом деле. Куда он пошел? Ренесми так до чертиков хотела его прикосновений, что соображать было уже сложно. Плевать на мерзавца Аро, но тот был прав. Незавершенная связь причиняла боль. Маркус скрылся в комнате, захлопнув дверь на защелку. Внезапная пустота навалилась на Ренесми, словно снежный вихрь, сметая на своем пути все мысли и чувства. И она не знала, что делать. И она медленным шагом побрела к себе, проклиная Маркуса за эти ненужные вторые покои. Она прокручивала в голове слова Аро. Он говорил о ее недостатках. Что он имел в виду? Или он имел в виду поведение… Ну да, я же не как Сульпиция. Не такая покорная и беспрекословно подчиняющаяся любой прихоти своего властного мужа. Интересно, она будет делать все, что он скажет? А если Аро сорвет с нее платье где-нибудь в тронном зале, она подчинится? Или нет? Вряд ли у Сульпиции было право выбора, когда Аро подносил свадебный подарок новой королеве. Это был его подарок, выбора жены в этом она не видела. Теперь еще и эта русалка… Чтоб их. Открытая прямая насмешка. Маркус ничего не знал, а если бы и знал, то не пошевелил бы и пальцем. То ли потому что она не Дидим, то ли чтобы Ренесми сама научилась на это отвечать. Или взаимодействовать. Проклятые правила Вольтури, их невозможно не принять. Они заставляют подчиниться, но даже это получается… с наслаждением. Почему-то Ренесми одновременно ненавидела и обожала эту обстановку. В конце концов едва ли этот мир был вечным, почему бы ей напоследок не поиграть в свою собственную игру, раз вампиры так любят расставлять фигуры на огромной доске незабвенной шутки? И пусть Маркус будет зол, но она искренне надеялась, что ему понравится. Всегда нравилось. Пора взрослеть, Ренесми. Пора принимать эту жизнь. Пора брать в руки карты. У нее есть пара козырей. И всегда были, только она была слепа и глуха. Ох, Маркус, Маркус, из его рук она бы с радостью приняла даже самые мелкие масти. Она любит его. Отчетливое чувство рвет душу, обнажая собственные оскалившиеся зубы, заставляя рвано двигаться навстречу собственной судьбе. Она всегда это делала. Каждый день шла в обратную сторону от той жизни, к которой так стремилась. Может быть, это и была ее судьба? Наполовину вампир, наполовину человек, ее никогда не приняли бы среди смертных. А среди бессмертных? Грудь пронзила острая нужда с кем-то поговорить. Ренесми едва не захрипела от собственного бессилия и никчемности. Да кто она… Какого черта она вообще… Черт! Но это все же лучше, чем просить советы у родителей. Она очень хорошо усвоила урок. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Ренесми резко развернулась на месте, остановив взгляд на платяном шкафу с одеждой. А что, если… И, отбросив прочь все мешавшие мысли, она быстро принялась за воплощение плана…