***
Риту нельзя бросать одну, как бы странно она себя ни вела. Парень тормозит автобус и выбегает к ней, Ярослав, весь взбешённый его тупорылыми поступками, и Санёк — за ним. "Как же заебал," — думает Лушников. Откуда в нём столько бравады за последние два дня набралось, Денис не понимает. Разве что проделки шизофрении в лице Шрама. Ипама, блять. Он выёбывается своими сраными правами перед ментами, что-то агрессивно мямлит про отца Ярика и вообще ведёт себя слишком дерзко — сам себе бы пощёчину вдарил. Сразу после удаления аккаунта. И сбросился бы с крыши назло аватару. Они опоздали на турнир всего на десять минут, но и на этом не закончилась череда проблем. — Вы регламент читали? Об изменениях нужно сообщать — это дисквалификация, — монотонно говорит работник. — Это шутка, что ли? Мы как больные тренировались! Мы к вам всю ночь ехали! Вы че? Вы совсем, что ли?!— рычит Лушников, абсолютно теряя хоть какое-то самообладание. Денис стоит рядом и чувствует знакомую угрозу от него — Ярик так же злился на него за излишнюю дерзость в школе на первых порах. И потом так же пугал. — Рит, одолжи пять тысяч, — смотреть ей в глаза, прося о подобном, невыносимо сложно. Девушка недовольно щурится и отказывает — это не её деньги, она не может. И снова непонятно откуда взявшаяся храбрость подпихивает его снова к угрозам. Денису от себя мерзко становится с каждым разом всё больше. Но он не может уже остановиться. Не после того, на что он пошёл. Если и приехал в Москву на турнир — будь добр идти с этой идеей до конца. По правде сказать, не только соревнования и деньги его теперь волнуют, он хочет загладить вину перед всеми, кто пострадал из-за него. Перед Яром с Сашей. Перед мамой. Даже перед Ритой, у которой сейчас клянчит деньги. Но это возможно только при условии, что он закончит начатое. Он вынужден быть мудаком ("Мужиком!" — исправляет его Шрам), чтобы всё пошло в нужное русло. У Огурцова перехватывает дух от помещения — десятки мощнейших блоков светятся неоном под стать украшениям на стенах, изогнутые экраны и новые игровые кресла. Такого в пусть и не самом плохом, но помотанном жизнью компьютерном клубе не увидишь. Ярослав подталкивает его дальше, выводя из транса, и они наконец садятся на места. Небольшое волнение скапливается в горле комом, Денис перекладывает клавиатуру перпендикулярно и гипнотизирует экран компьютера. Справа садится Лушников, быстро ориентируется по рабочему месту и выглядит наружно вполне себе спокойно. Даже скорее, решительно. Денис сглатывает вместе со слюной и мерзкий ком. Он пришёл побеждать. Он не имеет права облажаться. Ни сейчас. Ни снова. После первой катки Ярослав не может удержаться на месте и на радостях крепко обнимает Огурцова, поднимая его. Стоило ли одно единственное такое объятие того, что произошло раньше? Денис неловко признаётся, что, да, стоило. И быстро оправдывается тем, что вообще то, что он на турнире, стоило всего, что было раньше. А потом он знатно проёбывается, и Ярик снова превращается в Ярослава-нахуй-Олеговича и избивает его. Не так сильно, как в школе, — сказывается усталость после их совместного прохождения — но болит ужасно. Лушников бесится и посылает нахуй всех, кто попадается на глаза, даже бедному Саньку достаётся. Денис, трясясь от боли и ноющей под ложечкой досады, сплёвывает кровь в раковину вместе с сомнениями. Да он просто не верил, что этот гандон не отлупит его ещё раз, вот и растерялся. "Влюблённость, — парень ухмыляется себе разбитыми губами. — Ну, конечно." — А я говорил тебе, что ты, как баба, потёк с нихуя. — Да заткнись ты. Это, наверное, пиздецки неправильно — даже просто допускать мысль о том, что ты влюбился в законченного мудака и урода, который тебя с самой первой вашей встречи даже в говно не ставит. Синяки и, возможно, переломанная переносица ему о том в доказательство..
1 февраля 2023 г. в 02:25
Это, наверное, пиздецки неправильно — дружить с обидчиком, который тебя донимал последние полгода. Но ещё хуже — постепенно влюбляться — Дениса передёргивает от одной этой мысли — в этого же самого обидчика. То, что они в одной команде и что Ярослав-нахуй-Олегович к нему теперь как к другу относится, не должно было вылиться в это. Лучше бы он сиганул с ебаной крыши и превратился в нелицеприятную кучку внутренностей вперемешку со сломанными костями, а не послушал внезапно появившуюся шизу. Выиграть деньги, чтобы что? Согласиться участвовать в турнире и ехать в Москву, чтобы что? "Чтобы устроить маме лучшую жизнь," — напоминает себе Денис, всё так же загнанно глядя в сторону своей проблемы. Мать он тоже оттолкнул, чтобы ей жизнь лучше устроить? И в Ярика втюхался, чтобы мама радовалась? "Какой же долбаёб," — думает он в унисон со Шрамом. Только аватар про жирдяя, а Денис — про себя.
— Ден, ты чё уставился? — слышать голос Лушникова без издевательских ноток и агрессии непривычно до сих пор. — Уезжать боишься? Да не ссы, мы с Саньком за тобой присмотрим, мамке тоже передай, что мы тебя — как зеницу око.
Ярослав тоже легче ситуацию не делает. Его шутки про отсос не пропали, просто приняли какую-то извращённую форму (будто до этого это было чем-то нормальным), и в купе с искренним восторгом полностью отрубают Денису все пути возвращения в русло нормальной жизни задрота. В смысле, он так и остаётся задротом, только теперь со стороны бывшего задиры это вызывает не насмешки, а похвалу. Шрам был слишком прав, говоря, что он потёк, как сучка, как только Ярослав его по головке погладил. Может, это он переоценил свою благодарность за прекращение мучений? Или так себя ведут и чувствуют люди, у которых есть друзья.
— Д-да, — слова приходится прямо-таки выжимать из себя почти каждый раз, когда они не играют. Во время катки он хотя бы может для вида спихнуть молчаливость на сосредоточенность. — Я никогда не ездил один просто.
— Так ты не один, братан, — Ярослав ещё и невыносимо тактильный. Не то чтобы это прям неприятно, Денису не по себе больше из-за самого факта контакта. Справедливости ради, оправдает он себя, объятия он не так часто получал. Не от Ярика, а от людей в целом. Ярослав даже раньше умудрялся облапать парня, попутно унижая у всех на глазах. Может, поэтому он боится конкретно его касаний — ещё не выработался рефлекс на то, что после этого его не ждут удары и обзывательства. — Чё ты жмёшься?
— Внатуре, чё ты, как баба, жмёшься? — и вишенкой на торте из говна был Шрам. — Скажи, что хочешь пониже опуститься, к самому херу! И смачно отсосать!
"Замолчи." Жаль, мысли не читает. Ну, не жаль, точнее, это были бы лишние проблемы. Хотя, судя по всему, Шрам читает по лицу всё, что происходит в буйной голове подростка.
То, с какой завидной частотой над ним так шутят, теперь больше настораживает, чем злит. А вдруг ему просто внушили то, что Ярик ему нравится? Типа гипноза или ещё какой поеботы.
Денис мотает головой, мол, ничего, не бери в голову, Ярик. Но Ярик не отходит, и это "ничего" начинает поглощать Огурцова изнутри — если он не высвободится из оков рук, то сотворит какую-нибудь хуйню. Или расплачется от переизбытка эмоций. Второе наименее желательно с его новым статусом тиммейта-почти-друга.
— Отп-пусти меня, — говорит Денис тихо, но ему всё ещё кажется, что это звучало слишком резко. — Пожалуйста. — прибавляет он. Для полноты картины ещё извинений не хватает, но он зарёкся больше не бросаться ими без повода.
— Не любитель, да? — улыбка на упитанном лице становится чуть шире, а глаза щурятся. Денис чувствует, будто его поймали на лжи.