Часть 1. Перелёт
31 января 2023 г. в 01:48
Утро Форкса встречало колючей прохладой, как и положено этому вечно сырому городу, в начале марта. Ни в одном доме по тёмной улице не горел свет. Только редкие уличные фонари освещали дорогу и часть дворов, но свет от них был очень слабым и тусклым. С одной стороны улицы, за частными домами, начинался молодой лесок, и если пройти вглубь, то можно было бы выйти совсем в тёмный и густой лес. С другой стороны тоже был небольшой просёлок, но он далеко в лес не уводил. Если проехать дальше по улице, то можно было бы увидеть центр этого маленького городка. Хоть Форкс был дождливым почти целый год, у него был один большой плюс для многих людей — природа тут была прекрасна. Сейчас, в раннее время суток, по трассе ехал только один старенький автомобиль в обратную, от центра города, сторону.
Моросил холодный дождь, тихо постукивая по крышам домов, постепенно создавая лужи на асфальте. На пороге маленького двухэтажного дома, с виду, хоть и аккуратного, но давно не жилого, стояла длинноволосая брюнетка, улыбаясь и маша свободной, от ярко-красного зонта и большого пакета, рукой удаляющейся машине. Очередной переезд привёл её снова в почти родные края. Постояв ещё минуту, она обошла новое жильё снаружи, огляделась. Ограждения в виде забора в этом доме не было, в отличие от большинства других на улице. Маленький задний дворик украшали только деревянная лавочка, на первый взгляд не самая надёжная, и какой-то большой куст, в это время года ещё голый. Девушка не смогла разобрать, что именно за растение это было, хотя довольно хорошо в этом разбирается. Дальше двора была пустая поляна и начинающийся редкий лесок.
«Надеюсь, дикая зверюшка ко мне оттуда не забредёт. Белки и хомяки не страшно, а если волк?»
Этот дом стоял без хозяев, сколько она его помнила, когда проезжала мимо него, несколько лет своего детства. Хотя, в этом районе девушка появлялась крайне редко, ведь от её родного дома в резервации он был относительно далеко.
Достав ключи, Сэйен вошла внутрь. Место к её приезду подготовили, и за это она была очень благодарна Сью Клируотер, которая приходилась лучшей подругой матери, пока та была ещё жива. Пять лет назад, когда девушке было двенадцать лет, оба её родителя погибли. Дедушки и бабушки по материной линии к тому времени уже не было. Сейчас, по приезде, мысли о семье не выходили из головы, хотя за эти годы она старалась не вспоминать свое детство, несмотря на то, что оно и было счастливым до определённого момента.
Закрыв за собой дверь, она поставила большой, серого цвета, дорожный чемодан к стене узкого короткого коридорчика. К противоположной стене была прикреплена полка и крючки для верхней одежды, на которые девушка повесила своё длинное чёрное пальто и шарф с шахматным узором. Красный зонт был слегка влажный, и она оставила его у двери. Достав из чемодана тёплые зелёные тапочки, Сэй переобулась и прошла из коридора в сторону кухни, держа в руках небольшой пакет с продуктами, купленными в круглосуточном магазине, около аэропорта. Кухня и столовая не были разделены стенами, поэтому весь первый этаж был одной просторной комнатой, если не считать узенький коридор. Войдя, первым, что увидела девушка, был маленький деревянный круглый столик, и два таких же стула, с красивыми резными ножками. Они стояли у окна, выходящего на улицу. Рядом, у стены, стоял желтый диванчик. Около него был прямоугольный низкий столик, на котором стояла красивая белая ваза. В ней очень не хватало цветов. Особенно девушке нравились разномастные полевые цветы, либо крупные пахучие пионы:
— Мечтать не вредно, — хмыкнула та сама себе, продолжая оглядываться.
Кухня располагалась в другом конце комнаты, где окно выходило во двор. Выкладывая продукты на светлые кухонные тумбы, девушка обратила внимание на приятный вид еловых деревьев из окна. На стене, над тумбами, висели два маленьких шкафчика. Один оказался пустым. Внутри второго было небольшое количество посуды. Та казалась не новой, но была чистой и целой.
— Скорее всего, Сью принесла её из своего дома, — догадывалась она.
Наконец, закончив с продуктами, сделала несколько больших глотков прямо из пакета с апельсиновым соком, и ещё раз оглядела первый этаж. Дом был чистый, однако тонкие трещины в стенах и местами пожелтевшие обои выдавали его возраст. Из современного, казалось, были только пластиковые окна с бежевыми шторами. Несмотря на явную старость дома, почему-то Сэйен почувствовала себя уютно.
Оставив чемодан одиноко стоять в коридоре, девушка с любопытством поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж. Перед её взором было три двери. Выбрав ту, что посередине, открыла — это была светлая ванная комната. Рядом с дверью стоял белый умывальник, а на нём чёрная мыльница и такой же пластиковый стакан для зубных щёток. Туалет стоял дальше, за раковиной, а справа, на противоположной стороне от умывальника, в углу маленькой комнаты, была душевая кабина. Ванной, к которой Сэйен так привыкла, здесь не было. На подоконнике, аккуратно сложенными, лежали два больших синих полотенца. Окно было наполовину прикрыто жалюзи, и выходило во двор. Подойдя к раковине и умывшись тёплой водой, девушка посмотрела в прямоугольное, в тёмной оправе, зеркало.
В нём отражалась бессонная ночь, проведённая сначала в самолёте, а после — в машине. Муж Сью — Гарри, встретил её в аэропорту и отвёз в новый дом. Хоть за пять лет на его голове достаточно прибавилось седых волос, он остался таким же, каким Сэйен его помнила, только шутил немного реже, чем раньше. Может быть, сказалось раннее утро, ведь на часах сейчас было четыре часа?
Следующая комната, третья по коридору, была обустроена как гостиная. В центре стоял старенький коричневый диван, темно-зелёное кресло и низкий деревянный столик, на котором была позолоченная керосиновая лампа. Около дивана, на деревянном полу, лежал небольшой ковёр фисташкового цвета, тоже на вид далеко не новый. Любившая минимализм, Сэй не была огорчена малым количеством мебели, тем более, что жить она тут будет одна. Выйдя в узкий коридор, открыла оставшуюся дверь, за которой была спальная комната.
Тут всё было не так, как в гостиной — почти вся мебель выглядела как новая. Возле окна, в противоположной стороне от двери, стояла уже застеленная кровать, рядом тумбочка с двумя отсеками. Справа от двери был низкий, из тёмно-коричневого дерева, шкаф для одежды, над ним висело большое круглое зеркало. Слева — письменный стол и стул. Обои в толстую вертикальную полоску, бежево-карамельного цвета, выглядели новыми, как и мебель. Вся комната была выдержана в коричнево-бежевой гамме, не раздражающей глаз. Так же тут были коврики около кровати и двери; старенький торшер, стоящий на тумбочке, еле светивший желтоватым светом; разнообразные статуэтки. Одну из них девушка даже узнала — это была её школьная награда за первое место по танцам. Видимо, она как-то попала к Сью.
Статуэтка представляла собой золотистую балерину, красиво стоящую в позе «ласточка». Танцы были идеей её матери. Поэтому два раза в неделю отец возил дочку из резервации в Форкс — на уроки танцев. Родители очень любили единственную дочь, и старались, чтобы у ребёнка была интересная и насыщенная жизнь. Поэтому, помимо танцев, Сэйен занималась уходом за домашними и уличными растениями, с детства училась готовить, рисовать, а по выходным она с родителями часто выбиралась в поход в ближайший лес или на рыбалку, где почти каждый раз с ними в компании были Гарри со своим другом, Билли Блэком. Её мама была коренной американкой, как и почти все в резервации, и жила со своими родителями там всю жизнь, пока не встретила Каспера — отца Сэйен. Тот приехал в Форкс из Калифорнии по работе, и вместе с местным шефом полиции вёл дело. Он был криминалистом.
В свой выходной коллеги пригласили Каспера посетить Ла-Пуш, где он и увидел Шиму, что гуляла по пляжу со своей подругой Сью и другими девушками. Они стали видеться чаще, но Каспер не мог оставаться в Форксе из-за работы, поэтому через месяц позвал девушку с собой в Риверсайд. Там, через какое-то время, они поженились. Большой город сильно противоречил привыкшей к свободе и простору девушке. Через год, из-за жаркого и сухого климата, у Шимы начались проблемы со здоровьем, поэтому молодая пара вернулась в Ла-Пуш. Там они купили очень уютный домик — то, что нужно для троих. Уже там у них появилась дочь. Она была копией своей мамы, взяв от отца только светлую кожу и глаза. Девочка росла здоровой и любознательной, как и мать, тянулась к природе. Поэтому, было решено больше не покидать родного места. Каспер постепенно привыкал к жизни в резервации, ему стали нравиться дожди и прохлада. Оставшаяся одна в Риверсайде мать Каспера поддерживала их семью, но уезжать из родного тёплого места не стала, хоть её часто приглашали.
Она ни разу не приезжала в гости, и очень редко звонила. Оливия, бабушка Сэйен, была очень хрупкой с виду женщиной. Однако, эта хрупкость была лишь внешней. Характер у Оливии был не из лёгких — твёрдый как сталь, и такой же холодный. Она была очень требовательна к себе и другим людям. Сэй думала, что это такой синдром начальника — когда у тебя в подчинении есть люди, за которых ты в ответе, и от которых ты ждёшь результата. Всю жизнь Олив занималась своей карьерой, мало времени уделяя своему растущему сыну. Для неё гораздо важнее было печатать свой журнал, чем прийти на школьное родительское собрание. Даже находясь дома, она всё время делала у себя в блокноте заметки, и постоянно что-то писала.
Вынырнув из воспоминаний о семье, и ещё раз глянув в зеркало, Сэйен подметила, что под серыми глазами от усталости пролегли синяки, а кожа, и без того светлая, стала совсем бледной. Взяв в руки телефон, она позвонила бабушке Олив, чтобы сообщить о приезде. Поболтать долго не получилось из-за сильной сонливости, и было решено, что они ещё созвонятся позже.
Сходив в душ и переодевшись в мягкую махровую пижаму голубого цвета, накинув на голову капюшон с кошачьими ушками, девушка смогла прилечь отдохнуть.
Проснулась она в двенадцать часов дня, по окну звонко бил дождь и сверкала молния. Сэйен не особо любила чересчур сырую погоду, но пять лет проведённых во всегда жарком Риверсайде, где жила её бабушка, были ещё хуже. Поначалу общаться с ней девушке было сложно, ведь, по сути, они — незнакомые люди, хоть и близкие родственники. Бабушка Оливия была совсем не похожа на семью Шимы. Она была очень строгая. А жить в большом городе было непривычно, всё вокруг было для Сэй по-другому.
В свои семнадцать лет девушка твёрдо решила, что хочет вернуться в Форкс — Калифорния совсем не была ей по душе. Хотя для многих этот город, возможно — мечта. Но в дом родителей Сэйен ехать не хотела, слишком тяжёлые воспоминания вызывало то место. Оливия смогла обеспечить внучку её собственным жильём, сама оставшись в палящей, но привычной и любимой ей, Калифорнии. Бабушка Олив никак не могла понять, как можно променять Калифорнию на сырой и мокрый Форкс. Она была большой любительницей пляжей и бассейнов, куда каждый раз старалась брать с собой и внучку. Загорать Сэй не любила и не могла: доставшаяся ей от отца кожа была светлая, и девушка просто сгорала на солнце, а потом убирала с себя слезшую кожу. Из-за этого одноклассники часто подшучивали над ней.
Когда Сэйен переехала к бабушке, в новой школе у неё не получилось найти друзей: одноклассники воспринимали её как белую ворону, и не спешили общаться. Более того — почти сразу двенадцатилетняя девочка стала для них центром насмешек, когда ребята узнали, что новенькая приехала из резервации… Но даже позже, когда девушке было уже пятнадцать лет, насмешки и подколы одноклассников не прекращались. По имени Сэйен иногда называли в школе только преподаватели. Остальные же звали её в основном «Покахонтас», либо реже по фамилии — Роуг. А бывало и совсем обидными словами. Лишь к семнадцати годам у неё получилось найти друзей, но те уже окончили школу, и виделись с Сэй не часто, занятые своими делами. Поэтому так вышло, что по своей природе весьма общительная девушка росла замкнутой, почти всё свободное время проводя с собой наедине.
Сэйен быстро стала очень самостоятельной, и за перелёт внучки Оливия была спокойна. Пока на улице лил дождь, Сэй решила разложить вещи и освоиться в новом доме. Немного побродив по комнатам, пришла к выводу, что нужно будет со временем добавлять в дом уюта. Всё же он казался немного пустоватым. Пока девушка размышляла, какие цветы посадить в горшок на подоконнике, и какой картиной прикрыть трещину на стене под потолком в гостиной, погода, наконец, успокоилась. Сэйен приоткрыла окно в своей комнате, впуская в неё свежий влажный воздух с запахом «мокрого асфальта», который она обожала. В Калифорнии им не часто можно было насладиться.
Разогрев на кухне купленную замороженную пиццу, девушка поднялась наверх и раскрыла школьные учебники, которые уже ждали её на столе. Полистав, она поняла, что многое она уже проходила в школе в Риверсайде. Хотя бы об успеваемости пока можно не беспокоиться. Сложила в чёрный кожаный рюкзак чистые тетради и канцелярию, а также некоторые конспекты по пройденным занятиям в Калифорнии — вдруг пригодятся. Какие учебники нужно будет брать с собой, она пока не знала — расписание выдадут в школе. Вернувшись в светлую кухню, Сэйен собрала волосы в высокий пучок и принялась за готовку. Живя с Оливией, она готовила очень часто, поэтому справлялась с процессом быстро, параллельно что-то напевая себе под нос.
Ближе к вечеру девушка вспомнила, что обещала позвонить Сью, когда будет свободна.