Фиктивный брак

— Мортиша! Боже, ты выглядишь великолепно! Как такое возможно?       Мортиша обернулась на знакомый голос. Ее алые губы растянулись в учтивой и дружелюбной улыбке. Достаточно ловко для своего положения сквозь толпу к ней шла высокая и статная Вайолет Торп. Темный пурпур ее летящего шелкового платья оттенял ее игривые и лучистые зеленые глаза. Фасон и цвет наряда корректировали ее фигуру, но на восьмом месяце беременности никакое платье не скроет интересное положение. К тому же, Вайолет Торп шла беременность. Женщина выглядела счастливой, как никогда. — Тот же вопрос могу задать тебе, ma chère amie, — Мортиша приложила ладонь к ее животу и почувствовала толчок. — Как скоро? — Кто знает? — женщина обворожительно улыбнулась, поправив выбившийся из прически локон и любовно огладив живот. — Врачи пророчат 20 августа. Еще месяц. Жду-не дождусь появления нашей малышки. А ты? Напомни, дорогая, какой у тебя срок?       Мортиша опустила взгляд на свой сравнительно небольшой живот, обтянутый черной тканью. Изменять своим привычкам она была не намерена, даже несмотря на свое положение, поэтому на ней было обтягивающее платье с широкими рукавами и подолом, расходящимся бахромой. — Почти семь месяцев. Но наша змейка явно очень недовольна своим положением, так что думаю она появится на свет раньше, чем должна. Пятница, 13 октября было бы чудесной датой. Maman нагадала, что так и будет.       Вайолет усмехнулась. Семейка Аддамс славилась среди изгоев своей неоднозначностью и странностями. Но чем-то они заслужили доверие почти всех каст. Они всегда были благородны и поразительно честны.       И также поразительно богаты. Гомесу Аддамсу удача сопутствовала с большой охотой.       И все же Торпы превосходили их в экономическом плане, потому что были медийными личностями. Но по этой же причине мало кто полностью им доверял. Поэтому союз двух сильнейших семей был выгоден и тем, и другим.       Но судьба распорядилась так, что альянс их существовал на словах и взаимном доверии — обе женщины были беременны девочками. У Вайолет помимо будущей малышки была старшая дочь Эллен, а у Мортиши ее будущее дитя было первенцем.       Винсент Торп негодовал, что второй ребенок — девочка. И даже не пытался это скрыть. Ему нужен был наследник династии. Вайолет сглаживала углы, как могла, но ее дорогой муж был мужчиной темпераментным и жестким. Иногда даже жестоким. Вайолет боялась за свою малютку Эллен, которую в ее семь лет уже учили французскому, итальянскому, этикету, верховой езде и пытались с помощью гипноза поскорее определить, унаследовала ли она способности отца — великого медума. — Вайолет, это платье тебе к лицу, — донеслось из-за спины миссис Торп.       Гомес Аддамс обошел ее и обнял жену за талию. В щеголеватом костюме в полоску и нагловатой улыбкой он привлекал взгляды каждой женщины в радиусе километра. Но его взгляд принадлежал лишь жене. — Спасибо, Гомес. Ты не видел Винсента? — Мы пересеклись с ним у бара. Он какой-то хмурый. Топит свою сварливость в скотче. Восхительный пример саморазрушения и затаенной депрессии, — с улыбкой ответил он. — Ох, как мне это надоело… — проборомотала Вайолет и, вернув на лицо милую улыбку, удалилась. — Mi amor, ты особенно бледна, — обратился Гомес и чувственно поцеловал ее руку. — Да, mon cher. Я чувствую себя восхитительно, — Мортиша слегка нахмурилась, глядя вслед подруге. — Что тебя беспокоит? — У меня плохое предчувствие. — Почему, querida?       Мортиша крепче прижалась к мужу. — Смерть сегодня среди нас. Я ее чувствую. Ты говорил что-то об утопленничестве Винсента. Может, это из-за него. — Ничего особенного. К сожалению, фигура речи. Такой, как он, просто так не утопится. Ему нужно будет помочь, — с улыбкой проговорил Гомес. — Боюсь, он не оценит, — Мортиша улыбнулась и грустным взглядом проводила официанта с шампанским. — Я бы выпила сейчас мой любимый чай. — По моему специальному рецепту? — Гомес поцеловал ее шею, — С капелькой цианида… — И полынью, — Мортиша мечтательно прикрыла глаза. — Еще немного, cara mia. Эти светские рауты — лучшая из всех пыток, не правда ли? — Да, — Мортиша улыбнулась, — определенно.       Но ее все равно не оставляло чувство беспокойства. Она глазами искала Вайолет, но она затерялась среди пышных юбок и искр хрусталя. — Мистер и миссис Аддамс!       И вновь очередной круговорот светских разговоров затянул Мортишу и Гомеса в свои сети. Собеседники менялись стремительно, темы разговоров больше всего крутились вокруг политики и сосуществования изгоев с нормисами, так что в какой-то момент волнения оставили Мортишу. Только ее будущая дочь особенно сильно и часто пиналась.

***

— Благодарю вас, дамы и господа, за то, что пришли к нам. Это большая честь для нас — принимать столько замечательных людей в нашем доме.       Винсент Торп в строгом, скроенном точно по фигуре смокинге, стоял с бокалом шампанского в центре зала. Моложавый и статный, но в уголках глаз и губ залегли глубокие тревожные морщины. — Мы благодарим каждого, кто внес свои пожертвования в наш фонд поддержки изгоев, попавших в трудную жизненную ситуацию. Я рад, что так много людей… — Ох, уж эти нудные речи, — пробормотала Вайолет.       Мортиша только растянула кроваво-красные губы в ухмылке, пребывая в абсолютном спокойствии. Чаша терпения этой женщины была безгранична, и казалось, что никто и ничто не способно вывести ее из равновесия. — Миссис Торп, слуги готовы, — управляющий дома Торпов, — месье Вильре, — подошел к хозяйке. — Все приготовлено к отъезду гостей.       Вайолет кивнула. Она очень устала. За последние три часа она присела всего лишь на несколько минут, и то лишь потому, что одна почетная гостья из оборотней сидела в инвалидном кресле. Женщина успокаивающе гладила себя по животу, пытаясь унять странную нервозность. Последние дни она чувствовала себя просто ужасно. У нее кружилась голова, хотелось прилечь. Она не выдержит более ни минуты этой речи. — Мортиша, я обопрусь на тебя, ты не против?       Вайолет обвила рукой предложенное предплечье. Ей показалось, что комната пошла кругом.       Мортиша почувствовала, как внутри поднимается необъяснимый холод. Нехороший холод. Она посмотрела на свою подругу. Вайолет слишком сильно побледнела, слишком сильно схватилась за ее руку. А потом Мортиша услышала плеск воды. Она опустила взгляд. Вайолет сглотнула. Весь ее подол был забрызган водой, и тоненький ручеек продолжал течь по ее ноге. — Воды отошли, — еле слышно прошептала она и в панике посмотрела на Мортишу.       А потом пол под ней покраснел. Вайолет начала сползать, и Мортиша уже не могла ее удержать. Гомес подскочил к теряющей сознание женщине и поднял ее на руки. — Винсент!       На зал опустилась гробовая тишина. Винсент обернулся и замер. — Ларч! — Гомес же быстро направился к выходу.       Ларч появился едва ли из неоткуда. Он открывал двери перед несущимся Гомесом. Мортиша выплыла в центр зала. Непробиваемо спокойная, хотя ее губы были плотно сжаты, а руки, лежащие на животе, мелко и едва заметно подрагивали. — Вечер окончен. Прошу всех расположиться в соседней гостиной. Месье Вильре организует ваше отбытие.       Месье Вильре жестами указал что-то официантам и камердинерам. Они группами начали сопровождать людей в соседнюю залу. Мортиша повернулась к Винсенту, который все еще оторопело смотрел в направлении, в котором скрылся Гомес с его женой на руках. Миссис Аддамс встала прямо напротив его лица и с легкой руки отвесила ему пощечину.       Винсент растерянно моргнул. В его глазах появилось понимание. — Лета. Ребенок.       Мортиша взяла его под руку и повела прочь из зала. — Зови Чарльза. Мы едем в госпиталь.

***

      Вайолет кричала. Плакала. Сжимала руку Гомеса до хруста костей. Он даже не пикнул. Хотя, — мысли во время катастрофы воистину бывают забавны, — она была уверена, что он получал от этого удовольствие.       Они неслись на красный и по встречке. Ларч маневрировал с профессионализмом Марио Андретти и выжимал из катафалка Аддамсов столько же, сколько знаменитый чемпион из своего спорткара. Вайолет даже не знала, что странного вида машина на такое способна. Но очередная волна боли не дала ей додумать мысли. Она закричала, едва ли не зарычала, словно она была оборотнем. — Г-гомес… Гомес, скажи Винсенту… Скажи Винсенту, что ребёнок… что ребенок должен выжить. Любой ценой, — прохрипела она, когда схватки утихли. — Я поклонник красивых смертей, mi querida amiga. Но давай договоримся, что ты сегодня не умрешь. — Знаешь, когда мы только узнали, что я беременна, мы выбрали имя мальчику. Винсент так хотел мальчика, — на грани шепота сказала Вайолет.       Гомес встретился с безразличными глазами Ларча в зеркале заднего вида. Дворецкий понял без слов и вдавил педаль газа в пол. Времени оставалось мало, Вайолет бредила, потеряла много крови. — Продолжай, Вайолет. Какое имя? — Ксавье… Красивое, да? Но потом нам сказали пол. И оказалось, что это девочка. Винсент… Винсент даже не пытался притвориться, что он рад.       У Вайолет не осталось сил кричать. Не осталось сил держать глаза открытыми и думать. Она просто заплакала, едва балансируя на грани сознания и обморока. — Вайолет, какое имя ты придумала девочке?       Гомес похлопал ее по щекам. Они почти доехали, нужно, чтобы она была в сознании. — Девочке?.. Имя… Кассандра. Да, Кассандра. Кэсси, — Вайолет улыбнулась.       Ее глаза закатились, и она потеряла сознание.       Ларч резко крутанул руль и завернул на территорию больницы. Катафалк с визгом остановился прямо у дверей отделения «скорой помощи». Ларч открыл дверь и взял на руки Вайолет. Когда он вошел в здание, сопровождаемый красивым мужчиной в костюме, залитом кровью, суета, вечно царящая в «скорой», на мгновение остановилась. — Вечер добрый! — Гомес обворожительно улыбнулся. — Вы же мистер… — забормотала одна из медсестер. — Да! — А это же миссис… — Именно! Готовьте операционную, — Гомес указал Ларчу на одну из коек.       Старшая медсестра отвесила несколько пощечин, крикливым и звонким голосом раздала команды. Суета вновь наполнила комнату. Вайолет окружила толпа медсестер. Одни меряли ее давление, другие искали записи о ней в больничной системе, третьи бегали в поисках гинеколога, ведущего ее беременность, четвертые брали кровь.       Винсент влетел в помещение, когда ее собрались увозить в операционную. Он поймал главную медсестру за локоть. — Что с ней? Что происходит?       Медсестра сочувственно сжала его ладонь. — Так быстро я не могу ничего сказать. Но у нее повышено давление, большая вероятность того, что развилась преэклампсия. Она не жаловалась на головокружения или усталость, тошноту, рвоту в последние несколько дней?       Винсент медленно кивнул. Возможно, что-то такое было, но на носу был прием, поэтому он был занят приглашениями и договорами. А Вайолет без продыху занималась организацией. — Боюсь, что у нее началась эклампсия, которая и вызывала преждевременные роды. Началась отслойка плаценты, поэтому сейчас важно спасти ребенка.       Медсестру позвали, и она ушла. Гомес поддержал Винсента под локоть. Торпу казалось, что земля уходит из-под ног. — Пойдем, друг мой.       Мортиша взяла его за другой локоть. Вместе они проследовали туда, где недавно исчезла койка с Вайолет.

***

      Время стало осязаемым, бесформенным. Винсенту казалось, что оно бежит слишком быстро. Также быстро эти чувства сменялись на другие, и время превращалось в тянучку. Стрелки часов замедляли ход, их стук отдавался в ушах набатом. Винсент думал о том, почему он не увидел этого. Почему за последние несколько дней у не было ни одного видения. Почему «величайший медиум» не увидел такого разрушительного цунами, несущегося на его жизнь и семью.       Прошла вечность или всего лишь час, когда из реанимации вышел акушер-гинеколог. Уже переодетый в чистую форму. С лицом-каменной маской.       Чета Аддамсов и Винсент поднялись. Торп вышел вперед с одной лишь молчаливой надеждой. — Мистер Торп, мы сделали все, что было в наших силах.       Винсенту казалось, что коридор вращается вокруг него. Так начинались самые плохие новости. — Нам удалось спасти вашего сына, сейчас он в реанимации под присмотром наших неонатологов. С ним все будет хорошо. На данном этапе мы не обнаружили никаких патологий, но ему придется провести в инкубаторе еще несколько недель, пока его дыхательная система не разовьется до допустимого уровня. Мы проведем все необходимые обследования. — С-сын?       Винсент беспомощно обернулся на Гомеса и Мортишу. Они переглянулись друг с другом. — Вы ничего не перепутали, mi querido doctor? У мистера и миссис Торп должна была родиться девочка, — с улыбкой спросил Гомес. — Ребенок так распологался в утробе, что на узи показалось, что это девочка. Такое бывает. — Моя жена, — едва ли не перебил его Винсент.       Доктор прочистил горло. — Мои соболезнования, мистер Торп. На фоне эклампсии у нее началось кровоизлияние в мозг. В итоге, мы успели спасти ребенка, но не смогли купировать инсульт. Мне жаль.       Винсент опустился на скамью. В ушах звенело, он не совсем полностью осознавал, что его жены больше нет. Что она больше никогда не улыбнется. Никогда не поцелует его, не обнимет. Не вооружится тапочком в попытках прогнать его спать в четыре часа утра. Никогда не будет рядом.       Просто никогда не будет.       Рыдания сотрясли его плечи. Гомес остался с ним предлагая свое плечо и молчаливую поддержку. Мортиша проскользила к доктору и отвела его в сторону, чтобы узнать дальнейший план действий.

***

      Винсент стоял рядом с инкубатором. Крошечный малыш был опутан проводками и подключен к аппарату ИВЛ. Винсент тяжело вздохнул и прислонился лбом к пластику, разглядывая бирку на маленькой ручке. «Ксавье Торп. Мать: Вайолет Торп (покойная) Дата: 13 июля 2000г.»       И больше ничего. Ни веса. Ни роста. И Винсент подумал, что так и должно быть. Что эта бирка самая правильная из всех, которые могли бы существовать. Когда Ксавье подрастет, Винсент расскажет ему о матери и покажет эту бирку.       Покажет ему, чего стоила его жизнь. И навсегда сломает его этим.