Не совсем обычный понедельник в Гигахруще.

      Картина заброшенного этажа не вызывает каких-то особых чувств. Ты видел их уже тысячи раз, ты всё-таки ликвидатор из ОБЧ (у), на удивление ты подмечаешь, что данный образчик Гигахрущёвской архитектуры отличался от других своих заброшенных собратьев, населённых более известными сектами гигастроения, относительной чистотой, при желании его можно было бы принять за незаселённый. Однако отсутствие инфернальных идолов и человеческих останков на стенах далеко не значит, что можно садиться на ближайшую лавочку курить бамбук, в любой момент из-за угла может выползти абберация или что ещё хуже, антипартийный элемент в виде сектанта, аборигена и прочих поехавших.       Задача твоей роты состояла в выдвижении на 243768 этаж для проведения разведки боем и выяснения обстановки с понижением активности сектантов.       Ты переступаешь порог стандартного жилого этажа проекта А-4328\ВБ-12. Ты сам вырос на таком же, а потому прекрасно ориентировался в лабиринте узких коридоров и знал, куда и как попасть, в вашу задачу входила разведка третьего крыла, выходившего на первую, шестую и семьдесят восьмую лестничную площадки, с которых уже можно было попасть на соседние этажи.       Продвижение идёт спокойно, даже не так, слишком спокойно, вы не встречаете сопротивления, здесь буквально никого нет, пустота. Хотя по данным разведки тут должен быть противник. Ты конечно знал, что разведка всегда ошибается, но в проёбы такого масштаба ты поверить не мог, да и ты точно помнил, что сектансткие подкрепления шли именно отсюда, так что здесь просто обязан быть хоть кто-то.       Ты отогнал от себя ненужные мысли, сейчас необходимо сосредоточиться на задаче. Проходя мимо очередной жилъячейки, ты не мог не обратить внимание на её внешний вид: гермодверь была сорвана с петель и раскурочена в хлам, а на дверном проёме красовались отчётливые следы когтей. Ты не знаешь, кто был ответственен за данный акт вандализма, но ты бы точно не хотел с ним встречаться. Мало кто бы захотел видеться с нечтом, способным когтями оставлять на железобетоне борозды глубиной в несколько сантиметров. Но всё же придётся, скорее всего оно ещё где-то рядом, что кстати, могло бы объяснить отсутствие здесь сектантов: обычно, несмотря на все заверения различных поехавших проповедников, молитвы Чернобогу или кому бы то ни было не спасали от тварей самосбора, которым зачастую было абсолютно плевать на то, исписан ли сектантскими рунами их сегодняшний обед. Отчитываешься о ситуации капитану и запрашиваешь дальнейшие указания. В ответ на что хрипловатый женский голос из рации отвечает требованием сохранять бдительность и осмотреть помещение.       Выслушав инструкции, ты вздыхаешь и приступаешь к выполнению. Шестеро бойцов, включая тебя, рассредотачиваются по коридору для прикрытия тыльных проходов, а остальные готовятся. Первой в жилъячейку заходит граната, затем автоматная очередь. — Чисто! — Произносит рядовой Ерохин, осматривая комнату.              Ты заходишь в ячейку. Обыкновенная однушка, какие очень распространены у обитателей Гигахруща, да что там говорить, ты сам вырос в такой. Знакомая планировка бросается в глаза, левый коридор ведёт на кухню и в санузел, а правый уходит в гостиную, параллельно являющуюся спальней. Вы с Ерохиным продвигаетесь направо, в то время как другой боец проверяет левый коридор. Обстановку спальни можно было бы назвать стандартной, если бы не пятна крови на стенах и разбросанные тут и там ошмётки тел. На кровати, наполовину свесившись на пол, валяется изрядно потрёпанный и неестественно изогнутый в нескольких местах труп мужчины средних лет, судя по следам на коже и вывалившихся внутренностях. Его кто-то жевал. В комнате видны следы борьбы, присмотревшись ко всё ещё целым участкам кожи, ты замечаешь татуировки. На плече частично видна татуировка в виде сердца и надписью «Пэйт…», остальная часть надписи видимо исчезла в желудке неизвестной твари, вместе с половиной плеча. На других кусках погибшего наблюдается похожая картина, что позволяет сделать вывод о принадлежности трупа к некой секте.       В комнату входит рядовой Курченко, осмотревший кухню, и докладывает об отсутствии там признаков жизни и украдкой бросает взгляд на тело. Из всего этого ты делаешь вывод, что кому-то очень не нравилось присутствие надоедливых соседей на этом этаже, и он решил проучить оккупантов. На выходе из жилъячейки ты докладываешь по рации о сложившейся обстановке капитану. — Вас поняла, будьте осторожны, сержант. У других групп ситуация такая же, а большинство трупов свежие. Похоже те, кто решил сократить поголовье сектантов, были здесь совсем недавно, и всё ещё могут быть поблизости. — Сказал всё тот же хрипловатый женский голос, после чего снова наступила тишина.       Продвигаясь дальше по тёмному этажу, вы находили всё больше тел сектантов. В один момент ваш отряд наткнулся на остатки наспех собранной из мебели и тел баррикады. Судя по тому, что от баррикады тут остались лишь щепки, а сама она по частям была раскидана по всей длине коридора. Складывалось ощущение, что она не понравилась какому-то вусмерть пьяному мехводу из танкового корпуса. И вот наконец, преодолев с десяток поворотов и развилок, вы находитесь у выхода на лестничную клетку номер семьдесят восемь. На этажах типа А-4328\ВБ-12 он представляет из себя средних размеров помещение, с тремя лестничными проходами, переходом в коридор номер 453-КЛ, уходящий дальше налево, и шахтой для грузового лифта. А справа от вас, на высоте где-то четырёх-пяти метров, находится небольшой металлический балкончик, через перила которого переброшен труп какого-то бедолаги, чей ржавый карабин мосина печально болтается на ремне. Позади него виднеется коридор с выломанной гермодверью. Данный балкон, по задумке, предназначен для наблюдения за разгрузкой грузовых лифтов со стороны местного прораба, а в нерабочее время является смотровой площадкой для детишек, что хотят поглазеть на приходящих на этаж людей, надеясь увидеть в потоке прибывающих ликвидатора или ещё какую-нибудь личность, возбуждающую неуёмное детское любопытство.       Вы начинаете осматривать помещение, как вдруг ты слышишь какой-то шорох сверху. Не успеваешь перевести взгляд на источник звука, как из коридора за балкончиком, перескакивая болтающегося там мертвеца со скоростью поноса после просроченного пищконцетрата выскакивает неизвестное мохнатое существо, и прыгает прямо на Ерохина, в полёте откусывая несчастному голову. Опомнившееся отделение открывает беглый огонь по твари, которая уже переключила внимание на тебя. Она с удивительной лёгкостью карабкается по стене наверх, зацепляясь своими когтями за голый бетон, оставляя на нём глубокие следы и, оттолкнувшись от потолка, прыгает в твою сторону. Единственное, что ты успеваешь сделать, так это упасть куда-то вправо как мешок цемента, но этого хватает, и абберация врезается мордой в стену позади тебя. Этой секунды остальным ликвидаторам хватило, чтобы сосредоточить огонь на существе, и нафаршированное свинцом порождение самосбора падает на грязный пол, заливая его литрами коричневатой крови. Всё произошло настолько быстро, что бетонная пыль, выбитая из пола и стен пролетевшими мимо цели пулями, ещё не успела осесть.       Едва оклемавшись, ты пытаешься доложить о потерях командиру, как вдруг слышишь то, что ты никогда бы не пожелал услышать одновременно: рёв тварей из тёмного коридора, и сирену самосбора. Не сговариваясь, вы с отрядом рванули в направлении жилого крыла, в надежде найти там жилъячейку с рабочей гермодверью, но вашим планам не суждено было сбыться: друзья убитой ранее твари решили восстановить историческую справедливость и наказать тех, кто совершил убийство. Ты не успеваешь опомниться, как тебя сбивает с ног абберация, что была тут же расстреляна оказавшимся рядом Курченко, который отвлёкшись на спасение твоей задницы, сам не заметил подобравшегося противника, за что и поплатился жизнью, будучи разорванным надвое мощными лапами твари.       Ты слышишь, как твои сослуживцы продолжают гибнуть один за одним, но ты продолжаешь бежать вперёд, рядом бежит один из твоих бойцов, панически рыская взглядом по пустым дверным проёмам, в надежде найти исправную гермодверь, почти всё твоё отделение отдало Хрущу души за несколько минут, добраться до своих ты не успеешь, погибнув либо от лап тварей, либо сгинув в фиолетовом тумане самосбора, превратившись в нечто, в котором лишь при огромной наблюдательности можно будет опознать хоть что-то человеческое. Внезапно твой взгляд зацепляется за рабочую гермодверь. Это ваш шанс. Вы мчитесь к ней из последних сил, уже готовые нырнуть в неё и закрутить вентиль. И вот ты уже в нескольких шагах от спасения, как вдруг на бегу огромное и тяжелое нечто в прыжке сбивает тебя с ног, а твоего спутника утаскивает внезапно выскочившее из щели в потолке щупальце, его предсмертный крик обрывается невнятным бульканьем и чавканьем твари. Вы с лохматой абберацией рушитесь на бетонный пол жилъячейки. Одна часть плана уже выполнена, ты добрался до безопасного места, однако полностью оно приобретёт данный статус лишь после того, как ты разделаешься с тем, что в данную секунду уже заносит лапу с чудовищными когтями над твоим бренным телом.       Перекатом по полу пытаешься уйти от удара чудовищных когтей, но всё же получаешь слабый удар, который не без усилий, но переживает твой бронежилет. Автоматом пытаешься защитить себя от пасти, что явно собиралась откусить тебе пол башки, не давая возможности исполосовать себя когтистыми лапами. Принимаешь неожиданно верное в этой ситуации решение. Со всей пролетарской яростью ты бьёшь тяжёлым, кованным сапогом в место, где у этой твари должен быть пах, тут же морда чудища искажается в гримасе адской боли, и он, издавая дикий вой и пуская слюни, падает на землю. Не успел ты порадоваться временной победе, как видишь, что фиолетовый туман уже подбирается ко входу в ячейку. С прытью ушлого прапорщика, спешащего разворовать армейское имущество, несёшься к герме, и со всей силы захлопываешь её, одним ловким, отточенным за годы жизни в Гигахруще движением руки закручивая вентиль. Ты спешишь, ибо уже слышишь рык поднимающегося с пола монстра, и что-то тебе подсказывает, что он не собирается просто культурно высказать тебе своё возмущение. Закрыв дверь, не оборачиваясь, пытаешься прыжком ловко уйти с траектории атаки, но падаешь, как мешок с говном, чувствуешь острую боль в боку. Не успеваешь вскинуть Ералаш, как монстр снова бросается на тебя и вонзает клыки в броню, явно слабо представляя, что кусать бронепластины не самая удачная идея, если твоей целью является тушка, находящаяся за ними. Не дожидаясь, пока отмеченная партийным знаком качества и заводским клеймом сталь решит, что с неё всё же хватит, выхватываешь Макаренков и делаешь несколько выстрелов в лоб твари, забрызгивая себя ошмётками её мозгов. Абберация издала предсмертный вздох и обмякла, придавив тебя весом огромной туши.       Облегчённо выдохнув, ты сбрасываешь с себя труп лохматого и встаёшь на ноги. Наконец у тебя появляется время поразмыслить над происходящим. Ты садишься на стоявший в прихожей стул и начинаешь думать. Ситуация паршивая, крайне паршивая, если так подумать. Ты заперт в заброшенной жилъячейке, в заброшенном блоке, один, без связи со своими, и даже когда представится возможность вернуться, это бесполезно, тебя просто ликвидируют, как потенциальное ОВС, ведь самосбор крайне любит, а главное умеет копировать живую материю, ты сам не раз уже ликвидировал бывших сослуживцев, якобы «выживших», и не испытывал угрызений совести, как не будут их испытывать те, кто будет ликвидировать уже тебя. Это всё конечно, если самосбор вообще закончится, или не будет идти смен тридцать или и того больше, ведь в твоём вещмешке всего два сменных рациона. Твоё счастье, что они рассчитаны на ведение активных боевых действий и при желании их можно растянуть на срок куда больший, но в случае затянувшего самосбора это тоже не сильно поможет.       Взяв себя в руки, ты отгоняешь ненужные мысли и начинаешь осматривать ячейку, сейчас ты находишься в прихожей, справа от тебя проход в гостиную и спальню, слева кухня и санузел. Проходишь на кухню и начинаешь осмотр шкафчиков, попутно разламывая всю имеющуюся мебель на дрова. На полках находишь несколько пачек просроченного коричневого пищконцетрата и немного полезной мелочи по типу спичек. Куда больший интерес вызывает стопка довольно крупных, сухих стеблей борщевика под столом, при желании их можно использовать как розжиг для костра, пол в ячейке бетонный, надо только отодвинуть ковролин. Ножи и прочая кухонная утварь не вызывает особого интереса, так как ликвидаторов оснащают наборами для выживания, включая перочинный нож с маленьким, но всё же набором дополнительных инструментов, так что за это ты не беспокоишься. С едой проблем на ближайшую семисменку-полторы не ожидается, имеющимся провиантом ты можешь питаться достаточное время, к тому же, в прихожей ты заметил нору бетоноедов. При острой необходимости можно соорудить силок, вроде как мясо у этих зверушек довольно вкусное, хоть и с привкусом цемента.       Другое дело вода, имеющейся у тебя на долго не хватит. Остаётся надеяться, что нигде на этаже в трубах нет дыр выходящих в коридор, в котором сейчас идёт самосбор, иначе сразу после употребления ты скорее всего растечёшься по полу лужей слизи или врастёшь в стену. После чего твоё упоминание, скорее всего, появиться в документах какого-нибудь НИИ по каталогизации данных из НИИ по каталогизации данных из НИИ по учёту последствий самосбора в кластере этажей с 23000-го по 25675-й. Поскольку выше нормы связываться с партийной бюрократией у тебя желания не было, ты предпочел пока обойтись конденсатом с труб в санузле. Осмотр же спальни ничего полезного для выживания не дал, зато дал пищу для ума, ибо в шкафу нашлось несколько книжек, включая санкционные, крамольные материалы, про небо, птиц и деревья. Невольно вспоминаешь, что у тебя самого дома остались подобные, ещё от деда, а посему, исключительно из солидарности, мысленно вычеркиваешь бывших владельцев ячейки из списка лиц, подлежащих последующей ликвидации. А вот гостиная одновременно и порадовала и насторожила, видимо в бытие её заселённой сектантами там было нечто вроде алтаря: на груде мусора красовались намалёванные краской из лишайника портреты какого-то смазливого паренька нетипичной для Гигахруща внешности. Странностей в нём было масса, во-первых, он улыбался, что жители Гигастроения делали крайне редко, в основном по праздникам, а во-вторых, его кожа была слишком здоровой, он не был бледным от недостатка витаминов, да и в принципе весь его внешний вид внушал чувство неправильности. Помимо рисунков, у основания алтаря валялось несколько странных на вид книг. При первичном осмотре ты не нашёл ни витиеватых названий и имён авторов, присущих древним книгам, ни партийных ГОСТов и клейм, присущих книгам новым, это были просто склеенные вместе листы бумаги, обёрнутые в какую-то странную материю, больше напоминающей кожу. На обложке одной из таких было выцарапано название: «Выпускница вампирской школы Пэйтона». Странное название для книги, мельком пролистав её и почувствовав, как от одного взгляда на её текст, твоё сознание начинает потихоньку скукоживаться, а разум увядать, ты выбрасываешь эту сектанскую бредятину к остальной груде мусора, сделав для себя пометку как-нибудь прийти сюда и всё сжечь.       Выйдя обратно в коридор ты не находишь там тела твари, зато на его месте валялся обнажённый труп молодого мужчины лет двадцати. Почему-то в голове всплыла формулировка краем глаза увиденная в ранее осмотренной книге: «красив, в меру накачан», что же, дыра в башке явно немного подпортила общую красоту. Запираешь тело в чулане и забываешь о нём, предварительно напихав в щели в дверном проёме тряпок и бумаги, для перекрытия выходящего оттуда запаха разложения, ведь иногда противогаз всё же приходиться снимать.       Первая смена самосбора прошла в делах, ты таки осуществил свой план с водяным фильтром, и приготовил на костре пойманного неожиданным ударом приклада бетоноеда, попутно подлатав свой защитный костюм с помощью найденных в гостиной швейных принадлежностей, благо, свою герметичность он не потерял. Благодаря чему тебе будет не так страшно покидать жилъячейку. Голоса и шаги за гермой тебя перестали тревожить ещё когда ты был ребёнком, не говоря уже о нынешнем тебе, ведь ты ликвидатор ветеран, а того, кого жевала гнилушка, обычным самосбором не напугать.       В течение последующей семисменки всё прошло относительно спокойно, не считая позиционную войну с местными полуразумными тараканами, решившими совершить вероломное нападение на ячейку. Закончившийся на пятую смену провиант и подозрительная говорящая плесень, нашёптывающая тебе по ночам партийные лозунги, проросшая на кухне так же не сильно тебя тревожили.       И вот наконец, в начале второй семисменки сирены самосбора утихли. Ты, выждав для уверенности ещё пару часов, откручиваешь наконец заветный вентиль и выходишь в коридор. И тут же понимаешь, что жопа только начинается, не смотря на то, что ранее ты был уверен в обратном. Планировка этажа изменилась, сейчас перед тобой был прямой, плохо, но всё же освещаемый коридор с густыми зарослями борщевика. Ты попал в перестройку, одну из самых мерзких аномалий самосбора, теперь остаётся надеяться, что она не накрыла весь блок, что судя по длительности самосбора очень даже может быть. Держа автомат наготове, ты начинаешь осторожно продвигаться сквозь заросли, стараясь не наступать в образовавшуюся после самосбора слизь, уже начавшую с борщевиком ожесточенную борьбу за территорию. И судя по растворяющемуся в местах соприкосновения растению, последствия самосбора пока выигрывали. Одно радовало, при перестройке большинство тварей не доживают до конца, так как их расщепляет в процессе, плохо то, что людей тоже…       Дойдя до поворота, ты осторожно выглядываешь из-за угла и замечаешь несколько тел искорёженных самосбором: пять лохматых тварей и двое ликвидаторов. Судя по тяжёлым бронекостюмам, они из гвардейского корпуса. Всех их самосбор спаял в единое монолитное изваяние. Посмотрев на стену ты замечаешь третьего ликвидатора, точнее ликвидаторшу. Деформированное туловище капитана Лутовиновой вытянулось на три метра в длину и вросло в стену, во рту у капитана застыла тлеющая сигарета, и судя по ритмичному тлению, женщина, даже превратившись в биомассу осталась заядлой курильщицей. Не имея под рукой огнемёта, всё же решаешь прекратить их страдания. Ты отходишь за угол коридора на достаточное расстояние от биоэкспозиции, заряжаешь автомат бронебойно-зажигательным патроном и чуть высунувшись стреляешь в баллон огнесмеси от огнемёта одного из гвардейцев, ныне вросший в спину владельца, после чего волна огня пожирает жертв самосбора, оставляя на их месте лишь обгоревшую плоть и пепел. Эмоций и сантиментов у тебя за годы службы осталось не особо много, и тратить их на такую рутину желания не было. По ходу движения туннели становились всё темнее, а уверенность в том, что ты здесь один всё меньше. Тут и там попадались следы боя, множество тел устилало пол, а иногда и стены с потолком. Наконец ты вышел к техническому крылу, а значит где-то здесь, по логике, должен быть выход на техническую лестницу, по которой ты и покинешь злосчастный этаж. Как вдруг слышишь шорох, еле уловимый, на грани восприятия, но оттого не менее заметный. Ты оборачиваешься и направляешь свой АЕМ в сторону звука.       Неожиданный удар сбивает тебя с ног. Быстро откатившись в сторону оборачиваешься с целью рассмотреть нападающего. Открывшееся зрелище находишь весьма занимательным, из вентиляционного люка постепенно выбирается нечто... Огромный, жирнющий кусок биомассы явно состоял из множества слепленных друг с другом человеческих и не очень тел, то тут, то там торчали различные уродливые конечности и шюпальца, в отдельном месте располагалось лицо жены твоего соседа по этажу деда Евпатия, работавшего сторожем на гермодверевом заводе имени В.Ы.Жиленина. Именно оно, казалось руководило всей этой мясной конструкцией, и именно оно сейчас вело гордый мясной народ в твою сторону, дабы возложить твоё тело на алтарь вечной борьбы против фэтшейминга. Не желая помогать тяжкому делу бодипозитива ты подрываешься с пола и даешь деру в направлении лестниц. Абберация уже полностью покинула свое убежище и стремительно набирало скорость, стремясь как можно быстрее переместить свою шестиметровую тушу в район твоего пребывания. Наконец добежав до лестницы, ты с ужасом осознаешь, что гермодверь переведена в режим блокировки, снимаемый только из диспетчерской рубки блока, по стандартной планировке должной находиться за соседним поворотом, но видимо отнесенная перестройкой в неведомые ебеня.       Тем временем тварь уже раскрыла полную острой арматуры пасть с целью напомнить тебе старую шутку про стулья, однако твои молитвы Партии были услышаны, и каким-то неведомым для тебя образом двери разблокируются и ты моментально откручивая вентиль ныряешь в темноту пролёта, перепрыгивая за раз несколько ступеней, а то и вовсе катясь по перилам. Добежав до следующего этажа, ты с облегчением вбегаешь туда и захлопываешь герму. Обернувшись ты с удивлением обнаруживаешь дверь пресловутой диспетчерской рубки, откуда секундой позже выходит девушка. — Вы только посмотрите, какие люди и без охраны, вот это прыть, мне бы так. — Доносится до тебя голос твоей, по видимому спасительницы...