В поисках спокойствия

Приглашение на банкет в честь начала какой-то дорамы Гун Цзюнь не ожидал получить, ему как-то всё равно на какие-то там любовные интриги. Но сказали, что там будет много элитного алкоголя, с хорошей едой. Это не могло не привлекать уставшего от своей скучнейшей рутины парня. Он готов был куда угодно ходить, дабы к нему не цеплялись коллеги или девушки с желанием замутить. Гун Цзюнь до сих пор не встречался с девушкой, ему было намного важнее деньги, деньги-это жизнь, жизнь-это работа, работа-это деньги. Всё в жизни взаимосвязано. Молодой гейм-дизайнер согласился посетить банкет не только из-за еды, он решил, что встретив больше людей, вдохновится их образами и создаст больше интересных персонажей со своими индивидуальностями. «Да, прекрасная идея, Гун Цзюнь! Только это лишь слова для того, чтобы наконец-то вывести тебя из офиса. Дома уже все полки покрылись третьим слоем пыли.» Какое-то странное чувство таилось в глубине мозга. Предвкушение чего-то хорошего не оставляло его в покое, он волновался пока перебирал шкаф, в поисках хорошего костюма. Но придя в офис, ему сообщили, что придётся одеться в образ одного из персонажей игры, дабы хоть как-то привлечь внимание. Парик белоснежных волос, словно облака, алая помада. Исподнее одеяние чёрное, приятное на ощупь облегающее, широкий разрез на груди, открывающий прекрасный вид. Сверху длинная красная накидка, рукава тянущиеся до пола. Золотые бусины, узоры струящиеся будто вены по рукавам и воротнику. Несомненно, Гун Цзюню безумно нравился его новый образ, он был бы не прочь оставить себе эту одежду и даже парик. Но он никуда не выходит и куда ему носить этот наряд? Перед кем красоваться? С этими мыслями он уже входит в главный зал. Яркие ленты-светодиоды украшают и без того весёлый потолок, а сцену обходят люди приятные только на вид. Какие-то вышки не умеющие мечтать, знающие только, что такое деньги. Официанты ласково улыбаются им, но бокалы чуть ли не трескаются с каким презрением поднимают их грубые руки главари каких-то там компаний спонсирующие данный проект. Они важные гости, им всё позволено. Сейчас Гун Цзюнь тоже почётный гость, который должен показать восхищающие выступление. Ладони потеют, шею царапает маленький белый шов, а колени словно не его, чуть ли не подкашиваясь, тот выходит с идеально невозмутимым лицом в центр зала, начиная свой необыкновенный танец. Рука вздымается вверх, нога отставляется назад на носок. Рывок и он меняет позицию, слух ловит мелодию, без которой он не может больше жить. Песню включали для игры в баскетбол, она напоминала друга. Он сливается с мелодией полностью, из рукава выскакивает веер, который он ловко ловит и раскрывает, делая несколько резких движений будто прорезающие воздух. Глаза прикрываются сами, в желании прочувствовать мелодию ещё лучше. Быть её частью, никогда не забывать взгляд тех самых красивых глаз, всверлить в веки ту самую яркую улыбку в мире. Которая была предназначена только для него. Он это понял только после того, как перестал видеть Чжан Чжэханя на площадке. Ему не хватает озорного смеха, заменяющего воздух. . Ему нечем дышать, он умирает без того умелого баскетболиста. — Я не дрался, а тело болит. Я не пил, но ужасен мой вид, я не болен, но бледен как мел, я не жил, а уже постарел. — шепчет он, будто пытаясь достучаться до того, о ком он сейчас думает. А тело продолжает двигаться, бедра очерчивают круг, он останавливается и веер раскрывается, скрывая половину лица. Глаза медленно открываются и расширяются от картины перед ним. Руки начинают слегка дрожать, но это не видно, на это совершенно не обращают внимание. Сейчас люди не слышат и не видят ничего, кроме своих хлопков и статного мужчины, что держит веер будто не для украшения, а на готове атаковать. Рывок, и веер со всей жаждой крови летит прямиком в мужчину в чёрных одеяниях, который успевает уклониться и встретить ещё одну атаку, нанесённую уже рукой. Это не ожестачённая битва, это тоже своеобразный танец. Круг, ещё один поворот, захват руки, удар ладонью. Ещё рывок, ещё атака. Мужчины улыбаются, за их спинами охают и ахают, расходятся люди, но им сейчас нет дела, до каких-то там шавок, важнее всего, что они перед друг другом. Поворот, взмах веером. Рука гейм-дизайнера уже покоиться на талии мужчины с более мраморным выражением лица. — Ты говорил, что я невыносим, плюю в лицо, а надо подставлять другую щёку. Лютая ненависть, наследница былой любви. — яркая улыбка трогает губы мужчины выше. — Не мели чипухи, я ждал тебя. — шепчет захваченный. — Какая игра! Вот это мастерство! — аплодисменты снова разносятся по залу эхом. — ЗА что же дрались двое мужчин, за даму? — За бутылку вина. — звонкий и настолько сладкий смех разноситься по помещению в полной тишине, что Гун Цзюню кажется, что сейчас он упадёт в обморок. Цзюнь жалеет, что не может записать на диктофон этот смех, от которого уши расцветают. — Мой друг пел, как соловей, да ещё и на слух подбирал аккорды, он купил синтезатор, только чтобы сочинить рингтон. Мой друг говорил по-французски, по крайней мере, pardon и merci. — усмехается Гун Цзюнь и отходит на шаг назад, он сжимает в руке хрупкое дерево веера, что почти уже трещит под напором руки. — Гун Цзюнь, на каких кормах ты вымахал так? — голос спокоен, насмешлив. Только это на первый взгляд. Внутри, этот голос скрывает столько эмоций и чувств, что не хватит и десятка рук описать и перечислить. — Всё потому что думал, что если не выросту — проиграю тебе в будущем! — нежно улыбается парень. Сердце колотится всё сильнее, бьётся о рёбра, будто мечется на месте. Пропускает удары. — Пойдём поговорим. — манит за собой господина Гуна и идет подальше от внимательных взглядов. Он оставил господина Ли на хорошие крепкие руки, которые сейчас его забалтывают. Чжан Чжэхань с предыханием останавливается, вспоминая все те школьные моменты, когда он смотрел на читающего Гун Цзюня. На щёчках появляется румянец, но он уже давно не подросток, к чему вся эта ваниль? С Гун Цзюнем хочется всего этого нежного, медленного, спокойного. Гун Цзюнь не быстр, он любит делать всё плавно. Не то, как привык Чжэхань, это не тот человек, который бы вспешке сделал хорошо и аккуратно. Цзюнь любил растягивать удовольствие и он это умел. — Мы давно не виделись…- слегка запинаясь в словах, все же первым падаёт голос Гун Цзюнь. Он взволнован так, если бы сейчас перед ним стояла его первая любовь девушка. Только вот, первой любви у него не было. Скорее всего, это был как раз Чжан Чжэхань, но он этого не понял, не осознал даже сейчас. Для него это лишь тоска по другу. — Я скучал. — слов почти неслышно из-за гула в зале рядом, но они настолько весомы и важны, что невозможно ошибиться при прочтении по губам. Теперь они оба подростки, они только недавно познали, что такое целоваться, только недавно поняли, что влюбились. Самый неуверенный в их отношениях это Чжан Чжэхань, он может и кажется прямолинейным и тяжелым человеком, но это не так. Он словно мягкий, пышный и сладкопахнущий цветок на поляне погибших ростков. — Я тоже скучал, Чжан лаоши. — губы сами расплываются в улыбку, а руки сами разводятся для объятий в которые легко и быстро Чжан Чжэхань падает, вжимаясь всем телом в младшего. Котик желал пропитаться запахом Гун Цзюня, чтобы по ночам, когда он не мог заснуть, смог чувствовать хотя бы еле слышимые отголоски присутствия.