Не должна...

При одном лишь только ее взгляде на меня, внутри все начинало трепетать. Мурашки обжигающей стаей появлялись в теле и неслись вверх к горлу, грозясь вырваться непроизвольным стоном. Почему я так реагирую на нее? Почему меня так влечет к ней? Почему так манят ее глаза, ее тело, ее темперамент? Почему именно ОНА? Эти чувства и ощущения выживают меня из ума, не поддаются контролю, и пугают своей необузданностью. Никогда не думала, что буду хотеть прикоснуться к кому-то до дрожи в руках, до слабости во всем теле. Но это случилось… Я не должна испытывать эти чувства к девушке. Этого не примет ни моя семья, которую я очень люблю, ни друзья. Но тело мое — враг мой. Оно не знает что можно, а что нельзя, если ему чего-то хочется, оно требует. И это так мучительно разрывать саму себя на двое: хотеть ее и знать, что такой путь приведет к пожизненному одиночеству, или отвернуться от своих желаний и погаснуть, зная, что так жить, гореть и светиться я больше никогда не смогу. Она загнала меня в угол. Своей просьбой она, не ведая, загнала меня в угол. Попросила помочь с домашним заданием. Сессия близилась, а она не успевала из-за подработки все вовремя доделать. Как я могла отказать? Только почуяв возможность побыть с ней наедине, ответ сорвался быстрее, чем я успела подумать. — Да, конечно, — и я постаралась мило улыбнуться, скрывая свою нервозность. Дура! Какая же я дура! Зачем я на это согласилась?! К ЧЕМУ это все приведет? Ведь только обострит мучения. Ну зачем? А она всегда смотрит так спокойно. Ее взгляд обычно был направлен куда-то внутрь себя, но сейчас она смотрела на меня… — Хорошо, тогда после пар на выходе. Спасибо что согласилась, — и она улыбнулась одним уголком губ — своей фирменной кривоватой улыбкой. Если б она только знала, как мне сейчас хотелось провести большим пальцем по ее тонким губам. Кажется, она заметила, что мой взгляд задержался на них чуть дольше положенного, и я поспешно отвернулась. Заходя в аудиторию, я чувствовала как загораются уши. На лекциях я тщетно пыталась сосредоточиться. Нервы пошаливали: то ногой трясла под партой, то ручкой щелкала. Я не знала как себя вести с ней наедине, не знала что сказать или сделать, чтоб она не оттолкнула меня. После пар я выглянула через окно во двор, посмотреть там ли она. Да, так и есть. Стоит под крышей, курит, ждет. Ее расстегнутый тяжелый бежево-серый плащ опускался ниже колена, джинсы, тяжелые ботинки… Мне нравился ее грубоватый стиль одежды. Она сделала еще одну затяжку, и пошла к воротам. Я заторопилась поскорей оказаться там же, чтобы не заставлять ее ждать. Пока шла к ней, старалась смотреть куда угодно, только не на нее — специально, чтобы ненароком не покраснеть. Она стояла, и быстро тыкала пальцами по сенсору телефона. Удивительно, что я даже не споткнулась, и ничего случайно не забыла в аудитории. Когда оказалась рядом, она лишь мельком глянула на меня. — Пойдем? — Нарочито бодро спросила я. — Угу, — и она снова уткнулась в телефон. Мы двинулись вперед. Честно признаться, то, что она сейчас не обращала на меня внимания, успокаивало. Я могла немного выдохнуть и морально приготовиться к дальнейшему времяпровождению с ней. Мы пошли к метро, и за это время я старалась идти чуть сзади, не отвлекая ее. Когда мы встали на эскалатор, я повернулась к ней лицом, но уткнулась носом в книгу, чтобы она не видела моего смущения и душевного напряжения. Хоть я и стояла на ступеньку выше, с ее ростом она все равно оказалась чуть выше меня. Она продолжала кому-то упорно строчить в мессенджере. В вагоне метро я немного успокоилась, и даже смогла вчитаться в текст книги, но через несколько остановок книга наскучила, и я оторвалась от тома оглянуться по сторонам. Случайно взглянула на наше с ней отражение в стекле. Она смотрела на меня! Смотрела на меня в отражении! Я чудом смогла взять себя в руки: чуть приподняла бровь и улыбнулась, как бы спрашивая — «что?». Она тихонько покачала головой, мол «ничего», и кривовато улыбнулась, а потом снова уткнулась в телефон. Я быстро вперила свои глаза обратно в книгу — только бы она не заметила, как стремительно заалели щеки. Когда мы вышли из метро, то пошли по шумной людной улице, а потом несколько раз сворачивали в разные подворотни, явно сокращая путь. Я старалась запомнить свой путь отступления. Уже возле своей парадной, открывая дверь, она пропустила меня вперед, как джентльмен. Подъезд оказался контрастно-тихим по сравнению с внешним миром. На втором этаже она снимала однокомнатную квартиру. Она скинула рюкзак в прихожей, а меня отправила в свою комнату. Пока я ее ждала, то с интересом осматривала ее апартаменты. Надо сказать, они были очень домашними и обычными, что не совсем вязалось с ее характером и внешним видом. Позже она принесла чай, и мы сели делать заливку шрифта. Работа шла живо, но мои руки подрагивали, и я здорово нервничала от того, что она видела, как я напряжена. Из-за дрожи правая рука плохо слушалась, и приходилось лишний раз исправлять кривизну или подтирать руку влажной салфеткой, если случайно задевала невысохшую краску. Она сидела так близко! Так рядом. Я чувствовала своим телом ее тепло, а еще ее еле уловимый запах. Она не включала музыку, поэтому иногда я улавливала звуки ее дыхания. Она была не из болтливых, и я чувствовала неловкость от окружающей нас тишины, но ее, кажется, это совсем не смущало. Через некоторое время мне удалось абстрагироваться от всего и начать нормально красить, но… она случайно задела мою руку своей. Будто маленьким электрическим зарядом шибануло, и я испуганно замерла, не в силах пошевелиться. Меня всю сковало — такую власть имело надо мной ее малейшее прикосновение. И она заметила это. Но ничего не сказала. Просто продолжила красить. Я кое-как вышла из оцепенения, делая вид, будто проверяю точность чертежа. Через пару часов, когда была сделана уже половина работы и нервозность поутихла, она снова меня коснулась, но уже намеренно. Тихонько дотронулась своим мизинцем до моего, а потом медленно отодвинула его и сцепила наши пальцы. И эти пару секунд, пока я не могла сделать нормальный вдох, она смотрела на мой профиль, наблюдая за моей реакцией. А я была не в силах пошевелить ни одним мускулом тела, чтобы даже просто повернуть голову и посмотреть ей в глаза. Ее рука на секунду отстранилась, а потом легла полностью на мою и поползла выше на кисть. И я физически чувствовала, как ее взгляд легкой щекоткой скользит по моему лицу. Мне было безумно страшно, что ее действия окажутся шуткой, просто забавой. Ее ладонь легла на мое предплечье, и медленно изучающе поползла выше на плечо. Меня хватило лишь на то, чтобы закрыть глаза и молиться, чтоб она не посмеялась надо мной, потому что никогда в жизни я не была так напряжена. Прикосновение обжигало, оно медленно двигалось выше, к основанию шеи. Она нежно погладила тыльной стороной ладони шею, а потом положила ладонь на затылок и аккуратно повернула мою, на удивление податливую, голову на себя. Большим пальцем она провела по моим губам — будто обожгла их. Я широко раскрыла глаза. Она наверняка прочла в них напряженный вопрос, страх, желание. Опять проскользнула ее чуть кривоватая улыбка, и я увидела ответ в ее глазах. Она очень медленно приблизилась своим лицом к моему, и на расстоянии пяти миллиметров я снова закрыла глаза. Дыхание сбилось, сердце отправилось в галоп. Касание вышло очень осторожным и мягким. Она чуть отстранилась, выдохнула мне в губы и снова осторожно приникла. И так еще несколько раз. Потом, она перестала отрываться от меня, и медленно углубила поцелуй, и тогда моя плотина сдерживаемых чувств начала трескаться. Я стала отвечать ей. Сначала очень осторожно. Я чуть сильнее прижала ее руку на моей щеке. На ощупь коснулась ее лица, ее подбородка, плеча. Поцелуи постепенно становились более настойчивыми, более длительными, и более напористыми с ее стороны. Я дышала ей в рот, а она мне. Я робко касалась ее рук и лица, а она своими горячими руками касалась моей шеи, придерживая меня за затылок. Дыхания, что у меня, что у нее, скоро стало не хватать, а когда я почувствовала ее горячий язык, скользнувший по моим губам, то не выдержала, и тихий отзвук вырвался откуда-то из груди. В этот момент мне показалось, что я кончу прямо тут, сидя перед ней, от одних только поцелуев. Сила покинула ноги, тяжесть и желание возникло между ног. В груди разгорался огонь, причем в прямом смысле этого слова. Под ребрами стало очень тепло, а руки и ноги одновременно покрылись гусиной кожей и жаром. Она оторвалась от моих губ и посмотрела мне в глаза. Вероятно, то, что она увидела в моем взгляде ей очень понравилось, потому что она чуть улыбнулась, быстро облизала свои губы, и чуть шальным взглядом указала на кровать. Я вмиг стала красной, как рак, от осознания того, что она предлагает. Я хотела ее сейчас как никогда, но понимала, что обратного пути больше не будет, и что я не в силах ей отказать. — Я… я не могу встать. — сказала я тихим и нервным голосом. — В ногах с-сил нет. Тогда она встала, и, подхватив меня за подмышки, подняла со стула и облокотила о стену, благо, что комната была узковатой и стена была прямо за нами. Кровать была на другом конце небольшой комнаты. Я сползла бы тут же вниз, если бы она не поставила свою ногу между моих. Еле сдержала стон. О боги, ее бедро было таким прохладным сквозь джинсы. У меня сразу стало мокро внизу, от малейшего давления и трения о ее ногу возникали вспышки возбуждения. Я испугалась, что могу ее испачкать. Внутри все дрожало от такого соприкосновения, и я непроизвольно выгибалась, прижимаясь всей площадью промежности к ее ноге. Она секунду смотрела на меня, будто любуясь тем, до чего меня довела, а потом медленно склонилась и прикусила меня за шею. Не больно, но весьма ощутимо. Я непроизвольно простонала. Стая болезненных мурашек от места укуса стала опускаться вниз по позвоночнику к пояснице, превращаясь в возбуждение. Она расставила руки по сторонам от моей головы, и стала медленно укусами-поцелуями покрывать мое лицо. Было странно от этой необычной ласки, но мне нравилось как она осторожно прикусывала мою щеку, нос, подбородок, даже бровь, но особенно губы. Они горели и вскоре становились невероятно мягкими. После каждого прикуса она проводила языком по ним. Я чуть раскрывала рот, надеясь на проникновение ее языка, но она дразнила меня, то отстранялась, то снова переключалась на нос или подбородок. Когда она спустилась к шее, то в ход пошли и руки. Она обнимала ими меня за спину, скользила по позвоночнику и по талии. Ее прикосновения оставляли следы мурашек. Укусы на шее стали более болезненными, но на грани удовольствия. В какой-то момент она отстранилась, и, глядя мне в глаза своим возбужденным взглядом, положила свою левую руку на талию в основании груди, и провела большим пальцем по полушарию, задевая сосок под лифчиком. Грудь у меня маленькая, и ей не составило труда дотянуться до соска. Я громко выдохнула и чуть выгнулась от остроты ощущений. Можно сказать этим жестом я развязала ей руки. Она залезла под мою кофту и начала касаться обнаженной и уже немного потной кожи, ставшей невероятно чувствительной. Она набросилась на меня грубым поцелуем, буквально смяла мои губы своими, а потом, будто извиняясь, смягчила напор. Ее язык мягко, но настойчиво показывал мне кто главный в нашем танце, и я была готова безоговорочно подчиниться ей. Горячие руки шарили под одеждой, по животу, по бокам, по груди поверх лифчика, по бедрам и попе. Она прижимала меня к себе, и я терлась о нее всем телом. Она доминировала надо мной. На секунду она отстранилась и, подняв мои руки над головой, стянула с меня кофту. Ее руки будто дорвались до моей кожи, и старались быть везде. Хаотичными поглаживаниями она только сильней распаляла меня. Она не стеснялась сжать меня покрепче, или с силой держать мои руки над головой. Под ее пальцами я становилась податливей. Я стала мягкой и подвижной как разогретый пластилин, а она будто лепила меня. В какой-то момент она слишком сильно прижала свое колено к моему паху, мне даже показалось, что она приподняла весь мой вес. Угол нажима оказался чертовски верным, потому что между ног все сжалось и напряглось, вдобавок ее горячие пальцы под лифчиком сжали чувствительный сосок, и я громко простонала ей в губы, выгнулась, чувствуя, как кончаю первый раз в своей жизни от чужих ласк. Она не дала мне отдышаться и тут же накрыла мой рот глубоким поцелуем. Я задыхалась от переизбытка чувств и ощущений. Хотелось воздуха и одновременно ни за что не отрываться от нее. Голова кружилась. Соски горели. Между ног все спазматически сжималось. Теперь там было бесповоротно мокро. В какой-то момент мне пришлось чуть отвернуться от нее, чтобы подышать, но я не отпустила ее взгляд. Глаза в глаза. Дыхание рот в рот. Хотелось еще. Она улыбнулась. — Держись. — Что? Я успела только пикнуть. Она подхватила меня под ягодицы и подняла на руки. Я только сильней обхватила ее бедрами, и руками вцепилась ей в плечи. — Что ты… Я же тяжелая. Ничего не сказав, она только плотней прижала к себе. Не быстрыми шагами, она осторожно дошла до кровати и села со мной на руках. Ее сила меня восхитила. Оказавшись у нее на коленках, я стушевалась. Что теперь? Все перейдет в горизонтальную поверхность? Значит, пути назад уже нет? И прямо сейчас… я лишусь девственности? Она заметила мою внезапную робость, но ничего не сказала. Ее руки легли мне на талию и поползли выше за спину. Ладони прошлись по позвоночнику, под лопатками, и где-то там задержались, а потом я почувствовала как лямки лифчика ослабли. Она его расстегнула. О нет… Я не могла сопротивляться, когда она снимала его с меня. Совсем не могла. К тому же меня сильно беспокоил то факт, что мои тонкие джинсы уже начинали намокать от моей смазки, а значит и ее колени тоже. Она восхищенно посмотрела на мою грудь, а потом мне в глаза. Она собиралась… Я покачала головой и чуть отклонилась назад. Нет, не надо, ее языка и так было много. Но ее крепкие руки вернули мой торс на место — теснее к ней. Улыбнувшись, она прикусила нижнюю губу, и, глядя мне прямо в глаза, склонилась и лизнула горошинку моего левого соска. Я выгнулась, чувствуя как между ног опять непроизвольно запульсировало. Увидев честную реакцию моего тела, она полностью обхватила его губами и засосала. Никогда не думала, что умею так пошло и тихо стонать, но было так хорошо, что сдерживаться просто не было сил. Мой позвоночник таких прогибов еще не испытывал. Руками я обхватила ее за голову и зарылась пальцами в волосы. Её язык вытворял что-то невероятное с моей грудью. Она то катала сосок на самом языке, то ритмично вылизывала самый кончик соска — самую чувствительную точку. Её руки крепко придерживали меня за спину, чтобы я не свалилась с ее колен. Оторвавшись от груди, она стала влажными губами оставлять следы на ключицах, плечах, шее, ушах. Задержавшись на мочках, она несколько раз прикусила меня то за одно ушко, то за другое. Когда она переключилась на мой рот, я почувствовала насколько ее язык стал горячее. — Хочу тебя, — выдохнула она мне в губы. Тихий стон был ей ответом, так как она сжала мои ягодицы, слишком близко подобравшись пальцами к чувствительному проходу. Целуя, она осторожно уложила меня на кровать, а сама нависла сверху. Я посмотрела ей в глаза, и поняла, что вот теперь игры закончились. Она дойдет до конца. Она возьмет меня, и я лишусь девственности. А что потом? Отношения? Мы будем встречаться? Или поматросит и бросит? А если и бросит, то так даже лучше. Никто в семье ничего не узнает и не успеет заподозрить. А нужно ли мне это? Видимо, она что-то уловила в моем взгляде и спросила. — Чего испугалась? — Я девственница, — ляпнула я первое, что пришло в голову, хотя хотела сказать совсем другое. Я смутилась, и щеки покраснели как маков цвет. Она порочно улыбнулась уголком губ, и в ее глазах заплясали чертики. Кажется, ей очень понравился тот факт, что она будет у меня первой. — Я буду осторожна, — прошептала она мне на ухо, — и нежна. Тебе понравится. По моей спине пробежали мурашки. О боже, как же меня заводит ее пониженный тон голоса. Она собралась поцеловать меня, но я мягко и упредительно сжала ей плечо. — А что будет потом? Она перестала нависать надо мной, выпрямилась на коленях, и, расправив плечи, мягким грудным голосом сказала: — Не знаю, — тихонько пожала плечами. — Но я знаю, что это стоит того, — на этих словах она накрыла рукой мой живот, и медленно двинула ладонь к паху поверх джинсов. Она внимательно следила за выражением моего лица, а я краснела и краснела, и не знала куда уж больше, но лицо пылало все сильней. — Я очень много всего хочу с тобой сделать. — Заявила она, и снова нависла надой мной, уперев одну руку слева от моей шеи, а вторую удерживая внизу. Ой-ёй, ее большой палец тихонько коснулся клитора сквозь ткань. Я вся напряглась, и поспешила убрать ее руку от интимного места, но вместо того, чтобы отвести свою в сторону, она ловко переплела наши пальцы и прижала мою руку к подушке справа от моей головы. — Мне страшно, — пискнула я. — Тшш, — прошептала она мне в губы. — Ничего не бойся. Это будет приятно. Она накрыла меня своим телом, буквально легла на меня. Дышать сразу стало тяжелее, но мне была приятна эта тяжесть. Она нежно поцеловала меня, и почему-то стало спокойнее. Мой страх никуда не делся, и мне по-прежнему было не по себе от мысли, что я зайду так далеко, как никогда не заходила в своем плотском желании, но это одновременно и возбуждало. Я поцеловала ее в ответ, и порадовалась тому, что мне нравится вкус ее слюны, ее языка, потому что я очень боялась разочароваться тем, что меня оттолкнет ее запах изо рта или вкус. Но сейчас я упивалась ее сладостью, и мне хотелось буквально пить ее. В какой-то момент я сдавленно втянула воздух, и она слегка сменила положение тела, чтобы мне было легче дышать. Для удобства, она уперлась локтем слева от моей головы, и я в полной мере прочувствовала аромат ее тела. Он был мужественным, но не мужским, сильным, но не резким и очень приятным. Я отстранённо подумала, что у меня странные ассоциации, но потом до меня дошло, что так пахнет ее возбуждение. Она была заведена так же (раздельно), как и я. От этой мысли мне захотелось обнять ее, и я положила свободную руку ей на талию. Каково же было мое удивление, когда вместо теплого мягкого тела, я обнаружила что-то очень плотное и тугое, будто бронежилет. Я отстранилась и вопросительно посмотрела на нее. Она поняла мой вопрос. — Это корсет. Ты можешь его снять, если хочешь. — она улыбнулась. О-о-о, я очень хотела его снять, и провести рукой по обнаженной коже. Я потянула ее кофту вверх, и она помогла мне. Кофта улетела куда-то в сторону, и под ней у нее оказалась белая майка без лифчика и ортопедический корсет, который туго опоясывал ее торс. Я хотела ее спросить, почему она его носит, но мой взгляд приковали ее соски, призывно торчащие под облегающей майкой. В каком-то трансе, пялясь на ее грудь, я расстегнула бандаж, который тоже полетел вслед куда-то за кофтой. После высвобождения от корсета, ее бюст стал в полтора раза больше. Оказывается, корсет и майка здорово его утягивали. Грудь была конусообразного типа, но достаточно объемной. Я мельком глянула ей в глаза, а потом снова уставилась на соски. Не соображая, что делаю, я как варвар, положила руку ей на правую грудь и ощутимо сжала ее. Мне было необходимо убедиться, что на ощупь ее сиськи так же хороши, как и на вид. Реальность оправдала мои ожидания. Я снова посмотрела ей в глаза. Она порочно улыбалась, глядя на меня сверху вниз, и прикусила нижнюю губу. Я не выдержала, и с каким-то порывом взяла ее сосок в рот, прямо через ткань. Я слегка прикусила его, от чего она то ли простонала, то ли зашипела возбужденное «Уф-ф». Воодушевленная этим, я тут же задрала ей майку и вобрала второй сосок. Боже, как мне понравилось катать во рту ее горошинку и слегка покусывать мягкую, но упругую кожу. Кажется ей тоже, потому что она содрогнулась, а потом у нее сорвалось: — Еще. Я тут же принялась и за второй сосок. Ее грудь имела свой неповторимый вкус, отличающийся по вкусу от остальной кожи ее тела, который мне очень понравился. В какой-то момент я видимо слишком сильно прикусила ее, потому что она остановила меня. — Тише, малыш, сегодня твой день, а не мой. Я непонимающе уставилась на нее. А она, к моему разочарованию, натянула обратно майку и опрокинула меня на подушки. — У тебя будет еще возможность поласкать меня, но не сейчас. — Но почему? Она заткнула меня поцелуем. Она зацеловала меня жадно, более распаленная, чем раньше. Ее руки стали шарить по моему телу, она гладила меня по бокам и спине, по груди, намеренно не задевая соски, дразня, спускалась то ниже к ягодицам, сжимая их, то выше к тазовым костяшкам. А потом она стала поцелуями и поглаживаниями спускаться ниже. Когда она дошла до моей груди, то на секунду остановилась, и подула на каждый сосок. Я вздрогнула. Ее рука оказалась на моей попе, а пальцы чертовски близко к влагалищу. Потом она, крепко обхватив меня одной рукой за талию, вобрала в рот мой сосок (черт, как же это было хорошо), а ее большой палец свободной руки под моей задницей с силой надавил на клитор сквозь джинсы. Я выгнулась и почти задохнулась собственным стоном. Это была настоящая сексуальная пытка. Я задрожала от остроты ощущений. Кажется, вся моя кожа стала эрогенной зоной, но особенно между ног. Остроты добавило еще и остаточное ощущение после предыдущего оргазма. Кажется, джинсы бесповоротно промокли насквозь. — Нет! Я сейчас… — простонала я, — пожалуйста. Она отстранилась, облизывая губы, и посмотрела мне в глаза. Меня удивил ее мужской взгляд. Прямой и голодный. Она совершенно не смущалась показывать свое желание, и я чувствовала, что она не просто хочет меня, она хочет доминировать надо мной. И я была готова на это. Нет, я ХОТЕЛА ей подчиниться. Сейчас она была альфой, а я омегой. Когда я сообразила, что ее вторая рука подозрительно суетится внизу живота, стало поздно. Ширинка расстегнута, а ее пальцы скользят в штанах поверх трусиков. Я чуть не умерла от смущения, стыда и удовольствия. Она снова принялась за мою грудь, а то, что она начала вытворять внизу, заставило меня снова дрожать и стонать. Она делала круговые движения пальцами поверх клитора, то сильнее надавливая, то наоборот касаясь почти невесомо. Ее губы, язык и даже зубы ласкали мою кожу, то грубо, почти до боли, на грани, то нежно и мягко, будто прося прощения за укусы. Достаточно быстро она нарастила темп движения пальцами, и я опомниться не успела, как кончила второй раз. В момент моего оргазма, она крепче сжала меня рукой, которой обхватывала талию, ощутимо прикусила сосок, и до боли прижала пальцы к половым губам, что стало дополнительным катализатором к взрыву. Я выгнулась навстречу ее сильной руке, и, кажется, я застонала слишком громко, потому что ей пришлось утихомиривать меня поцелуями. В какой-то момент она почувствовала, что я задыхаюсь, и перестала терзать мои губы. Я вся обмякла, а в голове стало невероятно пусто и легко. Видя мое состояние, она тихонько рассмеялась. — Ты прекрасна. Я ничего ей не ответила. Мне было слишком хорошо от сексуального облегчения, и я не совсем понимала, что происходит вокруг. В каком-то отстранении я наблюдала за тем, как она высвободила из-под меня руку, и с ее помощью уперлась в кровать, нависая надо мной. Вторую руку она медленно и чувственно вытащила из моих джинсов, внимательно осмотрела влажные пальцы, а потом сунула их себе в рот. У меня округлились глаза, и моя расслабленность мигом испарилась. — Не смей, не надо! — Я быстро вытащила ее пальцы изо рта. Она засмеялась: — Мило. — Не надо, это же грязно, — возмутилась я. Она на это лишь порочно улыбнулась уголком губ, и по ее выражению лица я поняла, что мое «грязно» и ее «грязно» имеют разные масштабы действий. В подтверждение моих домыслов, она пошло облизнула губы. Я сглотнула. Потом я наблюдала, как она развела мои послушные ноги и присела между ними, а потом начала стягивать с меня джинсы. Поскольку последние были в обтяжку, они сползли вместе с трусиками. Я снова засмущалась, потому что показывать себя без нижнего белья постороннему мне еще не приходилось. Я немного стеснялась того, что у меня весьма пушистый лобок, который я периодически подбривала с боков, чтобы из трусов не торчало, но сейчас волоски на нем немного отросли и топорщились грубоватым ежиком. А еще между ног было чертовски мокро от смазки. Теперь все потечет между ягодиц прямо на покрывало. Она с каким-то упоением провела руками по моим обнаженным бедрам, спускаясь ниже к коленям, потом к голеням, стянула с меня каждый носок, а затем она положила мои ноги себе на плечи. Она поцеловала меня в щиколотку. Оказалось, что это очень чувствительное место, потому что я вся замерла от мурашек, промчавшихся по телу. Она прижала мои бедра к моему торсу и навалилась сверху. Несколько секунд она разглядывала мое лицо, потом зарылась рукой мне в волосы на затылке, осторожно подтянула мою голову к себе и глубоко поцеловала. Целоваться с ней было по-настоящему упоительным делом. Она делала это чертовски умело: двигала губами так, чтобы ощутимо сминать мои, но не сильно надавливая, а иногда наоборот мягко касалась; языком проникала глубоко, но в меру, не вызывая отторжения. В какой-то момент к поцелуям стали добавляться еле заметные толчки телом, и я сообразила, что она трется об меня. Она навалилась чуть сильней, и я стала чувствовать ее всей поверхностью торса: грудью, животом и всем тем, что между ног, и особенно то, как смазка размазывалась по ее одежде. Я застонала: — Мм. Нет, пожалуйста, дай мне передохнуть. — Она недоуменно посмотрела на меня. — Внизу все слишком чувствительно, а ты добавляешь… — Я замялась, подбирая слово, — трения. Несколько секунд она обдумывала мои слова, а потом согласилась. — Хорошо, — сказала она. — Давай тогда просто полежим. Я была очень ей благодарна, потому что ощущения и вправду в какой-то момент стали болезненными. Она слезла с меня, стянула с себя штаны, оставшись в одних боксерах, и легла на бок, подперев голову рукой. Достаточно по-хозяйски она притянула меня к себе спиной. Я лежала совершенно неподвижно, потому что двигаться не было ни малейшего желания. Мне хотелось покоя, чтобы осознать, что только что вообще произошло. А вот она, с момента как я оказалась прижата к ней, не замирала ни на секунду. Она все время касалась меня, поглаживала, разглядывала, и, кажется, наслаждалась тактильными ощущениями. Она поцеловала меня в шею, и я услышала, как она носом втягивает мой запах. Я замерла. В голове мелькнула мысль: «а вдруг ей не очень приятен запах моего пота?» Но я отбросила эту мысль, потому что она переключилась на мои волосы. Она чмокнула меня в затылок, а потом уткнулась туда же носом. Она ласково погладила меня по голове, и ее нос скользнул мне за ухо, где она затихла на какое-то время. На меня навалилась нега. Ощущая ее тепло за спиной, ее осторожные нежные касания, меня развезло, и я, кажется, задремала. Не знаю, сколько я проспала, но разбудило меня ощутимое касание ее пальца, который буквально подцепил меня за лобковую кожу между половых губ. Я напряглась, и открыла глаза. Оказывается ее рука, просунутая под моей талией, давно покоилась на моей груди и осторожно сжимала ее, а вторая свободная тихонько копошилась у меня между ног. — Мм, что? — тихо спросила я и приподняла голову. Несколько секунд она молчала, а потом усмехнулась. — Сейчас увидишь. Она указательным пальцем скользнула по клитору вниз ко входу во влагалище. Я испугалась, что она сейчас засунет его внутрь, но она лишь слегка надавила пальцем на самый край. А я забыла, как дышать. Мне было приятно, но одновременно страшно и непривычно от новых ощущений. Ее палец, теперь испачканный в смазке, снова поднялся вверх к клитору и снова легко скользнул вниз ко входу. — Зачем? — напряженно спросила я. — Тшш. Просто чувствуй. Она стала целовать меня за ухом, и одновременно медленно ускорять скольжение руки. Пальцы на груди зажали мой сосок и мягко потерли его. — Только дыши, — в ее голосе я услышала улыбку. Она прикусила меня за ухо и слегка оттянула его на себя, заставив меня повернуть голову к ней. Она поцеловала меня в губы, коснувшись своим языком моего, и от этого касания я поняла, что действительно не дышала, потому что лёгкие сами собой раскрылись, и я вдохнула ее теплое дыхание. Ее язык ритмично задвигался в моем рту сообразно с ее движениям пальцев, наворачивая своеобразные круги вокруг моего языка. Это было похоже на танец. Я томно простонала ей в рот от нарастающего возбуждения. Постепенно с каждым новым трением она стала засовывать палец по миллиметру чуть глубже и чуть сильнее надавливать на клитор, а я громче постанывать ей в рот и толкаться в руку. С каждым ее движением мне хотелось повторить его снова. Когда я стала задыхаться от двусторонних ласок, она отстранилась и переключилась на шею, нежно покусывая и вылизывая чувствительную кожу. Я запрокинула руку назад и ухватилась за ее затылок, стремясь быть теснее к ней. Задним числом я порадовалась, что она не пыталась поставить мне засосы, а то как бы я тогда оправдывалась перед родителями? Я непроизвольно вздрагивала от удовольствия и прогибалась в пояснице, стремясь получить чуть больше ласки. Стоны вырывались из меня помимо моей воли. Практически без дискомфортных ощущений она полностью засунула в меня палец и задвигала им внутри поступательными движениями. Ощущения были новыми и непривычными, но я понимала, что в большей степени испытываю удовольствие от трения по клитору, нежели от движения внутри. Когда она поняла, что я готова к большему, она добавила второй палец. Со вторым пальцем она стала чуть дольше задерживаться на клиторе и добавлять круговые движения. Мое сексуальное напряжение удвоилось, и я стала откровенно насаживаться на ее руку, стремясь ускорить ее. Это оказалось так приятно, что мне не хотелось останавливаться. Внутри будто стало нарастать второе напряжение. Я так распалилась, что в один момент резко дернулась, и не очень удачно насадилась, причинив себе боль. Я зашипела. — Тише, милая, ну зачем ты так, — сказала она низким возбужденным голосом. Она вытащила из меня пальцы и нежно поцеловала в губы, успокаивая, а я, внезапно для себя, почувствовала неприятное отсутствие наполненности внутри. Мне захотелось, чтобы она немедленно засунула пальцы обратно. От смущения и желания, которое я не осмелилась высказать, я закусила губу. — А я смотрю, ты не совсем девственница, а? — лукаво спросила она. Я покраснела до кончиков ушей. — Уже трогала себя раньше? — поинтересовалась она. — Я… Я изучала себя. Пресловутая порочная кривоватая улыбка вмиг появилась на ее лице. — Замечательно. — Она нежно куснула меня за нос. — Значит, ты не настолько невинна, как я о тебе думала. — Что? — я хотела было возмутиться, но она прижала палец к моим губам. — Тшшш. Теперь я покраснела настолько сильно, насколько могла, потому что она коснулась меня тем самым пальцем, который только что был во мне. Палец был сухим, НО ОН БЫЛ ВО МНЕ! Я мысленно заметалась, не зная, куда себя деть от смущения, стыда и некоторой брезгливости. Она не дала мне погрузиться в метания. Ее рука высвободилась из-под меня, и она нависла надо мной. Легкий поцелуй в губы, и с помощью ее крепких рук я сползла с подушек ниже. — Я хочу сделать тебе куни. — Что? — Я не знала, что означает это слово. — Ты кончишь не так, как в прошлый раз, — утвердительно сказала она. — А…? Она заткнула меня страстным поцелуем. Это было так приятно, что я тут же забыла о чем шла речь. Я обхватила руками ее за шею и прогнулась, желая оказаться теснее, почувствовать своей грудью ее. Поцелуями она стала спускаться ниже, на шею, лаская грубо и страстно. У меня было ощущение, будто она перестала сдерживаться. Ее крепкие руки гладили меня по всему телу, и мне было их одновременно много и мало. Задержавшись на груди, она быстро лизнула каждый сосок, и будто спеша спустилась поцелуями на живот. Ее руки на моих боках и покусывания вызывали стаю мурашек. Я непроизвольно втягивала мышцы пресса в себя. Добравшись до низа, она сбавила темп и стала осторожней покрывать поцелуями костяшки таза и кожу под пупком. Когда она спустилась еще ниже к основанию лобка, я занервничала. Она это почувствовала и посмотрела мне в глаза. Не отрывая взгляда, она опустилась ниже и прикусила лобковую кожу. Она делала это, наблюдая за мной как хищница, готовая в любой момент наброситься на меня. Я вмиг снова залилась краской. Там же были волосы! Она буквально укусила меня за кожу с волосами. Я сглотнула, потому что поняла, что она собирается опуститься еще ниже. Легкое движение уголка ее губ в сторону, даже не улыбка, намек. Глаза в глаза. Ее кончик языка коснулся основания половых губ. Я запаниковала, и приподнялась, желая остановить ее. — Это грязно, прошу тебя, не надо! Я уже потянулась рукой прикрыть межножие, но что-то в ее взгляде меня остановило. Что-то очень сильное и мощное, чему я не могла сопротивляться. Она неожиданно быстро оказалась нависшей надо мной, а мои запястья прижаты к подушкам. — Я очень хочу тебя, — сказала она слегка охрипшим возбужденным голосом. — Хочу попробовать тебя всю, — на последнем слове тон ее голоса стал еще ниже. — Но это же!.. — Это не грязно, — перебила она меня. — Ну, не надо, пожалуйста, — жалобно сказала я, но по ее взгляду поняла, что она все равно добьется своего. — Я буду нежна, — сказала она мне в губы, и легко поцеловала. — Полежи спокойно. — Последние слова прозвучали мягко, но я почувствовала в них приказ. Она отстранилась, развела мои бедра в стороны, и устроилась между ними, улегшись на живот с упором на локти. Я зажмурилась в ожидании маленького конца света. Однако вместо конца света я почувствовала ее губы скользящие по внутренней стороне бедра. Я приоткрыла один глаз. Ее поцелуи спустились в ямку между бедром и лобком. Это место оказалось моей эрогенной зоной — от места поцелуя до самых кончиков ног пробежались мурашки. Мое сердце забилось чаще от приятных и столь интимных ощущений. Она все это время следила за моей реакцией. Глядя мне в глаза, она облизала губы, а потом склонилась и просто чмокнула меня в клитор. Это толком нельзя было даже поцелуем назвать, но я вся вздрогнула. — Не так уж и страшно, правда? Щеки залил румянец. От смущения я захотела поругаться с ней, но решила, что молчание — золото, и просто расслабилась, откинув голову назад. Поцелуи в клитор и в половые губы действительно оказались очень нежными, но все еще очень непривычными. Вскоре к поцелуям стал добавляться язык, еле заметно касающийся чувствительной плоти. Она отстранилась и подула на чувствительную кожу, а затем медленно и с нажимом провела кончиком языка от прохода, сочащегося смазкой, до кончика клитора. Я с шумом втянула воздух и непроизвольно прогнулась в пояснице. Мои руки сами легли ей на голову и зарылись в волосы. Движение ее языка повторилось, и я не смогла сдержать стон. Соски затвердели, и самые кончики горошин стали чувствовать еле заметные колебания воздуха. Мне захотелось еще, и она не заставила себя ждать. Кажется, моя откровенная реакция ее воодушевила. Движения языка стали более частыми, но в то же время более мягкими, стоны сами собой вырывались из моей груди. Я старалась расслабиться, но напряжение с удовольствием, волнами прокатывающиеся по телу, заставляли меня извиваться. Руками она держала меня за ягодицы, то сминая их, тем самым удерживая меня на одном месте, то поглаживая. Она не придерживалась определенного ритма, постоянно его меняя, то маятником двигая языком из стороны в сторону, то мелкими полизываниями вверх и вниз, то длительными и острыми нажимами по всей длине от прохода до снования лобка, пару раз даже осторожно прикусила. Я терялась в удовольствии. От частого дыхания у меня кружилась голова, а сердце скачущее галопом, стремилось выпрыгнуть из груди. Очень скоро мне захотелось разрядки, но она умудрялась действовать на грани, даря мне удовольствие, при этом, не позволяя кончить. Вскоре это стало наваждением. Мое желание разрядки превратилось внизу во что-то мучительное. Клитор стал болезненно чувствительным, и каждое прикосновение языка стало отдавать будто электрическими зарядами в позвоночник. — Хочу кончить, — простонала я. Не думала, что мой голос может быть таким пошлым. — Еще рано, — прошептала она, и мельком глянула мне в глаза. — Но это слишком, — проныла я. От неудовлетворения мне уже становилось больно. — Скоро, милая, — сказала она, и снова опустила голову. И тут я почувствовала, как она большими пальцами своих рук начала меня массировать у входа во влагалище. Я застонала громче, потому что это стало уже настоящей пыткой. Она недолго меня мучила. Слегка сменив положение тела, одой рукой она покрепче обхватила меня за поясницу, а вторую вытащила из-под моей попы, и этой же рукой вставила в меня сразу 2 пальца. От острого ощущения наполненности я с шумным вдохом выгнулась. Руки сами собой сжали простыни, ноги подогнулись, мышцы влагалища обхватили пальцы внутри. Это было болезненно приятно. Я почувствовала, как она покрепче обхватила меня за поясницу, удерживая на кровати. Она интенсивно задвигала пальцами, особо делая акцент на трение о переднюю стенку влагалища, вызывая то самое странное нарастающее изнутри удовольствие. Я стонала громко, прерывисто. Мое тело извивалось, и старалось насаживаться на ее руку быстрее и сильнее. Подводя меня к экстазу, она стала той же рукой, которой вставляла в меня пальцы, массировать большим пальцем клитор. От резкого наплыва сдерживаемого экстаза, я вся затряслась и задергалась, и, выстанывая ее имя, наконец, кончила. Я плохо помню, что было потом. На меня навалилось какое-то приятное отупение и сонливость. Помню, как осознала себя уже в горячей ванной. Я лежала спиной у нее между ног, а она тихонько поливала меня горячей водой, черпая ладонью мне на грудь. Было очень приятно ощущать, как вода стекает по моему телу с ее рук. Моя голова безвольно лежала у нее на плече, а ее руки придерживали меня под грудью, губы касались уха и шеи. В следующий раз, она растормошила меня уже в 8-м часу вечера, потому что звонила мама. Нужно было что-то ответить. Я каким-то образом отпросилась у нее переночевать у подруги, мол, надо доделать шрифт, и что нет, это не повредит моей учебе, и что все в порядке, просто так надо. На удивление мне поверили. Окончательно я очнулась уже рано утром. За окном занимался рассвет, было 4 утра. Ее в кровати рядом не было. Я встала, разыскивая свою одежду по комнате. На удивление, свои трусы я нашла уже сухими и выстиранными на батарее, отчего почувствовала благодарность к ней. Остальное лежало кучкой на стуле. Я натянула трусы, а потом мой взгляд наткнулся на ее майку, скомканную у изголовья. Повинуясь какому-то странному желанию, я прижала ее к лицу и вдохнула запах. Все тот же аромат с феромонами, который меня подчинял. Я не стала одевать лиф, и прямо поверх голого тела натянула ее майку. Я вышла в коридор. Дверь на кухню была закрыта. Это даже было хорошо, что она была там — почувствовала по запаху сигарет. У меня было время морально подготовиться, чтобы посмотреть ей в глаза и не умереть от смущения и стыда. Сходила в туалет, в ванную, умылась. Не сказать, что привела себя в порядок, но это было хоть что-то. Входя на кухню, я увидела ее. Она сидела, развалившись на стуле и курила, глядя в рассветное окно. На теле темные боксеры и безразмерная белая футболка, длинные тонкие волосы стянуты в хвост на затылке. Блёклый свет обрисовывал ее силуэт. В этот момент она показалась мне самым прекрасным существом. В горле у меня все пересохло, и я поняла, что страшно хочу пить. Вода была отличным поводом не встречаться с ней глазами! Я собиралась пройти к кувшину с водой, благо, что кухня была маленькой, и требовала всего пару шагов, но она подцепила меня рукой за талию и усадила к себе на коленку, будто парень девушку. Мои щеки залились краской. Ее рука собственнически прижала меня к себе. Боком я почувствовала, что она снова надела корсет. Она не пыталась заглянуть мне в глаза, но лишь крепко держала меня. Сигарета постепенно заканчивалась, и она как-то изящно стряхивала пепел. На кухне витал запах вишневого дыма, который постепенно выветривался легким сквозняком из приоткрытой форточки. Когда сигарета закончилась, она, наконец, повернулась ко мне, и приобняла меня теперь уже двумя руками. Путь отступления был перекрыт, черт. Ее взгляд пропутешествовал по моему лицу, немного задержавшись на губах, а потом вернулся к глазам. Она будто спрашивала «ты в порядке?» Но я ничего не могла ей ответить. Что я могла ей сказать? Что это был мой первый и самый потрясающий секс в жизни? Что я бы повторила еще? Но что будет, если о моем увлечении узнают родители. А как ты? Ты ведь не получила такого же удовольствия как я. Надеюсь я не была бревном? Все эти вопросы опять бросили меня в краску, хотя щеки только остыли. Она как-то по-доброму улыбнулась, будто прочитав мои мысли, и нежно поцеловала меня в губы. Потом поцелуй углубился и стал более страстным, добавились прикосновения ее рук к моему лицу и затылку. Ее рука зарылась мне в волосы, но она не дала нам распалиться. Отстранившись, она с лёгкой грустинкой посмотрела мне в глаза, потом уткнулась мне носом в шею. Так мы просидели до полного восхода солнца. Позже утром я собралась, привела себя в порядок, стараясь не думать о том, что будет дальше, но на пороге она поцеловала меня, и сказала: — Приходи еще помочь со шрифтами. Мы рассмеялись. И я ушла, благодарная ей, за эти слова. Возвращаясь домой, я понимала, что мне придется еще минимум 3 дня переваривать случившееся и искать ответы на вопросы, но я ни о чем не жалела.