Broken and cursed

Гарри Поттер - Мы умеем быть подпольем, а не бороться с ним, - холодная ярость звенела в словах женщины, когда та бросила на стол тяжёлый отчёт и резко встала, скрестив руки на груди. Лицо её выражало сейчас мрачную решимость. У самого же Поттера, казалось, просто не осталось сил не то что на гнев, а даже на простое раздражение. Гермиона была права, и он понимал, о чём она говорит. Отряд Дамблдора, Орден Феникса, тот год, когда они скрывались и искали крестражи... Они действительно с самого юного возраста были частью чего-то вынесенного за скобки, неофициального, тайного. Точно подмеченное Гермионой слово подполье подходило как нельзя лучше. Только годы спустя, постепенно встраивая себя в систему, которую взращивал Кингсли, они научились быть её частью, а позже - и возглавлять. Вот только Пожиратели смерти были разгромлены, а люди очень долго пытались отдышаться и нормализовать свою жизнь. Это были относительно мирные, спокойные годы затишья, почти застоя. Но теперь они - министерство и официальная власть, и где-то там, как притаившийся в шкафу боггарт, ждёт своего часа и уже начинает показывать зубы новая сила, неизвестный противник, лица которого пока не разглядеть. Гарри устало потёр переносицу. Он чувствовал себя одновременно очень старым и совершенно потерянным, словно он первокурсник, который не может найти нужный кабинет в первый день занятий. Прошёл почти целый месяц со дня покушения, аврорат сбился с ног, но не удалось найти ни одной зацепки. Они бы при всём желании не смогли опознать погибшего эльфа, а в остальном никакой подозрительной активности не наблюдалось. Даже сломанный щит выглядел случайностью, в которую, правда, Гарри не верил. К тому же, дома дела также были паршиво. Признаться честно, Гарри думал, что все его грехи автоматически спишутся после покушения и Джинни забудет про испорченный праздник. В первое время так и было. Они с Гермионой отправили Джинни и Рону патронусов, призывая не волноваться. Поттер прекрасно понимал, что уже на утро новости просочатся в газеты, ведь взрыв произошёл в самом что ни на есть маггловском Лондоне, и их СМИ осветили случившееся молниеносно. Внутренне Гарри даже радовался консерватизму магов, которые до сих пор даже телевидение не использовали, не то что Интернет. Он вернулся домой под утро и совсем не удивился, увидев на кухне бледную Джинни, которая крутила в руке полу-пустой бокал кофе. Он молча сел рядом, выжидая. Его уже начинала напрягать царившая на кухне тишина, такая непривычная и неживая для их почти всего солнечного и уютного дома. - Джинни? - он не выдержал первым. Наконец она подняла на него глаза, в которых не читалось ничего, кроме бесконечной усталости. - Я же сказал, что в порядке, - тихо произнёс он. В карих глазах не мелькнуло и тени эмоций. - Правда так считаешь? - Я не ранен, Гермиона тоже, никто не пострадал, кроме эльфа, мы... - Гарри, - остановила его Джинни, вставая со стола и отодвигая чашку. Она отошла к окну и остановилась, повернувшись к нему спиной. В мозгу молнией вспыхнуло давнее воспоминание, в котором они о чём-то разговаривали ранним утром на кухне Норы. Он не помнил ничего, кроме грусти в глазах рыжеволосой девушки. Почти такой же жалящей, как теперь. - Ничего не в порядке, особенно, в последний год. Она сказала это так просто и спокойно, словно выносила ему приговор, и Гарри было нечем оправдаться. Он старался ограждать семью от своей работы, как, впрочем, и Гермиона. Конечно, они привыкли к охране на общественных мероприятиях, к вниманию прессы или постоянным переработкам главы семьи, который порой ночевал в Министерстве. Но Гарри прекрасно понимал, о чём она говорит теперь. Впервые за все эти годы те опасности, от которых он пытался уберечь семью, стали прорываться в их жизнь. Мужчина видел, какой нервной становилась Джинни, когда дети задерживали ответы на её письма. Особенно, когда дело касалось Ала. Осенью она даже отправилась в Хогсмид, чтобы увидеться с сыном. Сам же Гарри думал, что сыну просто нужно время, чтобы переварить случившееся, а излишняя опека будет только раздражать. Честно говоря, он просто вспоминал свой пятый курс и то, как он чувствовал себя после смерти Седрика, поэтому мужчина был уверен, что Алу просто нужно время. - Я не виноват в том, что у тёмных волшебников наступило обострение, - огрызнулся Гарри, на которого внезапно накатила волна раздражения. Он вернулся домой, спасибо Мерлин, целый и невредимый, чтобы его встречали вот так? - А ты не задумывался о том, что у всего есть свои причины? - обернулась к нему Джинни. Впервые с тех пор, как он пересёк порог, глаза жены загорелись. - В чём же, по-твоему, я виноват? - с вызовом спросил он, прямо глядя в глаза жены. - Давай, мне даже интересно. Джинни отвела глаза. - Я пытаюсь понять тебя и твои решения, просто... У меня не выходит, понимаешь? Весь последний год не получается, - она обхватила себя руками, снова оборачиваясь к окну. - Твоё постоянное отсутствие, ваши отношения с Альбусом, политика Министерства... Гарри, я правда пыталась. Её голос звучал глухо, но в нём не было слёз. Самое ужасное, что Гарри услышал в нём разочарование. Лучше бы она кричала, чем говорила с такой усталой обречённостью. - И что, по-твоему, я должен был делать? - Не приговаривать к смерти уже поверженного противника? - вопросом на вопрос ответила Джинни. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чём речь. - При чём здесь... - При том, Гарри, - жена тяжело вздохнула. - Вы как будто..перешли рубикон. Чем ты лучше Крауча или Фаджа? Многим ли смерть предпочтительнее поцелуя дементора? - Какое тебе дело до того, к чему Визенгамот приговаривает преступников? - не выдержал Поттер. Женщина вновь подошла к столу и села напротив, подвинув к себе чашку. - Я не хочу, чтобы ты становился Краучем, - тихо проговорила она. - И, тем более, Фаджем. - Я никогда... - Дамблдор никогда бы так не поступил. Эти слова больно ударили его. Гарри не хотел признаваться самому себе, тем более, разменяв четвёртый десяток, что до сих продолжает жить с оглядкой на то, что сказал бы ему старый директор, как оценил бы его решения, осудил бы или, наоборот, поддержал. Джинни же сейчас озвучила худшие из его страхов. - Как считаешь, я тоже заслуживала казни? Гарри опешил. - Что, прости? - Тогда, открыв тайную комнату, - пояснила женщина. - Когда мной управлял дневник Реддла. - Джинни, это совершенно разные вещи. Никто не пострадал, да и ты сама была жертвой, поэтому... - А та девочка? - внимательно посмотрела на него жена. - Тогда Люциус Малфой подкинул мне дневник, а здесь отпущенный вами на свободу Пожиратель смерти запудрил мозг девчонке, выдумал пророчество... Прости, но для меня параллели очевидны. - Она дочь Волан-де-Морта, - отрезал Гарри. - Она убила человека и ей далеко не одинадцать, не надо сравнивать, это совершенно разные ситуации. - Тогда никто не погиб по чистой случайности. Если бы не стечение обстоятельств, жертв было бы куда больше, и ты это знаешь, - горько проговорила Джинни. - Она - дочь Волан-де-Морта, - озвучил Гарри главный аргумент. Джинни невесело усмехнулась. - С чьих слов? Её самой? Родольфуса Лестрйнджа, который половину жизни провёл в одиночной камере в Азкабане? - Парселтанг, - безапелляционно ответил Гарри. К его удивлению, Джинни рассмеялась. - Что ж, тогда и я родственница Реддла? - насмешливо произнесла она, поймав недоумевающий взгляд мужа. - Ну, я ведь тоже использовала парселтанг, чтобы открыть Тайную комнату. Секунды текли одна за другой. пока до мужчины доходил смысл сказанного. Сомнения, придушенные решимостью Гермионы, снова заворочались в душе. Они не могли ошибиться. Он не мог так ошибиться. - Я просто хочу, чтобы ты подумал о том, куда катится наша жизнь, - тихо проговорила Джинни. - Я впервые не знаю, как оправдать твои решения, как объяснить их самой себе. Всю нашу прошлую жизнь я понимала, ради чего ты раз за разом оставляешь меня. Теперь же я не уверенна, что... - она покачала головой, так и не закончив. Джинни встала из-за стола и обернулась только на выходе из кухни. - Ужин на плите, чай заварен. Дверь тихо закрылась, оставив его одного, беспомощно придавленного тяжестью её слов. Внезапно из воспоминаний его выдернул громкий требовательный стук в дверь и голос совсем другой женщины нарушил молчание. Воспоминание о разговоре с Джинни рассыпалось в пыль, а в мозгу словно переключился тумблер, возвращая мужчину к реальности. - Я же просила нас не беспокоить! - раздражённо проворчала Гермиона, направляясь к запертой изнутри двери собственного кабинета, в которую продолжали настойчиво барабанить. - Мисс Грейнджер! На пороге стоял, почти задыхаясь, Томпсон, а за его спиной мельтешила секретарь, такая же бледная, как и сам Аврор. - ЧП в Хогвартсе, была попытка выкрасть бузинную палочку, сына мистера Поттера уже переправили в Мунго, - по-прежнему задыхаясь, выпалил мужчина. - Мы не могли с Вами связаться, пришлось вызывать взломщиков, только сейчас получилось... Словно ушат ледяной воды обрушился на голову Поттера. - Что с моим сыном? Кто? - он протиснулся вперёд, аккуратно подвинув Гермиону, и вышел в приёмную. Теперь он заметил двух взломщиков и кивнул им. - Альбуса переправили в Мунгло, Вашей жене уже сообщили. Судорога свела горло и Гарри едва не пошатнулся. - Томпсон, в кабинет, - услышал он строгий голос Гермионы и, закусив щёку, последовал вслед за ней и собственным подчинённым, боясь услышать, что на этот раз приготовила им судьба. Хотя, скорее, это был злой фатум. Четверть часа спустя, он нервно мерил шагами кабинет, оставшись вдвоём с Гермионой. Он из последних сил сдерживался, чтобы не броситься в Мунго, но его останавливала только тяжесть ответственность, вновь придавливающая его плечи к земле. Им необходимо было принять все возможные меры безопасности и организовать дополнительную охрану в школе. Пока авроры не отчитаются, что всё под контролем, у него не было никакого права покидать работу. Гермиона курила, стряхивая пепел прямо в камин. - Ума не приложу, зачем он выпил яд, - задумчиво произнесла она, выдыхая дым. Гарри только скрипнул зубами. Каждый десять минут ему присылали короткие отчёты из Мунго, которые были однообразными и утешительными. Состояние без изменений. Все лучшие колдомедики магической Британии в экстренном порядке были отправлены в Мунго, но даже волшебство не может сотворить чудо. Даже взрослый волшебник, получив сразу два проклятия, с трудом оправится. Что говорить, если оно из заклинаний было выпущено из сильнейшей в мире волшебной палочки и, к тому же, в грудь пятнадцатилетнего мальчишки. Гарри пытался отогнать от себя дурные мысли, отвлекаясь на решение текущих задач. Организовать охрану Хогварстса. Обыскать комнаты Дормана. Наладить дежурства авроров в Мунго. - Ты же понимаешь, к чему я клоню, - Гермиона выбросила недокуренную сигарету в камин и подошла к другу. Тот стоял, облокотившись о столешницу, и смотрел в иллюзорное окно, за которым начинал брезжить рассвет. - О чём ты? - Гарри перевёл на неё взгляд. Гермиона подошла ближе и погладила его по колючей щеке. - Либо он фанатик, либо действовал не один. Гарри устало прикрыл глаза. - Скорпиус уже рассказал, что Дорман плохо относился к Альбусу. - Может быть, но Снейп ни разу не навредил никому из нас, хотя тоже особой симратии не выказывал, - возразила Гермиона. Гарри покачал головой, притягивая женщину к себе. Ему страшно не хватало простого человеческого тепла. Особенно теперь, когда его одновременно ужасно тянуло в Мунго и, с другой стороны, он по-настоящему боялся встретиться там с жуткой действительностью, которая будет смотреть на него несчастными глазами Джинни. - Я не мог представить, чтобы Дорман... - голос его оборвался, и мужчина зажмурился, утыкаясь в кудрявые волосы, пахнувшие необычным цветочным дымом. Она не говорила, что всё будет хорошо. Потому что они оба знали, что Альбус может не дожить до подступающего утра. И ни один из лучших колдомедиков ему не поможет. - Материал подали в утренний Пророк? - голос Гарри звучал по-прежнему глухо. - Да, - тихо ответила Гермиона. - Скандала не избежать, но если мы попытаемся скрыть правду, будет ещё хуже. Какое-то время они стояли в тишине. Мужчина снова погрузился в невесёлые мысли. В который раз Гарри успел пожалеть о своём предвзятом отношении к наследнику Малфоев. Если бы Скорпиус не привёл из школы сразу двоих учителей, которые смогли быстро обезоружить Дормана и оказать первую помощь Альбусу, неизвестно, как бы всё могло обернуться. Как минимум, его сын мог быть уже мёртв, а бузинная палочка похищена. Пока профессора пытались привести в чувства Ала, Дорман, обезоруженный и окружённый магическим барьером, успел выпить смертельный яд, похоронив вместе с собой шанс разобраться в случившемся. Гарри сам разговаривал со Скорпиусом в своём кабинете, пригласив в него авроров. Драко Малфой, прибывший в Министерство чуть ли не быстрее собственного сына, только получив патронуса от Гарри, предупредил, что не оставит камня на камне от их заведения, если Скорпиуса отведут в допросную. На юном Малфое не было и лица, казалось, что он ещё сильнее самого Гарри рвётся в больницу Святого Мунго. Профессор Флитвик и профессор Стоун были не менее бледными, чем Скорпиус, но держались явно лучше, хотя невысокий волшебник то и дело всхлипывал, причитая, что давно в Хогвартсе не случалось такого, чтобы за один только год они потеряли сразу двух учеников. У Гарри сводило челюсть от напряжения, ему хотелось обрушить всю свою ярость на когтевранского декана, который не смел заранее хоронить его сына. Никто не смел. Как бы он не отвлекался, на задворках сознания всё равно мелькали ненаписанные письма, резкие слова, сказанные в пылу ссоры и потерянный взгляд тех же, что и у него, зелёных глаз, как мальчик приезжал домой на каникулы. Меряя шагами кабинет, Гарри никак не мог собрать воедино паззл. Почему вдруг его бывший сотрудник решил учинить подобное? Зачем ему понадобилась бузинная палочка? Почему именно теперь, ведь он работал в школе, как помнил Гарри, порядка десяти лет, располагая сотней возможностей похитить артефакт незаметно - например, на каникулах, когда учеников да и многих учителей нет в Хогвартсе. Но самый главный вопрос: зачем выпивать заранее приготовленный яд? Конечно, после атаки на студента и попытки похищения бузинной палочки Дормана ждал Азкабан, но неужели он был готов умереть? И рассматривал эту альтернативу как весьма вероятную, раз держал под рукой смертельное зелье, которое и выпил, стоило профессорам обезоружить его. Потеряв обе палочки, профессор защиты от тёмных искусств успел спрятаться за гробницу, где и нашёл его Флитвик - умирающего, с пузырьками крови в уголках рта и оброненной тут же склянкой. Картина не складывалась в единое целое, особенно, учитывая тот факт, что Поттер лично знал этого человека не первый год.Дорман презирал тёмную магию даже сильнее, чем сам Гарри, отчего проклятье, которым тот атаковал Альбуса, казалось чем-то вроде ошибки в матрице. Этого просто не могло быть. Внезапно прямо сквозь дверь кабинета проскочила серебристая выдра и остановилась перед ним, заговорив уставшим голосом Гермионы. - Я отправлюсь в Хогвартс и поговорю с детьми. Отправляйся в Мунго, все дела беру на себя. Мужчина закрыл глаза, прислушиваясь к успокаивающему потрескиванию поленьев в камине. Гарри понимал, что Гермиона не договорила. Подруга тактично давала ему возможность попрощаться, если дело примет самый худший оборот. Желчь подступила к горлу. Серые утренний сумерки забрезжили за иллюзорным окном, которое рисовало ему картины обычного мартовского Лондона. Гарри Поттер, каждый год праздновавший Рождество, десять лет проживший среди магглов, побывавший на грани жизни и смерти и беседовавший с давно умершим директором на туманной призрачной платформе почти никогда не задумывался о Боге. Религия была столь далека от того мира, в котором он жил последние три десятка лет. Мир, который его окружал, работал по своим неизведанным законам, где обретали самостоятельную силу любовь и смерть, время и пространство, смешиваясь с чарами, что были недоступны и непонятны большинству волшебников. Разве здесь могло остаться место для Бога? Вот только впервые за все сорок лет Гарри Поттеру захотелось, чтобы происходящим в самом деле управляла чья-то невидимая рука и чтобы этот кто-то услышал его мольбу. Он готов был отдать что угодно, лишь бы это жестокое мироздание оставило ему сына. Дельфина - Прекрасные новости в преддверии нашего отъезд! - двойные двери библиотеки распахнулись и Родольфус Лестрейндж бодрым шагом направился прямо к ней. Дельфи как раз обирала книги, которые стоило взять с собой. Уже несколько увесистых томов башенкой возвышались на её любимом кресле у камина с высокой мягкой спинкой. Она обернулась к мужчине и напряглась, заметив лихорадочную радость на его лице. - Одного из щенков Поттеров отправили к праотцам, - возвестил он, помахивая утренней газетой. Книга едва не выпала из рук, когда внутри что-то оборвалось, затопив леденящим ужасом. Она покрепче ухватилась за книгу, пытаясь скрыть дрожь в пальцах. На языке крутилось сразу несколько вопросов, но Дельфи опасалась, что голос выдаст её. Чего она боялась? Ответ был до отвратительности очевиден. Смерть Альбуса Поттера должна была вызвать у неё облегчение, ведь сулила освобождение от Непреложного Обета, вот только вместо этого заставляла руки трястись. Этот глупый мальчик спас ей жизнь после всего, что произошло в сентябре. Её прах бы сейчас красовался в дорогой урне в склепе Лестрейнджей в Париже, и ничего бы не осталось. Ни этих книг, ни воздуха, заполняющего лёгкие при каждом вдохе, ни колотящегося сердца, ни даже мерзкого вкуса Оборотного зелья. Она бы просто обратилась в ничто, бесславно кончив свой путь, так и не начав жить. Вернее, сломав всю ту жизнь, что у неё была до этого. Их связывал теперь не только Непреложный Обет, но и сама жизнь, бегущая по её венам вместе с горячей кровью. Жизнь, которой она была обязана этому глупому зеленоглазому мальчику. Она поставила книгу на месту и повернулась к мужчине, кивая на газету. - Можно? Тот протянул ей Пророк. Девушка быстро просмотрела первую полосу, стараясь сохранять лицо непроницаемым. В статье было мало конкретики, больше причитаний, вопросов и претензий. Фактология была проста: один из преподавателей Хогвартса поехал крышей, решил осквернить гробницу великого Дамблдора, а сын Гарри Поттера вступил с ним в бой, был смертельно ранен и теперь вся больница Святого Мунга была оцеплена аврорами. Также коротко сообщалось о том, что учителя всё же смогли обезвредить подоспевшие на помощь преподаватели, который привёл наследник Малфоев, а недоделанный убийца погиб в результате схватки ещё до появления авроров. В общем, судя по тону статьи, общественность негодовала, что в школе чародейства и волшебства преподаватели нападают на учеников, оскверняют гробницы великих магов и смеют погибать в схватке ещё до прибытия авроров. Девушка отстранённо подумала о том, какого вообще чёрта гробница почившего директора делает в Хогвартсе. Им что, негде было его похоронить? Обличительны тон статьи отвлекал от самого худшего в ней. ...остаётся только надеяться, что юный Альбус Поттер унаследовал не только героизм своего отца, но и его потрясающее везенье, которое позволит колдомедикам вырвать бедного мальчика из лап смерти... Не удержавшись, Дельфина поморщилась. Статья была слишком..претензиозной? На снимках не было ничего интересного - только мрачные авроры угрюмыми тенями скользили по знакомому шотландскому пейзажу. Имя корреспондентки - Тина Блэймур - также ничго не говорило Дельфи, мало ли кого они набирают в качестве репортёров. Дельфи всегда казалось, что журналистика уровня Пророка должна быть... Наверное, более обезличенной. Хотя кто бы тогда выписывал эту мукулатуру на постоянной основе... В любом случае, обдумывать прочитанное было пока рано. Сначала следовало остаться одной, подальше от цепких чёрных глаз Лестренджа. Мужчина удовлетворённо хмыкнул, когда она оторвалась от газеты. - Из статьи мало что понятно, - сухо заметила девушка, наблюдая за реакцией мужчины, который мог что-то знать. Но тот лишь покачал головой, улыбваясь. - Чем сильнее будут шататься министерские кресла под этими выродками, тем лучше для нас, - на его губах расползлась улыбка, больше напоминающая оскал. - Ведь это тот мальчишка Поттеров, из-за которого ты попала в Азкабан? Жаль, что его убийца погиб, я бы отпраивл ему коллекционное огневиски. Ни один мускул не дрогнул в её бесстрастном лице, только серые пасмурные глаза потемнели, становясь почти чёрными. Мужчина ещё раз оскалился и направился в сторону выхода. - Нам придётся немного повременить с отъездом, чтобы он не выглядел, словно бегство, - произнёс мужчина. Это звучала так просто и логично, что невольно внутри неё заворочалась колючая ледяная злость, обдирая лёгкие своими цепкими когтями и делая каждый вдох долгим и болезненным. - То есть, Вы не имеете отношения к произошедшему? - решилась спросить она, постёгиваемая раздражением. Родольфус покачал головой. - К сожалению, нет, моя дорогая. Она медленно кивнула, не зная, верить ли его словам. За мужчиной едва ли успела закрыться дверь, как стеклянная дверь ближайшего шкафа пошла глубокой чёрной трещиной, а затем и вовсе осыпалась на пол бесцветной острой крошкой. Дельфи сидела в кресла, закрыв глаза, и глубоко дышала. Наконец, девушка, немного успокоившись, потянулась за волшебной палочки. Рука заметно дрожала, когда она сжала в ней прохладное дерево. На невербальную магию она сейчас была совершенно точно не способна. - Р-репаро, - прошептала Дельфи, и тысячи осколков с тихим свистом закружились в воздухе. Казалось, что стеклянная пыль оседа ей в лёгкие и теперь царапала их изнутри. Когда звон стих, Дельфи открыла глаза, глядя на совершенно гладкое стекло одного из шкафов. Многое поправимо. Альбус Поттер пока что не мёртв. У чёртова мальчика-который-выжил должно хватить связей, чтобы притащить в больницу лучших колдомедиков со всей страны. Теперь у неё была отсрочка перед отъездом. Цель забрезжила вдалеке, как медленно раскрывающийся над бескрайним морем рассвет. Она обязательно должна увидеть его, перед тем, как уедет из страны. Обязательно должна убедиться, что он унаследовал чертову удачливость своего папши. Этот глупый мальчишка не сдохнет, ведь даже она не решилась убить его тогда. Как мог сделать это какой-то никчёмный поехавший учитель в их долбанной школе? Альбус очнётся, и она лично попрощается с ним перед отъездом, убедившись, что этому идиоту, решившему опять поиграть в спасителя мира, больше ничего не угрожает. Ей казалось абсурдным, что его мог убить кто-то другой, когда этого не сделала даже она сама, находясь на грани отчаяния, приправленного почти помешательством. Не только Обет, но и кровь, что текла по его ладони там, в каменной башне посреди Северного моря, связывали их в её сознании, рождая абсолютную уверенность в том, что Поттер никуда не денется, а останется влачить жалкое существование в этой отвратительной пасмурной стране, которую, в чём тяжело было признать, отчего-то не хотелось покидать. Дни тянулись медленно, и каждый раз Дельфи мысленно считала до пяти, прежде чем взглянуть на первую страницу очередного Пророка. Было тихо, и спустя неделю этот информационный вакуум начал её раздражать. И года не прошло с тех пор, как она смогла притвориться племянницей Диггори и колдомедиком в доме престарелых. Поэтому, не обращая внимания на недовольные взгляды Родольфуса, который тот обращал к ней каждый раз, когда девушка покидала поместье, Дельфи начала действовать. Наконец, спустя несколько дней, лёд тронулся и сковывавшее её напряжение стало отступать. Ей удалось узнать о том, что Альбус очнулся, на пол дня раньше, чем об этом написали газеты. Проникнуть в охраняемую со всех сторон больницу Святого Мунго оказалось до смешного просто. Дельфи даже испытывала лёгкое раздражение. Разве так должны охранять сына самого Гарри Поттера? Их Министерство, по всей видимости, действительно состояло из сплошного сброда. Дельфина шла по длинному светлому коридору, колдомедик, которую на зачаровала, была ниже и полнее, отчего каждое движение тела казалось непривычно тяжёлым. Империо и Оборотное зелье, кажется, решали все её проблемы в последние полтора месяца. Кивнув и слегка улыбнувшись аврору, дежурившему в коридоре, она шагнула к палате, выводя не такой уж и сложный пароль над дверной ручкой. С волшебной палочки упало пару золотистых искр и замок тихо щёлкнул. Она зашла в полумрак палаты, затворяя дверь и накладывая на неё парочку дополнительных воспоминаний. Не нужно быть гением колдомедицины, чтобы дать пару зелий уже очнувшемуся больному. Юноша спал на узкой кровати у зашторенного окна, в палате не было больше никого, да и коек для других пациентов тоже не было. Лицо парня было совсем бледным и обескровленным. Ещё бы, раз он получил два сильных проклятья прямо в грудь, в которой каким-то чудом до сих пор билось сердце. Которое на самом деле могло остановиться ещё восемь дней назад. Навсегда. На девушку снова накатила тошнота, но она быстро отогнала её от себя. Действие Оборотного зелья должно было закончиться минут через десять. До тех пор не стоило его будить. Дельфи бесшумно скользнула к стулу и села, продолжив рассматривать бледное лицо юноши. Это не входило в условия Непреложного Обета, но что-то останавливало девушку от отъезда. Становилось очевидным, что над семьёй Поттеров нависла опасность, и Альбусу угрожал невидимый ей пока что враг. Лестрейндж вряд ли был замешан в происходящем - слишком уж его удивили пришедшие из Хогвартса новости. Наконец, почувствовав, как тело начинает потряхивать, девушка встала со стула и отошла в дальний угол палаты, отвернувшись от кровати. Чужая оболочка окончательно слезала с неё, словно змеиная кожа в линьку, и Дельфи отчётливо чувствовала как стирается магия, а мантия колдомедика начинает висеть на плечах мешком. Она поправила неудобный наряд, который был теперь слишком широким и коротким, а затем подошла к кровати, отбросив за спину длинные волосы. Ей нужно было дать ему зелья и уйти. Ещё лучше было бы дать зелья до того, как к ней вернётся собственная внешность, но отчего-то в самый последний момент она передумала пить новую дозу. Этот глупый мальчишка уже в третий раз решил поиграть в героя и вот теперь лежал на белых больничных простынях, еле спасшийся из лап смерти. Мальчик, который спас её, прилетев в Азкабан. Дельфи закусила губу и протянула руку, чтобы убрать чёлку, упавшую юноше на глаза, но быстро её одернула, когда тот заворочался, просыпаясь. Ярко-зелёные глаза были заспанными и не сразу сфокусировались на ней. Он молчал, щурясь, и разглядывая её лицо страно-задумчиво. - Ты снишься мне опять, да? - он как-то устало улыбнулся и прикрыл глаза, удобнее устраиваясь на подушке. Но затем снова открыл их, не теряя её из вида. Голос юноши звучал хрипло и слабо. - Тебе нужно выпить зелья, Поттер. Он только дернул бровями, ничего не ответив, и девушка вытащила из глубокого кармана первую склянку. Он дёрнул уголком губы. - Вчера перед сном я подумал, что было бы забавно, если бы зельями меня поила ты... Глаза юноши снова устало закрылись. Губы были бледными и синеватыми, словно он долгое время проплавал в ледяной воде. Сжимая склянку в руке, Дельфи опустилась рядом с кроватью прямо на пол, ведь постель была слишком узкой, чтобы расположиться на её краю. Она замерла, понимая, что должна будет коснуться его лица. Это было..слишком? Она слегка повернула его лица, поднося склянку к губам. Кожа была сухой и холодной. Поттер послушно проглотил первое зелье. Девушка выждала необходимое время, прежде чем достать следующее. Пару минут спустя, когда все все необходимые зелья были выпиты, девушка спрятала последний пустой пузырек в карман и села, молча разглядывая лицо юноши, который, кажется, постепенно начал оживать. Спустя ещё некоторое время бледность постепенно начала сменяться более-менее здоровым цветом лица - видимо, крововосполняющее зелье всё же было не лишним. Слабое прерывистое дыхания парня постепенно выровнялось, и вскоре он открыл глаза. Взгляд был куда более осознанным, чем совсем недавно. - Ты..сон? - наконец тихо сказал он после того, как долго всматривался в лицо девушки. - Нет, - также тихо ответила девушка, понимая, что уже пора вставать и уходить. Скоро закончится дежурство той волшебницы, внешность которой она позаимствовала. Кроме того, девушка убедилась, что Альбус жив и более-менее в порядке, так что... - Не верю, - прошелестел Поттер, с трудом приподнимаясь, но тут же снова падая на подушку. - Лежи, тебе нельзя двигаться. Ты слишком слаб, - строго произнесла девушка, смерив его недовольным взглядом. Она посильнее подоткнула одеяло, которое укрывало его до самой груди. - Докажи, - хмурясь, произнёс Поттер. - Что? - Что ты не мираж, - проговорил он. - Я просто хотел..тебя коснуться. Если ты галлюцинация, то... Она протянула руку и наконец убрала упавшую ему на глаза чёлку, а затем быстро провела по его лбу, разглаживая складку между бровей. Поттер замолчал на полуслове. В палате царила абсолютная тишина. Она отняла руку, почувствовав, как он, кажется, дёрнулся за ней следом. - Я должна идти, - произнесла девушка, поднимаясь. Альбус распахнул глаза. - Нет! Она покачала головой. - Я мираж, Поттер. Я просто тебе снюсь. В последний раз она посмотрела на его бледное лицо и широко распахнутые зелёные глаза, а затем повернулась, чтобы уйти. - Я хочу, чтобы ты осталась, пожалуйста, даже если ты мираж. Слова врезались ей в спину, словно стрелы. Девушка остановилась и опустила склянку с Оборотным зельем обратно во внутренний карман мантии.. Чёрт. Чёртчёртчёрт. - Ты глупый мальчишка, Поттер, - произнесла Дельфи, не оборачиваясь. Дельфи даже самой себе не могла ответить, почему она не уходит. Это было не только бессмысленно и глупо - просто небезопасно. И не только для неё самой. Тот самый рациональный внутренний голос, который, кажется, уже очень давно не давал о себе знать, настойчиво шептал, что ей не стоило приходить. - Если ты..моя галлюцинация, ты должна остаться, - упрямо продолжил Поттер, почти заставив её усмехнуться. Она тяжело вздохнула, оборачиваясь. Он всё же слегка привстал на подушках и вытащил обе руки из-под одеяла, чтобы опереться локтями о постель. Она обречённо покачала головой, вновь подходя к кровати. - Поттер, тебе категорически нельзя даже садиться, ты очень серьёзно пострадал, - она постаралась как можно мягче надавить на его плечи, укладывая обратно. Альбус схватил её за руку, когда она стала выпрямляться. Его движения были слабыми, он скорее просто ухватился за рукав её халата. Девушка аккуратно убрала его руку, которая была совсем ледяной, и уложила поверх одеяла. - Стой... Она не знала, о чём именно он просил, но замерла, не убирая руки от его ладони. - Ты тёплая, - прошелестел он. Кажется, слабая борьба вытянула из него последние силы. Проклиная себя на чём свет стоит, Дельфи снова опустилась на колени у кровати и взяла в руки его ладонь, чтобы спрятать ту под одеялом. - Альбус, - она слегка запнулась на его имени, но продолжила, - где пергамент, что я тебе дала? Чёрные брови дрогнули, выдавая задумчивость, но глаза были всё так же закрыты. - В чемодане, в спальне, - тихо ответил он. - Напиши мне, когда тебя выпишут, - проговорила девушка. - Мне нужно идти сейчас, но я снова приду, когда ты поправишься, хорошо? Он открыл глаза. - Пообещай. - Тебе мало одного Непреложного Обета? - усмехнулась девушка. Он помолчал, продолжая высматривать что-то в его лицу. - Ты мне снишься? Это так реально, будто... - Нет, ты не спишь. И я даже не галлюцинация, - она склонила голову набок. - Тогда зачем ты пришла? Вопрос выбил почву у неё из-под ног. Почему-то именно сейчас ей захотелось ответить правду. - Хотела убедиться, что ты жив. Тень улыбки коснулась лица юноши. - Значит, тебе не всё равно? Она вновь закусила губу, чувствуя, как что-то отчётливо колет к груди. - Ты спас мне жизнь, Поттер. Да, мне теперь не всё равно. Она поднялась на ноги и отступила к двери. - Мне нужно... - начала было она, но заметила, как выровнялось дыхание юноши, который лежал с закрытыми глазами. Он спал. Так даже лучше, ведь не придётся ничего объяснять. Она выпила Оборотное зелье, оправила на себе форму колдомедика и вышла за дверь, стараясь казаться споконой и непринуждённой. Она в последний раз обернулась, глядя на уснувшего юношу. Ей так и не хватило сил попрощаться именно сейчас, когда он был таким слабым и измученным. Острое чувство, сильнее всего напоминавшее жалость, скручивало ей внутренности. - Прощай, Поттер, - прошелестела Дельфи, и сняла собственные чары с двери, а затем вышла в больничный коридор. Аврор вопросительно посмотрел на неё. - Я опрашивала мальчика, он проснулся, - спокойно кивнула Дельфи. Аврор также ответил ей кивком. - Ему лучше, всё обойдётся, - ободряюще произнесла колдомедик и пошла к лестнице. Теперь ей следовало покинуть Мунго, найти спящую колдунью, снять с неё чары и постараться внушить придуманные воспоминания, не повредив при этом настоящую память. Она совершала все действия на автомате, словно находясь в прострации, и не смогла сбросить с себя это оцепенение, пока не вернулась в поместье. Она ожидала, что мистер Лестрейндж встретит её прямо у входа, ведь девушка опоздала. Однако холл был пуст. Вещи были собраны заранее, а до отбытия оставалось ещё целых пару часов. Желания искать Лестрейнджа не было, поэтому девушка сразу направилась в библиотеку, желая захватить и уложить в сумку ещё пару книг. Её любимое кресло было повернуто к окну, но сидевшего в нём человека не было видно за высокой спинкой. Девушка замерла в дверях, инстинктивно вытаскивая палочку. - Мистер Лестрейндж? - Добрый день, Дельфина, - произнёс смутно знакомый женский голос, и укутанная в длинный тёмно-синий плащ фигура поднялась и обошла кресло. Лицо незнакомки скрывал капюшон, не оставляя шанса узнать гостью. - Кто Вы? - спокойно спросила девушка, поднимая палочку прямо перед собой, готовая атаковать или защищаться в любой момент. Оцепенение, от которого она не могла избавиться с самого Мунго, теперь оказалось на руку и помогало голове оставаться холодной. - Друг, - без капли волнения ответила незнакомка, даже не совершая попыток достать палочку. Какое-то воспоминание заворочалось в ней. Пронизывающее ледяное дыхание ночи, высокие каменные стены и высокая фигура в тёмном плаще, который немилосердно трепал ветер. Дельфи затопило осознание. - Ты... Это ты была... - она не могла выдавить из себя название той жуткой крепости, от воспоминаний которой по рукам начинали бежать мурашки паники. - Да, мы уже знакомы. Я рада, что ты помнишь, - в голосе послышалась тень улыбки. Что ж, можно и на ты, голос собеседницы звучал довольно молодо. - Вопрос о том, кто ты, остаётся открытым, - повторила Дельфи, всё же опуская палочку. - Пока что я не могу сказать больше. - И как же мне обращаться к тебе, друг? - насмешливо подняла брови Дельфина. - Оливия, - просто ответила собеседница. - Может, ещё и капюшон снимешь? - Прости, - покачала головой девушка. - Этого я сделать пока не могу. - Как и сказать настоящее имя? - бросила наугад Дельфина. - Вроде того, - к удивлению, не стала отпираться псевдо-Оливия. Она отлевитировала кресло обратно к камину, кивком приглашая Дельфи сесть напротив, но та не двинулась с места. - Действительно считаешь, что я могу быть твоим врагом? После всех усилий, которые приложила, чтобы вытащить тебя из Азкабана? Это могло бы звучать убедительно, не говори это человек в капюшоне, скрывающий своё настоящее имя. Дельфи медленно подошла к креслу, чувствуя себя бесконечно измотанной. У неё не было сил спросить или, тем более, сражаться. Меньше двух часов оставалось до момента, когда она покинет Британию навсегда и отчего-то это совсем не радовало. Девушка устало смежила веки. К её удивлению собеседница не заняла соседнее кресло. Она отошла к дальнему шкафу и уверенно, будто точно знала, что ищет, залезла в один из ящиков. Дельфи было плевать. Медленно, капля за каплей, усталость вытягивала из неё последние силы. - Может, так тебе будет комфортнее, - раздалось прямо перед ней. Дельфи вздрогнула, ведь даже не расслышала шагов, настолько бесшумно двигалась гостья. Она сняла плащ, но вся верхняя часть лица теперь была скрыта маской. Это действительно была достаточно молодая девушка. Конечно, она была явно старше Дельфи, но не больше, чем на десять лет. Волосы были скорее тёмными, собранными в тугой низкий пучок. Тёмные глаза в прорезях маски смотрели на неё изучающе. Оливия протянула ей пустой стакан. Во второй руке она держала буктылку огневиски. - Возможно, так разговор пойдёт лучше? - Откуда ты меня знаешь? Девушка разлила янтарную жидкость по стаканам и села в кресло напротив. - Мы дальние родственницы. Дельфи потребовалось несколько мгновений, чтобы понять: собеседница ответила на парселтанге. Усталость в миг пропала, растворившись в ошеломлении, как в кислоте. - По линии отца, - снова раздалось странное для любого обычного человека шипение, которое Дельфина без труда разбирала. - Но как?! - Моим дедом был волшебник из древнего рода, наследующего самого Салазару Слизерину. В этой истории нет ниечего весёлого - они учились с бабушкой вместе в школе, на одном курсе. Она была колдомедиком, и Министерство направило её проверить состояние недавно освободившегося заключенного, - девушка сделала глоток огневиски и едва заметно поморщилась. - Он был пьяным и изнасиловал её, а потом даже не вспомнил о произошедшем. Девушка смотрела на пляску огня в камине, и в её чёрных глазах то и дело вспыхивало оранжевое пламя. Помолчав, она продолжила. - Ей было стыдно рассказать о случившемся, поэтому она промолчала, а затем уехала из страны, когда поняла, что ждёт ребёнка. Моя мать ничего из этого не знала вплоть до смерти бабушки. Та рассказала ей правду только перед самой смертью, пять лет назад. Дельфи молчала, не находя слов. Вряд ли Оливия стала бы придумывать такую историю, чтобы просто втереться ей в доверие. Можно было бы выдумать что-то менее неприятное, к тому же, владение парселтангом подделать было нельзя. - С тех пор я знаю, откуда этот дар разговаривать со змеями, - невесело усмехнулась девушка. - Если хочешь, попробуй посчитать степень нашего родства. Дельфи сделала глоток обжигающей жидкость и удержалась, чтобы не поморщиться. - Откуда тебе известно моё происхождение? - спустя какое-то время спросила девушка. - Следующий вопрос, - тонкие губы Оливии растянулись в насмешливой улыбке. - Это главный вопрос, - возразила Дельфи, делая новый глоток. В груди разливалось тепло, постепенно смывая въевшееся внутрь напряжение. - А может, будем спрашивать по очереди? - вдруг спросила собеседница. Дельфи подняла подбородок. - Ага, но я тоже оставляю за собой право игнорировать вопросы, на которые не захочу отвечать. Оливия покачала головой. - Я пытаюсь... - она откинула голову назад, словно ища на потолке подсказку. - Слушай, я правда хочу, чтобы ты мне доверяла, но просто не могу ответить на все вопросы прямо сейчас. - Почему? - Потому что ещё не время, - в голосе собеседницы впервые звучала настоящая усталость. - Ладно, - пробормотала Дельфи, смиряясь. - Спрашивай. - Где ты была сегодня? Девушка напряглась, лихорадочно соображая, стоит ли ей солгать, ведь, наверное, её решение просто не отвечать будет выглядеть подозрительным. Не успела она принять решение, как язык сам собой начал произносить слова. - В больнице Святого Мунго. Дельфи ошарашенно замолчала, уставившись на Оливию. Та только кивнула. - Мне были нужны правдивые ответы. Прости. Чёрт возьми. Она опоила её сывороткой правды?! - Ты... Ты... Она отбросила стакан прямо на пол и янтарная жидкость залила паркет. Оливия тоже встала. - Я понимаю, что ты злишься, но мне нужна правда, поэтому... - она сделала шаг к девушке, но Дельфи выхватила волшебную палочку, с кончика которой угрожающе сорвались две серебристые искры. - Не приближайся! - выплюнула девушка. Собеседница сжала губы в тонкую линию. - Ответь, ты хотела уехать из Британии? Хотела, чтобы Лестрейндж увёз тебя в Америку? Против своей воли Дельфина быстро ответила и едва не зарычала от злости. - Нет, не хотела! Плечи Оливии чуть расслабились. - Хорошо. Ради этого ответа всё и затевалось. Мне нужна была правда. Дельфи стала отступать назад, пятясь к выходу. - Подожди, - шагнула вслед за ней Оливия. - Давай поговорим. - Уже поговорили! - ядовито ответила девушка. - Мне нужна была правда, - вновь повторила девушка ещё более уставшим голосом. Она медленно опустилась в кресло, так и не достав волшебную палочку. - Твоя очередь задавать вопрос. - Сними маску. Тогда, возможно, мы поговорим, - выплюнула Дельфи, не особенно надеясь на результат. И тут, к её изумлению, девушка сняла маску. Её лицо было совершенно обычным и абсолютно незнакомым. Ничего не выдавало в ней их возможного родства. Зато с возрастом Дельфи, кажется, угадала. Оливии вряд ли было тридцать, она оказалась даже моложе, чем девушка предполагала. - Так лучше? - спросила Оливия, сверкнув чёрными глазами. - Настоящее имя тоже скажешь? - надменно подняла подбородок Дельфи, пряча шок и растерянность за маской холодного высокомерия. - Я тоже тебе пока что не доверяю, чтобы раскрывать все карты, - дернула уголком губы девушка. - Чего ты хочешь от меня? - Ничего, как бы не было трудно в этом поверить. - Да, я и не поверю. - У меня никого не осталось, - вдруг произнесла девушка, и голос её дрогнул. - А мать? Ты говорила только про бабушку. - Она пережила её на год. В комнате повисла тяжёлая, гнетущая тишина. - Это не проясняет того, зачем тебе я, - наконец нарушила тишину Дельфи. Наверное, нужно было сказать не это, но ей нужны были ответы, прямо сейчас. - Человек, которого я любила, погиб два года назад. Как раз тогда я активно выяснила, кем были мой дед. Других родственников у нас нет, да и про тебя я узнала случайно. Её слова ничего не поясняли, только рой вопросов кружился в голове Дельфи. Девушка только продолжала немного нервно барабанить пальцами, как вдруг замерла. Лестрейндж. Они в его доме. Как она сюда попала? - Лестрейндж знает, что ты здесь? - вопрос прозвучал так, словно был вырван из совершенно другого диалога, поэтому на лице гостьи промелькнуло удивление. - Это не имеет значения, - наконец, проговорила та после короткого замешательства. - Но сегодня мы должны уехать из страны, - возразила Дельфи. - Он должен появиться с минуты на минуту. Собеседница прищурилась, склонив голову на бок. - Ты хочешь покинуть Британию с Лестрейнджем? Даже если бы Сыворотка правды не сковывала её горло, не давая соврать, Дельфи ответила бы однозначно. - Нет. Оливия улыбнулась одними уголками губ. - А без него? Хочешь ли ты покинуть Британию без Лестрейнджа? - Нет, - сами собой проговорили губы, и Дельфи на миг поразилась уверенности собственного ответа и той правде, которую тот открывал. Она достигла цели - проникла в Мунго и попрощалась с Альбусом, что же ещё удерживало её здесь? Честно сказать, ей не хотелось об этом думать. - Вот и отлично, - произнесла Оливия, поднимаясь. - Будет как раз так, как ты хочешь. Нет необходимости покидать Британию. Родольфуса Лестрейнджа хватит сегодня сердечный приступ прямо посреди Косого переулка на глазах у десятков магов. Ты свободна. Слова эхом прокатились по библиотеке, оглушив девушку. Этот день однозначно был слишком долгим или, быть может, не только Альбусу Поттеру мерещатся странные видения.