Broken and cursed

Альбус Альбусу в действительности стало казаться, что он ненавидит и школьную библиотеку, и старуху Пинс, и чертовы домашние задания, которые приходилось делать и которые отвлекали от поиска противоядия и изучения защитных чар, которые могли быть использованы в Азкабане. Его бесило абсолютно всё, потому что с каждым вечером, проведенным за книгами в безрезультатных поисках, парень всё больше ощущал нарастающую тревогу, которая сковывала горло холодом, а затем проваливалась сквозь грудную клетку прямо в живот, вызывая легкую тошноту. По утрам его мутило от волнения, когда он пролистывал «Ежедневный Пророк» в поисках заметки о казни опасной преступницы, хотя и понимал, что в прессе ничего не будет. Оставалась еще вероятность, что ему напишет Джинни, поэтому теперь письма от мамы заставляли бежать холодок по позвоночнику. Времени оставалось всё меньше – в любой день в Азкабан могли притащиться авроры вместе с чертовым ядом на основе напитка живой смерти. Иногда Альбус думал, что планы Министерства могли измениться, и тогда вместо известному ему яда сотрудники отца вытащат из какого-нибудь чулана дементора и заставят его высосать из Дельфины душу. Ведь именно так казнили преступников лет двадцать назад. Разум подсказывал, ч то такой сценарий крайне маловероятен, но внутренний тремор только усиливался, стоило юноше представить смутную темную фигуру, которая тянет руки к горлу светловолосой девушки, одетой в тюремную робу, точь-в-точь как на вырезках из старых газет. Хотя Альбус представления не имел, как выглядит дементоры и во что одевают сейчас заключенных, картинка, рисуемая воображением, была жуткой. В висках пульсировало от напряжения и усталости. Юноша откинулся на спинку стула, зажмурившись, он надавил пальцами на переносицу, но легче не стало, а глаза стали болеть только сильнее. Вдруг что-то с глухим стуком опустилось на стол перед ним. - Эй, голодовка не поможет! – Скорпиус старался звучать как можно более беззаботно, но голос все равно выдавал тревогу. Последние два дня Альбус вовсе не ходил ужинать – с тех пор, как они вернулись в школу, прошло целых пять дней, а с мертвой точки сдвинуться так и не удалось, поэтому от волнения даже мысли о еде вызывали тошноту. - Ал, тебя сдует ветром прямо с фестрала, если… - Да заткнись ты, - шикнул на него Поттер, нервно оглядываясь по сторонам, но вокруг никого не оказалось. Скорпиус демонстративно покрутил волшебную палочку в пальцах. - Я уже применил Оглохни, за кого ты меня принимаешь? – спросил он, усаживаясь напротив. – Как поиски? -Да никак, - вздохнул Альбус. - Ну, мы примерно представляем, на чем доберемся до Азкабана. Остались сущие мелочи: где именно держат Дельфи, как пробраться к её камере, снять защитные заклинания и что делать дальше. Если её не получится вызволить, то нужно что-то придумать с противоядием, а я вообще-ни-черта-не-нашел, - произнес Альбус по слогам, раздраженно опуская стул обратно на ножки. Его друг нахмурился. - Неделю назад мы даже не знали, как туда добраться. Прогресс есть. - Ага, потрясающий прогресс, - пробурчал Альбус. - Пошли в подземелье, - сказал Скорпиус. – Я захватил из Большого зала еды, так что ты хотя бы перекусишь. - Я не голоден, - продолжал упираться Альбус. - Ага, а у меня зато есть пара идей, которые я тебе озвучу только в подземелье. Альбус закатил глаза, но всё же послушался. Около часа спустя, они сидели на полу в факультетской спальня, разложив вокруг себя ворох пергаментов, книги, перья и старые газеты. Комната была предусмотрительно заперта и защищена от подслушиваний стараниями Скорпиуса. - Так какие идеи... – начал было Альбус, но его друг взмахнул рукой, призывая того к тишине. - Подожди, давай по порядку. Знаем ли мы, как добраться до Азкабана? - Серьёзно? Ты издеваешься, Малфой? В зелёных глазах Поттера вспыхнул гнев. Это был единственный вопрос. Ответ на который получилось найти, и тратить время на его обсуждение было полнейшей глупостью с точки зрения Альбуса. - Не-а, - спокойно возразил светловолосый слизеринец. – Да, мы полетим на фестралах, но это же не всё. Полетим мы на одном фестрале или на двух? Когда мы полетим? Логично, что это должны быть выходные, но… Ночью ведь? А как выбраться из школы? Просто «фестралы» - это вообще не ответ. Альбус посмотрел на друга почти с изумлением. Ему самому не пришёл в голову, по правде говоря, ни один из этих вопросов. Голова парня была забита ядами и противоядиями, мерами защиты крепостей и магических тюрем и прочими глобальными задачами, даже приблизительное решение которых было найти практически невозможно. Вариант «полетим на фестралах» казался Альбусу более, чем исчерпывающим. - Я об этом не думал, - честно ответил он. - Отлично, значит, я не зря потратил время! – воскликнул Скорпиус. Казалось, что впервые с тех самых пор, как Поттер рассказал другу о своём желании всеми правдами и неправдами попасть в Азкабан, Скорпиус казался воодушевленным. Он подтянул к себе исписанный ровным красивым почерком пергаменты и разложил их перед другом. Спустя полтора часа оживленных споров, несколько исписанных пергаментов и сломанных перьев, Альбус, сидя на полу и прислонившись спиной к кровати, откинул голову назад, ощущая с ещё большей силой, как же перегрелся его мозг. - Мерлин тебя подери, Малфой, но ты хренов гений. Когтевранцы нервно курят в стороне. Скорпиус немного нервно взлохматил волосы на затылке. - Я почти ничего не придумал – это просто компиляция вариантов решений в схожих ситуациях и… - Не-не-не, даже не начинай загонять мне весь этот свой книжный… - Альбус взмахнул рукой, силясь подобрать подходящее слово. – В общем, забей. Без комментариев. Теперь мне нужно достать учебник шестого курса и сесть за приготовление зелья и… - Не сегодня, - отрезал Малфой. – Это зелье готовится всего несколько часов. И ты сядешь за него только завтра. Тебе правда нужно выспаться, Ал, - примирительно сказал он. – Иначе просто напортачишь и отравишь её собственноручно. Альбус сразу помрачнел, но глупо было отрицать правоту друга. Парни кое-как разобрали завал на полу, и Альбус уже собирался одернуть полог кровати, чтобы переодеться и лечь спать, когда его друг его окликнул: - Ал, слушай… Я хотел спросить: а что дальше? – он замялся. – Ты ведь понимаешь, что она может представлять угрозу? Ну, если окажется на свободе, - в серых глазах юноши мелькала эмоция, которую сложно было распознать. Конечно, сложно было не бояться той, что пытала тебя круциатусом, но почему-то Альбусу не казалось, что в друге говорил страх. - Да. Это я уже обдумал. После объяснений Альбуса, Скорпиус, казалось, выдохнул и даже приободрился. Альбус лежал, закрыв глаза и прислушиваясь к тишине, и ощущал, как постепенно удавка напряжения, стягивающая его шею, ослабевает. В их плане еще оставались пробелы. Но это было таким несущественным в сравнении с тем абсолютным тупиком, в котором он пребывал еще утром. В конце концов, сколько раз его собственный отец рисковал и придерживался совершенно обреченного на провал плана? Он Поттер, значит, семейное везения по части выпутывания из сложных ситуаций должно быть у него в крови. Гарри Поттер Гарри Поттер вышел из камина, отряхиваясь. Он так и не полюбил путешествия с помощью летучего пороха. По правде сказать, никакие способы магического передвижения, кроме метлы, так и не пришлись ему по вкусу за все годы жизни в волшебном мире. Исключением можно было назвать Хогвартс-экспресс, но Гарри так давно не ездил на нём, что воспоминания, отшлифованные временем, стали совсем уж идеалистическими. Эх, если бы усталость можно было так же легче стряхнуть с плеч, как каминную пыль... Сегодняшний день быть тяжелым. С самого начала года на Аврорат навалилось столько всего, что мужчины был вынужден практически ночевать на работе. Тогда, в самый разгар новогодней ночи, когда они всей семьей сидели за столом в Норе, собравшись на удивление широким кругом, чего не случалось уже несколько лет, на руках сразу двух из присутствующих запылали магические браслеты. Эти штуки создала Гермиона, еще работая под руководством Кингсли, вдохновившись, вполне ожидаемо, собственным же творением в эпоху Армии Дамблдора. Правда, вместо жетонов были выбраны простой формы браслеты: во-первых, их невозможно было забыть или потерять. от чего защищали специальные чары, наложенные на замок, и, во-вторых, в редких случаях с их помощью можно было передать даже короткое, но куда более информативное послание, чем обычный числовой код, появлявшийся на поддельных галеонах. Такие браслеты в настоящее время носили самые важные лица в Министерстве и Авроры. Система связи, созданная сложным комплексом наведенных собственноручно Гермионой Протевых чар выстраивала определенную иерархию в передаче посланий, но Гарри не особенно вникал. Он знал, как послать сигнал своим ребятам из Аврората и как связаться с самой Гермионой, а остальное мало его заботило. За последние десять лет, как эти браслеты протестировали и внедрили в оборот, тревожных вызовов было ровно два. Самая первая тревога произошла почти девять с половиной лет назад, когда была предпринята крупнейшая со времен Второй магической войны попытка побега из Азкабана. Узникам была оказана помощь из вне, несколько сторонников бывших Пожирателей Смерти без меток решили вспомнить молодость. Прорвать защитные чары и одолеть часть надзирателей преступникам удалось, однако Авроры подоспели вовремя. В результате довольно неприятной бойни, после которой Гарри пришлось латать грудную клетку в Мунго, число постояльцев в крепости посреди Северного моря увеличилось. Второй раз сигнал на браслете указывал на раскрытие одного жуткого дела, которым занимался Аврорат почти полтора года. Жертвоприношения детей магглов и три поехавших на древней магии крови фанатика, которым удавалось водить за нос Министерство почти два года, выдавая свои преступления за несчастные случаи, заколдовывая бедных магглов, заставляя тех брать вину на себя и приходить в полицию с чистосердечными признаниями. Гарри до сих пор передёргивало, когда он вспоминал, как поздней осенью семь лет назад они ворвались в небольшую халупу в пригороде в самый разгар ритуала. Зрелище было настолько отвратительным даже для видавшего многое Главного Аврора, что по степени отторжения могло посоперничать только с осколком души Волан-де-Морта, скулящим под лавкой на туманном и призрачном вокзале Кингс-Кросс. Но ещё ни раз сигнал тревоги не срабатывал с тех пор, как Гермиона сменила Кингсли на посту Министра Магии. Конечно, эти несколько лет на были безоблачными. Взять хотя бы произошедшее этой осенью. Только вот историю с пропажей детей, возможным возвращением Волан-де-Морта и путешествиями во времени решили не выносить из избы и решать проблемы узким кругом, сообщая даже доверенным людям в Министерстве информацию чрезвычайно дозированно. Гарри и сам до конца не понимал, в чём причина этой замкнутости. Возможно, за все прошлые годы они просто привыкли держать в тайне всё, что касается Волан-де-Морта. Однако теперь сигнал тревоги, обжёгший руку, оказался для обоих полнейшей неожиданностью. Гарри и Гермиона быстро повернулись друг к другу: на лицах обоих читалось непонимание. Дело плохо. Одно дело, когда Министр Магии не знает о каких-то потенциальных проблемах, известных Главному Аврору, пусть тот и является её лучшим другом. Но вот ситуация, когда ни Министр, ни Глава Аврората не имеют ни малейшей идеи о том, что могло произойти в разгар новогодней ночи... Такое могло произойти, но было, разумеется, чрезвычайно пдохим знаком. - Срочный вызов, - синхронно бросили они, вставая из-за стола и игнорируя град вопросов, полетевших в их сторону. Браслеты продолжали гореть на руке, что говорило о продолжающемся сигнале тревоги, поэтому Гарри и Гермиона даже не стали тратить время - крепко вцепились в волшебные палочки, мужчина ухватил женщину под руку и их закружило в вихре магического портала. Познания взрослой Гермионы Грейнджер выходили далеко за рамки наведения сложных Протеевых чар, поэтому браслеты можно было использовать также как своего рода способ перемещения - повернув небольшой камень, название которого Гарри не удосужился запомнить, расположенный рядом с замком, человек перемещался в место сбора, указанное тем, кто послал сигнал. Когда круговорот, захвативший их, наконец отпустил и Гарри смог сосредоточить взгляд на переставшем колебаться пространстве, его рука на секунду дрогнула, ведь шрам на лбу почти незаметно кольнуло тоненькой иглой - это была даже не боль, а ее отзвук, позабытый и далекий, казавшийся миражом уже долгие годы. Во всей магической Британии было не так много мест, находящихся под бдительным контролем Министерства Магии. И один объект мог показаться постороннему человеку совершенно тривиальным: старый разваливающийся особняк и заброшенное кладюище в пригороде. Многих в Аврорате удивлял статус особой зоны, закреплённый за этим местом, где уже больше двадцати лет не появлялось никого. На старый дом Реддлов нанесли магглоотталкивающие заклинания, а также установили сигнальные чары и предупреждение о незаконности проникновения на охраняемую Авроратом территорию. Помня о случившемся на кладбище, ведь возрождение Волан--де-Морта Гарри не смог бы забыть и после Обливиэйта, он относился чрезвычайно серьезно и к этому погосту, и к заброшенному дому, смутные видения которого мучили юного Поттера в кошмарах. Желание держать под контролем это место было скорее интуитивным, чем осознанным, но как раз своей интуиции Гарри Поттер привык верить. И теперь, стоя в тридцати футах от пепелища, когда-то бывшего домом Тома Реддла-старшего и его семьи, Гарри ощущал, как по его позвоночнику медленно бегут ледяные мурашки ужаса. Белые хлопья снега опускались на черную выжженую землю вокруг дома, и этот контраст странно бил по восприятию реальности. - Боже... - услышал он за спиной хриплый шепот Гермионы, которая была, по всей видимости, ошеломлена не меньше его. - Это могло быть только... Но она не успела договорить, к ним почти сразу подбежал запыхавшийся Дориан Крэмбелл, отвечавший за охраны особых зон. - Мистер Поттер! О, госпожа Министр, добрый вечер! - он порывисто кивнул. - Мы вынуждены были объявить сигнал тревоги. Специальный отряд осмотрел здание и расположенное недалеко кладбище, на которое также распространялись действия охранных чар, по всей видимости, было применено заклятие контролируемого Адского пламени или его модификация... - Сигнальные чары не сработали? - Адское пламя? Гарри и Гермиона произнесли свои вопросы одновременно, в результате чего аврор замешкался, не зная, кому отвечать. но Гарри коротко кивнул в сторону Гермионы. - Да, мы уже провели магический фон. на всём периметре было применено заклинание Адского пламени. При этом, довольно мощное и искусно управляемое. Никакие другие объекты не местности не пострадали. Гермиона кивнула, принимая ответ. - Мистер Поттер, сигнальные чары сработали, дежурная группа авроров тут же переместилась на место, но никого не было обнаружено. Только пепелище. Противотрансгрессионный щит не был поврежден, - отрапортовал Дориан. Он начинал работать под руководством у Гарри еще мальчишкой, сразу после Хогварстса. И за десять лет службы не дал ни единого повода усомниться в его профессионализме. А уж подвергать сомнению качество наложенных в том числе и самой Гермионой сигнальных чар было и вовсе глупо. - Жертвы? -коротко спросил Гарри. - В настоящий момент не обнаружены. Я действовал по инструкции, поскольку объект имеет статус особо охраняемого, данное происшествие подходило под требования объявления сигнала полной тревоги первого звена. - Помолчав, он добавил. - Мистер Поттер, я сожалению, что пришлось беспокоить Вас и Министра в новогоднюю ночь. - Все в порядке, Дориан. Ты действовал по инструкции. Если место зачищено, мы бы предпочли сами его осмотреть, - он кивнул аврору. - Здесь только первое звено? - Да, мистер Поттер, еще я и дежурная группа. - Ясно. Они с Гермионой двинулись по направлению к пепелищу, обходя его по периметру. Они оба двигались по вполне определенному маршруту, на ходу кивая подчиненным, вынужденным, как и они сами, проводить новогоднюю ночь в какой-то забытой всеми богами глуши вместо того, чтобы наслаждаться шампанским и пуддингом. Гарри и Гермиона, не сговариваясь, обогнули то, что осталось от старинного особняка, и шли по запорошенной снегом и пеплом земле прямо к заброшенному кладбищу, которое, как отметил Дориан, также пострадало. Они сохраняли полное молчание и не сбавляли шаг, пока, наконец, не остановились у нового пепелища, которое совсем недавно было небольшим мрачного вида погостом с покосившимися крестами и истертыми временем надписями на надгробных плитах. Ещё одно пепелище зияло чёрным пятном на фоне занесенного снегом сельского пейзажа. Гарри пробрал озноб. Представшая перед глазами картина странным образом напоминала кадры из маггловских постапокалиптических фильмов, которые любил смотреть Джеймс в компании с сыном Дадли. На один из таких фильмов их не пустили без сопровождения взрослых, поэтому Гарри вместе с кузеном вынуждены были присоединиться к детям. Теперь кладбище в Литтл-хэнглтоне, казалось бы, попросту исчезло - только черная выжженная земля вгрызалась в низину, как воронка от взрыва. - Могилы, Гарри, - тихо проговорила Гермиона. - Кажется, уничтожены даже они. И это в саму новогоднюю ночь... Гарри застыл. Новогодняя ночь. Твою мать, если это будет простым совпадением, им крупно повезёт. Кто мог уничтожить старый дом Реддлов и кладбище Литтл-Хэнглтона в день рождения Волан-де-Морта? Безумные фанатики, достаточно осведомленные о таких подробностях его биографии? Затаившиеся последователи? Пожиратели смерти, которых так и не удалось вычислить? Сотни вопросов роились в голове у Гарри, пока ужас осознания страшного совпадения сковывал грудь. Он пытался успокоить себя в том, что паника излишня, Дельфина в Азкабане, Том Марволо Реддл мертв уже больше двадцати лет, а с сумасшедшими последователями они как-нибудь смогут справиться. Только вот мрачное предчувствие не отпускало Гарри всю ночь, в течение которой они слушали доклады дежурных, инициировали срочную проверку Азкабана, в результате которой убедились, что ни один заключенный не покинул крепость, в том числе, самая опасная из них. Гермиона лично настояла на том, чтобы они посетили тюрьму. В итоге они оба смогли выдохнуть, поняв, что как минимум одно из главных опасений не оправдалось - Дельфина находилась в своей камере, защитные чары никто не нарушал, а сама девушка находилась в подобии забытья, которое вряд ли позволило бы ей совершить нечто осознанное, не говоря уже о волшебстве. Теперь, мысленно возвращаясь к той ночи, Гарри каждый раз испытывал тревогу, которую не могла побороть даже многолетняя выучка аврора. Слишком много всего навалилось на них за последний год. Эпидемия в мире магглов, которая начала постепенно добираться и до магического мира, ведь с начала весны порядка сорока волшебников наблюдались в Мунго с симптоматикой разной степени тяжести, правда, спасибо Мерлину, без летальных исходов, затем сентябрьские события, которые чуть не обернулись глобальным крахом и потерей его собственного сына, новости о неуничтоженных маховиках времени, исследование которых ставит в ступор даже невыразимцев, а теперь ещё и это. Вся усталость этого мира давила на плечи Гарри похуже, чем слоны, держащие земной щар, давили на панцирь черепахам, или как там располагались животные в старой легенде? - Привет, - бросил Гарри Гермионе, сидевшей за столом, заваленным ворохом газет и, по всей видимости, распечаток маггловских статей. Она даже не подняла голову, отвечая: - Привет, есть новости? Они договорились встретиться после работы на площади Гриммо, чтобы спокойно и уж точно без лишних ушей обсудить происходящее. С одной стороны, вряд ли в Министерстве были места, защищенные сильнее, чем Отдел Тайн, кабинет Министра Магии и штаб Главного Аврора, но всё же старый надежный дом, выручавший их и Орден Феникса столько раз казался предпочтительнее. - Нет, тишина. Только... - он замолчал, подбирая слова, и Гермиона подняла голову, выжидательно глядя на мужчину, - пришел ответ от Родольфуса Лестрейнлжа. Когда несколько месяцев назад Дельфину взяли под стражу и поместили в Азкабан, Родольфус Лейстрендж направил в Министерство прошение о признании его опекуном девущки, которая должна быть признана недееспособной, в результате чего не могла отвечать за совершенные ею действия. Технически, Родольфусу было нечего предъявить - странные рассказы о пророчестве, которые он якобы ей поведал, было нечем подтвердить, да и состава преступления в этом не было никакого. А участия в организованном девушкой плане возвращения Волан-де-Морта Родольфус не принимал да и не могу принимать, поскольку почти сразу после освобождения отправился к родственникам во Францию. В своем прошении Лейстрейндж заявлял о том, что Дельфина является дочерью его жены, брак с которой не был расторгнут, и, соответственно, его единственной наследницей, а раз он признает ее законность, то разговор о родстве с Темным Лордом несостоятелен. Несмотря на то, что у Гарри на руках были неопровержимые доказательства того, чьей дочерью на самом деле является Дельфини, ведь умение говорить со змеями и внешность Тома Реддла вряд ли могли передаться девушки от Родольфуса или Беллатрисы, этих доказательств, особенно, при условии нежелания Министерства выносить ссор из избы с юридической точки зрения было недостаточно. По документам Дельфини действительно родилась у супругов Лейстрендж и с согласия обоих родителей почти сразу после рождения, получается, еще до окончания войны, была передана под опеку Юфимии Роули заграницу. Однако, хоть выбросить Родольфуса Лейстренджа из данного уравнения не получилось, признавать Дельфину недееспособной или невменяемой никто не собирался. Только вот теперь ему, как единственному родственнику девушки, приходилось сообщать информацию о решениях, принятых по её делу. Конечно, можно было бы проигнорировать амнистированного пожирателя смерти, решившего теперь создавать дополнительные проблемы, но Гарри и Гермиона не хотели огласки - та волна недовольства, поднявшаяся после публичного собрания Совета в сентябре, еще долго не давала успокоиться общественным настроениям. А с учетом проблемы, которую создавали маховики времени, не подлежащие уничтожению, Министерству хотелось привлекать к своим делам как можно меньше внимания. Гарри лично написал предельно сухое и канцелярское письмо по результатам закрытого слушания в декабре, и теперь они оба опасались, какой ответ получат от Родольфуса. - Он изъявил желание забрать её после исполнения приговора для похорон в семейном склепе Лейстренджей. - И всё? - недоверчиво спросила Гермиона, прищуриваясь. - На удивление, да. - Тебе не кажется это подозрительным? - Я не знаю, - честно ответил Гарри. - И да, и нет. Ведь он должен понимать, что, по сути, повлиять на ситуацию не способен. - Всё равно слишком гладко. Я была готова к скандалу и его последствиям, а тут... - она откинулась на спинку стула, устало прикрывая глаза. - Я тоже, но у нас и без этого полно проблем. Должно же хоть в чём-то повезти? Гарри подошел к Гермионе, становясь за её спиной и кладя руки на плечи. - Тебе следует отдохнуть. Мы могли бы обсудить всё завтра. - Наверное, но... Если честно, я просто хотела побыть здесь, вместо того, чтобы идти домой или задерживаться на работе, - вздохнула она. - Что-то случилось? Я имею в виду, дома. - Нет-нет, - мотнула головой Гермиона. - Правда, я впервые рада, что дети уехали в Хогвартс после каникул. Мне кажется, там всё же безопаснее. Будь моя воля, я бы и не забирала их в этот раз домой, но Рон... - Я понимаю, - тихо произнёс Гарри. Удавка тревоги на его шее стала как будто менее тугой, как только дети вернулись в школу. Это странное, почти иррациональное доверие к Хогвартсу, возможно, было не до конца оправданным, но таким обнадеживающим. Как единственная точка опоры в этом раскачивающемся из стороны в сторону мире. - Как дела дома? - Ну, хотелось бы лучше, - мужчина усмехнулся. - Я там почти не появляюсь. Альбус провёл все каникулы у Малфоев, от чего я не совсем в восторге, да и... - он взмахнул рукой, как будто этот неопределённый жест мог помочь обозначить ситуацию. - Я совсем замотался. - Понимаю, - рука Гермионы накрыла его ладонь, всё ещеё лежащую на плече женщины. - Я тоже почти не вижу детей. Это так странно, знаешь... Мы подарили Розе новую метлу на Рождество, она так обрадовалась, много говорила о квиддиче, факультетской сборной и соперниках, и я... - Гермиона неуверенно передёрнула плечами, - я как будто не узнала в ней ни себя, ни Рона, понимаешь? Я не могу объяснить, почему, но..как-то так, - неуверенно закончила она. Гарри вздохнул. Ему давно было знакомо это чувство. Ещё с самого первого курса Альбуса, а, возможно, и ещё раньше, просто оно не бросалось в глаза так сильно, когда его младший сын был совсем ребёнком. Не то чтобы Джеймс или Лили были копиями Гарри и Джинни по характеру. Старший сын напоминал скорее старшего Джеймса Поттера или близнецов, ведь большую часть времени был таким же уверенным, легкомысленным и безбашенным. Хотя Гарри предполагал, что он точно также способен проявить стойкость в сложных жизненных ситуациях, когда таковые будут. Джим был общительным и популярным в школе, легко учился и был, наверное, успешнее самого Гарри в школе в трансфигурации или чарах. Что же касается Лили... Сейчас она скорее напоминала ему Джинни на младших курсах. Девочка была довольно застенчивой и робкой, не таким экстравертом, как её старший брат, но даже в ней иногда проскальзывали нотки Лили Эванс. Она была очень доброй девочкой, обожала животных и тоже хорошо училась, пусть и не так рисовалась, как Джим. А вот с Алом дела обстояли сложнее... Иногда Гарри думал, что имена, которые он дал своим детям, сыграли с ними злую шутку. Уж слишком отчетливо в его старшем сыне и дочери проскальзывали черты Джеймса Поттера и Лили Эванс, а характер младшего сына оказался ничуть не менее простым, чем у тех волшебников, в честь которых он получил оба имени. - Никто не обещал, что будет легко, - грустно улыбнулся Гарри, прислушиваясь к собственному внутреннему голосу, который назойливо напоминал о младшем сыне. - Не легче, чем прятаться по лесам в погоне за крестражами, да? - вернула ему усмешку Гермиона. Они замолчали. Было так странно признавать, что в работе они оба чувствовали себя куда органичнее, чем в семейном жизни. Сначала Гарри думал, что дело во всех тех событиях, что с ними произошли. Уж слишком сильно трое друзей привыкли к приключениям и постоянной опасности, что теперь тихое семейное счастье радует только дозированно, а затем снова хочется идти вперед и решать проблемы глобальнее, чем покупка школьных принадлежностей в августе. Сначала Гарри думал, что это нормально с учетом их прошлого. А затем Рон ушёл из аврората и смог перестроиться. Для лучшего друга стало по-настоящему достаточно тихого семейного счастья, работы в магазине с Джорджем, воспитания детей и попыток сделать Гермиону более семейной. Вот тогда Гарри и Гермиона поняли, что их насыщенное на приключения прошлое не является достойным оправданием. Не только Рон смог перестроиться - и Невилл, например, ушёл в спокойную жизнь школьного преподавателя, если её, конечно, можно считать таковой. Джинни после рождения детей ушла из спорта, хотя, конечно, её новая профессия всё равно была достаточно интересной. Наверное, из ближайшего круга как раз Гарри, Гермиона и Полумна не смогли полноценно перестроиться на спокойные рельсы. Когтевранка уехала путешествовать и стала в итоге уважаемым магозоологом, и её жизнь точно была не менее интересной и насыщенной, чем в школе. А вот Гарри с Гермионой с головой ушли в министерскую работу, и мужчине иногда казалось, что этот трудоголизм вызван больше попыткой сбежать из рутины, нежели такой уж тревогой о политической обстановке в магической Британии. Думать лишний раз о том, к чему они пришли, совершенно не хотелось, ведь это всё ещё вызывало притуплённое годами чувство вины. Его размышления прервал голос Гермионы: - Бюрократические вопросы удалось ускорить. Приговор приведут в исполнение до конца января. Сейчас улаживают последние тонкости. Гарри не нужно было уточнять, о каком приговоре идёт речь. После сожжения старого дома Реддлов и кладбища с их останками, Гермиона, кажется, не могла перестать думать о самой опасной узнице Азкабана, хотя меры безопасности, примененные в отношении неё, были поистине беспрецедентны. - Думаешь, это правильно? - вдруг спросил Гарри. Внезапно ему вспомнилось видение из давно прожитой, чужой жизни, где старик, когда-то бывший Грин-де-Вальдом, ничего не сказал Волан-де-Морту о бузинной палочке. - У нас нет выхода, Гарри, - в голосе Гермионы прозвучали стальные нотки министра магии. - Если бы он был, разумеется, мы бы..могли принять другое решение. Но сейчас это - меньшее зло. - Дамблдор всегда стремился избегать такого исхода без крайней необходимости. - Вот именно, - Гермиона повернулась на стуле к нему. - Без крайней необходимости. Но сейчас как раз такой случай. Всё чуть не пошло крахом. Мы до сих пор не знаем, как работают эти маховики и как они влияют на реальность. Мы не можем их уничтожить. Амнистированы многие пожиратели смерти, которые, что не исключено, рано или поздно попытаются вытащить из Азкабана дочь их бывшего хозяина. Гарри, мне очень жаль, что другого выхода нет. Мужчина молчал. Он много об этом думал. Самым главным аргументом для Гарри были зелёные лучи убивающего проклятья, которые летели в его сына в той церкви. Вот только... Каждый раз перед внутренним оком Главного Аврора возникало лицо старого профессора, который осуждающе качал головой. Он так и не показывался не портрете в присутствии Поттера, отчего поговорить с ним было невозможно, вот только Гарри смутно предполагал, что не услышит ничего хорошего от бывшего учителя. У ситуации не было выхода, поэтому оба решили не мучить тишину старого дома Блэков бессмысленными разговорами, скорее усложнявшими ситуацию, чем способствующими её улучшению. Гарри Поттер слишком устал, и эта усталость только множилась от прикосновений женщины, сидевшей рядом, только вот лучшего способа сбросить это с себя не было в любом случае. Поэтому они на сегодня перестали говорить. Скорпиус Началась уже вторая неделя учёбы, а жизнь, кажется, совершенно не собиралась налаживаться. Вечер понедельника друзья проводили на факультативных занятиях по зельям, которые устраивала профессор Стоун для отстающих или просто заинтересованных студентов. И сейчас, как бы смешно это не было, ребят можно было записать в обе категории разом. Во-первых, весь прошлый семестр Альбус абсолютно забивал на учёбу, что так или иначе отражалось и на Скорпиусе, пытавшемся всеми силами удержать на плаву их обоих. Но не проблемы в знаниях побудили ребят проводить вечер понедельника в просторном классе в дальнем краю подземелий. Напиток живой смерти - вот настоящая причина, по которой Альбус подошёл к преподавательнице после утренних занятий и спросил, мог бы он прийти сегодня с некоторыми вопросами вне программы четвертого курса. На самом деле, Скорпиус ожидал, что друг будет выслан к Мерлиновой бабушке, однако, преподаватель проявила неожиданную лояльность. И вот теперь Скорпиус примчался в подземелья, едва ли успев поужинать, когда Альбус и вовсе решил не тратить время на посещение Большого Зала. В кабинете, кроме Поттера и профессора было ещё пара студентов с пятого курса когтеврана, имён которых Малфой не помнил. Судя по всему, они пришли уточнить некоторые вопросы в рамках подготовки к СОВ. Альбус же сидел за третьей партой, поставив перед собой школьную сумку и, судя по всему, ещё не подходил к преподавателю. Скорпиус пробормотал извинения, прошмыгнув в класс, и усаживаясь рядом с другом за скамью. - Она сказала, что у них, - Альбус кивнул на когтевранцев, - пара теоретических вопросов. Больше никого не будет. Светловолосый слизеринец кивнул. Он с трудом представлял, что может придумать Альбус, чтобы обосновать их странный интерес к зелью, которое встретится им только в расширенном курсе зелий на шестом году обучения, на которого они, впрочем, такими темпами и вовсе не дотянут. Погрузившись в свои мысли, Скорпиус не сразу заметил, что когтевранцы, кажется, закончили свой допрос. Проходя мимо их парты к выходу, светловолосая девушка кивнула, поздоровавшись, на что Малфой рассеянно кивнул, а Альбус, уже устремивший на учительницу решительный взгляд, и вовсе не заметил. Стоило дверям класса тихо затвориться, как Поттер буквально вскочил со своего места, подхватив сумку, и переместился на первую парту прямо перед учительским столом. Профессор Стоун складывала потревоженные ранее пергаменты в аккуратную стопку, чтобы в дальнейшем отлевитировать их в шкаф для книг. - Добрый вечер! - нервно поздоровался Альбус, следя за её действиями и чуть ли не ёрзая в нетерпении на стуле. - И Вам добрый вечер, мистер Поттер. Решили всё же почтить своим присутствием мои факультативы? - она подняла на учеников густо подведённые тёмные глаза, которые казались совсем кошачьими с таким макияжем. Скорпиус помнил, как в начале года шутил над тем, не подойдёт ли после Дельфи Альбусу профессор Стоун или будет слишком молода. Малфой не особо умел определять возраст, но профессор Стоун была скорее девушкой, чем женщиной. По крайней мере, ей точно не было тридцати. До него доходили сплетни о том, как к ней пытались подкатывать несколько семикурсников, правда, это не закончилось для них ничем хорошем, хотя и в больничном крыле никто не лежал. Но профессор Стоун всегда была такой холодной, собранной и строгой, что Скорпиус считал полнейшим безумием, на которое могли быть способны только ребята вроде Джеймса Поттера, подкатывать к ней и не предполагать возможных крайне негативных последствий. Профессор была замкнутой и не производила впечатления экстраверта, хотя и включила в расписание дополнительные факультативы, на которые сама приглашала некоторых студентов, и, в целом, никогда не отказывала в помощи и не была мегерой. Преподавательский состав Хогвартса, насколько был в курсе Скорпиус, был осведомлён в то или иной степени о случившемся в начале года, поэтому на прогулы или апатичное поведение Альбуса в последние месяцы смотрели сквозь пальцы. Конечно, профессор Долгопупс пытался поговорить с юным Поттером, больше, наверное, на правах крестного, нежели учителя, но из этого ничего не вышла. Профессор же Стоун выбрала другую тактику - она неоднократно приглашала Альбуса и Скорпиуса на дополнительные занятия, намекнув однажды, что знает, как хорошо они могут разбираться с формулами зелий. Это было прямым свидетельством того, что она в курсе о подобранном ими зелье, благодаря которому ребятам удалось отправить послание родителям. Возможно, к ней, как зельевару, могли обратиться за консультацией. Скорпиус не знал, да и не особо задумывался об этом, ведь проблем и без того было предостаточно. Однако все последние месяцы Альбус отвечал на все приглашения вежливым отказом или вовсе тишиной, и тогда Малфою приходилось оправдываться за двоих. Сейчас же оставалось только верить, что профессор решит, что каникулы пошли его другу на пользу, поставив хотя бы какую-то часть мозгов на место и пробудив тягу к учёбу. - Да, профессор..то есть, нет, профессор, - запутался Альбус. Тёмные брови молодой женщины насмешливо поползли вверх, но она промолчала, явно ожидая продолжения. - Да, профессор Стоун, я много читал на каникулах и решил в этом семестре освоить несколько заинтересовавших меня зелий, - выпалил на одном дыхании его друг. - Зелий из программы прошлого семестра? - уточнила она. Альбус замялся. - Не совсем... Дело в том, что я выбрал несколько несложных зелий вне программы. Они..очень сильно заинтересовали меня по некоторым причинам. - Что же это за зелья, мистер Поттер? - теперь в холодном высоком голосе читалась едва заметная заинтересованность. Она села за преподавательский стол, сложив руки в замок на столешнице поверх оставшихся чистых пергаментов. - Напиток живой смерти, профессор. Я читал о видоизменениях данного зелья, разрабатываемых Министерством и... Сердце Скорпиуса рухнуло вниз. Он надеялся, что его друг придумал легенду или хоть сколько-то правдоподобную историю, а то и вовсе сначала попросит помочь с каким-нибудь другим зельем, но вывалить всё вот так... - Разработки Министерства? - перебила его профессор, хмыкнув. - Да, - спокойно ответил Альбус. - Мне попалась в руки книга внутреннего пользования, - кажется, его друг решил пойти во-банк, - и там я прочитал, как раз на каникулах, что после отказа от услуг дементоров возник вопрос о гуманных способах казни. И одной из предложенных разработок стал яд, приготовленный на базе напитка живой смерти, только доработанного. Тогда я нашёл это зелье, я имею в виду, первоначальное, усыпляющее, в программе шестого курса и... В общем, хотел попробовать его приготовить. Из того, что я прочёл, ясно, что при малейшем ошибке в рецептуре можно по-настоящему убить человека. Правильно ли я понимаю, что именно так и получился яд? На какое-то время, показавшееся Скорпиусу вечностью, в кабинете воцарилась гробовая тишина. Юноше хотелось провалиться сквозь землю, потому что речь Альбуса звучала так искренне и убедительно, ведь была, по сути, правдивой от первого до последнего слова, хотя пары паззлов и не доставало. С такими заявлениями их прямиком могут отправить в кабинете директора объяснять нездоровый интерес к карательным зельям. А затем вызовут Гарри Поттера, штатных легилиментов и... Мрачные картины будущего разбились о коротких саркастичных смешок Дейлы Стоун. - Вы хотите кого-то казнить, Альбус Поттер? В голосе молодой женщины веселья, кажется, было больше, нежели удивления. - Нет, что Вы..я... - кажется, подавился словами Альбус. - Успокойтесь, Поттер, - ножки кресла с неприятным скрежетом оцарапали пол, когда преподавательница встала из-за стола, направляясь к самому большому из шкафов. Взмахом волшебной палочки, длинной и чёрной, так удивительно подходящей всему её образу, она заставила средних размеров котёл отправиться за одну из парт, а вслед за ним - коробочкам, колбочкам и, кажется, разделочной доске. - Профессор... - начал было Альбус, но она махнула рукой, призывая к тишине, как часто делала это на уроках. - Поттер, я благодарю Вас за честный ответ. Несложно догадаться, учитывая сентябрьские события, по какой именно причине Вас могут заинтересовать методы Министерства в отношении заключенных, - она скользнула по ним обоим пронизывающим взглядом тёмных, холодных глаз, в то время, как Скорпиус не мог поверить собственным ушам. - Любопытство не порок. Я покажу, как следует готовить высококачественное усыпляющее зелье, которое даже штатный министерский зельевар не отличит от их пресловутых доработок, - мелькнула в её глазах искра смеха. - Пригодится, если доучитесь до шестого курса. Женщина прошла к доске и взмахнула волшебной палочкой - на тёмно-зелёной поверхности появился убористый, аккуратный почерк со слегка угловатыми буквами, однако абсолютно читаемый. Именно так она оставляла доработанные рецепты зелий на их обычных уроках. Скорпиус сам в жизни бы этого не заметил, но как-то в самом конце ноября, слегка выйдя из своей привычного равнодушно-апатичного состояния, после очередного урока зелий Альбус отметил, что рецептура и последовательность действий, которую указывала преподаватель, отличилась от того, что было написано в учебнике. Скорпиус тогда удивился, но не сильно обратил внимание на это замечание - куда сильнее его заботил тот факт, что друг наконец начал проявлять малейшее небезразличие к учёбе. Рецепт же, расписанный сейчас на доске, мало чем отличался от того, что упоминал Альбус: те же самые бобы, корень валерианы и асфадея. - Профессор Стоун, Вы знаете, этот рецепт немного отличается от того, что я нашёл в учебнике шестого курса, - Альбус полез в сумку за своими записями. - Вот, например, в расширенном курсе зельеварения сказано, что мешать нужно только против часов стрелке, или... - Мистер Поттер, - прервала его молодая женщина почти скучающим тоном. - Я не хуже вашего знаю методические материалы для шестого курса. Ваш рецепт на доске. Я буду подходить после каждого этапа. Приступаййте. Зельеварение никогда не было сильной стороной Скорпиуса Малфоя. Он вполне мог действовать по инструкции, но у Альбуса, к примеру, было совершенно иное восприятие зелий. Да, его друг не был силён в заклинаниях, трансфигурации или полётах на метле, но вот формулы всех этих отваров читал не хуже, чем профессор Вектор древние руны. Наверное, для такого интроверта, как Альбус, сидеть за котлом, уткнувшись в рецепт и ковыряться во всяких корнях было куда предпочтительнее, чем перед всем классом махать палочкой, отрабатывая новые заклинания. Вот и теперь Поттер с удвоенным энтузиазмом погрузился в процесс. Конечно, слова Дейлы Стоун были очень странными. По крайней мере, Скорпиус их до конца не понял. Откуда она знает о том, что Дельфину казнят? И знает ли? Или просто считает, что повышенный интерес к подобным темам после всего, что случилось с ребятами, является закономерным? Ответа Малфой не знал, поскольку допускал, что вообще не так понял всё сказанное. Светловолосый юноша сидел рядом с другом, наблюдая, как над котлом, зажжённым им уже минут пятнадцать назад, начинает клубиться голубоватый дым. Альбус сосредоточенно хмурился, нарезая корень валерианы. Он скинул мантию и засучил рукава школьной рубашки. - Разомни серебряным ножичком бобы, плоской стороны, чтобы было побольше сока, - наконец бросил ему Ал, приобщая к процессу. Занятие было, по мнению Малфоя, премерзкое, но он покорно послушался. За последние полчаса преподаватель уже один раз подходили к их столу, после чего ушла, кажется, вполне удовлетворённо кивнув. Вскоре после череды замысловатых помешиваний, в суть которых Скорпиус даже не пытался вникать, зелье из тёмно-смородинного стало превращаться с светло-сиреневое. - Отлично, пять баллов слизерину. Малфой чуть не вздрогнул от неожиданности - он совсем засмотрелся на мерцающее в котле зелье, попросту забыв о профессоре Стоун, которая вновь тихо подошла к их парте. Альбус, кажется, уже завершал работу - как и было сказано в последней строчке рецепта, зелье становилось розовым, постепенно бледнея до полупрозрачности. - Предлагаю не проверять его, молодые люди, - слегка улыбнулась профессор, взмахом палочки погасив огонь под котлом. - Для полной готовности зелье должно настояться - как минимум, одну ночь. Ещё одним взмахом волшебной палочки молодая женщина накрыла котёл полупрозрачным защитным куполом, а затем стёрла всю рецептуру с доски. На секунду на лице Альбуса отразилось полное разочарование, выдававшее его с головой, но вскоре он сумел справиться с лицом. - Но, профессор, я хотел... - Вы сможете прийти и посмотреть на полностью готовое зелье завтра. Факультатива не будет, но после ужина я открою кабинет и буду ждать вас здесь, - произнесла она, а затем кивнула на большие часы на стене. - Скоро отбой. Вам пора. - Большое спасибо, профессор Стоун! - почти хором ответили слизеринцы и, кое-как побросав вещи в сумки, почти бегом бросились прочь из кабинета, в котором несмотря на наличие всего одного котла отчётливо стоял удушливый запах валерианы. Пройду с десяток футов, Скорпиус пробормотал: - Какого Мерлина это вообще было? - Не знаю, - пожал плечами Альбус. Он выглядел крайне сосредоточенным, когда остановился посреди коридора, достал из сумки чистый пергамент и присел на карточки, начав что-то записывать. Посмотрев ему через плечо, Скорпиус понял, что тот по памяти конспектирует приведённую профессор рецептуру зелья. - Похрен, Скорпиус. Может, впервые за четыре года в Хогвартсе мне улыбнулась удача. Теперь я приготовлю это зелье с закрытыми глазами. Скорпиусу не нравился энтузиазм друга. К тому же, на душе скребли кошки, ведь слишком гладко складывалась первая часть их подготовительных работ... Закончив писать, Альбус быстро засунул пергамент в сумку и тут же сорвался с места, не замечая, как изменилось выражение лица друга. Разумеется, всё задуманное сулило им огромные неприятности, но выбора, по сути, и не было - ни у Альбуса, ни у Скорпиуса, подписавшегося помочь другу, ни у узницы, коротающей дни в продуваемой всеми ветрами темнице посреди Северного моря. Слишком многое было поставлено на кон. Большим риском было расспрашивать об Азкабане Люциуса Малфоя или приходить к школьному профессору с просьбой научить их готовить напиток живой смерти. После этого приманить к себе Хагридовых фестралов казалось почти безделицей. Хотя, конечно, Скорпиус не был так воодушевлен сегодняшней удачей в отличие от друга. Но сейчас на древний замок опускалась ночь, и Альбус Поттер вместе с лучшим другом бежал по пустому подземелью и впервые со дня приезда чувствовал, как удавка на шее медленно ослабевает. Тем временем, тонкая чёрная волшебная палочка сняла защитный купол и бледная рука добавила три серебристые капли в полупрозрачное розоватое зелье. На мгновение поверхность замерцала и по не будто бы пробежала тонкая дрожь, а затем жидкость в котле стала чистой и кристальной, как вода в горном озере. Волшебница отошла от котла и вернула защитный купол, погасив перед уходом все факелы в кабинете и заперев сложными чарами дверь. Последние две ночи Скорпиус плохо спал. Ночные кошмары, впрочем, как всегда, были путанными и бессвязными: почему-то он из раза в раз видел своё тёмное альтер-эго в одной из параллельных временных линий, уверенный в себе и жестокий, он летал на метле над мрачным замком, будто бы затянутым сероватойй дымкой, а затем, уже снижаясь, юноша вдруг с ужасом осознавал, что его руки сжимают не твердое и гладкое древко метлы, а жилистую кожу и острые кости наводящего ужас животного. Он просыпался с ощущением падения в бездну, когда фестрал, несущей его куда-то вглубь земли, дальше глубин Черного озера, напоминал своей инфернальностью о самом главном ужасе этой вселенной – в мрачном замке не было ни Альбуса, ни Розы, и понимание их исчезнования – такое же острое, как если бы они в дествительности пропали – возвращало юношу просыпаться от ужаса, стягивающего удавку на горле. На календаре был уже четверг, и с приближением выходных Скорпиуса всё сильнее напрягало обрушившееся на них с Альбусом неслыханное везение. Мало того, что профессор Стоун помогла Альбусу с приготовлением зелья, да ещё на следующий день, когда Альбус пришёл в кабинет дополнительных занятий в назначенное время, разрешила взять ему наполнить сразу две колбы Напитком живой смерти, поверив в совсем уж неубедительные по мнению Скорпиусуа причину. Конечно, Малфой давно замечал, что преподаватель очень уж лояльно относится к его другу – при других обстоятельствах он непременно ввернул бы пару шуточек о девушках постарше, вот только Ал вряд ли бы оценил, учитывая состояние, в котором он пребывал. Профессор Стоун не выделяла явных любимчиков, но всегда была открыта для дополнительных вопросов от студентов и, кажется, искренне любила зельеварение. Её речь в самый первый день, когда она почти с упоением рассказывала о могущественном и древнейшем искусстве зелий, даже равнодушного ко всему окружающему Альбуса немного взбодрила. Сам же Поттер если разбирался хоть в чем-то, то как раз в зельях. Наверное, потому что для этого не требовалось взаимодействовать с людьми, отмечал про себя Скорпиус, усмехаясь. Поскольку так или иначе преподавательский состав школы знал определенные подробности произошедшего, гениальный – как выразилась сама Гермиона Грейнджер – план с проявлением надписи на одеяльце, вытащивший их в итоге из беды, не остался без внимания нового профессора, которая с самого первого дня делала Альбусу, прогуливавшему занятия и не делающему практически никакие домашние задания, ряд поблажек. Поэтому, хоть сейчас на душе Скорпиуса Малфоя и скребли аристократические – скорее всего, благородные британские голубые кошки с плюшевым мехом, каких держала тетя Дафна – кошки, парень постарался просто выдохнуть и поблагодарить Мерлина на везение. Хотя вопрос о том, что в сложившейся ситуации можно считать везением, оставался открытым. Скорпиус вздохнул, глядя на тёмно-зелёный полог. Кажется, он снова проснулся раньше будильника. Потянувшись к наручным часам на тумбочке, Малфой нахмуривался, вспоминая, что их ждёт сегодня. Вчера вечером ребята провели небольшую разведку, прогуливаясь будто бы просто так у самой опушки Запретного леса. Им нужно было проследить, в какое время Хагрид уходит навещать фестралов, а ьакже в какое время это делает. Хотя, разумеется, направление, в котором исчезал лесничий – вот истинная цель слежки, вот только слизеринская душа светловолосого юноши противилась даже думать о ночной прогулке в кишащий разными тварями лес. Правда, вчера им снова улыбнулась удача. Парни все окоченели, пока сидели в кустах в темноте и ждали возвращения Хагрида, когдаа в плечо Альбуса справа толкнулось костлявая жуткая голова. Только благословением Мерлина они не заорали на всю округу, подняв на ноги добрую половину замка. Эти инфернальные лошади казались ещё более зловещими на фоне заметённого снегом и будто светящегося изнутри леса, притягивавшего одновременного своей загадочностью и мрачностью. Фестрал ещё пару раз толкнулся Альбусу в плечо своей жилистой головой, а затем неожиданно легко двинулся прочь по глубокому снегу, уходя немного левее, нежели Хагрид. Если бы почти сразу вдалеке не послушалась тяжелая поступь учителя, Скорпиус был уверен, что Альбус бы потащил их вслед за фесралом. Маниакальное упорство Альбуса продолжало всё так же напрягать Скорпиуса, хотя… Что он сделал, оказавшись в реальности, где Розы даже никогда не существовало? Он был готов побороть все страхи, переубеждать отца, идти в бой самому и неизвестно что ещё. Только вот это не одно и то же. Девушка, в камеру которой Альбус хочет пробраться, может убить их обоих в считанные секугды, и идея Альбуса с Непреложным Обетом хоть и казалась простой и гениальной, всё же… Внутреннее, наверное, малфоевское чутьё подсказывало, что в попытке перехитрить ковырного врага легко проиграть из чистой самоуверенности в собственных решениях. Откинув полог, Скорпиус с удивлением отметил, что друг уже давно не спит и, судя по всему, даже успел сходить в ванну. - Ты рано, - произнёс Малфой всё ещё заспанным голосом. - Ага, есть дела. - Дела? – поднял брови Скорпиус. - Какие дела у тебя могут быть за два часа до занятий? - Мне нужно отнести профессору Стоун одно зелье, которое я постарался подобрать по составу. - Чего?.. Какое ещё зелье? - Я сварил его сегодня ночью. Прямо в гостиной, - пожал плечами Альбус с таким невозмутимым видом, будто просто констатировал наличие снега в январе. - Ты варил зелье сегодня ночью? – в голосе Малфоя читалось явное недоверие. Альбус закатил глаза. - Поспи ещё часок, ты туго соображаешь. Поттер стал натягивать школьную рубашку, а затем искать в груде вещей на стуле серо-зеленый галстук. - На какой дракл тебе понадобилось тратить время на какое-то зелье? На секунду Альбус оторвался от сборов и поднял глаза на друга. А затем улыбнулся совсем не по-альбусовски, напомнив своего старшего брата впервые за всё время, что Скорпиус знал их обоих. И этот задор уже по-настоящему напугал Малфоя. - Напиток живой смерти, сваренный мной, действительно по свойствам отличается от того, что должен был получиться, следуй я рецепту из учебника для шестого курса. Он мощнее и совершенно не определяем. Вообще. То есть, если его выпить, то даже комиссия Мунго не отличит человека от мертвеца. Я попробовал разложить рецептуру и немного переделать состав антидота, чтобы тот был применим с этим зельем. Вот хотел показать профессору Стоун. - Ммм…а зачем всё это тебе? Ну, типа..нам? - Антидот можно применять в особой последовательности. Я читал о таком в папиных аврорских книжках из учебки. Знаешь, так делали какие-то там тёмные маги на востоке. Они принимали зелье, например, какой-нибудь аналог напитка живой смерти или какого-нибудь часто встречаюшегося яда. Однажды была такая история, что какой-то шейх выяснил, что его собирается отравить собственный же сын. Тогда его придворный алхимик немного видоизменил яд, а потом дал его выпить этому шейху. Затем он дал выпить антидот, действующий в полную силу, и – почти сразу – новую порцию яда. Когда антидот ещё в крови, понимаешь? Скорпиус уже совершенно ничего не понимал, пытаясь вникнуть в эту муторную специфику ядов и их антидотов. - И? - Если сделать всё правильно, то эффект окажется очень даже интересным. Тот шейх, доверившись своему алхимику, выпил все зелья. А затем, неделю спустя, его сын и правда подмешал в еду настоящий яд. И тогда шейх упал замертво, вот только его тело боролось, поскольку ещё помнило и саму отраву, и антидот к ней. Ну и короче очнулся шейх абсолютно здоровым после крепкого летаргического сна на собственных похоронах, стоило верному алхимику снова влить антидот тому в горло, - выпалил Альбус на одном дыхании. – Этой старой историей вдохновлялись те самые темные магии, которые объединялись к экстремистские кружки и громили маггловские кварталы. Они так смогли притвориться мёртвыми и устроить резню, когда этого никто не ожидал. Я хреново помню, чем там всё закончилось, но… Это ведь подходит? Я долго думал о том, что делать. Как сделать так, чтобы она притворилась мёртвой, но уже после того, как ей принесут настоящий яд? Ведь по-любому же заставят выпить при тюремщиках. А эта схема полностью решает эту проблему. Она просто уснёт, выпив настоящий яд. Потому что я притащу сразу несколько порций антидота. Лицо Поттера сияло триумфом. - Это просто капец, Альбус, - ошеломленно проговорил Скорпиус. – Это звучит гениально, но… Ты не боишься отравить её? – заметив, что Альбус ни разу не назвал Дельфину по имени, и решил последовать его примеру. - Ну, все зелья проверяет профессор Стоун. Мы решили сделать на основе моей идеи настоящую научную работу, типа исследование. Кроме того, я проверю зелья, они же не в единственном экземпляре. Что, прости? Как можно проверить зелья? - И каким образом ты это сделаешь? – медленно, почти по слогам произнёс Скорпиус. Пара глухих ударов сердца отделяли его от ответа. - Просто выпью их, а потом ты разбудишь меня. Я объясню и… Неожиданного даже для самого себя Скорпиус вскочил с кровати, толкая друга, уже натянувшего школьную мантию, в плечо. - Твою мать, Поттер, ты совсем рехнулся?! Ты не будешь пить яд! Альбус постарался увернуться от второго толчка. - Эй, отвали, это не яд! Это зелье глубокого сна! - Пошёл к драклу, Поттер! Я не собираюсь в этом участвовать, - светловолосый юноша слегка отступил. – Разбирайся сам со своими фестралами, ядами и полоумными убийцами, в которых ты предпочитаешь втюриться вместо того, чтобы вернуться в реальность. Тебе мало было одного конца света – что ж, удачи. Темноволосый юноша заметно помрачнел. - Я не втюрился в неё, ясно? - грубо произнёс он, подхватывая со стула сумку. - Ага, именно поэтому мы с тобой снова балансируем на грани исключения из школы, как в сентябре, - голос Малфоя был переполнен сарказмом. Пройдя мимо друга к двери, Альбус всё же обернулся, хмурясь и взлохмачивая волосы свободной рукой. - Я просто хочу сохранить её жизнь, потому что мне кажется это правильным. Дверь закрылась с еле слышным щелчком, а Скорпиус тем временем глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание. Было ли правильным то, что они делали? В прошлый раз, пытаясь сохранить жизнь Седрику Диггори, они наломали таких дров... И в итоге погиб их сокурсник, а самого Скорпиуса Дельфина пыталась крциатусом. Воспоминания об этом до сих пор заставляли пальцы юноши подрагивать. Как он вообще мог согласиться на эту авантюру? Внутренний голос шептал, что нужно как можно скорее сообщить отцу, Поттерам или прямо директору о том, что они хотят проникнуть в Азкабан и помочь самой опасной его узнице избежать смерти. Хотя план и был практически нереализуем по мнению Малфоя, мизерная вероятность успеха оставалась, а поскольку речь шла о Поттерах, то чем Мерлин не шутит - исход может быть любым. Альбус хочет сохранить ей жизнь, потому что она не убила их, когда располагала такой возможностью? Скорпиус поверил бы в это, если бы собственными глазами не видел их двоих тогда на поляне в Заветном лесу, а также заметного, возможно, ему одному колебания в ледяных серах глазах, которые горели на перекошенном от гнева и исказившемся красивом лице там, в старой церкви, когда девушка швырялась Авадами, совершенно, кажется, не пытаясь задеть Ала. Тогда только и была, что секунду, чтобы заметить мелькнувшую эмоцию, но Скорпиусу хватило этого мгновения, ведь ровно дважды он видел это - когда Дельфина перестала пытать его и когда помедлила прежде чем просто растворившись в Британии тысяча девятьсот восемьдесят первого года. В первый раз она не стала убивать Скорпиуса и даже перестала его пытать, а во второй раз отпустила их живыми. Поверить в пересказанные Алом слова Дамблдора о сожалении, которое испытывает девушка, было всё равно сложно, однако старый директор действительно был величайшим магом прошлого столетия, неужели он мог ошибаться? - Эх, ждите меня, фестралы, - наконец, произнёс юноша, внутренне, кажется, окончательно примирившись с ситуацией.