Темнота

Сон Ксавьера был беспокойным, как и всегда в последнее время. А иногда его вообще не было. Он метался на кровати в холодном поту видя различные картинки, вперемешку с видениями, которые менялись и кружились в лихорадочном танце. Черная дымка застилала глаза и не давала свободно видеть. Действия и сцены похожи друг на друга. Темнота, лес, кровь, монстр заносящий когтистую лапу над новой жертвой, много крови и снова темнота. Торп подскакивает на кровати и хватается за грудь, сжимая футболку до побеления костяшек. Холодная испарина скатывается по лбу, а сердце стучит как ненормальное. Очередной сон кошмар видение. Очередная жертва. Очередная тьма. Монстр никого не щадит. На этот раз жертва – добрая, полненькая булочница, которая всегда продавала студентам Невермора пирожки со скидкой, а вредным полицейским поднимала цену в два раза. Добрая. Не обращала внимания на то, что они другие. Не то, что остальные жители. Вечно плюют в лицо, да шепчутся, аж бесит. Такой хороший человек и был? будет? разодран чудовищными когтями. Жаль. Опять препрется шериф, и будет вопросы задавать. Как будто ему заняться больше нечем. Почему он вообще решил, что студенты Невермора имеют отношение к этим убийствам? Почему, например на сына своего не подумает? Бесит. Глаза лихорадочно мечутся пытаясь выцепить из темноты комнаты хоть какой-то образ. Стул, стол, ручку, что угодно. Он чуть расслабляется лишь когда, замечает на соседней кровати спящего Аякса. Шумно вздыхает и проводит рукой по волосам. Будить друга не хочется, но и спать он тоже больше не сможет. Не после такого. Поэтому Ксавьер тихо поднимается с кровати и беря толстовку и пачку сигарет со стола, выходит на балкон. Ночью тихо. Лишь шелестение листьев деревьев, да уханье сов слышно. Свежий, осенний воздух освежает и заставляет прикрыть глаза, а ветер обдувает лицо и пронизывает одежду насквозь, заставляя парня поежиться от холода. Вроде и приятно, а вроде и не очень. Ксавьер опирается локтями на перила балкона и закуривает. Никотин приятно обжигает легкие и страшные сцены наконец его отпускают. Торп стоял бы так до утра, не обращая внимания на замёрзшую кожу, но слышит скрип двери выходящей на балкон. Через несколько мгновений его обнимают все ещё теплые руки со спины и утыкаются носом в макушку. Аякс всё-таки проснулся. —Опять? — тихо спрашивает. —Да, — также тихо отвечает художник и откидывается спиной на Петрополуса. Руки стискивают в объятиях ещё сильнее. —Ты замёрз. Пойдем внутрь, — Аякс не спрашивает – утверждает и аккуратно уводит Ксавьера обратно в комнату, укладывая в кровать и укрывая одеялом. Но Торп и не против. Теперь не против. И да, он готов даже забыть на время про темноту в сердце, лишь бы урвать часок-другой в теплых объятиях горгоны, зная что его никто не тронет. Шипения змей испугаются, хах.