Защитница

Всю ночь голову Арагорна не покидали тревожные мысли, а потому он так и не смог заснуть. Он гулял по подлунной столице, наслаждаясь приятной прохладой и тишиной, нарушаемой разве что только звуками крыльев ночных птиц, а также размеренным и ненавязчивым стрекотанием сверчков. Здесь было так спокойно, что мужчина на секунду забылся, рассматривая яркое сияние созвездий на чёрном небосводе. Но вдруг Страннику вспомнилась похожая ночь, когда над ним были такие же светила, а лёгкий ветер колыхал его тёмные волосы, только с тем отличием, что тогда возле него была она… Теперь же, находясь в полном одиночестве, он совершенно не чувствовал ни тепла в душе, ни той магии, которой был пропитан тот вечер. Только под утро он решил вернуться во дворец. Минас Тирит постепенно просыпался: одни выходили на улицу убирать последствия разрушений, другие — торговать. Жизнь продолжалась. В тронном зале собрались бывшие Хранители, а также Эрианэ и Эомер, который, казалось, за один день повзрослел сразу на несколько лет. На плечи молодого роханца легло нелёгкое бремя правления, а его неуверенность в своих силах виднелась в светло-карих глазах, хотя голос его был твёрдым и ни разу не дрогнул. Он как раз делился с членами Братства подробностями пути рохиррим в Минас Тирит, а эльфийка то и дело кивала головой, подтверждая его слова. Леголас и Гимли слушали заинтересованно, Гэндальф стоял в стороне, задумчиво покуривая трубку, а Пиппин всё никак не мог успокоиться, постоянно вертясь на стуле. Он навещал Мерри чуть ли не каждый час, но состояние хоббита, как и Эовин, оставляло желать лучшего. По словам очевидцев, этим двоим довелось столкнуться с назгулом, а если быть точнее — с самим их предводителем, Королём-Чародеем Ангмара. Бесстрашная сестра Эомера отрубила голову крылатой твари, на которой он восседал, а когда назгул пришёл в ярость и собирался её убить, на помощь золотоволосой девушке подоспел Мериадок, который подкрался к нему сзади и нанёс удар клинком в спину. Решающий удар — по невидимой шее — нанесла Эовин, исполняя пророчество, произнесённое когда-то Глорфинделем, которое гласило, что Король-Чародей падёт не от руки смертного мужа. Так и произошло: он погиб от рук женщины и хоббита. Однако их храбрый и одновременно безрассудный поступок не мог остаться без серьёзных для них последствий: от удара по призраку рука полурослика сразу омертвела, а Эовин была сильно ранена. Лишь вмешательство Арагорна спасло их от плачевного исхода, за что и Эомер, и Пиппин были ему безумно благодарны. — Фродо стал недосягаем для моего взора, — заговорил Митрандир, когда к нему приблизился Странник. — Мрак над нашими головами сгущается. — Если бы Саурон получил Кольцо, мы бы узнали, — мудро рассудил Арагорн, с чем присутствующие не могли не согласиться. — Это вопрос времени, — вздохнул маг, неотрывно глядя в одну точку. — Вчера он потерпел поражение, но скоро его войска вновь соберутся за стенами Мордора. — Какое нам до этого дело? — хмыкнул Гимли, бережно натирая тряпицей свою секиру. — Пусть остаются там, на здоровье! — Такое, что между Фродо и Роковой Горой стоят десять тысяч орков, — сурово произнёс волшебник, на что гном в миг стушевался. — Для Фродо ещё есть надежда, — молвил Арагорн, в голосе которого послышалась решительность. — Ему нужно лишь время и свободный проход по равнинам Горгорота. Мы сможем устроить это. — Звучит вполне неплохо, — согласился новоиспечённый роханский король, задумчиво почесав затылок. — Но… как? Разве по силам нам это? Не думаю, что мы сумеем победить силой оружия, которого у нас, к слову, осталось не так уж и много. Среди гондорцев и роханцев много погибших, ещё больше раненых. Рыцарей принца Имрахиля первоначально было немного, а после вчерашних событий ещё меньше… В тронном зале повисло напряжённое молчание. — Мы не победим, — спустя некоторое время отозвался Арагорн, — но мы дадим Фродо и Сэму шанс. Мы можем напасть на Чёрные Врата и выманить армии Саурона. Мы прикуём его Око к себе и тем самым отвлечём его от других передвижений. — А это мысль, — улыбнувшись, кивнул светлой головой Леголас, одобряя идею друга. — Может сработать. — Сомневаюсь, — мотнул головой волшебник. — Саурона не так просто обмануть, он заподозрит уловку. — Не думаю, — улыбнулся кончиками губ Арагорн, медленно обведя находящихся рядом взглядом. Гэндальф серьёзно задумался, взвешивая все за и против, подобное выражение лица было и у Эомера; взгляд Перегрина метался между Митрандиром и Странником, хотя мысли его были явно не здесь. Леголас улыбнулся, оказывая Арагорну поддержку, в которой он так нуждался, а вот Гимли, похоже, был весьма скептически наставлен, недоверчиво уставившись на мужчину. Когда очередь дошла до Эрианэ, по спине сына Араторна пробежался табун мурашек. Было что-то завораживающее в её зелёных, как листва, глазах. Что-то, что уже давно лишило Арагорна покоя, но он понял это лишь несколько дней назад. В его памяти как назло всплыли леденящие кровь образы, увиденные в палантире. Ужаснее всего было осознавать, что такое развитие событий было вполне реальным в случае их поражения. Без всяких сомнений, Саурон при первой же возможности избавился бы от наследника Исильдура, из-за которого он однажды потерпел крах, а воспользовавшись уязвимостью после потери отца Боромира, Тёмный Властелин поработил бы его разум, сделав своей марионеткой, и отдал бы ему власть над Гондором, а точнее тем, что осталось бы от него, но де-факто правил бы им сам. — Ты что-то знаешь, не так ли? — как будто прочитав его мысли, спросила Эрианэ, но ответа не последовало. — Значит, верная смерть без шансов на успех? Чудно! — воскликнул сын Глоина, усмехнувшись в рыжую бороду. — Чего ж мы ещё ждём? Вскоре Гэндальф, Эомер и Пиппин удалились, решив нанести визит в Палаты Врачевания, а эльф с гномом направились оповестить людей о принятом решении, что завтра утром они отправятся в Мордор. В тронном зале оставались только двое. Несколько мгновений они удерживали зрительный контакт, не произнося ни единого слова, но затем Эрианэ отвернулась и зашагала к окну. Скрестив руки на груди, зеленоглазая неподвижно стояла, глядя на Белый Город, пока за её спиной не послышались тихие шаги. — Сколько это будет продолжаться, Арагорн? — спросила она, медленно оборачиваясь к нему лицом. — Я думала, что после всего пережитого вместе ты не будешь от меня чего-то скрывать. Я же вижу, как тебя что-то тревожит. Печаль в глазах эльфийки была для мужчины самой настоящей пыткой, а потому он, приблизившись к ней, аккуратно взял изящную руку девы, невольно засмотревшись на хризолитовый перстень на её пальце, подаренный когда-то давно гномьим королём. Второй рукой он нежно коснулся её щеки, невесомо проведя по скуле огрубевшими кончиками пальцев. — Я знаю, что ты хочешь мне что-то сказать, — серьёзно произнесла Эрианэ, тщетно пытаясь обуздать эмоции и привести в порядок дыхание. Тонкие губы Арагорна дрогнули в лёгкой улыбке. — Есть столько слов, которые я бы хотел тебе сказать, — еле слышно прошептал он, поднося её руку к губам и оставляя на ней поцелуй. — Но не сейчас, ещё не время. Когда всё закончится, я сделаю это. Зеленоглазая почувствовала, как запылали её щёки и как бешено забилось её сердце. Она чувствовала приятное тепло его рук, за которым успела соскучиться, а серо-голубые глаза говорили ей больше, чем любые слова, произнесённые вслух. — Клянусь тебе, моя Тинувиэль… Рука Эрианэ резко вырвалась из горячей мужской ладони, коснувшись указательным пальцем его губ, чем вызвала удивление в его взгляде. — Не называй меня так, — серьёзно произнесла она, заглядывая ему в глаза. — Я не желаю быть для тебя Тинувиэль, ведь я на неё совершенно не похожа. Я не желаю быть для тебя кем-то. Её руки переместились на его плечи, взгляд смягчился, а на лице появилась робкая улыбка. — Я лишь хочу быть для тебя той самой, которая поддержит тебя и будет рядом несмотря ни на что: и в радости, и в горе. Я хочу быть для тебя Эрианэ. Твоей Эрианэ. Эльфийка обвила шею Арагорна руками и прижалась к нему, чувствуя, как сильно бьётся сердце в его груди, а Странник, в свою очередь, положил свои руки на её талию, зарывшись носом в каштановые волосы девы. Для этих двоих время остановилось, а окружающий мир перестал существовать. Для неё существовал только он, а для него только она. Мужчина отстранился, но лишь затем, чтобы прижаться своим лбом к её, так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза. — Ты уже моя, — улыбнулся он, заправляя выбившуюся прядь за её острое ухо. — Только моя и ничья больше. Моя Эрианэ. Он нежно коснулся губами её лба, отстраняясь неохотно и далеко не сразу. — Прости, что не делюсь с тобой своими мыслями. В последнее время они не самые хорошие, поэтому я не хотел, чтобы они беспокоили кого-то помимо меня. — Я понимаю, — искренне улыбнулась она, переплетая их пальцы. — Всем нам сейчас нелегко, а в первую очередь тебе. Внезапная смерть Дэнетора и короля Теодена, ранение Фарамира… И одному Эру известно, что происходит в голове его брата. По перемене в его взгляде Эрианэ поняла, что попала точно в цель. — Мне не довелось познакомиться с Боромиром, но если Фарамир ему доверяет, то, думаю, и мы не должны в нём сомневаться. — Надеюсь, — коротко кивнул Арагорн, нахмурившись. — Однако когда я представляю себя на его месте… Даже не знаю, как бы я поступил. Его отец мёртв, младший брат при смерти, а я появляюсь в самый неподходящий момент, претендуя на трон. — Фарамир наверняка успел предупредить его, — сказала эльфийка, успокаивающе поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони. — На его плечи, как и на плечи Эомера, свалился слишком большой груз, с которым им придётся свыкнуться. Просто дай ему немного времени и, я уверена, всё образуется. — Думаешь? — Нет, не думаю, — мотнула она головой, расплываясь в улыбке. — Я это знаю. Несколько секунд Арагорн несколько насупленно смотрел через окно, но затем его серьёзное лицо разгладилось, а на губах вновь расцвела лёгкая улыбка. — И откуда ты такая? — спросил он, осторожно взяв её за подбородок. — Из Ривенделла, так же, как и ты, — тихо рассмеялась эльфийка, смущённо отводя взгляд. — Должно быть, сама судьба хотела нашей встречи. — Возможно, — не стала отрицать Эрианэ, быстро приблизившись к его лицу и прижавшись своими губами к его. — В этом мире всё возможно. Мужчина, явно недовольный таким коротким поцелуем, потянулся за ещё одним, однако ему так и не удалось осуществить задуманное, так как громкий звук сигнального рога заставил его замереть. Человек и эльфийка подошли ближе к окну, наблюдая, как к главным воротам гондорской столицы приближается небольшой отряд, состоящий из десяти всадников, которые ехали спереди и сзади большой белой кареты с золотыми узорами. Быстро переглянувшись, Эрианэ и Арагорн поспешили на выход. Когда они спустились на первый ярус, жители Минас Тирита уже столпились вокруг нежданных гостей, высматривая в зашторенных окнах кареты хоть щёлочку, дабы утолить своё нескрываемое любопытство и узнать, кому она принадлежала. Один из всадников быстро спешился, подошёл к повозке и открыл дверцу, после чего склонил голову и протянул правую руку. Задержав дыхание, все с нетерпением уставились на темноту в проёме. Сначала показалась маленькая женская рука, которая уверенно приняла помощь рыцаря, утонув в его ладони, а затем туфелька на небольшом каблучке, которая переливалась в солнечных лучах. Из кареты вынырнула голова молодой девушки с волнистыми тёмно-каштановыми волосами, что контрастировали с аристократически бледным лицом и подчёркивали карие глаза, которые быстро пробежались по собравшимся вокруг. У неё были пухлые алые губы, аккуратный маленький носик и длинные чёрные ресницы, благодаря которым её прекрасные тёмные очи казались ещё больше. На ней было облегающее платье в пол с длинными широкими рукавами, которое идеально подчёркивало её тонкую талию, а её голову украшала небольшая, но роскошная диадема с маленькими жемчужинами, которая была как раз под стать своей хозяйке. — Дорогу! Её Высочество Лотириэль Дол-Амротская! — громко объявил один из рыцарей, после чего склонил голову, когда принцесса прошла мимо него. Народ расступился, с восхищением рассматривая невероятную красоту девушки, которая не шла, а плыла по каменной дороге, обворожительно улыбаясь, так, что на её щеках появлялись ямочки. Её походка была плавной, движения — изящными, а сама Дол-Амротская дева напоминала лебёдку, которая была символом её города. — Лотириэль! — послышался в толпе чей-то голос, а затем показался его обладатель — принц Имрахиль. В глазах мужчины виднелось удивление, но на губах расцвела счастливая улыбка. Завидев отца, Лотириэль склонила голову, а Имрахиль, подойдя к ней, коротко поцеловал дочь в лоб, нежно приобняв за плечи. — Ну здравствуй, моя милая принцесса, моё самое дорогое сокровище. Я рад тебя видеть, хоть и, признаюсь, не ожидал твоего прибытия. — И я рада, отец, — заулыбалась принцесса. — До меня дошли ужасные вести, поэтому я приняла решение… — Как братья могли тебя отпустить совсем одну? — лицо Имрахиля на секунду стало совсем серьёзным, но лишь на секунду, ведь глядя на прекрасный лик любимой дочери он просто не мог злиться. — Они и не хотели, — призналась девушка. — Эльфир и Эрхирион хотели запереть меня в башне, а Амротос вообще говорил, что я смогу куда-то отправиться лишь через его труп. Чёрные брови принца взлетели вверх. — Как же тогда ты здесь очутилась, позволь спросить? — Поверь мне, отец, было нелегко, — рассмеялась кареглазая, невинно моргнув длинными ресницами, на что её отец наигранно покачал головой. — Должна признаться, что дорога меня сильно вымотала, — решила сменить она тему. — Однако я бы с радостью повидалась с кузенами. Давно мы с ними не виделись. Взгляд Имрахиля помрачнел, что не укрылось от её внимания. — Что-то не так? — Потом расскажу, — неоднозначно ответил мужчина, указав рукой в сторону Цитадели. — Отдохни, дочка. Я распоряжусь, чтобы тебе предоставили лучшую комнату дворца. — Как скажешь, отец, — улыбнулась принцесса, следуя за ним. Внезапно Имрахиль остановился, чуть было не столкнувшись с Арагорном. Старые приятели кивнули друг другу в знак приветствия, а взгляд Лотириэль остановился на лице темноволосого мужчины, внимательно его рассматривая. Перекинувшись парой слов с сыном Араторна, Имрахиль вместе с дочерью продолжил путь. Простые одеяния высокого незнакомца, с которым отец Дол-Амротской принцессы был так любезен, вводили её в заблуждение, но её чутьё подсказывало ей, что под ними срывался не простой воин. — Кто это был, отец? — поинтересовалась Лотириэль, когда перед ними распахнулись парадные двери Цитадели. — Лорд Арагорн, — тотчас же ответил Имрахиль, как будто предвидел её вопрос. — Мы давно с ним знакомы, только вот совсем недавно я узнал, что он является наследником Исильдура и законным королём Гондора. Удивительно, не правда ли? — улыбнулся мужчина. — В самом деле? — неподдельно удивилась принцесса. — Вот уж точно, неожиданно. Как Имрахиль и обещал, для его горячо любимой дочери подготовили самую роскошную спальню дворца, если не брать во внимание королевскую. Просторные покои были оформлены в бордовых тонах с большой кроватью и шкафом из красного дерева. С левой стороны от ложа находился туалетный столик с зеркалом, которым без колебаний могла бы воспользоваться сама королева. Конечно, эта комната не была такой привычной как у неё дома, но вполне комфортной и уютной, а потому принцесса осталась довольна. Отдав приказ слугам, дабы её никто не потревожил, Лотириэль, сняв перед этим туфельки, упала на мягкую кровать, прикрыв усталые веки. По дороге в гондорскую столицу она не раз сомневалась, правильным ли было её спонтанное решение посетить Минас Тирит в такое неспокойное время, но теперь, оказавшись здесь, девушка об этом не жалела. В её голове возник план, который она должна будет во что бы то ни стало воплотить.

***

Отряд гондорцев и рохиррим, которых возглавляли соответственно Арагорн и Эомер, направлялся в Мордор. Женщины и дети вышли на улицы города провожать их, нашёптывая под носом слова молитвы и надеясь на их скорое возвращение с победой. Однако сами всадники не знали, на что надеялись, отправляясь на территорию их самого заклятого врага, но их предводители говорили с такой уверенностью и верой в лучшее, что они даже не чувствовали страха. После всего пережитого поход на владения Саурона казался всего-навсего очередной битвой. Позади Брего, на котором восседал Арагорн, верхом на Серогриве ехал Гэндальф, а за ним Леголас, позади которого сидел Гимли, в предвкушении потирая руки. По левую руку от них ехал король Эомер, а по правую — Эрианэ, за которой находился Перегрин Тук. Хоббит был счастлив, ведь прямо перед отъездом его оповестили, что Мерри наконец-то пришёл в себя. Он даже успел переговорить с другом и убедиться, что ему стало намного лучше, ведь он уже пускал шутки, что было явно добрым знаком. Эовин тоже очнулась, равно как и Фарамир, но как бы им ни хотелось снова ринуться в бой, их самочувствие им этого не позволяло, а потому всем троим пришлось остаться под опекой опытных целителей. Войска остались позади, а Арагорн с Хранителями, Эрианэ, Эомером, а также Имрахилем подъехали под самые ворота. Темноволосый мужчина с прищуром разглядывал чёрные узоры на них, после чего обернулся к своим друзьям, медленно обведя их взглядом. Митрандир выглядел весьма взволнованным, но пытался тщательно это скрыть, натянув на лицо улыбку; Леголас то и дело хмурил тёмные брови, а Гимли нетерпеливо крутил в руке топорик; Эомер и Имрахиль были мрачнее туч, что сгустились над Мордором, но в их глазах он видел готовность к любому развитию событий. Эрианэ совершенно искренне улыбалась ему, отчего на душе наследника трона Гондора стало в разы теплее, а вот Пиппина было практически не видно за спиной эльфийки, и лишь его большие босые ступни, которыми он время от времени мотал, чем не на шутку надоедал Туриэль, говорили о том, что полурослик там есть. — Пусть силы Чёрной Страны выходят на бой! — громко воскликнул Арагорн. — Да свершится над ними справедливый суд! Воины затаили дыхание и в воздухе повисла напряжённая тишина, внезапно прерванная гномом, который громко шмыгнул носом. — Можем разворачиваться, господа. Кажись, сегодня праздник отменяется. Они струсили! Как вдруг, к опровержению его слов, Чёрные Врата с громким скрипом отворились и перед их взором предстала многочисленная армия вооружённых орков, а потому друзьям пришлось вернуться к остальным. В глазах всадников был неподдельный страх, но Арагорн был полон решимости. Порыв ветра развевал его тёмные волосы и длинный плащ, а на его груди виднелось Белое Древо Гондора — символ вечной надежды. — Сыны Гондора и Рохана! Мои братья! — молвил он, быстро обведя их взглядом. — Возможно, наступит день, когда мужество оставит род людей, мы предадим друзей и разорвём все узы дружбы, но только не сегодня! Войска Тёмного Властелина казались бесконечным чёрным морем, которое разливалось вокруг них, беря в кольцо. — Может быть, придёт час волков, когда треснут щиты и настанет закат эпохи людей, но только не сегодня! Орки грозно рычали, скаля остроконечные зубы и готовясь к атаке. — Сегодня мы сразимся! За всех и всё, что любим на этой славной земле. Я зову вас на бой, люди Запада! Эрианэ невольно поймала себя на том, что плачет, но вовсе не от горя, а от счастья. Да, именно сейчас, пожалуй, она была по-настоящему счастлива, как никогда ранее. Лишь благодаря Арагорну она смогла увидеть краски этого мира и понять, каково это — любить, пусть даже это продлилось ничтожно мало. Если им и суждено было сегодня погибнуть — то только вместе, сражаясь не друг против друга, как при первой встрече в «Гарцующем Пони», а плечом к плечу. — Не думал, что умру, сражаясь бок о бок с эльфом, — громко вздохнул Гимли, с горечью покачав головой. — А как насчёт бок о бок с другом? — выгнул бровь Леголас, поглядывая на сына Глоина. — А как насчёт не умирать и остаться в живых? — улыбнулась эльфийка, сильнее сжав рукоять своего меча. Все трое посмотрели на Арагорна, в глазах которого блестели слёзы, а на губах расцвела улыбка. — За Фродо! Наследник Элендиля пустил коня галопом, а остальные последовали его примеру. — За Фродо! — прокричала Эрианэ, натянув поводья. Туриэль, не ведая страха, мчалась прямо на разъярённых монстров, которые выставили вперёд длинные чёрные копья, но для лошади это не было помехой, ведь она с лёгкостью перепрыгнула через них и пользуясь случаем задавила копытами сразу двоих орков. Над головами всадников послышался пронзительный писк крылатых тварей, что означало приближение назгулов. Со всех сторон доносился оглушительный лязг оружия, свист стрел лихолесского принца, воинственные оклики гондорцев и роханцев, а также предсмертные крики мордорских созданий. Первое время Эрианэ пыталась держаться как можно ближе к Арагорну, однако совсем скоро она потеряла его из виду, из-за чего её сердце сжималось. Именно из-за этого она постоянно отвлекалась, чуть было не пропустив несколько ударов ятаганом. Зато Эомер то и дело мелькал перед её глазами — он как будто специально находился рядом, прикрывая её спину в случае опасности, за что она была ему безмерно благодарна. Из-за сильного шума и адреналина, который переполнял тело эльфийки, она далеко не сразу заметила, что земля под её ногами начала вибрировать, а мелкие камни подпрыгивать. Огромный урук-хай, с которым сражалась зеленоглазая, замер как вкопанный, обратив взор в сторону Барад-дура, а она, воспользовавшись таким великолепным моментом, одним сильным ударом снесла чудовищу голову. Как оказалось, не только её противника обеспокоило происходящее — остальные орки также вглядывались в Тёмную Башню своего повелителя, пытаясь понять, что происходит. А происходило что-то очень странное, но в то же время и захватывающее. Эрианэ посмотрела на Гэндальфа, который широко улыбался. — Он сделал это, — произнёс маг с облегчением, смахнув слезу с щеки. — Фродо уничтожил Кольцо. В тот же миг раздался раскатистый взрыв, и башня, в которой столько лет жил и правил Саурон, в буквальном смысле пошла под землю. Из жерла Ородруина выплеснулась раскалённая ярко-красная лава, заливая всё вокруг. Испуганные и абсолютно сбитые с толку орки бросились кто куда, но куда бы они не побежали, земля под ними тотчас же рушилась. Именно так выглядело то, чего все они так ждали и ради чего сражались, терпели, гибли. Это была победа.