Соседи

Утро выдалось еще более отвратительным, чем ночь. В попытках привести голову в порядок, я чуть не сожгла квартиру, забыв выключить утюг. Трындец новой блузке. Потом услышала отвратительный скрежет по своей двери. Вышла в подъезд и обнаружила, как два таджика пытаются замазать глубокую царапину на моей дубовой двери! Глазам не верю… грунтовкой! Блядь! Грунтовкой мою дверь из дуба! В общем, криков было много… Правда, не зря. Они сказали, что заменят на новую. Буду ждать, и только пусть попробуют обмануть – в суд подам! Дальше таксист подрезала какого-то козла. Гаишники начали ржать над ней. Видите ли, блондинка – это обезьяна с гранатой! Ха-ха-ха! Козлы! Я не осталась в стороне и стала заступаться за девушку. Скандал затянулся на два часа. На работе выговор за опоздание и только Людка вспомнила, что именно сегодня я родилась. — Маринка! — счастливо завизжали мне прям в ухо, когда я пыталась подправить стрелки. Черная полоса от разреза глаза стремительно протянулась к виску, и я тупо заржала. Такой черной полосы у меня в жизни еще не было. — Ой… — затопталась рядом Людка, взволнованно потеребив свои рыжие кудри. – Ты это… извини. Я тут это… С днем рождения, короче! На раковину положили цветную открытку и быстро ретировались. Мда… Оно того стоило. Вообще, очередная черная полоса в моей жизни началась несколько месяцев назад, когда косметическая компания «Эвелина» решила распределить своих представителей по разным областям. Я - координатор молодой и развивающейся компании уже пять лет, и все это время мои заслуги были в числе лучших сотрудников. Ну, уговорили меня принять участие в расселении координаторов (согласилась больше по личной причине). Мне дали просторную однокомнатную квартиру в заказнике, хорошую премию, чтобы обжиться и несколько новых клиентов. Казалось-бы все хорошо, но квартира в новостройке с соседом имбицилом. Премию пришлось полностью вбухать в ремонт пустых стен, а те два клиента очень быстро сдулись. Я в свои двадцать восемь вынуждена работать с сорокалетней безрукой Людочкой и пятидесятилетним Захаром Львовичем в одном офисе. Здесь пока больше нет никого за ненадобностью. Самое интересное, что Захар Львович, ощущал себя мужчиной в полном расцвете сил и не терял возможности поухлёстывать за мной. Позавчера этот худощавый старикашка прикатил на двадцать первом маршрутном автобусе, чтобы подарить мне коробку Бабаевских конфет. — Захар Львович, я не приму ваши конфеты, даже если бы они были не просрочены, — твердо стояла я на своем, не пропуская старика в квартиру. Открытая коробка конфет своим белоснежным налетом просто очаровывала наивностью Львовича. — Мариночка, всего лишь год для шоколада не страшно, — настаивал он, приглаживая редкие седые волоски, что прикрывали образовывающуюся лысину. — Я покупал их своей покойной жене. Она была такой же красавицей, как и ты! — Захар Львович, я вам во внучки гожусь, а вы все туда же… — возвела я глаза к потолку, моля силы небесные прийти мне на помощь. Силы неправильно меня поняли и послали еще одного идиота. Вышедший из своей норы сосед, внимательным взглядом карих глаз изучил меня и Захара Львовича. При виде как старик хватает меня за талию, он прыснул со смеха и, поправив воротник кожаной куртки, поспешил к лифту. Стыдоба! За хмурыми воспоминаниями я провела весь рабочий день, периодически отвлекаясь на звонки клиентов. Покинув офис, я обнаружила у стоянки такси Захара Львовича с букетом пионов и поспешила свернуть на остановку. Уж лучше под дождем, своим ходом, без куртки, чем опять отбрыкиваться от пожилого извращенца. Ёжась от холодных порывов осеннего ветра, я поспешила забежать в подъезд, откуда чудом попала в закрывающийся лифт. Торчать еще пять минут в подъезде совершенно не хотелось, а мечты о горячей ванне сами подталкивали меня поспешить. К своему огорчению, в лифте я нос к носу… ладно, просто врезалась в широкую грудь своего соседа. Пробубнив извинения, я обнаружила на его ногах свои тапочки и, покраснев от злости, отвернулась к дверям. И надо было мне такие безразмерные тапки купить… Мне казалось, что они были меньше! Несколько секунд было терпимо, ведь меня тешила мысль о скором завершении этого идиотского дня, но внезапно лифт странно заскрипел и остановился. Свет погас, и через несколько секунд загорелась аварийная лампочка. Растерявшись, я открыла рот, наблюдая, как козел тычет пальцами по кнопке вызова диспетчера, но никто так и не ответил. Конечно, в доме живут от силы двадцать квартирантов. — Ну-с, мы застряли, — сказал мистер очевидность, и я, наконец, закрыла рот. — Я вызову МЧС, — осенило меня, но к своему отчаянию сразу пришлось отмести эту мысль, так как мой телефон остался в офисе. Круто. А сосед, судя по хлопковым растянутым треникам без карманов и обтягивающей тело майке спрятать мобильник мог лишь в своей заднице. Вряд ли у него есть такие наклонности. При всей моей ненависти к нему, я не могу принять такую мысль адекватно, ибо совсем разочаруюсь в соседстве. — Метлу свою свистни, — усмехнулся козел, скрестив руки на груди. — Я люк вскрою, по шахте улетим. — Свистеть не научилась, — прошипела я в ответ, поежившись. Вообще, он, между прочим, очень даже ничего. Высокий, метра два есть наверно. Смуглый, губастенький, тело шикарное… Вот только в голове его черти с бубнами пляшут! Фыркнув в ответ своим мыслям, я отвернулась к зеркалу, внимательно осмотрев вымокшую себя. Химия показалась не такой уж и неудачной. Когда волосы намокают, кудряшки становятся очень симпатичными и красивой россыпью ложатся на плечи. Я даже на одуванчик больше не похожа… — Тебя как зовут? — усевшись на пол, спросил Годзилла, на что я артистично закатила глаза. Еще бы, я все детство в театральном с мамой провела! — Буду звать тебя бабой Ягой. «Очень остроумно, идиот», — мысленно прокомментировала поносный юмор. — Или мастер по бою на мухобойках? — Иди в жопу! – раздраженно развернулась я и, услышав противный треск, зажмурилась. — Просто шикарно! Сняв туфлю, я отметила, что пять тысяч улетели на ветер вместе с отломанным каблуком. Вообще, я не очень эмоциональный человек, просто в последнее время меня сильно угнетает мое решение о переезде. Жила себе в своем провинциальном городочке, не знала бед... Всхлипнув, я поспешно отвернулась от козла, что, как назло, внимательно изучал меня. Глупая дура! Ною, как ребенок прям у него на глазах! Не удержавшись, я всхлипнула еще раз и начала реветь. Сильно так… стыдно даже, но ничего не могу с собой поделать. Это надо так попасть! Почувствовав, как на плечо легла тяжелая ладонь, я взвизгнула и отскочила к стене. Сосед виновато поднял руки, испугавшись не меньше моего. — Я всего лишь хотел успокоить тебя. Туфли – не повод так рыдать! — Э-это не туф-фли, — поспешно вытерла я слезы. Ну, не рассказывать же ему все мои беды. — Ну, извиняй, если я тебя обидел, — пожал он плечами. — Не думал, что такая боевая девочка может быть столь ранимой из-за прозвища баба Яга. — И тапки верни, — зарылась я в сумке, в поиске носового платка. А что? Это мои зайчики! Я их еле отвоевала у какой-то девочки! Пришлось целых сто баксов за них отдать! После этого наглого поступка совсем не наивного ребенка, я всегда имею мелкую наличку в кармане. Так, на всякий случай. — Ладно, так уж и быть: верну тапки. Только не ной, — на странность просто согласился козел. — Терпеть не могу, когда вы сопли разводите. Ну, понятно, что уж тут. Терпеть он не может. Трухнул, что пожалуюсь его начальству! Интересно, у него есть начальство? Кем он там представился? Я почесала указательным пальцем кончик носа, не сводя глаз с соседа. Впрочем, и он на меня пялился с туповатой улыбочкой. Козел. Красивый. Придурок. — Ты меня уничтожаешь взглядом? — не отставал сосед. — Уничтожила бы… мухобойкой вчера, — насупилась я. — Вот только силы не равны. Когда лифт тряхнуло, я испуганно взвизгнула, вцепившись в руку козла, в следующую секунду погас свет, и все… Меня накрыла такая паника, какой я еще ни разу в жизни не испытывала. Сначала все тело свела судорога. Потом во рту все пересохло, а в груди появилось чувство, словно раскаленного свинца налили. Моя боязнь темноты в совокупности с закрытым небольшим пространством просто взорвали мозг. Я почти оглохла от своего визга, колотила стены кулаками, потом почувствовала, что меня сгребли в охапку и все… Только свое сбившееся дыхание слышу и его сердце. Тихо так стучит, успокаивает. Как с папой в детстве. А потом так тяжело в голове стало, что я поддалась прекрасному ощущению ностальгии, закрыла глаза и провалилась в объятия желанного морфея…