хХх
— Итак, я думаю, что сосредоточусь на технологиях и шпионаже. Это действительно интересно. — Ванесса говорила, набивая рот жареным рисом, что вызвало у Перри нежную улыбку. — Тебе придётся много работать в полевых условиях. — Предупредил Перри, и Ванесса быстро кивнула. — О, я знаю. И не возражаю. Меня заставляют много работать с этим парнем, Джейкобом, из моего тренировочного класса. Он довольно крутой. Он был за рулем машины, в которую сели Пинки и Карл. Прямо сейчас я в основном выполняю небольшие задания, потому что у меня ещё нет моей черной ленты. А вот водить машину и работать в технической лаборатории мне нравится. Гарри говорит, что Карл возглавит технический отдел, как только вернется в агентство. — Продолжила она. — А ещё начальство хочет, чтобы папа был там. Они действительно стремятся к созданию более совершенных устройств для полевых агентов. — Пока я не в тюремной камере, меня это устраивает. — Ухмыльнулся Хайнц, размышляя, попутно протыкая палочкой курицу в кисло-сладком соусе. Все трое остановились на паназиатской кухне. Перри на самом деле не думал, что ему будет так сильно не хватать этого, но после стольких месяцев лапша в коробочке была идеальным ужином. — Они всегда говорят о большой игре, но когда доходит до дела, им нужен кто-то, кто хорошо разбирается в технической части нашей работы. У нас есть агенты, которые на компьютере не могут даже элементарных вещей сделать! Технологии – путь будущего, от этого больше нельзя уклоняться. — Сказал Перри, и Хайнц задумчиво кивнул. — Думаю, меня это устраивает. — Протянул Хайнц. — Я всё ещё могу создавать… И меня за это не арестуют. Беспроигрышный вариант! — Я горжусь тобой, папа, — улыбнулась Ванесса, из-за чего щёки Хайнца слегка порозовели, что заставило Перри тихо хихикнуть. Перри одарил их нежной улыбкой, молча переключив внимание обратно на еду, пока они болтали о тренировках и их взаимной ненависти к ним… Перри не мог сказать, что он винил их в этом. Он перепрошел свою квалификацию за год до этого, и будет вынужден сделать это снова, прежде чем вернуться к работе, ведь пока он был «в отъезде», его контракт закончился. — Итак, Перри… О твоей семье... — Рискнула Ванесса, получив озадаченный взгляд от Перри. — Не злись, ладно? Но я вроде как, возможно, знала их до того, как технически стала агентом. Хотя папа мне не сказал. Перри улыбнулся и кивнул в ответ. Это не имело значения. Не сейчас. — Я знаю Кэндис со школы. Они повесили плакаты о пропаже. Твоё лицо повсюду в городе. Перри немного съежился. Вот почему Монограмм так настаивал на том, чтобы вывезти его из города и перевести на другую работу. Но он не собирался поступать проще или правильнее… Он всё ещё не сдавался. — Они хотят меня переназначить. — Подписал Перри, нахмурившись. — Кстати об этом. У тебя есть какой-нибудь план, Перри Утконос? — Спросил Хайнц, получив короткую ухмылку от Перри. — Не-а… Но это сработает. Должно. Хайнц кивнул на это, издав тихий смешок. — Ты знаешь мое мнение. Я могу придумать подробное прикрытие, которое точно прокатит. — Если быть абсолютно честным с самим собой, я просто устал лгать своей семье… Они безумно волнуются, и, чёрт возьми, они даже не знают, что я сейчас в Штатах. — Ну, в этом я действительно согласен с Монобровью. Прямо сейчас около нас кружат акулы... — Напомнил Хайнц, и Перри тихо вздохнул, медленно кивнув в ответ на это. Хайнц прав. Мужчина тоже не был доволен, но он определённо был прав. Ванесса улыбнулась и открыла рот, чтобы заговорить, но ее прервал звуковой сигнал часов. Она взглянула на них и нахмурилась, покачав головой: — Черт возьми... — Пробормотала девушка, вздрогнув от резкого взгляда Хайнца. — Прости, пап. Перри покачал головой и бросил на девушку вопросительный взгляд. — Возникла проблема с одной из машин. Я нужна им, чтобы двигаться дальше. — Объяснила она, быстро поднимаясь на ноги. Ванесса наклонилась, чтобы поцеловать Хайнца в щеку и быстро обнять, затем остановилась, чтобы крепко обнять Перри. — Я так рада, что ты вернулся. — Прошептала она, затем отпустила агента и быстро подошла, чтобы взять свои ключи. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, — бросила она, направляясь к двери. В комнате стало тихо, как только она ушла. Хайнц тихо вздохнул, беспокойство ясно читалось на его лице, когда он взглянул на Перри. — И что теперь?хХх
Оказалось, что Хайнц страдал от серьезной смены часовых поясов. Перри проспал большую часть полета, но длительное действие успокоительного в сочетании с общей сменой часовых поясов привело к тому, что они оба крепко заснули перед телевизором, когда попытались вместе посмотреть фильм. Какая-то версия Годзиллы бушевала на улицах Нью-Йорка. Рев и быстрая стрельба из киношных пулеметов были приглушены до такой степени, что ни один из них не шелохнулся от происходящего на экране. Перри слегка нахмурился, когда стрельба медленно начала проникать в его голову. На самом деле он не проснулся, а находился где-то между этим царством бодрствования и сна. — Какого хрена ты всё ещё здесь? Голос эхом отозвался в голове. Перри был под действием успокоительного и, вероятно, получил сотрясение мозга от удара о стену, но голос был четким. Это был тот же голос, который звучал из телефона в ту первую ночь, когда его накачали снотворным и перевозили из одного места в другое. Тот самый голос, который давал инструкции Марку. Приказы? — ОБКА здесь, идиоты, вам нужно двигаться! Они ищут его! Перри не знал, что бормочет во сне, пока Хайнц не потянулся и не обнял его за плечи, и агент начал медленно приходить в себя. — Шшш, шатц, я здесь, — прошептал Хайнц, ещё не до конца проснувшись. Перри издал разочарованный стон и проморгался, глядя на мужчину. Его голос звучал сонно, хотя Перри быстро обнаружил, что ученый наблюдает за ним. Слабая улыбка появилась на лице агента, прежде чем он заставил себя сесть, издав тихий стон. Они не собирались засыпать. Годзилла все еще бушевал по Нью-Йорку, свесив ноги с края небоскрёба. — Тьфу… Я же хотел сходить в душ... — Тихо пробормотал Хайнц, садясь, что вызвало у Перри тихий смешок. — Или ты хочешь пойти первым? Если мы собираемся проспать весь фильм, мы могли бы даже немного отдохнуть, пока у нас есть такая возможность. Перри подумал об этом и рассеянно кивнул, слегка зевнув, пока вставал, чтобы взять свою сумку. Он взял её с собой в ванную, задумчиво хмыкнув, закрывая дверь. Перри снова думал о том голосе: в нём были фальшивые интонации, похожие на учителя Чарли Брауна, хотя Перри помнил слова. Однако разум не хотел складывать все факты воедино. Кто бы это ни был, казалось, что мозг Перри не хотел в это верить. Молодой человек снял очки и положил их у зеркала, вздохнул, разделся и встал под душ. Думать было гораздо легче думать, когда над ним непрерывно струилась вода. Смутно, сквозь шум воды он услышал телефонный звонок. Его телефон? Хотя, скорее Хайнца. Перри считался свободным от дежурства в данный момент, и вся информация проходила через Хайнца. Так или иначе, это было утешительно. Ответил голос Хайнца, и Перри мягко, любяще улыбнулся, хотя улыбка быстро исчезла, так мужчина как за дверью звучал всё более и более напряженно с каждым мигом, его голос немного повысился. Что-то происходило. Перри вздохнул, выключил воду и быстро вытерся. Что-то было не так. Он натянул пижамные штаны и футболку, оставив очки нетронутыми, и вышел в комнату, вопросительно нахмурившись, когда Хайнц повернулся к нему. Учёный выглядел встревоженно, раздался глубокий вздох. — Хорошо, держите нас в курсе. — Сказал он в трубку, затем напряжённо посмотрев на Перри. — Марк мёртв.хХх
Марк был мёртв. Какое-то время Перри не знал, что чувствует по этому поводу. Оцепенение, с которым Хайнц пытался бороться разговорами. Пытался и потерпел неудачу. Перри не хотел, чтобы его трогали. Он попятился, вскинул руки, не желая, чтобы к нему прикасались, и благослови его господь, Хайнц только кивнул и объявил, что ему нужно в душ, и что, когда он вернется, они могут поговорить, пойти спать, или сидеть в тишине столько, сколько Перри понадобится. Иными словами — сделать всё, что захочет Перри. Благодарная улыбка, которой агент одарил в мужчину, была совершенно искренней. После Хайнц исчез в ванной, и через несколько минут включился душ. Итак, Перри лежал поперек кровати один, молча уставившись в потолок. Что он чувствовал по этому поводу? Перри был чертовски зол — вот что он чувствовал. Марк заслуживал большего: он заслужил сидеть в тюрьме долгие годы. Обычно Перри не был поклонником смертной казни, но с радостью предложил бы поджарить ублюдка за то, что он сделал. Хуже всего было то, что Марк знал столько других имен в банде, а также места, куда доставляли жертв. Ведь эти люди теперь всего лишь подождут, пока спадёт жара, чтобы ввести всех пленных в оборот. Марк знал, где находятся все эти места. Он знал, где были похоронены тела… Мало того, что у ОБКА больше нет источника информации, но... ублюдок заслуживал большего! Его нашли в камере предварительного заключения, висящим на светильнике. Он сорвал простыни с кровати. Карл признался Хайнцу, что не похоже, чтобы Марк сделал это сам. Трансляция с камер была отключена перед «самоубийством», но на записи было видно, как Марк расхаживает по своей камере и выглядит очень, очень взволнованным. Для Перри это звучало совершенно неправильно, но разобраться было слишком трудно. В основном потому, что они пытались скрыть эту информацию от Перри. Хайнц и Карл пытались защитить его, в то время как Монограмму нужен был его лучший агент. Итак, пока Хайнц и Карл пытались недопустить отправку какой-либо информации Перри, Монограмм присылал Перри фотографии с места убийства. Казалось, что кто-то приложил немало усилий, чтобы всё выглядело так, как будто Марк сделал это сам, но Перри в это не верил. У Марка было слишком большое самомнение. Он думал, что был Божьим даром миру. Несправедливость всего этого была неумолима. Это не было правосудием. Страх никуда не делся. Перри всё ещё мог видеть лицо Марка перед своим мысленным взором. Монстр по-прежнему преследовал его во снах. Он всё ещё мог видеть, как дернулась голова Челси в тот день, когда она проиграла в «Русской рулетке». Он всё ещё мог чувствовать, как дуло этого пистолета упирается в его собственный затылок. Он всё ещё слышал щелчок затвора и видел грустное лицо Челси. Но она была не единственной. Эта девушка выделялась в его памяти из-за того, как плакала по своей матери… Она не могла быть намного старше Кэндис… Что насчет молодого человека, который занял ее место на соседней койке? Он был очень напуган, а в тот день, когда его познакомили с новой жизнью, из соседней комнаты доносились пронзительные крики... Он был одним из тех, кто был в доме, когда Перри был спасен. Агенту нужно было знать, что кто-то ещё оказался на свободе. И что с этим кем-то всё было в порядке. Перри тяжело сглотнул, закрыв глаза. До того, как его перевезли за границу, там была молодая азиатка. Она дала ему немного своей еды. Что случилось с ней? Марк, вероятно, знал… Но сейчас он им ничего не расскажет. Было так много жертв… Во время транспортировки в темноте с ним путешествовал кто-тоещё. Молодая женщина с темными волосами. Она проплакала всю поездку — Перри ничего не мог сделать, кроме как держать её за руку. К тому моменту, когда они сошли с корабля во Франции, её уже передали покупателю. И он никогда не узнает, что с ней случилось. Перри прерывисто вздохнул, на глаза навернулись слезы. Чёрт бы всё это побрал… Стук в дверь отвлек молодого человека от размышлений. Хайнц всё ещё был в душе… Была вероятность, что это был кто-то с ресепшена, ведь нет никакой другой причины, по которой кто-то мог прийти. Перри наклонился к прикроватному столику, быстро проверяя телефон Хайнца. Сообщений не было, а затем он посмотрел на часы Хайнца и нахмурился, поскольку они свидетельствовали о том же. Ему ещё предстояло вернуть своё положение в агенстве, ведь и его телефон тоже ничего не показал. Перри выскользнул из кровати и прошёл через комнату, чтобы порыться в сумке Хайнца. Там агент без особого труда нашёл глок, который, как он знал, мужчина сунул туда. Перри молча ощутил его вес, — он ужасно скучал по своей беретте, но на безрыбье и рак рыба. Прежде чем двинуться к двери, Перри проверил оружие и внимательно прислушивался, а потом приподнялся на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок, и издал тихий стон, проклиная собственное параноидальное мышление. Это всего лишь агент Э. Что, мягко говоря, было странно… Но не из области возможного. Тем не менее, когда Перри открыл дверь, он держал пистолет так, чтобы тот был скрыт самой дверью. Молодой человек сделал смущенный жест, на который агент Э вздохнула и наклонился достаточно, чтобы убедиться, что Хайнц не был прямо за ним. Перри одними губами произнес слово «душ» и сделал ей знак поторопиться. — Монограмм приказал мне отделить тебя от Дуфа, — быстро объяснила Эмили. Перри удивлённо посмотрел на неё. Он молча сунул пистолет за пояс брюк, чтобы его не было видно. Теперь для общения можно было использовать обе руки: — Почему я должен уехать от Хайнца? Перри чувствовал себя в безопасности с Хайнцем и, несмотря на то, насколько неловко ему было полагаться на кого-то… Любой согласился бы, что агенту понадобилось время, чтобы встать на ноги. Он даже не был на американской земле в течение двадцати четырех часов, а они уже в который раз неприятно его удивили. Агент Э бросила на него довольно равнодушный взгляд, кричащий: «Ты — самое тупое существо, которого я когда-либо встречала». Перри не часто получал от нее такие взгляды, но эта женщина превратила их в искусство. Обычно они были направлены на стажёров, которые задавали глупые вопросы. — Перри… Разве ты не видишь, что этот ублюдок промыл тебе мозги? — Тихо зарычала она, испустив глубокий вздох. — Он был твоим заклятым врагом, а теперь он добр к тебе. Да и вообще, он тебе в отцы годится! И что, ты просто собираешься заползти к нему на колени и быть счастливым? Знаешь, кто ещё поощрял подобное? Марк. — Указала она, и на мгновение Перри отшатнулся. Агент Э на мгновение прижала два пальца к виску. — Перри, я знаю, что ты в плохом положении. Но ты не просто один из моих коллег-агентов. Мы были друзьями, и я бы никогда не позволила, чтобы с тобой что-то случилось. Ты мой друг. Мы как семья, ты знаешь это, верно? Перри выглядел неуверенно, отчего выражение лица Эмили сменилось беспокойством; она снова посмотрела за спину Перри, как будто ожидая появления какого-то монстра. Они всё ещё слышали, как в ванной льется вода. — Перри, пожалуйста… Мне нужно, чтобы ты доверял мне. Все доказательства, что нужно было собрать, Хайнц уничтожил, когда забрал тебя. Марк бы ушёл! Перри, он накачивал тебя наркотиками. Твоя еда, твоя вода… Что-то ещё… Он неделями держал нас вдали от тебя, Перри. Пожалуйста, умоляю, мне нужно, чтобы ты доверял мне! Перри остановился, на мгновение просто уставившись на неё, затем посмотрел в сторону ванной, где Хайнц всё ещё принимал душ. Пальцы сжимались и разжимались, пока он взвешивал варианты, борясь с нарастающей паникой. Он был агентом. Ему нужно было взглянуть на это логически. Он оглянулся на агента Э, которая, честно говоря, выглядела испуганной… Для неё это было крайне странно. Даже когда дела шли плохо, она никогда не выглядела так напуганно. До него медленно дошло, что это потому, что она боялась не за себя. За кого же тогда? За Перри? Выражение её лица смягчилось, женщина глубоко вздохнула, прежде чем положить руку на его плечо: — Перри, пожалуйста. Я знаю, что это тяжело принять. Мы меняли машины туда и обратно три раза. Если Монограмм ошибается… Мы извинимся перед Хайнцем позже. Но прямо сейчас мне нужно, чтобы ты доверял мне. Пинки уже ждет нас в следующем месте. Перри на мгновение медленно моргнул, сосредоточившись на её словах. Он нахмурился, когда ещё раз взглянул на закрытую дверь: оттуда доносились мягкие звуки высокого голоса Хайнца — он пел какую-то песню из списка лучших хитов 80-х. Что-то не сходилось. Что-то не так. — Какого черта ты всё ещё здесь? ОБКА уже в пути! Осознание пришло, словно выстрел, прозвучавший в его голове. Он узнал этот голос! Глаза расширились, под кожу проник ледянящий ужас проник, когда Перри понял, где именно он это слышал. Сколько раз он это слышал. Агент знал этот голос, потому что доверял этому ему, а разум не хотел этого слышать и нарушать тем самым безраздельное доверие. — Мои очки на полке в ванной. Они мне нужны. — Подписал Перри, и плечи агента Э опустились с облегчением. — Конечно. Будь осторожен и давай быстрее. — Настаивала Эмили, и Перри кивнул, возвращаясь в комнату. Он перемещался практически бесшумно, хотя в этом не было необходимости. Хайнц пел в душе. Он не заметил бы никакого движения. Дверь ванной была открыта, чтобы выпускать пар, но очки по-прежнему запотевали, когда Перри их надел. Через минуту он снова вышел, тихо закрыв за собой дверь, осторожно, чтобы она не щелкнула. Как только это было сделано, молодой человек схватил своё пальто, обувь, телефон и последовал за агентом Э из номера, так же тихо закрыв за собой дверь.хХх
Прошло около двадцати минут или около того, прежде чем Хайнц почувствовал, что снова готов встретиться с миром. Он исполнял свои любимые песни, напевая так, что ему было все равно, услышит его кто-нибудь или нет. Мужчина уже переместился из восьмидесятых в девяностые. Выключив воду, он вслепую потянулся сквозь занавеску за полотенцем. Хайнц оставил дверь кабинки закрытой, чтобы в комнате не было пара, но, похоже, он не предал особого значения тому, что верх у неё был открыт. Обернув одно полотенце вокруг талии, Хайнц схватил ещё одно, чтобы высушить волосы, и вышел из душа. Что ж, неудивительно, что он тут же оказался в парилке. Дверь ванной комнаты была закрыта. Это странно. Другая причина, по которой он оставил дверь открытой, заключалась в том, что Перри пока не любил оставаться один. Конечно, он был именно таким, хоть ему это и не нравилось. Именно по этой причине они видели друг в друге практически всё, что только можно: между ними не было абсолютно никаких секретов. И между ними и Карлом, если уж на то пошло. Черт возьми, в первые дни, сразу после спасения, был случай, когда Хайнц и Карл вдвоём были вынуждены затащить сопротивляющегося и взбешенного Перри в душ. Возможно, Перри решил, что ему снова необходимо побыть одному. Это Хайнц понять мог. Существовала также вероятность, что агенту просто не понравилось его пение. Легко быть критиком!.. Хайнц провел полотенцем по волосам, прежде чем подойти к раковине и бросить взгляд на запотевшее зеркало. Он резко остановился; полотенце упало, всякая мысль о нормальности была забыта. Кто-то написал буквы на запотевшем стекле, и они заставили сердце Хайнца пропустить удар.《Агент Э — крот.
Я с ней. Звони М.
- П.》