Меня утомляют ваши разговоры.

Гоголь с этой самой минуты пытался всеми силами доказать Фёдору, что не зря внедрился в его обитель. Николай не видел никаких границ для своих действ, казалось, для него понятие фразы «грань дозволенного поведения» не было чем-то стандартным и общепринятым, скорее, чем-то ненужным и невесомым. Со временем он в край достал Достоевского. Это настолько удручало мальчика, что он принял решение запереться на чердаке. Однако Гоголя лишь забавляло такое положение. Продолжая буянить, он случайно задел радио, что послужило предоставлением возможности функционировать технике. Концерт, продолжавшийся более трёх с половиной часов, заставил в какой-то момент залезть Федю на стенку, в последней надежде продать свой разум навязчивым мыслям, чтобы хоть что-то смогло заглушить эту аморальную выходку и внешний раздражитель. — Я ЗНАЮ ПАРОЛЬ, Я ВИЖУ ОРИЕНТИР, Я ВЕРЮ ТОЛЬКО В ЭТО, ЛЮБОВЬ СПАСЁТ МИР. Внезапно Достоевский ощутил неприятное, разъедающее изнутри чувство тревоги. Словив на себе безумный взгляд, тот одёрнулся. «Ни — ко — лаааай». Широкая улыбка до ушей, явно не предвещающая ничего хорошего для зрителя. — Слышал ли ты, что сегодня день Ивана Купала? — Конечно, я осведомлён в таких вещах, ведь это затрагивает историю Руси. Но к чему такой вопрос? — Пойдём за цветком? — Зачем мне за ним идти? Не к чему заниматься столь бессмысленными действами. — Ну пойдём, Феденька! — он жалобно протягивал гласные, в попытках сымитировать поток выделение жидкости из глаз. — Я уже все подготовил! Гоголь протянул руку к голове Феди, снимая шапку и примеряя на Достоевского венок из маков. — Идеально! Ну что-ж, раз ты принял мой венок, то обязан помочь мне отыскать цветок. — Я вовсе не принимал его. Не люблю такие празднования, хоть они и прекрасно отражают русскую культуру, все же откажусь от немыслимого и столь настойчивого предложения, — черноволосый парень опустил взгляд на деревянный пол, всё же столь бурное внимание и подарок в виде венка заставляли на мгновение смутится.