Как любит Джейсон Колчек

Джейсон любит, когда его ебут сзади. Когда не видно лица, когда личное растворяется в веренице толчков, а руки, дергающие за волосы, сливаются со множеством других. Он любит, когда ему не видно, как на него смотрят и смотрят ли вообще. Любит, когда грудь вдавливают в подушки, властно прогибают в пояснице и долбятся. Он не баба, чтоб с ним нежно, он эти нежности в Аду видал. А что делать, когда пальцы и ладони — скользят по груди, ласкают кожу, отчего дрожь по телу и судорога в животе? Ему неизвестно. Ему непонятно. Джейсон злится, когда не понятно, и смотрит хмуро. Зубы сжимает. — Прекрати. — Прекратить что? — Салим потрясающе терпелив и упорен. — Вот… это… — Что, любовь моя? — Не называй меня так! Смуглые губы вьются по груди и животу ядовитым плющом. После них кожа непривычно горит, зудит, с ума его, сука, сводит. Осман всё делает неправильно и это бесит. Его пальцы слишком обходительные, в движениях не борьба, а — любовь. Наверное. С любовью за свои тридцать с лишним лет Джейсон познакомиться так и не успел. — Да что ты делаешь, блять? — Колчек вздрагивает, когда влажные от смазки пальцы неторопливо погружаются ему в зад. Это — пугает. Пугает, потому что не больно. —…что-то не так? Джейсон сглатывает. Закрывает запястьем лицо, не знает, куда себя деть, куда спрятаться от того, как тело реагирует на бархатную музыку голоса. Бархатная музыка, ну, ебать, его накрыло. — Всё… не… так. Стон, сорвавшийся следом, доказывает обратное, и Салим предпочитает верить ему. А поэтому продолжает входить пальцами глубже, массировать мышцы, готовить их, пока в паху накапливается песчаной бурей пожар. Бледный живот потрясающе подрагивает от ощущений, так и манит поцеловать. Осман и целует. Улыбается, вслушиваясь в стыдливо приглушенные рукой стоны. Слушает ругательства. Наслаждается тем, что Джейсон перед ним — такой. Вынужденно искренний. Как представшая перед Аллахом душа. Наверное, он садист, раз продолжает его мучить. Выковыривает разгоряченной кочергой все нарывающее в чужой душе. Колчек рычит и дергается, ноги разводит шире, подается навстречу и лицо — отворачивает. Ну и пусть отворачивает, думает Салим, проходясь широко ладонью по разведенным бедрам. Подтаскивает Джейсона поближе, пристраивается и медленно входит. Стон-всхлип теряется в подушке. Колчек, балда, умудрился её себе на рожу натянуть и сжать зубами. Пока изо рта — проклятия, тело отвечает честнее. Придвигается, бедра вскидываются выше, насаживаются глубже. Салим стонет следом, наклоняясь. Толкается на пробу, подушку чертову откидывает на пол, подальше. Чтоб не дотянулся второй раз. В орехово-карих глазах потеряться можно. На висках влажно-соленые следы. Весь Джейсон мягко-влажно-соленый. Невозможный. И внутри горячий, плотный, такой мягкий, что хочется толкаться резче и глубже. Салим двигается. Входит глубоко, но пока ещё медленно, ловит губами стоны, принимает укусы и обзывательства. — Я тебя ненавижу, — с хрипом стонет Джейсон, стягивая под себя одеяло и простынь, — ненавижу. — Я знаю. Потом говорить уже не получается. В точке соприкосновения — маленькие бури. Электровихри. Пожары. Осман не может больше терпеть и срывается: вколачивается быстро, рычит в ответ на рык. Сдавливает пальцами чужой таз, пока в шею озлобленно впиваются зубы. Джейсон, как зверь, кусается-кусается-кусается. Ногтями царапает ему плечи и спину, но — подчиняется. Подстраивается под темп, подмахивает, чтобы Салиму удобнее было, чтобы член входил поглубже, проезжался по простате. В комнате остаётся место только вздохам, хрипам, шлепкам и осипшим стонам. Томительный жар от паха выстреливает по телу натянутой пружиной. Осман и сам кусает, вбивается ожесточенно, так, как уже несколько минут требует Колчек. С трудом всунув между их тел руку, обхватывает пальцами горячий, сочащийся смазкой член. Сдавливает, дергает рукой пару раз и задыхается, когда Джейсон сжимается, стонет гортанно, уперевшись ногами в кровать. Сам насаживается так, что в глазах темнота, а в ушах — шум. Оказывается, Джейсон любит, когда любят его. Когда лицом к лицу, с поцелуями смазливыми, с признаниями и арабскими словами на ухо. Шепотом. Джейсон любит лежать потом в обнимку, целоваться и смотреть в глаза. Без слов. Джейсон попросту — любит.