***
Мы не зажигаем лампы — свет фонарей просачивается в комнату сквозь тонкие тюлевые занавески, заливая её золотом. Я избавляюсь от своих одежд, стоит только щёлкнуть замку — настолько мне не терпится. Сяо не испытывает смущения, глядя на моё обнаженное тело: нагота никогда не была запретной темой для Адептов. Но я всё же не могу сдержать восторженного вздоха, когда и его одежда оказывается на полу. Он потрясающе сложен, и шрамы на его теле ничуть не умаляют его красоты: это метки сражений; одно из сотен доказательств, каким бесстрашным может быть этот парень. — Безобразно? — Спрашивает он, отворачиваясь к окну — отсюда открывается потрясающий вид, но я не могу оторвать взгляда от крепкой спины Охотника. — Самое прекрасное, что я когда-либо видел в этой жизни, — честно отвечаю я, оставляя лёгкий поцелуй на его плече. — А повидал я немало. — Пф, — раздраженно выдыхает он, и его спина натягивается, словно тугая струна, когда я обнимаю его сзади, вкладывая в ладонь крохотный флакон. — Что это? — Масло шелковицы, — не сдержавшись, я целую его ещё раз, цепляя губами контуры татуировки: мне всегда хотелось это сделать. — Я отжал его сам. Сяо разворачивается ко мне, и в его глазах застывает непонимание. Я откидываю чёлку с его лба, очерчивая пальцами острую скулу. О, как же я мечтал об этих прикосновениях! — Я покажу тебе, как это делают мужчины, — я улыбаюсь ему. — Согласен ли ты… Кадык движется на тонкой шее, выдавая волнение Охотника. Год назад я украл его первый поцелуй. А теперь собираюсь украсть его первый раз. Как корыстно с моей стороны! Но я не чувствую даже малейшего укола вины. — Возьмёшь ли ты то, что я хочу предложить тебе? — Я медленно движусь по комнате, пока мои икры не встретят очертания кровати. — Возьмёшь ли ты… меня? Янтарные глаза распахиваются, вспыхивая золотистым блеском. Он кивает — обрывисто, нервно. Мне тоже страшно. Но желание отдаться ему гораздо сильнее. — Я отдам тебе всё, — выдыхаю ему в губы я прежде, чем опустится на постель, — до последней капли. Я укладываюсь на подушки, бросая на него взгляд снизу-вверх. Он всё ещё стоит здесь — у кровати — словно ведя свою личную внутреннюю войну, и я точно знаю, что его прагматичная сторона терпит поражение, когда я раздвигаю бёдра, открываясь для него. — Иди сюда, — произношу я, имея в виду не только кровать, но и всего себя. Он опускается на самый край, словно каменное изваяние. Я улыбаюсь. Ничего страшного, я сделаю всё сам. — Пожалуйста, вылей немного масла мне на ладонь, — я протягиваю ему руку, и комната наполняется сладким запахом шелковицы, стоит Сяо только открутить крышку. Я касаюсь ложбинки между своих ягодиц холодными пальцами и зажмуриваюсь от неприятного жжения, тихо шипя, а когда открываю глаза снова, обнаруживаю, что Охотник внимательно наблюдает за мной. Его взгляд жадно пожирает каждое моё движение, и я раздвигаю колени ещё шире, открывая ему лучший вид. На его узком лбу проступает испарина. Мне и самому становится жарко под этим всепоглощающим взглядом. — Могу ли я… — несмело произносит он. — Я уж думал, что ты не попросишь, — не сдерживая волнения в голосе, отзываюсь я. — Масло. Сяо послушно погружает пальцы в фиал, и меня пробивает дрожь. Его рука тоже дрожит, когда он касается меня — с подчёркнутой аккуратностью, сдержанной нежностью и только ему присущей любовью. Я притягиваю его для поцелуя, и мой тихий стон тонет в ласке тёплых губ. Как же сильно он мне нужен. Как сильно был нужен всё это время… — Тебе больно? — Обеспокоенно спрашивает Сяо, останавливая руку. — Нет. Нет, мне совсем не больно, — я улыбаюсь ему в губы, и мой голос предательски срывается. — Когда-то я покажу тебе, что это совсем-совсем не больно, но сейчас, прошу тебя, пожалуйста, продолжай. — Итэр, но почему ты… — он смотрит на меня, словно в первый раз. — Всё хорошо, — я зажмуриваю слезящиеся глаза, обнимая его за шею. — Я так счастлив быть с тобой сейчас. — Счастье… — он робко улыбается, и его рука продолжает движение, каждым несмелым толчком приближая меня к неминуемой разрядке. — Так вот, какое оно. Мне так хорошо, что слёзы текут крупными каплями, и дело не в том, что он потрясающий любовник — он неопытный и неумелый, — но сейчас он здесь — здесь и мой, — и у нас есть время. Всё ещё есть время. — Войди в меня, — мои губы касаются его уха, и Сяо вздрагивает. — Итэр, я… — он приподнимается; взгляд серьёзный, сфокусированный. — Я раньше никогда… — Ничего. Это ничего, — я легонько касаюсь его плеча. — Ложись на спину. Он слушает меня, и мысль о том, что этот непокорный парень исполняет каждую мою просьбу, кружит мне голову сильнее мондштадского вина. Я устраиваюсь на его бёдрах, довольно подмечая, как сильно он возбуждён. Кажется, масло сегодня нам больше не понадобится. — Такое странное ощущение… — Сяо хмурит брови, когда я обхватываю его ладонью, делая несколько размашистых движений снизу-вверх. — Итэр, внизу как-то… — Сейчас-сейчас, — бормочу я, приподнимаясь и пытаясь насадиться — у меня есть некоторые проблемы из-за его размера: если честно, я предполагал, что он будет гораздо меньше. Он заканчивает почти мгновенно — несколько моих коротких фрикций, и я чувствую, как тёплая жидкость наполняет меня изнутри. Я прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Всё в порядке. Мы можем обниматься всю ночь и смотреть на фонари. Так тоже будет очень хорошо. — Это карма, — Сяо вцепляется мне в руку, возвращая к реальности. — А? Карма? — Я издаю смешок. — Милый, это не карма. Это оргазм. Сяо встряхивает волосами — они сбились, и это выглядит до сумасшествия очаровательно. — Ты в порядке? — Его обеспокоенный взгляд блуждает по моему лицу, и я наклоняюсь к нему, чтобы запечатлеть на губах короткий поцелуй. — В полном. Если, конечно, не брать во внимание то, что я не… — Тогда мы… — Сяо смущенно опускает взгляд; на бледной коже растекается румянец. — Мы могли бы продолжить? — О, — удивлённо выдыхаю я, — ты хотел бы продолжить? — Моё тело оно… — он быстро облизывает губы и тяжело сглатывает. — Оно очень хочет продолжить. Я не сдерживаю улыбки. Он уверен, что понимает правила этой игры? — Сяо… — начинаю я, резко замолкая, когда он перекатывает меня на спину и нависает сверху, и сейчас его лицо не выражает ничего, но чистое и ничем не прикрытое желание. — Как много раз это делают смертные? — Его губы в миллиметре от моих, и мне с трудом удаётся соображать. — Пять, десять раз? — Что?! Десять… А-ах, — я зажмуриваюсь; в такой позе он входит очень — очень — глубоко, и то, насколько близко его кожа сталкивается с моей, сводит меня с ума. — О, Архонты. — Я… — он толкается — один раз, второй, — и я, больше не в силах сдерживать стоны, вцепляюсь в его спину ногтями, наверняка оставляя на ней кровавые борозды. — Я быстро учусь. Его имя срывается с моих губ. Снова, снова и снова. И я не контролирую себя, но теряюсь в нежных настойчивых толчках его тела. Это тело — всегда такое сильное и беспощадное — удивительно ласковое рядом со мной. Да разве такое возможно? Я и сам не далеко ушёл — в нетерпении потянувшись к себе рукой, я двигаю ей, словно пытаюсь развести огонь, а не получить оргазм. Ладонь Сяо мягко накрывает мои пальцы. Открыв глаза, я встречаюсь с полным нежности взглядом напротив. — Позволь мне. — Ха-а… — я закидываю руки за голову, вытягиваясь на постели. — Делай со мной всё, что захочешь, Адепт Сяо. — С тобой, — он толкается носом в мою щеку — аккуратно и немного щекотно — и делает глубокий вдох, — я просто Сяо. Это сумасшествие, но я изливаюсь ему в руку сию же секунду. Оргазм прошибает меня от лопаток к позвоночнику — горячая, неудержимая волна. Это похоже на фейерверки, взрывающиеся где-то за окном. Они танцуют под моими закрытыми веками, когда он целует меня, настаивая на ещё одном раунде. Я растягиваюсь в ленивой улыбке и принимаюсь подмахивать ему бёдрами. Настойчивость этого парня может быть поистине поразительна. Он берет меня в постели — дважды, — на столе и потом ещё раз — у подоконника. Этот парень, черт возьми, Адепт, и выносливость у него соответствующая. И о чем я только думал? Его целибат, длящийся несколько столетий, не мог пройти даром. — О, Архонты, — я тянусь за стаканом с водой, и моя рука безвольно соскальзывает, — немного медленнее… — Ты в порядке? — Он обхватывает меня со спины, снова задевая чувствительную точку внутри, и я беззвучно изливаюсь на поверхность подоконника, обмякая в его руках. Какой это раз за сегодня? Он что, в самом деле нацелен на десяток оргазмов? В моем организме совершенно не осталось жидкости. Вода, которой он заботливо поит меня, кажется мне живительным эликсиром. Я осматриваю комнату. Какой ужас. Мне нужно обязательно здесь убраться прежде, чем сдать ключи. — Давай ещё разочек? — Шепчет мне в ухо Сяо, прикусывая его, и моё тело предательски реагирует на его охрипший от стонов голос. Да вашу ж мать! Мы заканчиваем засветло. Солнце лениво освещает горизонт, и я раздраженно поворачиваюсь к нему спиной. Мне нужно немного сна. Совсем немного сна. — Хочешь немного отдохнуть прежде, чем мы… — Нет! — Я останавливаю его руку, движущуюся по моему бедру. — Я больше не могу. — Это из-за кармы? — Сяо резко скатывается на противоположный край кровати. — Я ведь говорил тебе… — Это не из-за кармы, — устало говорю я, разлепляя глаза. — Это из-за меня. Моё тело не такое выносливое, как твоё. — Я одариваю его тёплой улыбкой и сплетаю пальцы наших рук. — Мне нужна передышка подлиннее, чем в десять минут. — О, прости, я… — на острых скулах Адепта расцветает румянец. — Набросился на тебя словно зверь, какой же стыд. Я не могу сдержаться от улыбки и сгребаю Сяо в охапку. Несмотря на смертельную усталость, моё тело всё ещё благодарно ломит от удовольствия, которое он дарил мне всю ночь. Я вдыхаю запах цветов цинсинь с кончиков изумрудных волос. Разум неминуемо уносит сон. Как бы мне хотелось побыть с ним ещё немного! — Однажды я сниму эту комнату на целую неделю, — я зарываюсь носом в непослушные волосы Охотника, — и мы не будем вылезать из постели целыми днями. — Неделя… — сжимая пальцы на моей талии, отзывается Сяо. — Я не смогу оставить Гавань так надолго. О, ну конечно. Конечно. Всё, что я получил сегодня, можно получить всего лишь раз. Я зажмуриваюсь. По крайней мере, эти воспоминания будут греть меня на протяжении всего пути. Большего я и желать не смею. — Но, скажем, если у тебя вдруг снова выдастся свободный вечер… — начинает он, и я в удивлении распахиваю глаза. — Знаешь, если ты будешь здесь проездом или выполнять какие-то поручения, я… — Ся-о, — мой голос дрожит. — Я буду тебя ждать. Я всхлипываю, прижимаясь ближе. Я не хочу пугать его своими чувствами, не хочу накладывать на него ненужные обязательства. Но та надежда, которую мне дарят его слова, разливается в желудке вероломным теплом. В конце концов, Адепты ведь не дают обещаний просто так? — Эмм, Итэр, — Сяо возится подле меня, вырывая из сладкой неги. — Ты так сильно прижимаешься, я… — А? — Я смотрю на него, приоткрыв один глаз. Реальность, в которой он засыпает рядом со мной, кажется ничем иным, как сладким сном. — Он снова поднялся, — Адепт стреляет виноватым взглядом вниз. — Он и не опускался! — Визжу я, запуская в него подушку и перекатываясь на другой бок. — Побудь со мной, пока я не засну. А потом, ну знаешь… — я зеваю, и на этот раз силы, действительно, покидают меня. — Можешь идти по своим… охотничьим… дела-а…***
Утром встречает меня назойливым солнечным светом, струящимся сквозь занавески. Я неохотно перекатываюсь на другой бок. Паймон устроит мне заядлую головомойку за то, что я оставил ее одну на всю ночь. Что ж, по крайней мере, я точно уверен, что усилиями Шеф-повара Мао она не голодна. Постель пуста, и единственное, что напоминает мне о сегодняшней ночи, — это смятые простыни, которые всё ещё хранят запах Адепта. Я позволяю себе последнюю слабость — делаю глубокий вдох, ныряя в воспоминания, и наконец открываю глаза. От чашки, покоящейся на прикроватной тумбе, всё ещё струится пар — кажется, тот, кто заварил ароматный напиток, сделал это совсем недавно, — рядом покоится тарелка миндального тофу, крохотная баночка и наскоро наброшенная записка. Я улыбаюсь и тянусь за неаккуратно оборванным листом бумаги, и поясницу тут же простреливает болью — кажется, ночью мы, действительно, перестарались. Впрочем, я знал, на что шёл, ложась в постель с магическим существом. «Доброе утро, Мои губы трогает улыбка. Чертовски милым магическим существом. …чай, который я оставил для тебя, заварен из особых трав. Пожалуйста, выпей его и поешь, чтобы восстановить силы. Мазь, которую мне благодушно предоставил Господин со змеей,Сяо».