adaptation.

Ноябрь, 2022

      Рэймонд подъехал к небольшому двухэтажному белому дому с серой крышей. На улице моросил дождь, он надеялся, что через два часа закончится, и встреча не отменится. Лужайка у дома была аккуратно подстрижена, под окнами весной и летом расцветали белые розы. Он вышел из машины, засунул ключи в пальто и постучал в синюю дверь.       Он знал это место, как свои пять пальцев. Вот уже четыре года он посещал доктора Джонсона раз в неделю. Правда, последние пару недель он отменял сессии по надуманным причинам.       Дверь открыл седовласый мужчина в пастельно-голубой рубашке и светлых брюках. Туфли как всегда были идеально начищены. — Здравствуйте, — мужчина кивнул, — давно вас не видел, мистер Смит. — Здравствуйте, доктор Джонсон.       Джонсон пропустил Рэймонда внутрь, тот благодарно кивнул. По уже сложившейся давно привычке он снял пальто и подвесил на крючок. — Вы были встревожены, когда позвонили. У вас случился приступ? — Нет, — Рэймонд помотал головой.       Доктор повел его в свой кабинет на втором этаже с полками книг и очень удобным диваном серого цвета. У Джонсона вообще все было в нейтральных спокойных тонах, вероятно, специально. Рэймонд предполагал, что это негласное правило принимающих у себя психологов.       Дверь кабинеты за ними закрылась. Айзек сел в кресло. — Присаживайтесь. — Он указал Рэймонду на диван.       Мужчина сел и тут же облокотился на колени, хватаясь за голову. — Хорошо, — на лице психолога появилось что-то похожее на улыбку. — Мы достигли прекрасного прогресса.       Рэймонду не хотелось это портить. — Я узнал кое-что. Я злюсь. Очень. — Прошипел он сквозь зубы. Перед лицом то и дело показывалась Фейт, то есть Роуз, смотрящая на него испуганными глазами. — Не хочу натворить дел. — Что произошло? — Я встретил Фейт.       Смит не говорил о ней почти, так, вскользь. Много лет ему не хотелось признавать, что она ушла от него, убежала прочь. А, вероятно, стоило. — Вашу девушку? — Да, она здесь в Лондоне. — Вы уверены, что готовы говорить об этом? Не стоит спешить. — Я хочу поговорить о ней. — Тогда я слушаю вас. — Айзек кивнул.       Рэймонд поднял на секунду голубые глаза и столкнулся с понимающим взглядом психолога. Он должен был сделать это, должен был проработать все без остатка для неё, для себя, для Джеки. — Она ушла от меня.       Рэймонд вкратце рассказ их историю, опуская некоторые неуместные детали. Он смотрел в окно, стучал пальцем по колену, тер бороду и заикался, как провинившийся мальчишка. Ему было невыносимо больно и в то же время по-мазохистки приятно вспоминать их прошлое, которое порою было и светлым и мрачным, как горы. Не зря он запер эти годы в сундуке под кроватью. Помнить было слишком обидно, унизительно и трудно. — Знаете, у Антуана Де Сент-Экзюпери есть знаменитая цитата, наверняка вы её слышали. — Спустя минуту произнёс Джонсон. — «Мы в ответе за тех, кого приручили». — Я не приручал её, — резко возразил Рэймонд. — Я лишь хотел заботиться о ней, оберегать.       Желваки заиграли на его лице. Он вздохнул через нос и выдохнул. Одна из практик, которой он обучился для контроля над гневом ещё пару дет назад. — Вероятно, у вас не было злых намерений, вы не делали это специально.       Смит кивнул. — Скажите, от чего вы хотели её уберечь, Рэймонд? — От жестокого мира. Вокруг много плохих людей. Я не хотел, чтобы с ней обращались, как…       Молчание. — Как?       Очередной тяжелый вздох. Рэймонд отвернулся. — Плохо. Я не хотел, я не хотел, чтобы какие-то ублюдки обращались с ней так, как я обращался когда-то. — Рэймонд поерзал на диване. — Я желал ей добра и счастья, но оглядываясь назад, я понимаю, что душил её. Я не хотел этого, я не понимал, что делал. — Все хорошо, Рэймонд. — Нет! — он пронзил психолога взглядом. — Все не хорошо. Теперь она смотрит на меня, будто я собираюсь убить её. Она отходит назад, когда я приближаюсь. А ведь когда-то она любила меня! Она бежала мне навстречу! — Рэймонд, что вы хотите? — спокойно проложил Айзек. — Я хочу, чтобы она не боялась меня больше. Я хочу, чтобы она давала видеть мне дочь и не боялась за её благополучие, когда Джеки наедине со мной.       На секунду в глазах психотерапевта пронеслось изумление. — У меня есть дочь. Джеки. — Рэй улыбнулся. — Я столько лет не знал. Меня не было рядом. Я не хочу тратить время больше. Я хочу быть с ними.       Психотерапевт выдохнул. — Не стану врать, будет невероятно трудно вернуть её доверие после всего, что вы мне рассказали. Но вы уже на правильном пути. Вы проходите терапию. Вы боритесь.       Рэймонд слышал слова психотерапевта сквозь толщу воды. Он вернулся назад, вернулся на поле боя, от которого думал, что убежал. — Я не должен был с ней встречаться, не должен был с ней знакомиться. Она была бы счастливее, не так ли? — Не стоит жалеть о прошлом, это нельзя поменять. Но вы можете поменять будущее. — Рэймонд наконец посмотрел на мужчину. — Скажите, посещает ли ваша девушка… бывшая психотерапевта? Есть ли у неё близкие друзья, которым она могла бы довериться? — Нет, не думаю, не знаю, — Рэй разочарованно выдохнул. Он больше не знал Фейт. Была лишь только незнакомка Роуз. — Я не буду лезть не в свое дело, но я посоветую вам один раз: ей стоит обратиться за помощью. Думаю, ей будут полезны сеансы. — Рэймонд прислушался. — Вы говорили, её отец умер, когда она была маленькой, а потом в подростковом возрасте умерли мать и бабушка меньше, чем за год. У неё никого не осталось, кроме вас. Она привязалась к вам. Это было неизбежно. У неё могут быть проблемы с доверием и не только. Но не в коем случае не напирайте на неё. Прислушивайтесь к ней и её желаниям. — Хорошо. — Он крепко сцепил руки в замок. — Вы могли бы рассказать, что я с ней сделал? Я хочу знать о последствиях своих действий. — Для того, чтобы поставить диагноз мне нужно несколько сессий с самим человеком лично и наедине. Я бы не советовал вам обоим посещать одного психотерапевта. Это может вызвать конфликт. К тому же, ей было бы проще довериться женщине. — Пожалуйста. Мне надо знать. Я не понимаю. Знаю, что ранил. Но не знаю, как избежать этого теперь. Я боюсь. — В голубых глазах читались мольба и страх. Рэймонд боялся услышать горькую правду, но так нужно было. Ему было необходимо понять, чтобы исправить. — Я могу только предполагать на основе вашего рассказа. Это может значительно отличаться от реальности. — Хорошо.       Айзек отложил блокнот и ручку. — Вы упоминали, что забрали её к себе сразу после смерти бабушки. Она хотела стать медсестрой. Что с этим случилось? — После того, как она уволилась, после того, как я заставил её уволиться, она стала сидеть дома. Я пообещал ей, что буду о ней заботиться. Она не упоминала больше учебу. — Она изолировалась от общества, и вы ей в этом помогли. Это плохо влияет на состояние человека, тем более, подростка. Ей была нужна социализация, общество, но были только вы. Она могла запереть себя в пузыре, я бы даже сказал одичать, разучиться общаться и доверять другим людям, кроме вас. — Я не подозревал… я не думал, что на ней это скажется. — Я вам верю, Рэймонд. — Он кивнул. — Вы также говорили о том, что вы хотели завести ребенка. — Я хотел. Она согласилась. Я надеялся, что это заставит её остаться. Думал, если у нас будет ребенок, она будет со мной всегда. Я боялся её потерять. — Но вы потеряли контроль. Все вышло иначе. У неё появился ребенок, а она сбежала. — Сбежала. — Виновато кивнул Смит, будто признал поражение. — Джеки такая красивая и умная. Она похожа на меня. — В глазах Смита встали слёзы, но он улыбался. Он всегда улыбался, когда думал о Джеки. — Вы изменились, а Фейт, вероятно, — нет. Вам может показаться иначе. Но, если она не проработала то, что с ней случилось, она все такая же сломленная девушка внутри. Я, конечно, не могу знать точно, но она все ещё может быть привязана к вам. И не самым здоровым образом. Прошу вас будьте аккуратнее и постарайтесь быть терпеливым и спокойным, что бы она не сделала. Её и ваше состояния — приоритет. Все, что вы будет делать может сказаться на вашей дочери. Не забывайте об этом. И не пропускайте больше сессий. — Хорошо, конечно.       Час истек. Рэймонд попрощался с Джонсоном и обещал вернуться на следующей неделе. Он сел в машину и поехал в парк. У него была назначена встреча с Фейт и Джеки. Пальцы искрились от нетерпения. Он волновался и потел. Невероятно трудно было начинать все сначала, учитывая, что это делал только он. Фейт отказывалась отпускать прошлое. Он понимал, она не могла.       Когда Рэймонд зашел в парк и подошел к ближайшей детской площадке, Роуз и Джеки уже играли на ней. Джеки была одета в шапку синего цвета с большим помпоном. Мать качала её на качелях, под которой разлеглась лужа, но Жаклин это не волновало. На её ножках красовались резиновые сапоги. — Джекс!       Девочка заметила его и соскочила с качели. Роуз испуганно выпучила глаза, боясь, что дочь упадет и пораниться. Джеки подбежала к нему. Рэймонд тут же взял её на руки, несмотря на её грязные сапожки. Он обнял девочку и поцеловал в щеку. — Привет, дорогая. — Привет. — Она смущенно улыбнулась. Жаклин все ещё не привыкла к своему отцу. — Как у тебя дела? Рассказывай.       Рэймонд перевел глаза на Фейт. Она так и стояла на месте, засунув руки в карманы пальто. Девушка смотрела на них исподлобья. Она не очень охотно шла на контакт, хотя порой он замечал всего лишь на долю секунду знакомый проблеск в карих глазах. — Я получила пятерки по рисованию и математике.       Рэймонд сжал девочку по крепче и направился к её матери. — Какая ты молодец! Горжусь тобой. — Спасибо. С математикой мне помогала мама. Мы готовились весь вечер. — У тебя прекрасная мама. — Да. — Джеки улыбнулась и энергично кивнула головкой. — Ты её не обижала и слушалась? — Нет, не обижала и слушалась! — Запротестовала девочка. — Молодец. — Рэймонд заметил, как Джеки с интересом разглядывала часы на его руке. — Как думаешь, нам стоит сходить в кафе и отметить твои хорошие оценки пиццей или мороженым? — Конечно.       Они подошли к Фейт. — Привет, — проговорил Рэймонд тише обычного, заглядывая в карие глаза. Тревога. Как всегда. — Привет, — она кивнула и поправила сумку, висящую на плече. — Мама, Джекс хочет повести нас в кафе. Он обещал мне пиццу и мороженое. — Какой же повод? — Фейт вскинула бровь и пронзила его взглядом. — Повод не нужен, — ответил Смит, поправив очки свободной рукой, — но сегодня мы отмечаем хорошие оценки Джеки, верно? — он повернулся к дочери. — Верно. — А про тройку по английскому ты Дже… папе тоже рассказала? — Это не моя вина, что миссис Брукс не понравилось мое сочинение! Там не было ни одной ошибки! — Дочь обиженно надула губы.       Рэймонд нахмурился. — Тогда почему тройка? — Нам задали написать про самое интересное приключение. Я написала про то, как летом помогала маме на работе. Учительнице это не понравилось. Она сказала, что это не приключение. — А звучит очень интересно, — ответил Джекс. — Я так ей и сказала! — возмутилась Джеки. — Ну, не расстраивайся. — Джекс погладил девочку по спине. — Ты умная. Получишь ещё много хороших оценок. — То же самое я сказала маме. Она беспокоилась. — Я не переживала, Джеки. Я знаю, что ты все сможешь. — Фейт улыбнулась и коснулась носика дочери. — Куда хочешь пойти поесть пиццу? — Тут рядом была пиццерия. Мы были там один раз с мамой. — Решено, идем туда. — Ответил Рэй и улыбнулся. — Расскажи, что ещё у тебя нового?       Джеки приступила к длинному рассказу. Рэймонд слушал внимательно и кивал. Но порою он косился вправо. Роуз шла совсем рядом. Руки были сложены на груди. Она смотрела вниз. Волосы прикрывали лицо. Она о чем-то думала и изредка поглядывала на дочь, старательно избегая его взгляда. Его это расстраивало.       Он мечтал совсем о другом. Дом с большими окнами, участок с детской площадкой и даже домом на дереве, несколько детишек, бегающих по комнатам, смеясь, и Фейт, кладущая голову ему на грудь перед сном. Они были вместе. Они были счастливы. Но, возможно, это было слишком много, чтобы просить.       Джеки выбрала себе пиццу и мороженое, посоветовала отцу попробовать мясную и побежала в детский уголок с цветными карандашами и раскрасками, решив дожидаться заказа там. Они с Фейт молча сели за столик поодаль, откуда девушке прекрасно было видно дочь. Рэймонд сел напротив, не решаясь вторгаться в её личное пространство. Фейт скрепила руки в замок и положила на стол, нервно поглядывая за окно заведения. Она кусала губу, хотя, кажется, не замечала, что выдувала свое волнение. Это напрягало и Рэймонда. Он был рад быть рядом с ней, конечно, но понятия не имел, как с ней себя вести, чтобы не сделать хуже. Мужчине казалось, что он мог сделать только хуже. — Она все ещё называет меня Джексом. Она назвала меня папой лишь тогда, когда я пришел в школу. — Ей нужно время. У неё не было отца долго. Она и не знает, какого это. — Я знаю. — Но ты не славишься терпением. — Я изменился.       Он выпрямился и положил руки на стол, став ближе к девушке. Фейт вздрогнула и машинально прижалась к спинке диванчика. Рэймонд замер. Ему стало больно, будто его ударили в солнечное сплетение со всей силы. Стало трудно дышать. — Прости, — прошептала она, стыдливо опустив голову.       Он слишком резко двинулся. «Надо быть аккуратнее, нежнее,» — Рэймонд корил себя раз за разом. — Не извиняйся. Я — причина, по которой ты так реагируешь.       Рэймонду стало ещё больнее. Он опустил руки под стол и сжал кулаки до побледнения костяшек, пока его лицо оставалось неизменным. Фейт смотрела на него исподлобья, будто сканировала детектором лжи. Конечно, она ему не доверяла. А причин доверять и не было, но он старался.       Фейт, кажется, как и дочь, все ещё пребывала в шоке и не могла смириться с тем фактом, что Джекс был рядом, вернулся в её жизнь. Повзрослевший, возмужавший. Он казался ответственным и надежным мужчиной, а не калифорнийским байкером с ветреной головой.       Было странно снова ощущать Джекса рядом. Все её тайны всплывали, как ненадежно спрятанные улики. Она так долго врала себе, притворялась, будто она не видела его в своих снах, будто не просыпалась с его именем на губах. Она хорошо притворялась. А он пришел, вернулся, разрушил иллюзию.       Роуз боялась допустить мысль об изменении Джекса в лучшую сторону. Она не хотела наступить на грабли в очередной раз, потому что казалось этот раз был бы летальным. А она не могла себе позволить развалиться. У неё была дочь.       Джеки подбежала, стоило ей увидеть пиццу на столе родителей. Она уселась рядом с матерью. У Рэймонда неприятно екнуло сердце. Нужно время. Роуз сходила с дочерью в уборную, вымыть руки. Рэймонд чертыхнулся под нос, стоило им отойти. Нервозность проползала наружу змеёй.       А если он причинил слишком большую боль, что если повреждения, что он нанес, были неизлечимы? Готов был ли он отпустить их ради их же блага? Помогло бы это им?       Когда пришла его очередь пойти вымыть руки, Рэй едва сдержался, чтобы не перейти на бег. Он перенервничал. Кожа горела от стыда прошлых поступков. Холодная вода в лицо. Он унял порывистое дыхание. Да, будет невероятно сложно, почти невозможно, но он не сдастся, не так ли?       Он вернулся в зал через пару минут. Джеки уже накинулась на пиццу. — Прости. — Пробормотала девочка. — Мы начали без тебя. — Все хорошо, милая. Приятного аппетита. — Рэймонд улыбнулся. — И тебе.       Съев все до последнего кусочка, Жаклин вытерла ручки салфеткой, поблагодарила «Джекса» за пиццу и снова побежала к ярким игрушкам. Фейт посмотрела на время. Плохой знак. Она достала из сумки кошелек. — Позволь мне. — Прервал её Рэймонд. — Ты платила за все одиннадцать лет. Теперь моя очередь. Я хочу заботиться о ней, о вас.       Фейт горько усмехнулась. Она уже это слышала. — Теперь все иначе, Фейт. Дай мне шанс. Я не собираюсь принимать решения за тебя. Я просто буду помогать, если понадоблюсь.       Молчание. — Я рада, что у Джеки будет отцовская фигура в жизни, правда, — вдруг сказала Роуз и подняла глаза. — Если эта фигура будет ещё и хорошей, я не буду переживать, что она влюбиться в какого-то плохого парня, который будет устраивать ей эмоциональные качели.       Рэймонд проглотил и неприятную женскую ухмылку и язвительные слова. Она была права. У него не было оправданий. — Я буду стараться быть лучше. Обещаю. — Ладно. Я буду терпеть тебя. — И снова обидный выпад в его сторону. Рэймонд был настроен решительно. Она имела права злиться, рвать и метать. — Ради Джеки. — Ради Джеки.