гтд: драбблы

Три дня на языке вертится злое «ну и целуйся со своим Смирновым, раз он такой замечательный», а на четвертый до Кости что-то доходит. Он ставит свой стул перед столом Феди, садится на него по-ковбойски, руки на спинку складывает, смотрит пристально, как на допросе, и выдает: — Федь, ты че, обиделся? Федя смеется от такой детской незамутненности, папку с делом захлопывает так, что с соседних стопок пыль поднимается, берет следующую — бумажная работа не заканчивается никогда, очень удобно себя под ней хоронить, когда ничего другого не остается. — На что? На то, что у тебя мозгов нет? — На то, что я на тот склад с Юркой пошел, а тебя не позвал. — Еще не хватало, чтоб ты меня звал прогуляться по складам, на которых контрабанду фасуют вооруженные до зубов типы, — хмыкает Федя. — Места для свиданий у тебя, знаешь... — Это было не свидание. Это была чисто рабочая вылазка, — и вот почему именно про «свидание» он выбирает говорить таким серьезным до бетонной тяжести в животе тоном? Как будто это правда имеет значение. И как будто Федя не знает, что для Кости пробежаться под перекрестным огнем это как для нормального человека прогулка по пляжу на закате, хорошо если за руки с Юркой не держались в этот момент, и то только потому что стреляет Юра с обеих. — Да какая разница, Кость? Хоть рабочая, хоть факультативная, ты туда полез без напарника, доверив прикрывать свою жопу этому... — Федя прикусывает щеку, чтобы не сказать в адрес Юры лишнего. Он, может, и скользкий тип, но человек хороший и мент неплохой. Костя же только лучших в пару и выбирает. — И тебе это не нравится? Не нравится, что я кому-то, кроме тебя, доверил меня прикрыть? Федю обдает жаром от неловкости, он пялится в папку и не может сложить в слова пляшущие буквы. Господи, ну какого же хрена — скоро сорок лет мужику, а развел мелодраму из-за того, что без него на вылазку сходили? Во внерабочее время Костя может лезть куда угодно и с кем угодно! Феде же потом меньше отчетов заполнять! Вот и нечего... и правильно Костя на него смотрит сейчас — Феде стыдно поднять взгляд и проверить, но он и так уверен, что смотрит Костя с насмешливым прищуром и ноткой пренебрежения. То ли дело Юра, да, Кость? Юра на тебя не обижается, Юра с тобой всегда согласен... — Федь. Посмотри на меня, — зовет Костя. Звучит как-то донельзя мягко, Федя слушается чисто от растерянности, и он был прав, взгляд у Кости чуточку насмешливый, но еще теплый, Федя и видел-то, чтоб он так только на Игорька смотрел. С нежностью. Хочется от этого взгляда спрятаться, но тяжелая ладонь Кости оказывается у Феди на затылке — не отвернешься, поймал. — Ты мне скажи, Федь. Если меня на таком складе убьют, одного или с Юркой, не важно, кто моего сына будет воспитывать? — ладонь держит очень крепко, а взгляд Костин держит еще крепче, как будто в самое нутро крюком, как рыбину. — Кому — я — доверю — вырастить — Игоря? Он припечатывает каждое слово отдельной выразительной паузой, на каждое слово чуть-чуть понижая голос, так что «Игорь» звучит уже хриплым интимным полушепотом. Так говорят про самое дорогое. Это и есть, конечно, самое дорогое, и Федю оглушает тем, что Костя так легко достает этот козырь по такому дурацкому поводу. — Кость... — Я серьезно. Какая разница, с кем я лезу под пули? Думаешь, доверие — оно про это? Пострелять по бандитам я могу позвать кого угодно тут, Федь, не дури, а это... — Костя, блин! Я не хочу растить твоего сына после твоей смерти! — встряхивается Федя, с усилием отрываясь от этого гипнотизирующего взгляда. — Но будешь же, — усмехается Костя. — Буду! Но можно как-то без этого?! — А за то, чтоб без этого, отвечает Юра «самая быстрая рука участка» Смирнов, — хмыкает Костя совсем уже по-простому и весело. — Видишь, Федь, тут даже сравнивать бессмысленно. Не сравнивай. Договорились? — Ну тебя... — Федя недовольно шмыгает носом. Вечно так с Костей, вроде извинился, только оставил еще в более растрепанных чувствах, и снова чрезвычайно доволен собой. За что он только его такого... терпит? — Договорились? — повторяет Костя настойчиво. — Договорились, договорились! — всплескивает руками Федя. — Дай уже отчеты заполнить, бестолочь! Костя смеется, как будто это не с его бумажками Федя возится, пытаясь придумать, как бы так гладко описать их с Юрой похождения; стреляет глазами вправо, влево, проверяя, чист ли горизонт, и вдруг перегибается через стол и чмокает в висок, еле слышно шепнув: — Не ревнуй. Понял?