Санитар

      — Милый, правда? — добрался до моего слуха шепоток.       Совсем не задумываясь над сутью сказанного, всего-то уточняю в той же манере, шепотом:       — Кто? — ловко присаживаюсь, достаю из-под больничной кровати тапочки, чтоб подставить под уже спущенные ноги бабули. И поднимаю глаза на нее в ожидании ответа.       На это пациентка кивает в сторону, туда, где ее посетитель как раз выгружает из пакета на прикроватную тумбу многочисленные гостинцы       — Это он, — всё ещё очень тихо бросает мне и с намёком подмигивает.       Я аккуратно выглядываю из-за спины старушки, с немалым желанием осмотреть «милашку». Она же прожужжала мне все уши (по правде не только мне), пока я возил ее в рентгенкабинет. Рассказала о своем спасителе, человеке высшей пробы, воодушевленно и с придыханием. История и правда походит на чудеса, потому я быстро проникся немым уважением к еще не знакомому, но такому прекрасному созданию. Однако то что я увидел, совсем не затрагивало услышанное ранее о нем. Милый? Да в каком месте?! Я аж вздрогнул, когда мужчина повернулся на мой изучающий взгляд. Почему-то сложно было назвать подобный зырк благодетельным. На меня смотрела никак не гордость человечества, а самый обычный… бандюган. Я тут же пошатнулся, чуть не упал в попытке быстро скрыться от пробирающих назквозь стальных глаз.       И это вот он?.. Кошмар!       Леви, — так величала его женщина, — оказался вполне среднего роста, и это единственное, что в нем было среднее. Фигура не тонкая, накачанная, плечи широкие. Накинутый штатный безразмерный белый халат (для посетителей) оказался ему в пору, вывод — далеко не хрупкий дядя. Кулачища — во, легко удавит, как цыпленка. Рожа очень неприятная: взглянешь — отпрыгнешь. Нет, не в красоте дело — в гримасе. Так-то черты лица вполне правильные, нет бульдожьей челюсти, уродливого носа или косых глаз. Он красив, но шрамы на лице, леденящий душу взгляд и неприветливый вид не делают его душкой. Скорее, кричат очевидное: «Да он вылитый головорез! Такие только разбоем и рэкетом занимаются. Мафия! А!»       Сама история всех всколыхнула, дошла до главврача. Сегодня я вышел в дневную смену после выходного, «ночница» вскользь передала сплетни, а пациентка поведала во всех красках. Она была так тронута благородным поступком прохожего, что пела в каждые уши о прекрасном человеке с большой буквы.       Старушку прихватило прямо на улице. Стало плохо. Почтенный возраст, уже поставленный ранее диагноз — не удивительно. Склонилась от пронизывающей боли в груди, да упала. В подобном состоянии и на помощь позвать не сможешь. А тут Леви — очаровашка: в больничку отвез (причем не в самую обычную, медицинский центр), лекарствами обеспечил, пришел проведать, вкусного принёс. Ангел!       Вот только взглянув на него, мало в то верится. И я не верю.       — Давайте-давайте, в процедурной уже ждут. Вот так, аккуратнее, — засуетился я, выполняя поручение — привезти старушку на укол.       Да, просьбу. Я не вхожу в состав медперсонала клиники. Всего-то санитар. Но так как работаю тут далеко не первый год, с коллективом и главными отношения хорошие, а учреждение частное, у меня бывают поручения, что не входят в должностные обязанности. Не жалуюсь, скорее рад: значит, ценят, доверяют. И вообще, помочь хрупкой медсестре считаю честью. Все же пациента надо поддержать, усадить в кресло-каталку и отвезти-привезти. Зачем девушке пуп рвать? Именно.       — Так значит, это просто прохожий? — задал я пожилой женщине уточняющий вопрос по дороге. Поразмыслив чуток прежде.       — Да!.. — она вновь стала пересказывать события прошлого дня и восхвалять Леви как боженьку.       А я слушал, на этот раз более внимательно. Чувствуя, что тут есть подвох. Почему незнакомый человек проявляет заботу? Такую дорогостоящую заботу? Мало помочь нуждающемуся, дальше обхаживать…       — А родственники уже проведали? — продолжаю разговор, вроде как в поддержание темы.       — Кто ж придет? Никого у меня нет. Детей Бог не дал, а муж лет десять как в лучшем мире.       От услышанного я резко затормозил каталку, ругая себя за то, что на белоснежном полу теперь останется черный след колес. А кому его оттирать? Да-да.       — А как же соседи, друзья, племянники, в конце концов? — последний шанс оправдать распрекрасного Леви. Потому что в противном случае…       На мои слова пациентка громко расхохоталась, обернулась и сказала:       — Кому охота возиться со старухой?       Толкнул каталку вперед и крепко задумался. Главное не пороть горячку, не делать поспешных заключений, как я люблю. Я — сгусток ассоциаций. Мой мозг не думает иначе. Если вижу перед собой бандюгу, не могу надеть на него святые рясы. Потому еще вопрос:       — А кто же котика кормить будет в Ваше отсутствие?       С чего я решил, что у женщины есть животное? А как иначе? Кот живет практически у каждого, тем более, одинокого человека.       — Леви, — коротко и ясно.       У меня тут же закончились вопросы. Потому что на новые я уже сам мог отвечать. Леви… Ох и Леви! Леви окучивает бабулю, словно куст картошки. Лживый фермер!       Такого рода проходимцы не новость. За пожилыми и одинокими ведут особую охоту несколько подразделений сразу: Госопека, ЖЕК и вот такие вот милашки-Леви-аферисты. Готов поспорить, у бабули хоромы в центре и, как я понимаю, прямых наследников нет. Квартирку отжать просто. Вот тебе и благодетель! Вот тебе и умница! Аж зло взяло. Фырчу, но помалкиваю.       А к вечеру, вернее, ближе к завершению смены, я ввалился в палату 114 и бесстрастным голосом оповестил:       — Время посещения вышло. Пожалуйста, приходите завтра, — ввинчивая в негодяя острый взор.       Леви сидел на стуле, рядом с беспечной бабулей. В руке распахнутая книга, а рот приоткрыт — он читал ей, а я хамски перебил великого классика, льющегося из его уст. Да плевать.       — Спасибо, что предупредили, — услышал я мужской учтивый голос, прежде чем громко захлопнуть дверь.       Пф. Тебе меня не провести, жулик!       Хоть убей, я теперь варю в голове происшествие без остановки. Составляю психологический портрет злоумышленника, прощупываю мотивы и не прочь собрать улики. В душе я детектив? Нет, совсем нет. На деле? И на деле тоже — бумажка инженера и дохлые перспективы на хорошее трудоустройство. Я ещё со второго курса подрабатывал в частной больнице санитаром, а когда выпустился… перешёл на полную ставку. Почему? Это только в мечтах: получи образование как у самого богатого человека в мире, и тебе посыплет. По правде, электроинженерия — это лишь звучит красиво. Найти работу по специальности с окладом выше, чем уже есть, мне попросту ещё не удалось. Я обычный санитар, никак не детектив, но…       — До свидания.       Мужик застал меня на этаже за работой, с тряпкой в руках, окутанного едким облаком антисептических средств. Вежливость — его конек, уже понял. Привлекает внимание не случайно, говорит между строк, что послушен, и уходит. Умничка! Но я не спешил ответить тем же, пока в моей черепушке неожиданно созрела не просто идея, а целая многоэтапная стратегия по разоблачению ублюдка. Бросаю свое нехитрое занятие и поворачиваюсь к нему всем корпусом, преграждаю путь. Поспешно тащу рабочую перчатку с кисти правой руки, обтираю о бок вспотевшую от резины ладонь и протягиваю ему.       — Мне очень приятно познакомиться с героем, — заливаюсь, как птичка, звонким щебетом. — Наслышан, наслышан.       Мужчина прищурил свой убийственный взгляд, рассматривая моё лицо, словно что-то ищет. Или так запугивает? Потом недовольно опустил глаза на протянутую ему руку и открыто нахмурился, свёл брови. Он не в восторге, да и я не в нём. Ничего личного, боец, но я выведу тебя на чистую воду. А потому что так нельзя. Крутись там по подворотням, облапошивай себе подобных, а к больной и несчастной женщине не лезь.       — Меня Эрен зовут, — продолжаю я, нахально хватая его за опущенную руку. Жест уже не походит на рукопожатие — скорее, припал к нему, святому. Для уверенности подключаю вторую ладонь в мокрой перчатке.       На что ставка? На то, что отшатнётся, гаркнет, а лучше пнёт, покажет свою истинную натуру забияки. И тогда я смогу всем разболтать, что славный Леви не такой уж обаяшка и вообще какой-то мутный. Но тот, как назло, героически стерпел моё касание.       — И мне приятно… — растянул он, даже не кривясь снова.       — Так откуда наш герой, из какого района? Где крестился, где учился? Я хочу знать всё! Откуда же берутся подобные личности, чем дышат, как приходят к славе?       Моя речь с сарказмом, и думаю, поганец напротив хорошо его ощутил. Потому что тонкие губы плотно сжались, он проморгался и сделал шаг в сторону. Глубоко вздохнул, словно наполняет лёгкие до максимума, а потом:       — Я бы с удовольствием поболтал с тобой, Эрен, но очень спешу, — красиво увильнул.       — Ещё бы, — я ухмыльнулся с оскалом. — В другой раз?       — Обязательно, — кивнул он, — в другой раз, — и очень быстренько смотался.       Вот подлец! Ну ничего. Герой, говорите? Да черта с два! Ладно-ладно, ещё посмотрим.       Спешно собираю трудовой инвентарь, нагружая ведра на тележку, раскидываю грязные тряпки по мешкам. Надо бы послушать трёп на сестринском посту, кто там вчера принимал больную? Неужели никто кроме меня не заметил ничего подозрительного в этом Леви, а?