Еще раз с чувством

Сейчас утро среды, и Гарри формально должен быть в магазине, но он проснулся и понял, что этого определенно не случится. Повесив на дверь табличку Закрыто, он пошел без направления по району, пока не сел на поезд, а затем, прежде чем он осознал, что делает, он оказался на Манхэттене, и вытянул шею вверх, чтобы в полной мере оценить вид на башню Мстителей. Башню Тони. Ну. За сущие пустяки. Единственный раз он был здесь почти два месяца назад, когда Сириус притащил его неохотную задницу на ужин со своей командой, и тогда Гарри познакомился со всеми. Встретил Тони. Теперь, когда он здесь днём, это казалось чем-то странным. На самом деле он по собственной воле решил встретиться с массами Нью-Йорка и вечно бдительными глазами общественности, чтобы сделать… что? До сих пор Гарри не знает, что он здесь делает. Он лег спать, зная, что сегодня все будет плохо, а проснулся с подтверждением своих пророческих предчувствий. И вот инстинкты каким-то образом привели его к Тони. Гарри, решив не думать об этом слишком много, вошел в башню. Наверное, ему следовало бы немного больше подумать, чем просто войти через парадную дверь, думает он, когда секретарь не слишком вежливо сообщает ему, что нельзя просто так войти в здание, желая увидеть Тони Старка. Ну что ж. Видимо, Гарри никогда не был слишком стар для новых ощущений. Он уже явно привык к тому, что все знали, кто он такой, и практически стелили перед ним красную дорожку, чтобы поприветствовать, где бы он ни находился. Это единственное, что освежает его в этом новом мире. Поэтому он не знает, что его так удивляет, когда этого не происходит, но это происходит. К его счастью, голос Джарвиса прерывает молчаливые размышления Гарри о достоинствах простой аппарации в пентхаус — совершенно невежливой; голос Драко в его голове мог бы свернуть ему шею за это — и спокойно говорит ему подниматься на лифте. Секретарша бросает на него подозрительный взгляд; в ответ Гарри вежливо улыбается. — Я думаю, ты только что спас меня от попытки проникнуть в башню, Джарвис, — облегченно говорит Гарри, как только он оказывается в лифте. Голос Джарвиса как всегда сух. «Живу, чтобы служить тебе и защищать тебя от моих защитных систем против вторжения. Гарри хмыкает. «На самом деле ты не причинишь мне вреда, не так ли? «Если только ты не попробуешь причинить вред сэру, — отвечает Джарвис, внезапно становясь более серьезным. На мгновение Гарри удивляется гениальности Тони и тому, как он смог создать из компьютерного кода нечто настолько полностью разумное и человекоподобное — что бы там ни было. Он улыбается камере. — Я бы никогда, Джей. — Хорошо. — Открывается дверь, и Гарри выходит, даже не заметив, что не нажал ни одной кнопки. — Сэр в лаборатории, я направлю вас туда. Следуя инструкциям Джарвиса, Гарри вскоре оказывается перед стеклянной дверью, которая бесшумно открывается, и музыка внезапно наполняет его уши. В лаборатории Тони все именно так, как Гарри и ожидал. Большая, темная и полная технологий, которые Гарри не надеялся когда-либо понять. Он видит по меньшей мере двух роботов, один из которых, кажется, исполняет какой-то кружащийся танец с огнетушителем. И еще есть Тони. Ловкие пальцы работают над путаницей проводов и печатных плат, а он в это время рассеянно подпевает песне, которая звучит из динамиков, покачивая бедрами в такт ритму. Гарри улыбается. Он стоит там, просто наблюдая, дольше, чем ему бы хотелось признаться. Он уже давно привык наблюдать за работой Тони, видеть, как он переходит от полной рассеянности к полной сосредоточенности на чем-то так быстро, что у Гарри иногда кружится голова. Но сейчас все по-другому. Тони в своей стихии — это что-то совершенно новое. Он такой… свободный. Он и не подозревал, насколько сдерживал себя. Почти как вторжение — так долго наблюдать за ним, пока он ничего не знает, но… Что же. Он действительно ничего не может с этим поделать. Он не привык к тому, что Тони врубает громкую музыку, поет, танцует и носит джинсы, которые висят слишком низко, и он не знает, что делать с этим зрелищем. Да и не знает, что делать с ощущениями в животе, если уж на то пошло. Потом голос Тони гармонирует с последним припевом, по-настоящему отдаваясь ему, и Гарри выходит из состояния оцепенения. Увидев его, Тони вздрагивает. — Боже! Как давно ты здесь? Музыка тут же выключается. Ему интересно, почему Джарвис так долго не предупреждал Тони о его присутствии, но затем он решает, что, вероятно, не хочет этого знать. — Я только что пришел. невинно улыбается Гарри, и плечи Тони расслабляются. Конечно, лучше не говорить ему, что Гарри на мгновение потерял здравый рассудок. Тони быстро выходит из шокового состояния и так же быстро осознает, что Гарри впервые находится в лаборатории Тони без приглашения. Тот широко ухмыляется. — Это ты притащил свою сексуальную задницу в гости, потому что соскучился по мне? — Ммм. Очень. Тони не обращает внимания на его гробовую тишину и размахивает руками. — Добро пожаловать в гости в мою пещеру. Здесь творится волшебство. Ну, научная магия. У Гарри задорный взгляд. — Твой робот танцует с огнетушителем. Тот вскидывает голову, чтобы посмотреть на это зрелище, а затем смеется. «Это просто Дубина. Мой первенец. У него не хватает нескольких единиц и нулей, — говорит он, но улыбка у него ласковая. Потом Тони продолжает представлять Гарри Баттерфингеру и Ю и демонстрирует Гарри все различные машины в лаборатории в непрерывном потоке восторженных фраз. — А это мои костюмы, — заканчивает он величественно. За стеклом находится около десятка костюмов Железного человека, которые находятся на разных стадиях технологического развития. Самый старый из них похож на тот, что сделан из консервных банок, поэтому Гарри может предположить, что это была первая попытка Тони. Историю Тони рассказал ему в общих чертах: похищение, пещера, дыра в груди, дуговой реактор, костюм. Конечно, есть еще кое-что, но у Тони был очень знакомый Гарри взгляд, в большей степени из своего отражения в зеркале, и Гарри отпустил его, не расспрашивая больше. Сейчас, лицом к лицу столкнувшись с реальностью, Гарри испытывает нечто вроде яростной гордости и благоговения перед доказательством того, что даже в самые слабые и тяжелые времена Тони способен совершать невозможное. — Они потрясающие, — говорит Гарри с чувством. Возможно, даже слишком, потому что Тони смотрит на него с особым вниманием, и Гарри отчаянно пытается сменить тему. — А ты, ну, сказал, что работаешь над новым? Это один из них? Еще немного Тони смотрит на него, а затем возвращается к своему главному столу, чтобы показать Гарри целый ряд частей брони, которые, как Гарри может предположить, соединяются вместе, образуя единое целое. Затем Тони объясняет ему свою гениальность, и Гарри вздыхает с таинственным облегчением, которое заставляет его покачать головой. Потом он с удовольствием слушает, как Тони рассказывает, смотрит все голограммы, которые Джарвис создает для них по поводу новых идей, и начинает, наконец, расслабляться. Часть его души отстраненно удивляется странному чувству спокойствия, которое приносит ему общение с Тони. Тони громкий и, вероятно, может переговорить Гермиону — по скорости и содержанию — и он не может сидеть спокойно, когда полностью сосредоточен на работе. Тони всегда чем-то занят, всегда барабанит пальцами, постукивает ногой, покачивает бедрами в такт музыке, воображаемой или нет. В нем всегда есть энергия, живость. И тем не менее, когда Гарри рядом с ним, он чувствует себя спокойнее, чем когда-либо с тех пор, как приземлился в этой новой вселенной. Гарри слушает, вставляет реплики, когда это необходимо, и садится на рабочий стол Тони, пока пальцы Тони работают с изображениями, проецируемыми в воздухе. Тони садится на свой стул, вертится вокруг себя, пока говорит, и жестом заставляет свою левую руку коснуться ноги Гарри — и так и остается. Гарри смотрит на него, улыбается и расслабляется еще больше, теснота в его груди разжимается еще больше. Тони делает паузу, немного смотрит на него, затем обращается к своему роботу. — Дубина, принеси стул для нашего волшебника, ладно? У Гарри появляется вопросительный взгляд, Тони невинно улыбается, затем закатывает глаза на неумелость Дубины, чья одна клешня каким-то образом зацепила огнетушитель за стул, и встает сам. — Ты ставишь меня в неловкое положение, малыш. Разве трудно перенести стул, а? Дубина пикает в явном огорчении, но Тони, очевидно, слишком любит его, чтобы иметь это в виду. Это заставляет Гарри улыбнуться. Гарри сидит и забавно наблюдает, как Тони борется с когтем Дубины, чтобы освободить стул, а затем с довольным видом катит его к Гарри. Затем Тони садится обратно на свой стул и выжидающе смотрит на Гарри. Когда же Гарри просто приподнимает брови, Тони снова хмыкает, на этот раз громче, и похлопывает по стулу. — Садись. — Я сижу. Мне здесь вполне комфортно. — Ты ведешь себя сложно, просто чтобы позлить меня, не так ли? Гарри лишь усмехается, а затем хохочет, когда Тони силой оттаскивает его от стола и сажает на стул. Потом он быстро кладет свои ноги на колени Гарри. Он босой, чего Гарри не замечал раньше. И каким-то образом мозг Гарри решает сфокусироваться на том, что у Тони симпатичные пальчики. Вот так-то. Что делать с ногами на коленях, Гарри не знает, а Тони совершенно не волнует его положение, потому что сейчас он решил просто откинуться на спинку стула, закинув одну руку за голову, а другой возиться с голограммами. По всей видимости, он полностью погружен в дизайн костюма. Вздохнув, Гарри произносит очищающее заклинание на ногах Тони, главным образом, чтобы позлить его, и вознаграждается тем, что Тони слегка подпрыгивает от этого ощущения и бросает на него недобрый взгляд. Затем Гарри невинно улыбается и великодушно начинает массировать ноги Тони. Гарри жалеет об этом почти сразу же, когда по другую сторону от него раздается стон благодарности Тони. Но затем он старательно игнорирует это и прикрывает глаза, отвлекаясь на звук Тони, бормочущего про себя технические термины и уравнения, перемежающиеся случайными стонами удовольствия. Джервис включает музыку, очевидно, без предупреждения, и она, к счастью, становится мягче. Очевидно, Гарри не узнает ее — его маггловское образование, что вполне неудивительно, все еще отсутствует, но вполне возможно, что это группа, которая существует только в этом мире. На самом деле, он до сих пор не уверен в правилах работы всей этой параллельной вселенной. Он понимает, что есть много общего, включая общую историю мира, по крайней мере, в общих терминах, но, конечно, должно быть и что-то другое, кроме отсутствия магии в том виде, в котором они ее знают, и существования супергероев и мутантов. В основном проблема заключается в том, что Гарри, к своему стыду, недостаточно информирован о маггловском мире в своей вселенной, чтобы понять разницу. Вздохнув, он еще больше расслабляется в своем кресле, глаза по-прежнему закрыты. Он знает, конечно, что еще одна большая проблема заключается в том, что он еще не позволил себе полностью смириться с тем, что это его новый дом. Конечно, он знает, что назад дороги нет. Он провел первые несколько месяцев в этой новой вселенной, пытаясь и безуспешно пытаясь вернуться назад, но оставалась надежда, что он найдет таинственного писателя, волшебного человека, и с их помощью вернется домой. Разумеется, действительность оказалась, мягко говоря, немного разочаровывающей. После того как Сириус сказал ему, что пути назад точно нет, Гарри потратил добрый месяц, старательно игнорируя все, что он потерял, и сосредоточив всю свою энергию на своем магазине. В иной жизни, той, где Волдеморт победил или жизнь Гарри оказалась несчастной, возможно, он бы приветствовал новую вселенную. В этой жизни у Гарри все было очень хорошо. В кои-то веки он был по-настоящему, абсолютно доволен. У Гарри была семья, друзья и ребенок, которого он с трудом решался считать своим, но который им был. У него была достаточно хорошая работа, достаточно денег, чтобы жить безбедно, много времени, проведенного с любимыми или просто расслабляясь в одиночестве. Гарри чувствует, что это был с трудом заработанный покой. Он вспоминает об этом и решает, что да, это было то, что он заслужил после того дерьмового детства, которое у него было. После того, как он, черт возьми, умер. Неужели за все это парень не заслужил хоть какого-то счастья? Он думает, что да. Однако его удача считает иначе, разумеется. Так что да. Гарри, естественно, был очень расстроен, когда все, что он любил, было отнято у него. Вот так просто. Смерть была бы не лучше, но и это было не очень хорошо. Он старался не поддаваться этому — и думал, что у него это неплохо получается, — но это определенно была неудача. А потом он согласился пойти с Сириусом и встретиться с его командой… и тут появился Тони. Гарри иногда совсем не понимает Тони, но он безмерно признателен ему за то, что тот решил прийти в его магазин и прилип к нему, как липа. В те дни, когда Гарри кажется, что он едва может дышать из-за давления в груди, грозящего раздавить его, он входит в свой магазин, и там находится Тони, флиртующий, кокетливо ухмыляющийся, болтающий или нет, в зависимости от его настроения — но он там. Почти постоянно там. Его присутствие делает гораздо больше, чем Гарри вообще может себе вообразить. Вот и сегодня, когда Гарри проснулся, а его сердце словно пыталось пробить себе путь сквозь ребра, Гарри спустился в магазин, но Тони там не было. И тогда подсознание Гарри решило привести его сюда. К нему. Ну что ж. Сириус мог бы радоваться, что ему удалось завести хотя бы одного друга — тот факт, что все это произошло благодаря тому, что Тони решил, что с Гарри стоит проводить время, а не сам Гарри приложил к этому усилия, не стоит упоминания. Естественно, мысль о том, что это могло бы быть нечто большее, еще меньше заслуживает внимания. Гарри лениво приоткрывает глаза, и его мысли перефокусируются на настоящем. Ему совсем не помогает то, что тот самый человек, о котором он думал, смотрит на него с несправедливо привлекательным взглядом веселья. «Уснул на мне, красавчик? К этому моменту Гарри даже не закатывает глаза на прозвище. — Только не с твоими вонючими ногами на моих коленях. У Тони обиженный взгляд. — Нет! И я почувствовал это очищающее заклинание, ты, засранец, это хрень не из приятных. — Магия не работает на таком уровне грязи, как у тебя, — с превосходством сообщает ему Гарри, прикусив губу, чтобы сдержать улыбку. «О, так вот почему ты так приятно их массируешь? Гарри при этом инстинктивно нажимает еще немного, и Тони издает непристойный звук удовольствия. Что, да, в ретроспективе, определенно не самая лучшая идея, которая когда-либо приходила Гарри в голову. «Закончил ли ты свой дизайн? — спрашивает Гарри, отчаянно пытаясь сменить тему. В ответ Тони пожимает плечами. — Пока да. Это всегда постоянный проект, и всегда есть костюм получше, который я могу построить. А Гарри ласково улыбается ему. — Да ты и вправду в душе инженер, не так ли? — Инженерное дело — моя страсть. — Тони снова пожимает плечами, отнекиваясь, но Гарри улавливает легкий розовый оттенок на его щеках. — Да ты гениален, — говорит ему Гарри. В ответ Тони пренебрежительно машет рукой. — Ну, да. Гений. «Ага. Но при этом я имел в виду не только твой интеллект. Тогда Тони действительно краснеет, глаза быстро перебегают на Гарри, как бы убеждаясь, что он это имеет в виду, а затем быстро возвращаются к его коленям. Тони пытается отодвинуть ноги, но Гарри упрямо не отпускает их. Тогда Тони неловко прочищает горло. — Итак. Что на самом деле привело тебя сюда? Ведь не только потому, что ты хотел посмотреть, как я работаю, не так ли? Хотя мне сказали, что я представляю собой неплохое зрелище. Тони подмигивает, наконец-то овладев своим самоуверенным шармом. Гарри сразу же распознает отвлекающий маневр, а особый стиль Тони подразумевает флирт с завышенной самооценкой, такой же удобный, как и все другие его маски. Ему хочется взять его щеки в свои руки и заставить его принять этот комплимент и поверить в него, но он знает, что за самоуверенностью Тони скрывается большая неуверенность в себе. Он дает этому возможность уйти. И в конце концов оказывается более честным, чем он рассчитывал. «У меня был плохой день», — говорит он, и Тони сразу же трезвеет. — Один из таких, а? Хорошо осведомленный о том, как у Тони бывают плохие дни, Гарри кивает в знак согласия. Тони бросает на него мягкий взгляд, длящийся всего несколько секунд, после чего вскакивает на ноги, оставляя руки Гарри без дела, просто повисшими на коленях. Тони протягивает ему руку, ладонью вверх. — Давай, поднимайся. У Гарри настороженный взгляд, он колеблется какое-то время, а затем берет предложенную руку как лишнюю опору, чтобы подняться на ноги. Рука Тони теплая, и в этом прикосновении есть что-то такое, от чего кожа Гарри покрывается мурашками. — Что происходит? — Мы выходим, — решительно говорит Тони. Он начинает двигаться, кажется, не замечая, что все еще крепко сжимает руку Гарри. Гарри тащится за ним до самого лифта, а затем спускается на первый этаж. Они все еще держатся за руки, и Гарри не уверен, почему он до сих пор не попытался вернуть свою руку обратно. Они спускаются на первый этаж, и Тони направляет их на улицу, где людно, и серо, и холодно. Похоже, что может пойти дождь. Или снег. Снег определенно был бы лучше. Тони останавливается прямо перед башней, и холодный зимний воздух обдает их холодом. Он хмурит брови и смотрит на небо, словно злясь, что погода не способствует его спонтанности. Гарри усмехается. Он наколдовывает мягкий свитер и толстое зимнее пальто и молча протягивает их Тони. В ответ он получает смесь удовольствия и благоговения, которое Тони всегда проявляет, когда он творит волшебство только для его блага. Может быть, Гарри слишком нравится делать такие вещи, потому что он получает такую реакцию. — Итак, каков план? — спросил Гарри, когда Тони был укутан и выглядел очаровательно взъерошенным. Гарри поднимает пальцы, чтобы поправить волосы Тони, прежде чем тот успевает как следует обдумать свои действия, а затем делает это так, как будто это обычное дело. На щеках Тони появляется румянец, всего лишь чуть-чуть. — Э… Точно, — говорит он, беря секунду, чтобы собраться с мыслями, прежде чем снова надеть свою уверенную личину. — Вообще-то, это не столько план, сколько прихоть. Я подумал, что мы могли бы просто прогуляться, затеряться в толпе, может быть, найти хорошее кафе? И Гарри начинает идти, молча принимая предложение. Гром гремит глубоко и внезапно, и Гарри на секунду смотрит на небо, прежде чем снова повернуться к Тони. — Ты не завтракал, да? — Я завтракал, — возмущается Тони. Гарри смотрит на него сбоку, недоумевая. — Кофе не считается. Тони обижается. — Это говоришь ты… — И почти все остальные. — За исключением того, что это точно какой-то фрукт, и поэтому он точно считается завтраком. И, — продолжает он, как будто добавляя к своему нелепому аргументу какую-то важную деталь, — я сегодня пил капучино, так что… Это практически вся пищевая пирамида. Гарри закатывает глаза на нахальное выражение лица Тони. Тони игриво сталкивает их плечами, а затем ускоряется. — Пойдем, здесь есть на что посмотреть. Ты ведь никогда не был в этой части Нью-Йорка… — Да уж. — Только не со мной, так что это не считается. Нью-Йорк можно увидеть только с настоящим жителем Нью-Йорка. — Я думал, ты из Малибу? — невинно спрашивает Гарри. Тони фыркает и задирает нос от явного невежества Гарри в вопросах важности достоверных фактов, а затем начинает оживленно болтать об истории района, о лучших и худших местах, где можно поесть, и о том, где находятся лучшие места для наблюдения за людьми. — Это должно быть стратегическим, — говорит Тони. — На самом деле это совсем не отличается от наблюдения за животными в сафари. Они не должны знать, что за ними наблюдают, иначе теряется весь кайф. Ты не можешь себе представить, какие вещи говорят люди, когда думают, что их никто не слушает. — В этом есть смысл. — Гарри серьезно кивает, лицо серьезное. Затем он улыбается, губы подрагивают в уголках, а щеки болят от напряжения, чтобы не разразиться искренним смехом над выходками Тони. Тони повернувшись к нему, одаривает его лучезарной ухмылкой, и желудок Гарри делает странную вещь: сжимается, затем взлетает и опускается, а потом весь вздрагивает. Наверное, ему самому следовало бы позавтракать. В кафе хорошо, достаточно много народу, чтобы никто не заметил, что Тони Старк только что вошел. У него было достаточно свидетельств того, что большинство жителей Нью-Йорка не обращают на него особого внимания, кроме обязательного двойного взгляда и, возможно, просьбы о селфи, но на всякий случай он все равно окутывает их чарами Не замечай меня. Сегодня у него нет настроения для толпы. Тони заказывает что-то вроде смузи и оставляет все как есть, поэтому Гарри, предупрежденный прошлым опытом кражи еды, просит жареный сыр, а также кекс. Он делит оба блюда пополам, когда их приносят, и подвигает тарелку к Тони. На него косо смотрит Тони с явным весельем и неудачной попыткой сказать, что он не сможет все это съесть. Он съедает. Гарри улыбается, довольный, наблюдая, как он с удовольствием копается в тарелке и оживленно болтает о последних боях Мстителей и новых проектах, над которыми он работает — он перешел к попыткам воспроизвести магическую энергию, очевидно, смертельно уверенный, что однажды ему это удастся. А Гарри предпочитает не лопать его пузырь и вместо этого дает полезные советы, где только может. Все это очень мило, и Гарри начинает чувствовать, как его грудь понемногу расслабляется, когда слова Тони и его заразительная улыбка окрыляют его. Он решил не думать слишком много об этой необычной сверхспособности Тони, когда он может заставить Гарри чувствовать себя лучше, просто присутствуя рядом. Видимо, Тони Старк и без костюма такой же супергерой. Когда они оплачивают счет и идут к двери, Гарри, наконец, замечает погоду и стонет. — Неужели ты не можешь наколдовать пару зонтиков? — спрашивает Тони, дразнящим тоном. Гарри без слов колдует зонтик, нахмурившись, и протягивает его Тони. Затем он достает трость из своего постоянно используемого чехла и свободной рукой проводит по согнутой руке Тони, когда они выходят на тротуар. Брови Тони вопросительно поднимаются, и Гарри хмурится еще сильнее. — Будь проклято ранение, — говорит он немного отрывисто. Проклятье, но сегодня уже становилось лучше, ему не нужен был дождь. — Затем, поняв, что Тони действительно не заслуживает его плохого настроения, он тяжело вздыхает. — Какой-то придурок решил, что будет забавно проклясть меня с коленом, которое отказывается сотрудничать, когда идет дождь. Проклятый мудак. Тони издает сочувственный звук. — Да уж. Это отстой. Гарри угрюмо ворчит, прижимаясь к Тони. Он теплый, пахнет очень хорошо, его бицепс твердый и сильный, и Гарри решает, что, по крайней мере, компания достаточно хороша, чтобы поднять ему настроение. — Это немного гениальный ход, — добавляет Тони, поджав губы, чтобы скрыть свое веселье, когда Гарри бросает на него обиженный взгляд. — Я имею в виду, ты жил в Великобритании, когда там когда-нибудь перестает идти дождь? Гарри, несмотря на самого себя, забавно хихикает. — Да, да, темные волшебники отлично справляются с мелкой местью. — Тони теперь улыбается, игриво и широко, и Гарри сталкивает их уже прижатые друг к другу плечи и улыбается. — Это было довольно умно, я признаю. Раздражает до чертиков, но умно. — Немного придурковатый ход, хотя, пытаясь вывести тебя из игры, нанеся тебе травму. Гарри хмыкает. — Да, но тогда дома у целителей было неплохое средство от этого. Мне просто нужно было сходить за своими зельями и пройти ежегодный сеанс лечения заклинаниями, и я был бы здоров до конца года. — Ах. — Тони мудро кивает. — Я полагаю, у тебя нет ни одной из этих вещей в том миниатюрном доме, который ты носишь с собой? — Нет. Ну, да, но он совершенно бесполезен, если только я не найду в этом мире кристаллы, созданные пикси, и волосы единорога. — Не видел ничего подобного, извини, — говорит Тони, звуча глубоко серьезно. — Может, в соседней вселенной? «Может, в соседней вселенной?» Гарри слегка шлепает Тони по голени тростью. Но нежно. И он улыбается, несмотря на свой притворный гнев, что вызывает у Тони теплый смех, и глаза его искрятся и сияют весельем. — Придурок. — Звучит приятнее, когда ты говоришь это со своим шикарным британским акцентом, — поддразнивает Тони. — С шикарным? Ты серьезно? Как ты вообще можешь говорить, что я говорю шикарно, если ты болтаешься вокруг Сириуса последние сколько бы то ни было лет? — Просто прими это, зеленоглазый, каждый британец звучит шикарно для нас, ничтожных американцев. Гарри раздраженно покачал головой. Затем он улыбается, его настроение определенно становится гораздо более приятным. Действительно, поразительно, что делает с ним присутствие Тони, но Гарри не позволяет себе копаться в этом слишком глубоко. Гарри крепче сжимает руку Тони и наклоняется, возможно, чуть ближе, чем нужно, учитывая, что его трость вполне подходит для опоры, и они с удовольствием пробираются по оживленным улицам обратно к башне.