Часть 1
3 февраля 2023 г. в 18:18
Отец Джисона ненавидел омег, а Джисон ненавидел отца. Этот альфа использовал своего мужа, папу Джисона, как инкубатор и прислугу, оправдывая частые побои обучением послушанию в их очень богатой и якобы консервативной традиционной семье, где главным в жизни каждого омеги был домашний очаг и потомство. Единственного сына-омегу этот альфа, по непонятным причинам, презирал даже сильнее, чем собственного мужа и относился к младшему ребёнку с особой жестокостью.
Ладно, возможно, причины так сильно ненавидеть Джисона у отца действительно были. Хан не удался характером и не собирался быть милым и кротким, как все те омеги, которые его окружали в этом максимально закрытом, но очень элитном обществе. С самого детства омега отказывался слушать приказы отца и воевал со старшими братьями-альфами за право быть собой, а не будущей выгодной сделкой. Джисон сбегал из лицея для благородных омег, где учился крайне слабо, и вместо занятий играл на гитаре или гонял на скейте в парке, отважно бесил ровесников-альф своими выходками и розыгрышами на приёмах высшего общества, и, разумеется, не собирался учиться готовить или иными способами обслуживать будущего мужа в быту (ну, ладно, не то чтобы он делал это специально — уборка и готовка ему просто не давались, несмотря на усилия, себя-то обслуживать он был не против научиться). Омега всегда был очень бойким, любил влипать в неприятности и везде мог найти приключения. Его, такого, конечно же, было не так просто дорого продать в выгодный брак в будущем. Разумеется, это не могло не вызывать ненависти у его отца, который, ещё до появления Джисона на свет, распланировал тому незавидное будущее и пообещал партнёрам по бизнесу выгодные контакты и возможность брака с покладистым молоденьким омегой. Хан всё своё детство и юность ходил в синяках, его кожу украшали гематомы от ремня или красные пятна кулаков, ведь отец не терял надежды перевоспитать. Старшие братья- альфы делали вид, что ничего не происходит, а папа-омега, лишь иногда молча смущённо замазывая синяки, не мог поднять взгляд на младшего сына и никогда не защищал. Наоборот, привык срывать злость на ком-то ещё более беззащитном, чем он сам. Зато Джисон всегда сопротивлялся, за что его били сильнее и чаще. Конечно, было страшно проявлять характер, но Хан, словно загнанная мышь, всегда старался стать сильнее и выше. И не запрещал себе мечтать, много-много, о самом разном. Его наивные планы на свободную жизнь без обязательств никак не хотели выбиваться из глупого мозга. Джисон очень ждал своего совершеннолетия и скорой свободной жизни. Но…
Едва Джисону исполнилось восемнадцать, отец каким-то чудом всё-таки нашёл покупателя и, не мешкая, продал сына, устав бороться с непослушным омегой, ведь боль уже не имела значение — Джисон к ней давно привык и только терпел, бросая ненавидящие взгляды.
Зная Джисона, родители держали его взаперти почти неделю перед свадьбой, чтобы не удрал, и чем только ему не угрожал отец. Хану очень хотелось быть смелым, дать отпор, но он совсем не смог придумать никакого плана спасения. Немного понадеялся на папу, но тот не только не помог, но и сдал отцу, раскрыв единственную попытку как-то сбежать. Почему-то именно это мелкое предательство ударило больнее, чем привычные издевательства отца. Неужели его папе настолько страшно и всё равно на сына?
Неизбежная свадьба запомнилась морем незнакомых людей, их сальными усмешками, грубыми шутками и пожеланиями скорейшего появления потомства. Почему эти снобы так обеспокоены договорными браками и будущими наследниками? Джисону не понять. Вокруг повсюду блестели дорогие украшения, а столы ломились от различных деликатесов. Джисона, конечно же, нарядили и накрасили, словно куклу, ему было противно смотреть в зеркало на этот дорогой неудобный белый костюм.
Тошнило от страха и грядущей неопределённости семейной жизни.
На новоприобретённого мужа Джисон старался лишний раз не поднимать глаза. Насмотрелся уже и, вроде как, даже соприкоснулся в неловком первом поцелуе. Альфа в конце официальной части бракосочетания оставил невинный поцелуй в уголке губ, который почему-то до сих пор обжигал.
Не сказать, чтобы они совсем были незнакомы с Минхо до этой нелепой свадьбы. Омега раньше неприлично часто обращал внимание на строгого, необщительного красавчика-альфу на светских приёмах, но никогда бы не решился подойти к такому, подразнить, как любил делать с другими противным самодовольными придурками-альфами, а уж тем более попытаться познакомиться поближе. Тот казался не страшным, а каким-то недоступным. На различных приёмах высшего общества Джисон как только себя не проявлял в невыгодном свете. Он специально бесил альф, дерзил, устраивал розыгрыши, ни разу не целованный, распускал слухи о своей распущенности, чтобы отпугнуть. Отец нещадно бил, но радостные эмоции от всего этого перебивали на время страх. Минхо, наверное, не слышал этих слухов, вот и взял замуж. Альфа обычно приходил туда ненадолго и был не заинтересован ни в каком общении, по сторонам никогда не смотрел и уходил, как только это позволял сделать этикет. Иногда так и хотелось обратить на себя его внимание, будущий муж не казался самодовольным или жестоким, наоборот, вызывал какие-то подозрительные возбуждающие сны, но Джисон стеснялся своих смелых фантазий и боялся возможного разочарования, поэтому не подходил. Другие «элитные» омеги не сильно жаловали этого странного альфу, но очень хотели жениться на его деньгах. Почему Минхо согласился на предложение отца и взял Джисона замуж? Почему неожиданно купил не кого-нибудь другого, а его? Деньги их семьи позволяли выбрать любого. До сих пор оставалось загадкой.
Джисон изо всех сил старался успокоить подкрадывающуюся истерику, поэтому и не смотрел в сторону своей ненавистной семьи (он и так знал, что его отец не переставал радостно сиять, братья привычно смотрели с наглыми и мерзкими ухмылками, папа, как обычно, прятал глаза) и решил обратить внимание на «будущую». Было интересно, и он как-то привык при знакомстве быстро оценивать людей. Когда ты живёшь в постоянном страхе новой боли, это качество очень выручает, чтобы лишний раз не нарваться. Джисон был смелым, а не дураком.
Семья мужа выглядела странновато, но безобидно. По крайней мере, никто из них к нему не подходил с поздравлениями, пожеланиями быстро наделать детишек или какими-нибудь угрозами. Статный широкоплечий альфа-отец его мужа, с молодым лицом и седой прядью, во время всего этого фарса ни на кого не обращал внимание, только горько улыбался в свой телефон и весь вечер пил что-то очень крепкое (алкоголик что ли?). Его супруг, насколько Джисон знал, не родной отец мужа, а отчим, не смотрел на своего альфу и флиртовал со всеми подряд (легкомысленный изменщик?), а младший брат мужа, очень миленький омега, глупо хихикал с одним из альф-отпрысков пугающей и по слухам, очень опасной семьи Хван (таких надо бояться, а не слюни на них пускать).
Не успел Джисон додумать о некоторых, по-видимому мазохистских, склонностях брата Минхо, как отчим его мужа отвлёкся от флирта, схватил своего младшего сына за руку и потащил подальше от Хванов, оказавшись поближе к месту, где спрятался от всех Джисон. Хан очень старался не прислушиваться, но не удержался, и навострил уши. «Это просто небольшая разведка, для моей безопасности», — успокоил он себя.
— Не подходи к нему больше, мы не будем связываться с Хванами. Ты вообще в курсе, что они воруют омег, а потом заставляют выходить замуж за себя и запирают дома с детьми! Хочешь себе такой судьбы?
— Но папа, он не такой, может…
— Не может, я не для того замуж за этого импотента выходил и просил ребёнка, чтобы отдать тебя Хванам. Я же дал список достойных и выгодных женихов? Выбирай!
Милый омега бросил тоскливый взгляд на опасного красавчика-альфу, но смиренно остался рядом с папой.
Хан постарался сделать вид, что ничего не слышал, отвернувшись, собирался заныкаться куда-нибудь в другой угол, но неожиданно врезался в главу этого семейства. Чёрт, не стоило так откровенно на них пялиться и подслушивать. Проблем Джисон не хотел и неуверенно посмотрел на мужчину, собираясь торопливо извиниться.
— Минхо тебя не обидит, если будешь послушным, — почему-то не стал его ругать за любопытство и только внимательно, как-то заинтересованно рассматривал его взрослый альфа.
Джисон выдохнул сквозь зубы, ну конечно, что ещё мог сказать этот строгий мужчина.
— Спасибо, я сам разберусь, — и тут же прикусил свой язык Хан. Ну вот почему он такой? Язык всегда быстрее мозга, чуть что, сразу огрызаться. Дурацкий защитный инстинкт. Может от этого все его проблемы? Настраивать будущую семью против себя не хотелось, вдруг она совсем не такая, как у него. Вон, их младший милашка-омега клеит явно какого-то опасного высокого альфу, а ему ничего не говорят и оттаскивают, только чтобы защитить и позаботиться, а не, оскорбляя, называть шлюхой.
— Тоже строптивый, — грустно усмехнулся альфа, не разозлившись на откровенную грубость, — понятно, почему Минхо тебя так захотел.
А вот Джисону ничего не понятно.
— Чт…
— Отец, отойди от него, пожалуйста, — сквозь зубы пробормотал так же незаметно оказавшийся по близости Минхо. Они из семейства кошачьих, что так тихо подкрадываются?
— Ладно-ладно не полезу больше, познакомиться просто хотел, ты же весь мозг мне вынес с этой свадьбой, — покладисто пробормотал старший альфа, — счастья вам, что ли?
— Где Феликс? — отвлекая их от беседы, подскочил отчим Минхо. — Опять удрал засранец! Это ты виноват, совсем его распустил, — запричитал старший омега и снова свалил оттаскивать сына от Хвана. Старший альфа на это только закатил глаза и вернулся к своему виски и телефону.
— Всё нормально? Хочешь, мы можем уже поехать домой? — скривившись на свою семью, предложил муж Джисону.
— А можно? — прятаться по залу уже надоело, хотелось побыстрее смыть с себя непривычную косметику и снять дурацкий костюм.
— Конечно, можно, — и, быстро что-то шепнув отцу, уверенно взял Джисона за руку и потащил за собой сквозь толпу веселящихся пьяных гостей.
В машине оба молчали. Джисон кусал губы, чтобы не открыть свой болтливый рот и не начать задавать глупые вопросы, только думал над открывшейся информацией. Минхо его сам выбрал? Может поэтому его муж, в отличие от самого Джисона, наоборот, не отводил сочувствующего взгляда от омеги всю церемонию, на удивление, старался никого особо противного близко к нему не подпускать и даже увёл пораньше с этого «радостного праздника, формирующего новую ячейку общества для воспитания будущего потомства и запоминающегося на всю жизнь», как пытался уговорить его на свадьбу папа, после неудачной попытки убежать. Ещё бы не запомнилось — Джисона никогда так не трясло от страха и нервного ожидания.
Минхо привёз его в большой дом, существенно не отличавшийся от того, в котором жил Джисон с родителями, такой же неуютный, но зато с дизайнерским ремонтом, как из каталога. Они так же молча, как и в машине, разделись в огромной спальне. Джисон, как всегда, бросил неряшливо костюм в одну кучу, но потом, как-то устыдившись, всё же подобрал и любезно сложил на предоставленную полку в шкафу. Пока он воевал с костюмом, альфа уже принял душ и сидел на кровати, смотря на возню омеги.
— Оставь так, можешь в душ сходить.
Хан вздохнул с облегчением и быстро скрылся за дверью в ванной. Интересно, это намёк на что-то большее?
Никакого спасительного чуда, конечно, не произошло, да и Джисон слишком большой мальчик, чтобы в него по-настоящему верить, и в кровати с этим красивым, но малознакомым альфой в первую брачную ночь он всё же оказался. Тот и не думал засыпать, очевидно, ждал, специально оттягивающего момент выхода из ванной, омегу.
Джисона потряхивало от страха — насколько Минхо хочет полноценную брачную ночь? Тот, кажется, думал как раз о чём-то подобном и неуверенно спросил.
— Ты не хочешь…?
Хан замялся с ответом, было непривычно и страшно. Альфа ему давно нравился и иногда посещал не очень приличные сны, и, конечно, Джисон не хотел сразу настраивать мужа против себя. Он наивно надеялся, что не все альфы, такие как его отец, хотел хотя бы попробовать подружиться и понравиться, может тогда его семейная жизнь не превратится в ад. Отец угрожал, что это последний шанс, и, если Минхо его выкинет обратно, то домой Джисон уже точно не вернётся, отправится, куда давно следовало отдать, в публичный дом, где расходы на его воспитание быстро окупятся, и вот там-то точно научат кротости и выбьют всю «дурь».
— Я не знаю. Мне будет больно? У меня ещё не было течек, — набравшись смелости, спросил Джисон после быстро пробежавших панических мыслей в голове. Он может и не имел практического опыта, но читал, что если не было течек, то может быть не комфортно. Джисон не хотел это скрывать, чтобы оценить реакцию — не все альфы думали о чужом комфорте и считали, что омеги могут и потерпеть, они же для этого созданы.
— Не было? — естественно удивился муж, но не стал продолжать и без того болезненную тему. — Не переживай, мы можем воспользоваться смазкой. Я буду очень осторожен, только скажи мне, если что-то будет не так, — попросил Минхо и, успокаивающе улыбнувшись, потянулся к нему, чтобы поцеловать.
— Хорошо, — неуверенно успел прошептать Джисон, прежде, чем его накрыли сверху, целуя. К сожалению, от этих слов он не почувствовал себя менее неуютно. С одной стороны, конечно же, хотелось ласки, Хан же уже взрослый, столько рейтинговых книжек перечитал, тем более его муж такой красивый (возбуждающий), но в тоже время кололось — практически же незнакомый, где их первые свидания? Джисон долго не мог расслабиться, боялся разозлить и получить грубость. Минхо, как будто чувствовал его неуверенность, обнимал, осторожно гладил по спине рукой и шептал, что может и подождать, если Хан ни к чему «такому» ещё не готов. Джисон от этой непривычной нежности, ласковых слов и объятий, с удивлением отметил, что действительно не против попробовать — хотелось всё-таки больше, чем кололось. Вот такой он, оказывается, продажный — немного ласки и уже купился. Но с Ханом ещё никто не обращался так бережно, пусть и всего лишь какие-то жалкие полчаса или сколько там длилась эта аккуратная прелюдия, он, хоть и не сразу, но возбудился и «потёк», недостаточно сильно, конечно, пришлось использовать смазку.
Больно не было, с ним обращались терпеливо, ласково и нежно. Фейерверки и небывалые впечатления в процессе омега получил. Всё, как в рейтинговых романтичных глупых книжках, которые очень любил читать. А после Минхо осторожно привел его в порядок и уснул рядом. И тут же все эти фейерверки погасли. Оставив Джисону какие-то мрачные, неприятные и непонятные мысли о своём использованном теле. Он и здесь оказался сломанным: было невозможно хорошо и головокружительно в процессе, но после, от чего-то сильно захотелось плакать. Сердце почему-то снова как будто немного разбилось. Джисон, не стесняясь, поддался эмоциям, всё равно никто не увидит в темноте, и только под утро, хорошенько намочив подушку, забылся во сне.