Что ты будешь делать, Когда вода окрасится кровью?
Танкхун откинул полу халата и закинул ногу на ногу, размещаясь на диване. Сегодня он настроен побыть королевой драмы. Он заслужил. Напряжение в доме скапливалось давно. Сперва младший брат заявил, что не давал согласия на обращение и не желающий подчиняться отцу, сбежал из дома. Киму всего восемнадцать, он еще совсем подросток. Теперь его возраст будет меняться крайне медленно, что закроет для него публичность. Неудивительно, что он возненавидел решение отца. Кимхан дышал и жил музыкой, писал песни и даже выступал в интернете под псевдонимом… И видимо, захотел слишком сильно свободы, что не понравилось главе их гнезда. Потом Кинн… вот уже в пару месяцев игнорирует обязанности наследника клана — читай, не посещает пафосные вампирские сборища и не продавливает решения в пользу отца. И Танкхун видит, что в скором времени начнутся наказания. Киму, как самому молодому из их семьи, это будет по щадящему варианту. Но вот среднему птенцу Патриарха Корна Тирапаньякуна, Кинну, наказание определят с максимальной жестокостью. И эффективностью Ох уж эти смертные. Только они могут навести суматоху, практически ничего не делая. Кинн влюбился. Не впервые за свои девяноста лет, конечно. Но впервые так, чтобы рыкнуть в ответ на запрет отца. Это могло бы вызвать драку, а его глупый младший брат не может в прямом столкновении пока тягаться с весом Патриарха их клана. Почти тысяча лет против менее сотни. Даже не смешно. Ключевое слово — «пока». Кинн… очень многообещающ. Когда держит себя в руках, конечно. О, как тяжело быть единственным здравомыслящим созданием в их доме! Чтобы бы произошло, если бы он не ворвался к ним, требуя устроить показ мод прямо в их особняке, как на шоу Victoria”s Secret? А он знает что — на одного глупого брата у него было бы меньше! О, Будда… какой стресс! Танкхун хлопнул в ладоши и перед ним моментально появился бокал с особенным напитком.Взгляни мне в глаза И скажи, что все не в порядке.
Кровь для двухсотлетнего вампира была как в первый день — сладкая, густая, наполненная ночами и изменениями. Танкхун всегда предпочитал именно такой вариант еды: он обожал театры — не пропускал ни одного представления в прошлом. Его любимцы — артисты сцены. Живущие ради ролей, ради того чтобы ярко вспыхнуть талантом и, прогорев, отдать всего себя написанной истории. Он пил только от них — и тогда, и сейчас. И не собирается менять предпочтения. Возможно, именно поэтому его любовь к сцене не уходит годами.Я не приму твое молчание, Умоляй меня о прощении
Двадцать первый век подарил ему так много: спектакли со сцены шагнули в мир стриминга и онлайн показов. Танкхун завороженно просматривал все, что могла ему предоставить индустрия развлечения. И выбирал…зная, что за его спиной будет тот, кто внимателен к его пожеланиям. Своими чуткими пальцами, этот человек раскинет информационную сеть и найдет возможность достать ему кровь любого, на кого он указал. Приведет сам, или договорится чтобы пригласили с другими людьми его клана. Найдет компромат и заставит шантажом… Похитит… Нет ничего, что заставит его хоть на минуту заколебаться перед выполнением пожелания. И недавно, именно его человек молча положил перед ним папку с возможностью… О, не стоит даже думать о таком… нет нет… Не в доме Патриарха. Танкхуна переполняет желание, любовь и благодарность. Опасный коктейль, на самом деле. Мысли скачут и мгновенно он принимает решение. — Я хочу сегодня выпить от тебя, — бокал с чужой кровью отставлен в сторону. Не менее мгновенный ответ. — Как пожелаете, сэр. Шелест одежды практически не слышен. Спрятан за бормотанием сериала, за дыханием, за шумом листвы в саду за окном. Только острый слух вампира способен распознать его. Оттенок загара завораживает. Танкхун любуется, проводя пальцами по жилке на шее, ведет до груди, и укладывает ладонь в том месте, где отчетливо слышен стук сердца. Готовый саундтрек для их отношений… Он целует там, бросая кокетливый взгляд на своего мужчину, слыша подавленный стон. — Ты сменил гель для душа? Мне нравится, как выглядит твоя кожа. — Вы очень хвалили недавно марку THANN… Танкхун очарован ответом. Очарован чувствами, которые в нем поднимаются, когда его человек признается что сменил то что ему привычно, на то, что понравилось именно ему, Танкхуну… — Ты меня балуешь, — он касается снова и снова загорелой кожи, ведет ладонями по всему телу, отмечая сильные мышцы. Чувствуя, как стук сердца плавно переходит в стакатто… и наклоняется ближе, вдыхая аромат. Ощущая, как в его недавно окрашенную шевелюру зарываются и слегка тянут, когтят и поглаживают именно так, как ему нравится. — В любое время, сэр, — голос человека дрогнул в момент, когда острые клыки протыкают тонкую кожу паха. Это не боль — однажды Танкхун спросил про это после кормления. Это наслаждение столь огромное, что заставляет выступать слезы — был ему ответ. Движения пальцев с каждым глотком становятся все более хаотичными. Танкхун пьет и чувствует, как человека под ним все больше накрывает наслаждение. Как он теряется в возбуждении. Как в его крови все острее можно распробовать вкус подступающего пика — совершенно невероятный вкус! Он сам мычит, закрывая глаза, ощущая солено-пряное послевкусие оргазма, даря и принимая его. — Кхун! — единственный раз, когда его человек позволяет себе фамильярность, выстанывая его имя — это момент маленькой смерти. Оргазм отбрасывает субординацию от них двоих, как плохой сценарий. И вампир обхватывает за талию мужчину, притягивает к себе и шепчет, сам содрогаясь в оргазме. — Да, Арм, мой драгоценный… Ты заслужил это.Что будешь делать, Когда вода окрасится кровью?